***
Суета перед съемками висит в воздухе и где-то над головой у Кензи аж с шести утра. Её разбудили остальные актрисы, отправили в ванную, снова выполнили все необходимые гигиенические процедуры, и от запаха черничного геля для душа уже начинало тошнить. Ноги, подмышки и интимные места Макензи подверглись такой муке, как восковые полоски, и ей кажется, что в последний раз она так кричала только на американских горках лет десять назад. Фрейя больше всех маячила перед глазами молодой актрисы, потому что у нее, как шутливо заметила Леа, проснулся «материнский инстинкт». Если бы не ком волнения в горле, Кензи бы даже рассмеялась. — Если будет что-то болеть, говори об этом сразу, медпункт в студии имеется, — объясняла Фрейя по пути туда, не сводя глаз с Кензи. Она боялась, что девушка потеряет управление и легковой автомобиль слетит с моста, но все обошлось. К сожалению для Кензи. Её ноги тряслись всю дорогу, и Фрейя иногда кидала осторожный взгляд на острые коленки девушки. Она понимала, что вряд ли словами поможет ей, поэтому особо и не старалась утихомирить ураган, разбушевавшийся в молодом теле. Студия представляет из себя голубое здание в четыре этажа; это, скорее, больше пентхаус, чем рабочее место. Огромная парковка пестрит изобилием разноцветных машин самых различных марок: от простого «жука» до Бентли. Передний двор аккуратно вымощен дорожкой из гравия, украшен стриженными под квадрат кустарниками с непонятными белыми цветами. С виду и не скажешь, что это порно-студия. К семи утра на площадке уже был весь персонал – даже сам Стюарт Эстрада решил почтить своим присутствием свою команду, чтобы взглянуть на новую девушку. Фрейя, найдя свободное парковочное место, плавно паркует свой темно-фиолетовый Вольво, и все девушки, в том числе и Кензи, выходят из машины, попутно обсуждая предстоящий день и уже мечтая оказаться в моделхаусе, чтобы поспать. Земля под ногами Кензи как будто ватная, девушка неуверенно ступает к студии, обнимая себя руками и смотря на расслабленных актрис, идущих впереди неё. В данный момент она завидует им, потому что они уже привыкли к своей работе и им ничего не стоит сняться в новом фильме, а вот для Макензи это почти (если не абсолютно) дикость. В детстве она мечтала быть ветеринаром, а потом владельцем ресторана, а еще позже она увлеклась рисованием, правда до совершенства это не дотянулось. Она примеряла себе так много профессий, имея увлечение почти к каждой, а стала той, от кого раньше воротила нос. Внутри помещение оказалось еще более просторным, чем выглядело снаружи. Повсюду сплошные светлые коридоры с темными длинными коврами, на каждой двери своя надпись. Гримерки, туалет, комнаты для съемок, медкабинет… Фрейя, до этого идущая впереди, вдруг разворачивается и замечает, что Кензи боязливо плетется сзади. Подойдя к ней, девушка берет её под руку и приободрительно улыбается, хотя это почти не помогает. Рыжая выдыхает. Да, ей очень жалко совсем еще юную девушку, которой просто напросто перечеркнули жизнь одним несправедливым решением. Она все еще переживает стадию подростка, никто не знает, чем для нее может кончиться такой сложный опыт в не менее сложной индустрии. Ведь сама Даффи уже в осознанном возрасте решилась на такую карьеру. Не было никаких переломных моментов в её жизни или что-то подобного, что настолько расстроило её, что она подалась в порно-актрисы. «Всё хорошо», — каждый раз отвечает Фрейя, когда её спрашивают про её бизнес, — «я, все-таки, не маленькая девочка». И в первые дни работы она справлялась со своей ролью превосходно. Джастин находил общий язык с каждой актрисой, и Фрейя — не исключение, поэтому работать было не особо трудно. Четверо девушек входят в большую спальню, уже всю обставленную громоздкими камерами, микрофонами и слишком