Детка Кензи

      Кензи тут же сожалеет о своем решении позвонить отцу и сказать ему, что все в норме, как только слышит поток благого чешского мата на том конце провода. Приходится даже наклонить голову от трубки, чтобы в ухе не лопнула перепонка. Когда голос Эндрю стихает, Кензи снова мямлит извинения и завершает вызов. Вздыхает. — Зато теперь он знает, что ты не разлагаешься где-нибудь в канаве, — равнодушно пожимает плечами Карл, сидя за столом и не отрываясь от своих записей.       В ответ на это девушка лишь хмыкает и начинает изучать парня. С самого раннего утра он куда-то ушел – Кензи слышала, как он собирается – а потом, примерно к полудню, вернулся, и с тех пор не вставал из-за стола и практически не поднимал головы, что-то постоянно перелистывая и выписывая. Макензи не любопытная, но такое поведение уж больно не свойственно Валенте. Поэтому она, встав с кровати, подходит к нему, чуть наклонившись в целях разглядеть его писанину. — Что делаешь? — спрашивает она, стараясь скрыть интерес в своем голосе.       И все же Карл этот интерес улавливает. Усмехается, а потом, подняв голову, смотрит на девушку. Её лицо всего в нескольких сантиметрах от его, поэтому он, слегка опешив, быстро моргает пару раз. Все же отвечает на вопрос: — Учусь. — Ты? Учишься? — не верит своим ушам Уитфорд и тянется рукой к тетради, перелистывая её и пробегая взглядом по записям. — Ого…       Почерк у Валенты крупный и острый, поэтому вся тетрадь выглядит слегка неаккуратно, но вполне читабельно. В углу на каждой странице нарисованы схемы и формулы. Не нужно много мозгов, чтобы понять, что Карл занимается химией. — Ага, — как-то раздраженно и резко отвечает Валента, — а я что, похож на тупицу?       Макензи прыскает от смеха, прикрывая рот ладонью. Поняв серьезный настрой парня, она решает отстать от него, дабы он с головой погрузился в свою учебу. Отходит на пару шагов, но из-за спины снова слышится его голос: — Что смешного?       Нервный какой. На него так занятия влияют?       Она поворачивается, увидев, каким возмущенным взглядом он её одаривает, при этом крепко сжимая в руке шариковую ручку. От такого взгляда становится не по себе. Холод, исходящий от глаз Карла, скользит вниз по шее Макензи, отчего она вздрагивает и сглатывает. Не понимает, что должна сказать, чтобы избежать конфликта.       Моментально появляется чувство того, что она находится на минном поле. Шаг — безопасно, шаг — безопасно, поворот — оглушающий взрыв. Вот и характер у Карла такой. — Ничего, — старается Кензи сделать тон более мягким и невинным, — я просто удивлена.       Карл качает головой, сжав губы в тонкую линию. Одаривает девушку в последний раз презрительным взглядом, прежде чем развернуться к столу и продолжить свои занятия.       С неприятным осадком на душе Кензи покидает комнату парня, прикрывая за собой дверь и решая не вмешиваться в его дела. Его грубый тон и резкий взгляд так сильно отпечатались в памяти, что теперь так просто от них не избавиться. Уитфорд выдыхает, пройдя на кухню и усевшись за пустой стол.       Уставившись в окно, девушка погружается в свои мысли, изредка хмуря брови и как бы самой себе незаметно кивая и вздыхая. Иногда у неё складывается впечатление, что она рождена, чтобы быть окруженной людьми с подобным взрывным характером. Она всегда хочет как лучше, старается быть как можно более честнее и вежливее, но что получает в ответ? И, как забавно получается, такой негатив в её сторону исходит только от парней. В основном от Джастина, Эндрю и Карла. Эти трое — самая настоящая команда по выносу мозга для Кензи. Личный сорт нервотрепки.       