***
—…справки принесешь в четверг, а сейчас иди домой. Невысокая темноволосая девушка кивает, бросает осторожный взгляд на Джастина, которому, кажется, до лампочки, что происходит вокруг, и удаляется из кабинета, громко стуча своими каблуками. Когда дверь захлопывается, Эдвард тянется к кружке с кофе и отпивает, отметив про себя, что напиток уже холодный. — Мне кажется, или у них действительно одинаковые лица? — спрашивает Купер, взглянув на Джастина, сидящего за столом рядом с ним. — Не кажется, — Бибер поджимает губы и откидывается на спинку стула, потирая переносицу двумя пальцами. — Большая грудь, большие губы, накладные волосы… Они думают, это главные критерии? Это кастинг в порно, а не отбор в «Ангелы Виктории Сикрет». — Из-за многочисленных инъекций и операций у них даже не все в порядке со здоровьем. Одна девушка, вот эта, — Эдвард находит среди многочисленных фотографий на столе нужную, и на ней изображена девушка с короткими белыми волосами, — просто прекрасна. Но у неё сифилис. — Чем они думают, когда приходят к нам, не проверившись у врача? — Видимо, тем, чем они работают. Бибер улыбается впервые за двенадцать часов. Он смотрит на настенные часы, стрелки указывают всего лишь на восемь семнадцать утра. А у него еще куча работы, плюс он хотел выделить себе сегодня время на отдых. Но, кажется, отдохнуть не получится. Эдвард это прекрасно понимает, потому что постоянно находится рядом. Он оператор, а эта должность для режиссера как правая рука. У Эдварда хорошее чувство юмора, весьма практичный стиль в одежде, и от него постоянно пахнет лимонами. Как-то он пошутил, что лимонным средством для мытья посуды он пытался смыть с себя всю «грязь» своей работы. Не то, чтобы ему не нравилось тут работать. Он всегда хотел быть оператором, но в обычных фильмах ему этого не давалось, а здесь он справляется прекрасно. Джастина считают лучшим на студии. Даже Стюард Эстрада – продюсер – не так важен, как режиссер. Когда-то Эстрада сам был им, а потом решил, что ему это надоело, и эта профессия перепала Джастину. Конечно, он прекрасно справляется со своей работой. Он всегда знает, что сказать актерам, чтобы они делали так, как надо. Бибер создает эстетически приятную картинку, а не снимает грязный перепихон на диване. Каждый кадр снимается по часу, если не больше, потому что у режиссера очень тонкий вкус и очень привередливый характер. Вот только режиссер уже очень замотался с этим, и он на грани того, чтобы уйти. Эдвард складывает все документы в папку, и через секунду раздается телефонный звонок. Купер, нажав на кнопку, продолжает убирать стол, но не забывает произнести: — Студия «Эстрада», слушаю вас.***
За час до этого.
Макензи Уитфорд – ей уже самой противно от своего имени. Такое дурацкое имя ей дал отец, которого с недавних пор она не может видеть. Хочется сбежать от него на другой континент, забыть все, что с ним связано. Макензи даже не будет одиноко – уж лучше одной, чем с человеком, который переломил ей жизнь. Она сидит на бордюре, поджав к себе колени и положив на них голову, и её всхлипы не слышно из-за шума дождя. По оголенным плечам Макензи стекают капли, постепенно намокает черная майка, но девушке все равно. Ей все равно на весь мир, потому что она чувствует себя заточенной в воле отца и ничего не может с этим поделать. Даже учитывая то, что ей исполнилось восемнадцать, она не может теперь делать то, что хочет. За неё уже все решили. — Садись в машину, Макензи. — говорит голос отца где-то сверху. Девушка поднимает голову и нахмуривает брови. Отрицательно качает головой, и всхлип невольно срывается с её рта. Щеки покраснели. — Не заставляй меня самому тебя в неё сажать. — Эндрю говорит спокойно, но строгость в его тоне не уловить невозможно. Макензи понимает, что отец действительно может просто взять её за локоть и грубо затолкнуть в машину. Он никогда до такого не доходил, но она прекрасно знает, что оказывается он способен на что угодно, на любые мерзости. Она молча поднимается, отряхивая джинсы на заднице, и Эндрю накидывает на дочь свою черную джинсовую куртку. Девушке противно, но она не говорит ни слова, и просто