яркими прожекторами, и Макензи кажется, что она вот-вот грохнется в обморок. Если бы не Фрейя, придерживающая её за руку, то точно бы грохнулась. — Разве я не говорил вам, что у вас съемки начинаются чуть позже? — строго спрашивает Джастин, подходя к ним и в упор игнорируя Макензи. Отлично. Он на работе, а значит будет вертеть всеми так, как захочет. И меньше всего Кензи хочется, чтобы он забыл о своем обещании сделать для неё этот процесс менее вредоносным. — Мы лишь пришли проводить Макензи на её первые съемки, — просто отвечает Фрейя, пожав плечами, а потом быстро целует девушку в щеку, — увидимся, красотка. Удачи. Три девушки быстро выходят за дверь, чтобы Джастин не нашел еще повода поворчать. И теперь Макензи снова чувствует себя одной, чувствует себя какой-то овечкой среди больших и страшных львов. Бибер выглядит напряженным, Кензи это видит сразу. Он постоянно мечется по студии, с кем-то что-то обсуждает, поправляет свет и ругается с персоналом на чешском, а потом отходит в сторонку и трет переносицу, стараясь успокоиться. Макензи напряжена не меньше, просто старается это не показывать. — Так, — наконец режиссер подходит к девушке, как обычно кладя руку на её талию и подталкивая к какой-то двери, — сейчас быстро принимаешь душ, потом тебя красят и приступаем к работе. Вот сценарий, изучи его, пока тебе будут наносить макияж, — Джастин вручает девушке маленький блокнот с записями. Слава Богу на английском, потому что чешский Кензи знает плоховато. — Я уже принимала душ перед выходом, — решает оповестить об этом Джастина девушка, и тот саркастически кивает. — Не сомневаюсь, но гигиена у нас тут должна быть не на сто процентов, а на тысячу, поэтому не растрачивай время и иди мыться. Кензи хмыкает и выходит за дверь, где обнаруживает небольшую ванную комнату и немедля приступает к повторной водной процедуре.***
С макияжем девушка выглядит слегка вульгарно для себя самой, но когда Джастин видит законченный для съемок образ девушки, то немного расслабляется, потому что доволен положенным началом. Он одобрительно улыбается одними губами. — Великолепно, — говорит он, убирая волнистую прядь волос с её плеча, — ознакомилась со сценарием? — Да, — стараясь скрыть дрожь в голосе, отвечает девушка. — Карл тоже, так что проходи к кровати и мы начинаем. Черт, она совсем забыла про этого Карла. Вот же дерьмо! Он сегодня выглядит слегка изнуренным, потому что, как видимо, до этого он не вставал в пять утра, чтобы успеть на работу. Заметив Кензи, даже разодетую в топик с глубоким декольте и мини-юбку и накрашенную как на парад, он лишь кидает «круто», не показывая никаких эмоций на лице. Карлу тоже сделали макияж и прическу – его светлые волосы уложили наверх, а лицу придали небольшую матовость и ровность цвета. Ему сказали, что макияж ему практически не нужен, ибо он сам по себе красивый парень. А вот одет он в простую белую рубашку и джинсы. Джастин легко толкает девушку в спину, чтобы она прошла к кровати, что она и делает. Усаживая на неё Кензи, он близко наклоняется, чтобы поправить каждый волосок в её прическе. Губы режиссера приятно отдают ароматом капучино, и девушке хочется попробовать их на вкус. От этой мысли девушка слегка краснеет, и Бибер моментально это замечает. — Постарайся раскрепоститься, потому что румянец на лице нежелателен, — он выпрямляется, и с несколько секунд задумчиво на неё смотрит, — поставь руки назад и расправь плечи. Макензи делает, что сказано, чувствуя, как в комнате становится жарко. Джастин оценивающе смотрит, изучает каждый изгиб, наклоняется и снова выпрямляется, чтобы удостовериться в идеальности кадра. Он пару раз заглядывает на экран большой камеры, и двигает ладони и пальцы Кензи на кровати, чтобы они смотрелись хорошо. Он действительно уделяет внимание