С подведенной бровью, с ружьем и дробью

Посвящается дорогим и замечательным Endo и Зеfirkе. Вы действительно потрясающие люди. Спасибо Вам!

Их любовь была далеко не иллюзией. Мукуро прекрасно мог это понимать. Наметанный глаз прекрасно мог различать поддельное от настоящего. А уж любовь Тсуны к нему была не то, что большой. Она была огромной. Хранители смотрели косо на своего Босса. Смотрели так, как смотрят на безумных, сумасшедших, твердо уверенных, что они — нормальные. Быть может, перешептывались даже, но Гокудере надо сказать искреннее спасибо. Он рубил эти черные разговоры на корню. Вот уж действительно — Грозная Правая Рука. Мукуро помнит, как она пришла к нему в комнату после побега, организованного ею же. Вся такая идеальная, хрупкая, нежная... Какие там эпитеты воспевают дамам Серебряных Веков? Она полностью была в тот момент их отражением. Хранителю Тумана она так и представлялась облаченной в длинное шифоновое платье, с бриллиантами в несколько карат на шее, с яркой, чарующей улыбкой на алых устах и синей лентой, что носили императорские семьи. И в этих мыслях, больше походящих на фантазии, почему-то именно он был ее Мужчиной. Тем, кто не подпускал к своей Леди других настойчивых ухажеров. Мукуро помнит, как она села около его кровати, прислонившись спиной к прикроватному столику, и повернув голову, мягко улыбнулась. Рокудо тогда был беспомощным, совершенно ни на что негодным материалом. Этаким куском мяса, что дают на съедение дворнягам. Тсуна, опасаясь внезапной ярости Хранителей, затмевающей все остальные чувства, никого не подпускала к Туману. И сколько бы ей ни говорили, что он опасен, она, полагаясь на свою доброту и веру в людей, вставала на его защиту. Именно она приходила к нему вечерами и осведомлялась о его самочувствии. А Мукуро, черт возьми, так хотелось взять ее за руку... Но сил не оставалось вообще. Даже на то, чтобы сказать банальное "спасибо, Тсунаеши" приходилось напрягаться. И Хранитель Тумана сам не заметил, как по уши влюбился в Леди Вонголу. И каким же надо было быть мальчишкой, чтобы не заметить взаимности. Когда ему стало лучше, она могла часами сидеть вместе с ним и болтать о всякой ерунде. Обычно его голова покоилась у нее на коленях, а она «приводила его волосы в порядок». Рокудо безумно нравился запах ее духов. До дрожи в руках, до восхищения в сознании. Когда Тсуна наклонялась к его уху, ее Хранитель всегда незаметно смаковал обонянием этот медово-солнечный аромат. Она часто улыбалась, стараясь за улыбкой скрыть маску усталости, она часто смеялась, прилагая все усилия для того, чтобы он не узнал, как ей на самом деле тяжело — находиться рядом с ним. И когда Мукуро выздоровеет, на поле боя он непременно скажет то, что сказать обязан… «Теперь моя очередь защищать тебя…».