Зато в каждом черством и непонятном человеке есть именно та теплая и светлая сторона, ради которой можно простить все грубости.       Вспомнив о Джастине, у Кензи в кончиках пальцев образовывается покалывание. Девушка сжимает руки, расположив их на коленях.       Она позвонила Эндрю, но совсем не подумала о Джастине. Он, наверняка, все нервы себе истрепал, пока она тут деликатесами питается и спит на кровати, которая больше всего её тела раза в три. Хотя то, что случилось до всей этой роскоши, определенно того не стоит.       Поднявшись из-за стола, Кензи бредет обратно в комнату Карла, но на полпути останавливается. Уместно ли будет сейчас его о чем-то просить? Не взбесится ли он в приступе ревности? От Карла можно ожидать чего угодно.       Но Джастин дороже. Поэтому Кензи открывает дверь, застав Валенту все в том же положении. Вот только на её появление никак не реагирует.       Да что с ним не так? — Я хочу снова позвонить, — говорит Уитфорд, коснувшись плечом дверного косяка и держась за ручку двери.       Какое-то время пауза, возникшая в комнате, становится оглушительной. Девушка успевает несколько раз пожалеть о том, что предприняла даже попытку. Не успевает она разочарованно вздохнуть, как Валента, не поднимая головы, спрашивает: — Кому? — Джастину.       Теперь тишина становится такой тяжелой, что из-за неё у девушки сбивается сердечный ритм. Ей кажется, что Валента вот-вот встанет и накричит, потому что он явно сегодня не в духе и не намерен ни с кем сюсюкаться. Его плечи и спина начинают напрягаться, и это напряжение проблескивает через ткань темно-зеленой домашней футболки. У Уитфорд, почему-то, потеют ладони. — Ну звони.       Голос по-прежнему раздраженный, но уже тихий. Карл будто пытается совладать со своими эмоциями, и пока что, даже не взирая на его напряженную спину, у него это удается. Но сердце у Кензи все равно стучит быстрее обычного. Страшно даже и слово сказать.       В любом случае она кидает осторожное «спасибо», которое Карл принимает кивком головы. Девушка подходит к его телефону и снимает блокировку, после чего нажимая на значок контактов. У Валенты столько номеров, и подавляющее большинство из них — незнакомые имена и фотографии над ними.       Интересно, кто все эти люди?       Не акцентируя на этом особого внимания и вспомнив, что она не хочет лезть не в свои дела, Кензи продолжает поиски нужного контакта. В итоге обнаруживает его чуть ли не в конце. Подписан просто «Бибер». Карл — сама практичность.       Выйти из комнаты Макензи побаивается, поэтому просто отходит к окну, слушая гудки. Очень, очень долгие гудки. С каждой секундой, с каждым протянутым неприятным звуком, Кензи чувствует, как её охватывает неприятное чувство. Вина.       Ей сложно представить, чем сейчас занят Джастин. Может, он на работе, но даже в этот момент он всегда поднимает трубку. Или же у него личная неприязнь к Валенте?       В любом случае, дозвониться до режиссера не удалось. Макензи расстроенно отдает телефон Карлу, и тот, принимая его из рук Кензи, сует его в карман. Юношеский ровный профиль, наконец, смягчается. Можно даже заметить легкую полу-улыбку на лице Карла.       Макензи хмурит брови. Теперь она и перед ним чувствует себя виноватой. Снова тихо благодарит парня и удаляется из комнаты, не видя, какой сочувственный взгляд ей дарит Карл, оторвавшись, наконец, от учебы.