даже самым незначительным мелочам. Сосредоточенность перфекционизма проявляется на нем через нахмуренные брови и сжатые в тонкую линию губы. Карие глаза сверкают, когда Бибер находит идеальную позу для девушки. Карла он усаживает рядом с ней так, чтобы они касались коленями. Актер усваивает все быстро, практически не напрягая Джастина, и от этого ему становится приятно. Бибер любит, когда все идет так, как он захочет. Плечи девушки уже начали затекать, потому что она сидит в неудобной, но красивой позе уже около пяти минут, не двигаясь и как будто не дыша. Карл по-прежнему расслаблен, но тверд в выполнении задачи. Когда режиссер отходит назад, к Эдварду, Валента разворачивает голову и смотрит на Кензи: — Тебе понравится, — он подмигивает с ухмылкой, и снова возвращает взгляд на режиссера. — Камера, свет… — сосредоточенно говорит Джастин, складывая на груди руки, — экшн. На двоих направлено три камеры – одна с верхнего ракурса, другая на уровне их лиц, третья со стороны. Обе включаются по команде Джастина, и один парень в больших наушниках из команды держит микрофон под потолком и над головами Карла и Кензи. Карл начинает мягко поглаживать голое колено Кензи, смотря ей в глаза. Она держится, на удивление, уверенно, хотя чувствует, как кровь закипает у неё в жилах. Ей нужно изображать страсть с человеком, которого она успела невзлюбить, и самое неприятное – ей придется делать это все время. По сценарию Карл – её парень, который узнал об измене своей девушки, но пока что ничего ей об этом не рассказал, и по ходу действий он это ей говорит, решая наказать. Первая реплика Валенты: — Как прошла вчерашняя ночевка с подругами, любимая? — он спрашивает это нарочито саркастическим голосом, изображая ревнующего парня довольно умело. — Было весело, — говорит Кензи, изображая девушку, которую вот-вот словят с поличным. Актерам не дали определенный текст, потому что Джастин иногда дает им возможность импровизировать, дабы создать натуральность ситуации и улучшить актерское мастерство. — Вы не звали парней? — Карл вскидывает бровь и чуть склоняет голову, при этом чуть надавливая на внутреннюю сторону бедра Кензи. — Конечно нет, — Макензи приоткрывает рот, — как ты мог подумать? — Я бы не подумал, если бы мне не показали фотографии, где ты развлекаешься с каким-то придурком, — Карл с фальшивой злостью толкает Кензи так, что она падает спиной на белые простыни. Сам парень нависает сверху неё, взяв за запястья и с небольшой силой их сжимая. Джастин шепчет «хорошо», давая понять, что пока что все идет нормально. Макензи, хоть и услышала это, все равно нервничает, боясь сделать что-то не так. Она не смотрит на Бибера, но видит его строгий и пристальный взгляд, как будто выжидает момента, чтобы указать на ошибки. Макензи строит гримасу сожаления, и вот тут-то Джастин объявляет стоп. Он велит девушке сделать менее виноватый вид, потому что по сюжету её героиня не особо жалеет о содеянном. Уитфорд, усвоив, кивает, и режиссер снова объявляет «экшн». — За такие вещи надо хорошенько наказывать, — цедит Карл, наклоняясь к лицу Макензи и с силой впиваясь в её губы. Он покусывает её нижнюю, вызывая натуральный болезненный стон Макензи, и Джастин снова шепчет «прекрасно». Но Кензи действительно уже не нравится всё это. Карл почти беспощадно насилует её губы своими, покусывая, оттягивая и облизывая образующиеся ранки. С придыханием, с горячим языком, всё как полагается. Карл старается изобразить самую натуральную ревность и злость, и у него это отлично получается. Все в студии в этот момент это понимают. Макензи ерзает под тяжелым нависшим над ней телом, томно мыча и издавая стон каждый раз, когда Карл кусает её. Она принимает это как за соревнование: кто лучше исполнит свою роль, кто покажет больше страсти. Откуда-то