молча следует за отцом к автомобилю. В салоне синего отцовского «Шевроле» пахнет выпечкой. Когда Макензи усаживается на заднее сиденье, а Эндрю – на водительское, он достает из бардачка бумажный пакет, и протягивает его дочери. — Мы не успели позавтракать. «Потому что ты выбежала из дома, не успел я закончить с тобой разговор», хотел было добавить Эндрю, но в целях сохранить спокойствие промолчал. Макензи качает головой, ей не хочется ни есть, ни пить, ни смотреть даже на родного отца. Но когда она слышит, как он строго проговаривает её полное имя, ей ничего не остается, кроме как протянуть руку и взять шелестящий пакет. Давит: «спасибо». Шевроле аккуратно выезжает на проезжую часть, и после плавно движется по городу. Макензи пытается не выблевать булочку с маком прямо в салон, потому что паршивое чувство обиды не дает есть. Она смотрит в окно, где замечает компанию подростков под разноцветными зонтами, и они все вместе смеются и разговаривают, прыгают через лужи и просто наслаждаются днем. На плечах всех четырех ребят лямки портфелей, и Макензи вздыхает, понимая, что тоже хочет вернуться в школу. — Макензи. Эндрю сосредоточенно смотрит на дорогу, но время от времени посматривает на свою дочь через зеркало заднего вида. Девушка смотрит туда же, и ловит короткий взгляд отца. — Нам срочно нужны деньги, и ты сама это знаешь. Мне нечем платить кредиты, и моя скудная зарплата не позволит нам прожить еще хотя бы неделю. То, куда я тебя отдаю – самый быстрый способ заработать денег в нашей стране. Ты будешь работать там, пока я не смогу купить нам новую квартиру, и это не обсуждается. Мой знакомый работает там, и я попрошу его позаботиться о том, чтобы тебе не причиняли вреда. — Но причинят вред мне не они, а ты, папа! — девушка снова плачет, но быстро смахивает слезы руками. — Ты хоть понимаешь, как на меня будут потом смотреть? А смогу ли я сама смотреть на себя в зеркало? — Не устраивай истерик, Макензи, в жизни бывает и похуже. Я уже сказал, что ты не будешь работать там вечность. Мы накопим денег и ты уйдешь оттуда сразу же. Шевроле въезжает в центр города, сливаясь с другими машинами на дорогах. Дождь не прекращается, нагнетая при этом и так плохую обстановку. Макензи слышит, как гулко бьется её сердце. Она сжимает руки в кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони и причиняют неприятные ощущения. Ей срочно нужно выместить свою боль, но она не знает – как. И когда эта боль долго сидит в душе и гложет изнутри, это невыносимо. В такие моменты кажется, что лучше уж умереть. Эндрю достает телефон и параллельно управлению машины набирает номер. Прикладывает телефон к уху и слышит голос Эдварда.***
— Ей не рановато ли в порно сниматься? — спрашивает Джастин, когда Эдвард завершает звонок. — Да, у нас еще не было восемнадцатилетних, но ты же сам хотел чего-то нового. — У нас нет актеров моложе двадцати двух, — говорит Бибер, потирая подбородок и вспоминая весь актерский состав, — придется искать и актера, подходящего ей по возрасту. — А если не найдем? В Праге парни слишком заняты своим образованием, вряд ли кто-то согласится на такую работу. — Если не найдем, заставим сниматься с взрослыми мужчинами. Эдвард хмыкает и встает из-за стола, проходя к мини-бару. Он вынимает оттуда бутылку белого сухого вина, и захватив с маленькой кухни пару бокалов, ставит их на рабочий стол. Джастин, поднявшись из-за него, подходит к Куперу, наблюдая, как он наливает алкоголь. Все мысли заняты только новой девушкой. Она подогрела в нем интерес, даже не появившись перед ним, но её отец так детально про неё рассказал, что у Бибера появились определенные идеи. Возможно, ему не стоит так поступать с совсем еще малолетней девушкой, но бизнес есть бизнес. Публике должно понравиться. В дверях кабинета появляется высокая ассистентка с растрепанными светлыми волосами до груди. Она поправляет очки на неровной переносице и оповещает Джастина и Эдварда о посетителях. Эдвард кивает и велит им заходить, и ассистентка, понимающе кивнув, быстро скрывается за дверью. Джастин опирается бедрами о рабочий стол, точно так же, как и его друг, стоящий