***

      Её движения, мимика, тон — всё будто из раскалённого метала. Напряжение, раздражение, неприязнь и вместе со всем этим и боль, можно спокойно прочитать на Лилиане. Даже стук её каблуков своеобразно говорит о том, как быстро перемещается девушка по квартире, желая поскорее отсюда уйти.       Она оглядывает спальню в последний раз, чувствуя, как сердце у неё все еще предательски быстро стучит, напоминая о чувствах. От накатывающих воспоминаний у Ли дрожит нижняя губа, но, вспомнив, что позади неё стоит Джастин, она быстро берет себя в руки. Старается смотреть на кровать без постельного белья с равнодушием, которое она так тщательно старается изобразить.       Теперь эта комната больше, чем наполовину пуста. Большую часть интерьера занимали вещи Ли, которые она привозила из разных стран в качестве сувениров. Теперь они все снова помещены по специальным коробкам с пенопластом внутри. Все возвращается к исходной позиции.       Она снова одна, с кучей денег и проблемами с алкоголем. А он — снова холостой успешный режиссер.       Ли разворачивается, подняв большую сумку с пола и направляясь к двери, у которой стоит Джастин, сложив на груди руки и прислонившись к стене плечом. — Ли, — говорит он мягко, и от его голоса у девушки все внутри возгорается.       Долго она будет избавляться от чувств к нему. — Лилиана, — строго поправляет она его, игнорируя пристальный взгляд карих внимательных глаз, — дай пройти. Мешаешься.       Вместо того, чтобы отойти, он, наоборот, выпрямляется, теперь полностью заслонив проход собой. Старается уловить её взгляд, который она так старается спрятать от него. От разбитого вида бывшей жены у Бибера саднит в груди. Он не может все оставить просто так.       Конечно, он понимает, что он сделал с ней. Но и она должна понимать, что это всё не только его вина. Если бы она была более чуткой, понимающей и благоразумной, он бы и не смотрел на кого-то еще в поисках утешения.       Её глаза покрываются тонкой стеклянной пленкой. Ли уже на грани.       Джастин, шумно вздохнув и проведя рукой по волосам, прижимает бывшую к себе. Первые несколько секунд она, отпустив сумку, пытается отстраниться и ударить Бибера, но тот не реагирует. В итоге Ли, обессилев и эмоционально, и физически, обхватывает поясницу режиссера и утыкается лицом в его плечо. Тяжело и рвано дышит, стараясь делать так, чтобы слёзы шли беззвучно, без всяких всхлипов и истерик.       Он ведь теперь не будет больше её успокаивать. Это больше не его забота. Теперь она должна присматривать за собой сама. Каждое утро готовить завтрак для себя, баловать разными покупками тоже себя. Сама. Сама… Без Джастина…       Все же высокий всхлип срывается с её губ, отчего она сильнее вжимается в мужское плечо, как будто стараясь спрятать свои эмоции от себя самой же. Вот только становится только хуже.       Любимый и родной аромат тела Бибера только еще больше навевает воспоминания и уже проявившуюся тоску по нему.       Вы когда-нибудь скучали по человеку, который находился рядом с вами?       Ломбарди чувствует — еще минута, и она точно никуда не сможет уйти. Оставит здесь все сумки, раскинется на кровати и попробует убедить себя в том, что это кошмарный сон. А Джастин, сожалея, уйдет. И больше никогда не придет обратно.       Поэтому девушка отстраняется, приложив ладони к мокрым щекам. Благо, на ней сегодня мало косметики, поэтому за размазанный тональный крем или пудру она не переживает.       Бибер убирает с её плеч и талии свои руки, и внутри она кричит: «нет, верни их обратно! И сам тоже вернись!». Но вслух произносит: — Мне пора, Миранда меня заждалась.       Режиссер кивает, грустно улыбнувшись. — Удачи тебе, Лилиана.       Он наклоняется, чтобы поцеловать её в щеку, но она отворачивает голову, и, подхватив последние сумки с вещами, торопится к выходу. Снова раздраженный стук каблуков по паркету. Пара секунд — и в полупустой квартире осталась только тишина, наедине с Джастином.       Ему, разумеется, тоже тоскливо. Отпускать кого-то, кто был с тобой рядом бок о бок очень долгое время, был поддержкой и опорой, заставлял улыбаться даже в самые темные времена, трудно. Невообразимо трудно.       И только преодолев эту трудность, вырабатывается стойкость характера. В дальнейшем уже не становится так больно от очередной потери. В дальнейшем это все превращается в один сплошной урок от жизни.       Джастин расхаживает по коридорам, тоже пустым. Ли сняла все фотографии, абсолютно все, поэтому стены теперь выглядят голыми. Единственное, на что можно посмотреть — кухонный гарнитур, оставленный почти нетронутым.       Еще, самая значимая вещь, оставшаяся здесь после ухода Ли — запах спелых лимонов. Он все еще наполняет квартиру, обманывая в том, что всё здесь еще прежнее.       Лилиана постоянно покупала лимоны. Она имела небольшой сдвиг на них, потому что где-то начиталась, что они отлично помогают худеть и хороши для кожи. Впрочем, не все из этого выдумки, потому что как никак лимон — это витамины. Но Ли, со своей помешанностью, воспринимала их как таблетку для совершенства. Употребляла их в пищу и чай, случайно брызгая соком на поверхность столов, пола и стен.       Именно этот запах лимонов не дает Джастину собраться с мыслями. Ему не дает покоя, что здесь, в этих стенах, все еще царит атмосфера былой жизни. Поэтому он, загоревшись идеей, тут же направляется в свою опустевшую спальню, и достает из ящика стола ноутбук. Включив, тут же открывает браузер, вбивая в поисковик:

«Аренда квартир в Праге»

      Вот отсюда начнется новая жизнь. С новой квартиры, без запаха лимонов и тяжелых воспоминаний.

***

23:20

      Кензи с ужасом понимает, что проспала весь день, когда смотрит на настольные часы, показывающие уже одиннадцать часов.       Черт, голова болит, как с похмелья. Видимо, кровать Карла настолько удобная и мягкая, что я не отказала себе в удовольствии понежиться тут весь день, пока сам Карл бегает по своим делам.       Девушка на мгновение притихает, поняв, что нигде в квартире не горит свет.       А где миссис и мистер Валента?       Кензи недоуменно бродит по коридорам, осторожно заглядывая в каждую комнату, в душе надеясь, что хоть кто-то здесь есть. Потому что остаться ночью в пустой квартире — не самое лучшее времяпровождение. Учитывая, что Уитфорд боится темноты, которая царит в каждом помещении, пока девушка лихорадочно не нащупает выключатель.       Вернувшись в комнату Карла, Кензи запускает обе руки в волосы, думая, что делать дальше. Даже домашнего телефона нет, чтобы позвонить. Почти похоже на какую-то западню, если бы не сплошная сияющая роскошь и стерильный пафос вокруг.       Найдя свою одежду, Макензи приводит себя в порядок у зеркала. Без косметики она все равно не выглядит некрасиво, поэтому на этот счет не переживает. Присаживается на край огромной кровати и думает, что ей делать дальше. У неё нет ни единого понятия о том, куда все подевались и почему не оставили хотя бы записку. И сбежать отсюда — не вариант, ибо есть риск того, что через открытую дверь могут пробраться воры. А тут уж точно есть, что красть.       Через пару минут раздумий девушка от них отвлекается, услышав шум, исходящий со стороны прихожей. Девушка на дрожащих ногах поднимается, надеясь, что это не какой-нибудь преступник, потому что как показал опыт, с плохими ребятами у неё такой себе опыт.       Кто-то ковыряется ключом в замочной скважине, как будто не попадает в неё или пробует взломать замок. От последней догадки у Уитфорд волосы встают дыбом, и инстинктивно она хватает первый предмет, которым можно защищаться в бою — маленький будильник Карла.       На цыпочках, она очень медленно прокрадывается к входной двери, круглая ручка которой вертится в разные стороны. Уитфорд тяжело сглатывает, слушая лишь собственное бешеное сердцебиение и треск железок в паре метров от неё.       Если это кто-то из семьи Валента, то почему ему так трудно открыть дверь? Наверняка кто-то взламывает замок. Боже, вот каков мой конец — меня убьют в шикарной чужой квартире. А я ведь даже до двадцати не дожила.       Дверь тут же распахивается, хлопаясь о стену рядом, и Макензи вскрикивает, подняв над головой будильник. Карл орет в ответ, чуть отпрыгнув назад.       Оба прекращают свои вопли, когда понимают, что оба — идиоты. — Карл?! — Кензи восстанавливает дыхание, ставя будильник на стол рядом. — Ты меня здорово напугал. — Ты собиралась грохнуть меня будильником?       Валента смеется, вытянув руку и кинув ключи в сторону журнального столика, но связка так и не долетает до него, с характерным звуком брякнув на пол. Проследив сначала за сие действием, а потом медленно переведя взгляд на Карла, Кензи выгибает одну бровь. Подходит ближе, пока парень стягивает с себя куртку, поочередно медленно моргая то правым, то левым веком.       Можно и по одному виду определить такое состояние, но ко всему этому добавляется еще и резкий запах пива. — Боже, Карл, — Макензи осматривает парня с ног до головы. — Сколько же ты выпил? — Потерял счет после пятой кружки, — пожимает плечами парень, стараясь повесить куртку на крючок.       Кензи решается ему помочь, сделав за него это сама. Тот с благодарностью отвешивает реверанс, после чего громко икает и ударяется затылком об дверной косяк. — Блять, больно! — ругается он, потирая место ушиба рукой.       Выглядит он слишком забавно, поэтому Макензи даже хихикает, наблюдая за его дальнейшими действиями. Все еще прижимая руку к затылку, он, с заплетающимися ногами, идет в свою комнату и плюхается на стул.       