взялась и едва уловимая уверенность, на несколько минут Макензи поверила в себя, будто не она несколько минут назад не могла стоять на ногах от волнения. С ужасом она осознает, что начинает вливаться в процесс, что эти съемки не могут её испугать, потому что она уже не девственница и бояться ей нечего. Она убеждает сама себя, что должна справиться прекрасно и что если что-то пойдет не так, ей помогут. Валента срывает с неё топ, открывая вид всем на аккуратную и миниатюрную женскую грудь. Машинально Макензи закрывается руками, и Джастин снова объявляет стоп. Он объясняет, что героиня не должна стесняться себя, потому что она является девушкой героя и он уже видел её голой. Кензи извиняется. Снова – «экшн». Топ летит с девушки во второй раз, и теперь она уже просто раскидывает руки на простынях, когда Карл обвивает её талию и прижимает к себе, при этом углубляя поцелуй. Затем Валента стаскивает юбку с бедер девушки, небрежно кидает в сторону и чуть ли не задевает что-то из аппаратуры. Белье, конечно же, изначально было снято, поэтому вторая камера опускается на уровень бедер девушки, показывая крупный план. И вот сейчас ей становится дико стыдно, но она старается унять жар в её щеках и изворачивается в поцелуе, чтобы скрыть свое лицо головой Карла. Он ухмыляется ей в губы, но скрывает свою улыбку от камер, снова возвращая выражение ревности и злобы. Пока он продолжает углублять поцелуй, его рука скользит к нежному месту, сильно надавливая и заставив Кензи прогнуться в спине, сталкиваясь грудью с телом Карла. Она сдерживает стон, потому что слышит, как Бибер снова тихо говорит «молчи». Карл на некоторое время отрывается от губ Кензи, и она чувствует какую-то пустоту. Она целовалась с ним целых пять минут и уже привыкла к его губам, что испугало и её саму. Не нужно только в этом признаваться самому Валенте, а то его самомнение и без того слишком велико. Актер скидывает с себя рубашку и стягивает джинсы, и на нем, как увидела сама Кензи, белья тоже не оказалось. Увидев внушительных размеров член Карла, девушка едва ли сдержала глубокий вздох. Ей предстоит нелегкая задача. Он наклоняется над её бедрами, хватая их руками и приподнимая, а сам устраивается на кровати поудобнее. Садясь на колени, он рывком переворачивает Кензи, что та едва ли не падает с кровати. И тут снова звучит «стоп». Кензи с благодарностью смотрит на Джастина, но он велит переснять этот дубль, и ей опять хочется с досадой простонать. Карл повторяет те же движения, с теми же наигранными эмоциями и чувствами, но на этот раз Кензи переворачивается более аккуратно, уже не слетая с кровати. Валента наклоняется к ее затылку, наматывая длинные волосы на кулак. Боковым зрением увидев, что все три камеры сосредоточены на уровне их бедер, Карл прислоняется к уху девушки губами и шепчет совсем тихо: — Терпи. Он резко входит и выпрямляется в спине, слушая, как кричит девушка. Кензи опирается на локти, сжимая пальцами простынь и хватая ртом воздух. Ей кажется, будто её таз сейчас попросту разорвется на части, но против сценария не попрешь. По его сюжету герой беспощадно наказывает свою девушку, вертит ей, шлепает и кусает. Джастин проходит к другой стороне кровати, наблюдая, как старательно девушка скрывает свою невыносимую боль, и показывает лишь малую её часть через фальшивые стоны. Она, бедная, почти разрывает простынь под ней, кусает свою и так опухшую нижнюю губу и закрывает глаза, как будто боится признать реальность. И на несколько секунд Биберу становится стыдно. Он видит, на какие страдания обрел бедную девушку, на что подписался, когда повелся на поводу у своих желаний попробовать что-то новое. Да, свежее и молодое лицо гармонично смотрится с Карлом, да, это горячо в новой форме, но… Джастин почти не уверен, стоит ли это