рядом. Режиссер отпивает вина, готовясь к тому, что сейчас увидит. Он боится, что разочаруется, потому что в своей голове он выстроил уже несколько сценариев, и он понял, что действительно молодых девушек в их студии еще не было. Обычно к ним приходили женщины 20+, а тут такое. Эксперименты всегда ему нравились. В дверях появляется сначала Эндрю, как понял Джастин, и следом за ним – его дочь. Бибер отпивает вина. Девочка до безобразия хороша. Ни единого прыщика, ни единой царапины, ни единой неровности кожи на лице. Оно выглядит чистым, ухоженным, синяки под глазами отсутствуют, а блеск в голубых глазах заставляет Джастина с интересом склонить голову. Он понимает, что бесстыдно рассматривает девочку, но это лишь его работа. Джастин хочет увидеть то, что скрывает её одежда. Он хочет посмотреть на изгибы её талии, миниатюрной груди, плеч, бедер, задницы, которую обтягивают черные джинсы. Отпивает еще вина. — Здравствуй, Эдвард, надеюсь, не заставили долго ждать. — Эндрю протягивает руку и Эдвард с улыбкой её пожимает. — Это того стоило. — ухмыляется Купер, кивнув на девушку. Эндрю с недоброй искрой в глазах кивает, и подтягивает к себе дочь за плечи. Она стоит прямо перед Джастином, смотрит на него снизу вверх, как Бэмби, а он чувствует себя чересчур старым рядом с ней. — Если ты мне доверяешь, сможешь оставить нас? Мы хотим посмотреть её. — говорит Эдвард, проводя рукой по темным волосам. — Разумеется, — отец убирает рук с плеч дочери, — я буду за дверью. — Ага, мы позовем тебя через пару минут. Эндрю радостно выпархивает за дверь, понимая, что совсем скоро у его скромной семьи будет огромный заработок, и он сможет, наконец, купить квартиру в центре Праги, а может, даже в Америку переедет. А ведь всего лишь стоит подождать каких-то полгода ради этого. Его детская мечта сбывается спустя тридцать лет. Он действительно не сожалеет о содеянном. Ради денег он может сделать, что угодно. Даже отдать единственную родную дочь в порно-актрисы. В конце концов, это не каторга, и ей это может понравиться, ведь так? Вот только она так не думает. Стоя перед двумя мужчинами, бесстыдно её рассматривающих, ей хочется провалиться сквозь землю. Она чувствует, как сбивается её дыхание и как приливает к щекам краска. Ей жарко. Эдвард начинает говорить первый, он выглядит дружелюбнее, чем Джастин. Оператор протягивает девушке руку: — Меня зовут Эдвард Купер, я оператор, а это – мой коллега Джастин Бибер, он тут главный режиссер, поэтому советую ему не перечить. Макензи аккуратно пожимает ему ладонь, и снова переводит взгляд на Джастина. Он смотрит на неё свысока, оценивающе, или как хищник, готовящийся напасть. Девушка не поняла, но ей все равно не по себе. — Приятно познакомиться, — равнодушно кивает Бибер и допивает свое вино. Девушка тоже кивает и убирает руки за спину, сцепляя пальцы между собой. Закусив губу, она скромно окидывает взглядом офис, не просторный, но обставленный со вкусом. Светлые фиолетовые стены, темный паркет, в одном углу что-то вроде комбинированной кухни, а в другом черный кожаный диван и плазменный телевизор, над которым расположены светильники и маленькие картины в рамках. Она видит две двери, ведущие неизвестно куда, и через секунду чувствует руку Эдварда на своей талии. Он аккуратно подталкивает её к одной из двери, попутно объясняя и поправляя большие очки в черной оправе на своей переносице: — Сейчас мы посмотрим тебя, это не больно и не страшно, мы делаем свою работу. — В каком смысле «посмотрите»? — осторожно переспрашивает Макензи, взглянув на Эдварда и словив взгляд его карих добрых глаз. — У тебя, оказывается, приятный голос, — он улыбчиво удивляется, вскинув брови. — Мы посмотрим на твое тело без одежды. Джастин решит, подходишь ли ты нам или нет. Но мне ты уже нравишься. Эдвард подмигивает, и Макензи смущенно улыбается, проходя в большую комнату, с которой начнется её новая жизнь. Пока Купер ведет её к центру помещения, Бибер встает прямо перед ней, сложив на груди руки и осматривая фигуру девушки. Он уже не может ждать, поэтому приказывающим тоном говорит: — Раздевайся. И Макензи хочется умереть.Kings of Leon – Closer