Девушка проходит за ним, прислонившись плечом к стене и сложив на груди руки. Она осматривает его с каким-то интересом, потому что сейчас парень открыт как никогда. На нем больше нет той высокомерной маски, которую он постоянно носит на своем лице. Сейчас он просто подросток, выпивший примерно бочек двадцать пива.       Кензи ловит себя на пугающей её мысли, что он выглядит привлекательно. С розоватыми щеками, сияющими глазами и беспорядком на голове.       А еще, она понимает главное: самое время, чтобы уйти отсюда. Погостила и хватит. Ей нужно срочно увидеть Джастина.       Она подходит к Карлу, который, поднявшись на ноги, стаскивает с себя синий свитер и отшвыривает его на пол. Макензи наблюдает за перекатывающимися небольшими мышцами под светлой кожей. Она не раз видела это зрелище, поэтому оно не является для неё удивительным. Под правой лопаткой даже видно пару царапин от её ногтей. — Карл, я думаю, мне пора идти, — говорит Кензи, подойдя ближе.       Валента разворачивается, оказываясь с девушкой так, что почти дышит ей в губы. Она, вскинув брови, отходит на полшага. — Куда? — спрашивает он, и в его тоне можно различить грусть.       О, нет. — Домой, — пожимает плечами Кензи, как будто это самая очевидная в мире вещь.       Парень хмыкает и икает. — Не ври, — он кривит губы. — Я уже прекрасно понял, что ты выбрала его.       Эти слова — они как стрела сквозь сердце. Причем и у Кензи, и у Карла. Оба стоят, молчат, не в силах найти хоть какие-то слова, чтобы замять этот неприятный разговор. Вот только последний надеется до конца, что выбор будет сделан в его сторону. Поэтому решает сопутствовать этому: — Как ты не понимаешь, что он слишком стар для тебя? Я — тот, кто тебе нужен, Кензи. У нас с тобой есть связь, разве ты не видишь?       В его пьяном взгляде проскальзывает тень боли. Карл, напившись, не только снял с себя маску величия, но и обнажил душу. Алкоголь придал ему уверенности и смелости. Поэтому он уже не ручается за то, что говорит. Его задача просто сказать это сейчас.       Отрицать это Уитфорд не стала. Связь есть, но она настолько слаба, что можно назвать её не более, чем физическим влечением. Поэтому Кензи лишь качает головой, отвечая: — Только мне решать, кто мне нужен, Карл. Прости.       Еще несколько секунд в юношеских глазах плещется отчаяние. У Кензи от вида Валенты сжимается сердце, но она ничего не может поделать.       Её сердце тоже не подчинилось ей когда-то. Оно выбрало Джастина, и точка на этом. А в такие моменты не учитываются ни здравый ум, ни советы окружающих.       Если начинаешь тонуть в человеке, то на поверхность выплыть уже не сможешь.       Карл саркастично усмехается, проводя рукой по волосам, а потом и по щекам. Он усаживается на кровать, расставив локти на колени и уткнувшись лицом в ладони. Тяжело дышит, и от этого его плечи вздымаются и опускаются. Кензи чувствует, что парень сейчас на пределе своих эмоций.       Она подходит к нему, присаживается перед ним на колени и ждет, пока Валента уберет руки от лица. Но он все не убирает их, продолжая шумно вздыхать и выдыхать. Девушка, решившись, самостоятельно это делает, открывая вид на расстроенное юношеское лицо.       И сердце вновь замирает.       Карл выглядит совсем другим. Его лицо, как будто бы, обрело своеобразный свет. Теперь он дал понять, что он тоже человек, с настоящим сердцем и настоящими чувствами. А тот, кто был до этого; эта маска, уберегающая истинное лицо парня, — это лишь его способ защиты.       Он просто мальчик, который боялся разбитого сердца.       А сейчас его бьют на тысячи кусочков. Кошмар наяву.       Он перехватывает руки Кензи и переплетает их пальцы, крепко сжимая. Смотрит на Кензи каким-то очень глубоким и многозначащим взглядом, после чего его желваки начинают шевелиться, и он, с взмокшими глазами, говорит: — Пожалуйста, уходи, — совсем шепчет. — Я больше не могу тебя видеть.       И она, пустив слезу, расцепляет их дрожащие (у обоих) руки и поднимается с колен. Не оборачиваясь, уходит из комнаты, а после — из квартиры.