того. Потому что Макензи почти рассыпается от боли, ибо Карл входит в неё во всю длину, тянет за волосы и вбивается своими бедрами в её ягодицы. Джастин так больше не может. — Перерыв на десять минут, — он объявляет громко, и Карл сию же секунду освобождает тело Кензи от страданий. Валента слезает с кровати и безмятежно шагает к стилистам, которые тут же подозвали его. Они поправляют его прическу и снова припудривают лицо, а он лишь болтает с ними на чешском и восстанавливает дыхание. Большинство съемочной команды не упускает времени сбегать на кухню и позавтракать, поэтому в комнате остается только человек семь, включая Карла, Макензи и Джастина. Последний все еще смотрит на Кензи, которая тяжело дышит и лежит на кровати, прижав к себе колени. Она не плачет, но, Бибер уверен, она близка к этому. Он подходит к ней и садится рядом, убирая спутавшиеся волосы с порозовевшего лица. — Ты в порядке? — он спрашивает мягко и неслышно для тех, кто находится подальше от кровати. Девушка молча кивает один раз, сбито дыша и сдерживая желание положить руку между ног — настолько там все болит. Ей кажется, что такую боль она не испытывала никогда, даже в тот момент, когда её лишали девственности. Бибер видит стыд, смешанный с удрученностью на молодом лице, на котором, кстати, уже начинает размазываться косметика. Ему ведь тоже стыдно. Он просто пользуется молодым телом, зарабатывает на нем новые деньги. Он надеялся, что эта девушка принесет ему вдохновение и успех, и хоть Джастин и предугадывает популярность видеоролика, который они создают, ему неприятно видеть, как Макензи страдает. Но работа есть работа. — Ты не должна выглядеть в кадре такой удрученной, — он говорит ровно, и Макензи почти закатывает глаза. Он не понимает, что ей сейчас не до этого. — Знаю. Её голос надломился, потому что спазм снова вернулся, и девушка не удержала себя от того, чтобы приложить руку к нежному месту. Даже не стыдясь Джастина, она лишь тяжело дышит, сжимая бедра и молясь про себя, чтобы эта боль утихла хотя бы чуть-чуть, иначе она сделает с собой что-нибудь. — Сильно болит? — спрашивает Бибер, уже зная ответ. — Сильно, — выдыхает Кензи, утопая одной стороной лица в мягкой подушке. — Это пройдет, как только ты начнешь получать удовольствие, — заверяет её Джастин. — Я не думаю, что начну… Мне ужасно больно. «Не отменять же сейчас съемки», думает режиссер, снова сосредоточенно глядя куда-то в пустоту. Он пытается придумать что-нибудь, отчего девушка начнет работать, позабыв о боли. К врачу её вести бесполезно – болит не внутри, а снаружи. Ей нужно только расслабиться. Джастин думает кое о чем. Он понимает, что это будет неправильно, но он привык создавать актрисам комфорт в любом случае, чего бы это не стоило. Тем более, если кто-то узнает, то не велика потеря. Режиссер подхватывает девушку на руки, и снова стонет от боли. Увидев, что никто не наблюдает, Бибер тихо проходит в ванную комнату и запирает за собой дверь. Он аккуратно усаживает девушку на длинную тумбу с раковиной посередине. Сам же он усаживается на бортик ванны, располагающейся рядом. Он смотрит на неё снизу вверх, но не теряет своего величественного вида. Макензи по-прежнему держится руками за себя, и Бибер кладет ладони на её колени. — Посмотри на меня. Он просит, и Макензи поднимает голову и смотрит на Джастина. Заметив, что девушка по-прежнему испытывает боль, он по-доброму усмехается и качает головой. — Детка Кензи… Бибер не планировал сказать это вслух, но не пожалеет, что это случилось, потому что гримаса боли на лице «детки» заменилась гримасой удивления. Она не понимала, откуда пошло такое прозвище, и почему все её так называли. Их зрительный контакт не нарушался еще минуту, и эту минуту Джастин не переставал гладить её перекрещенные колени. Он заставил девушку убрать ногу с ноги, и раздвинул их пошире. От происходящего у Макензи замерло сердце. Она ощутила то же волнение, что и рано утром, но сейчас это волнение было… приятным? Боль начала стихать из-за этого странного чувства. Бибер по-прежнему смотрит ей в глаза, а потом медленно наклоняется и целует в правую коленку. — Тебе придется получать удовольствие, это станет твоим козырем во время работы, — он хрипло шепчет, и почему-то у Макензи сносит от этого крышу, и сердце как будто скоро выскочит из груди. Джастин поднимается выше по её правой ляжке, оставляя мягкие и почти невесомые поцелуи на горячей молочной коже. Макензи сравнивает губы Джастина с губами Карла и понимает, что хотела бы, чтобы этот режиссер стал актером. Его губы такие мягкие, Боже. Одним резким движением он слегка двигает девушку к себе, и она машинально кладет руки на его волосы. Не может оторвать взгляда от него, внизу, целующего её внутреннюю сторону бедра. Девушка почти не может дышать, лишь завороженно наблюдает. И почти не чувствует ни стыда, ни боли. Она видит только его, там… Он целует самую чувствительную точку в её теле, и Макензи прикрывает глаза и откидывает голову, несильно сжимая мягкие шелковые волосы Джастина пальцами. Она готова взлететь, но ей нужно еще, поэтому она замечает, как её бедра непроизвольно начинают двигаться навстречу его лицу. — Расслабилась? — спрашивает он с полуулыбкой, целуя её в левую внутреннюю сторону бедра. — Да, — выдыхает она, блуждая руками в его волосах, которые касаются её живота, — пожалуйста… — Не я должен это делать, детка. Он дразнит её поцелуями, мягкими и невесомыми, но пробуждающих в ней чувства, которые до этого были ей недоступными и неизведанными. Макензи чувствует, как жар разливается по всему её телу, и даже будучи без одежды она почти умирает от духоты. В ванной стало так чертовски жарко. Голос Джастина сводит с ума, манит куда-то за собой, но не дает сполна насладиться. Как будто играется, властвует над рассудком и телом девушки, получает от этого удовольствие. Бибер почти забывает про свою жену, про всех тех актрис, которых он сто раз видел обнаженными. И только сейчас, целуя детку Кензи в сокровенной точке, он чувствует тот же жар, что и она. Ему хочется, но он знает, что не будет этого делать. Лишь расслабит девочку, а дальше Карл справится сам. Языком он проводит по её разгоряченной промежности, и девушка приглушенно стонет, сильнее сжимая волосы Джастина. Её колени невольно приподнимаются, и так получается, что она кладет свои ноги на плечи режиссеру, который тут же придерживает их своими руками. — Тшш, — Джастин снова целует, а потом поднимается выше, — нас не должны слышать. Он целует её живот, талию, ложбинку между грудей, поднимаясь все выше и медленно убирая ноги девушки со своих плеч. Джастин выпрямляется, становясь снова выше девушки, прижимаясь своим лбом к её. Он чувствует сбитое тяжелое дыхание девушки, которая буквально мурлычет от чувств, переполняющих её. Её глаза прикрыты, а руки тянутся к бедрам и к пульсирующему месту. Джастин останавливает её, беря за запястья и говоря: — Нам пора. Как бы Макензи этого не хотелось, но она кивает. Бибер отходит от неё, и девушка чуть ли не роняет слезы, чтобы он вернулся, но вместо этого просто сидит на тумбочке, не сдвигаясь с места и чувствуя пульсацию внизу. — Сполосни себя в душе и возвращайся, — говорит Джастин, подходя к двери. — В душе? — все еще «мурлычащим» голосом спрашивает девушка, затуманенным взглядом посмотрев на Бибера. Он ухмыляется и окидывает её тело быстрым взором. — Ты намокла, — он отмечает, и отпирает дверь, — жду тебя там.***
я трачу на тебя свое время,
раньше я ни к кому не испытывал таких чувств,
вероятно ты думаешь, что я лгу,
я привык к тому, что сучки поступают правильно.