***

ты видишь её, когда закрываешь глаза

возможно когда-нибудь ты поймешь, почему

всё, к чему ты прикасаешься, погибает

***

      Когда Кензи приезжает домой, словив попутку, на часах уже больше полуночи. Прага погрузилась в ночную атмосферу, оживилась приглушенной музыкой из местных заведений, шумом дорог. Вокруг все заснежено, на домах висят гирлянды, в окнах зажигается свет. Чудесная зимняя атмосфера, которой только и делать, что наслаждаться, но из-за душевного груза Макензи не в силах это сделать.       Она благодарит женщину среднего возраста на чешском и выходит из машины. Обхватывает себя обеими руками, потому что на улице, несмотря на всю красоту, жуткий мороз, и даже пальто не спасает. Которое, кстати, осеннее.       Макензи торопится к своему дому, и когда поднимает голову, замечает знакомое лицо. Сердце ухает куда-то вниз, а после снова воспаряет и начинает биться сильнее. Кензи, перейдя на бег, стремится к режиссеру, который стоит под козырьком дома и выискивает взглядом, очевидно, Уитфорд. Увидев её, он улыбается и разводит руки для объятий, в которые девушка практически влетает, крепко прижимаясь к теплому и вкусно-пахнущему вороту пальто. Бибер в ответ не обделяет горячими объятиями. — Если в твою голову еще раз придет идея сбежать и никому не сказать, я..       Он не договаривает, потому что вдруг слышит всхлип под своим подбородком. Опускает голову, слегка отстранив от себя девушку, и взволнованно исследует её лицо. — Кензи? Ты чего? — он касается её подбородка указательным и большим пальцем, заставляя посмотреть на него.       Она ничего не отвечает, потому что и сама не знает, с чего она так расплакалась. Возможно, переизбыток чувств, а может, осадок обиды от случая с Карлом. Не исключен вариант, что все перечисленное является причиной неожиданных слёз. Ведь за все это небольшое время у Кензи много чего накопилось. И ей побыстрее хочется об этом поговорить с Джастином.       Бибер, тут же поняв ситуацию, ведет её к своей машине, припаркованной неподалеку. Им предстоит долгая ночь.

***

крепко обними меня во мраке ночи,

не отпускай меня, все будет хорошо

прикоснись к моей душе и держи её,

я ждал тебя всю свою жизнь

Passengers — Let Her Go

Tori Kelly ft. Ed Sheeran — I Was Made for Loving You