Mess

      Пустой бар, тусклый свет. Зейн находит Гарри за барной стойкой вместе с виски в его изящных руках. Он смотрит в эту жидкость словно в зеркало; глаз не видно, так как растрепанная челка свисала нежными кудрями, не под стать их хозяину. Гарри думает о вкусе карамели на своих губах: «Интересно, он на вкус такой же как и эта конфета?». Перед его глазами не собственное отражение в алкоголе, а сладкие движения Луи, его тонкие кисти, скользящие от затылка, по ключицам к груди, животу и бедрам. Чёрт! Неужели он повёлся на него? А Луи же просто танцевал, мать его.       Зейн будто понимает о чём думает Гарри, садится рядом и ухмыляется.       — Убери это дерьмо с лица, пожалуйста. — Грозно говорит Стайлс, но Малик ещё больше начинает ухмыляться.       — Наш Дьявол подчинился боженьке?       — Этого никогда не будет.       — Это уже есть.       — Ты слеп.       — Я не настолько глуп.       — Я этого не говорил. — Гарри встает слишком резко, слишком палевно для окончания разговора, — Пошли, я нашел подходящую квартиру.       — Неужто для тебя есть что-то подходящее в этом мире, вау.       Зейн молча следует за расслабленной спиной босса и восхищается его умением быть спокойным снаружи, когда внутри хаос. Брюнет немного в недоумении из-за того, что они поднимаются на лифте в том же здании, но не показывает этого. Звук, который оповещает о прибытии на нужный этаж, выбивает двоих из мыслей. Гарри выходит первым, проходит несколько метров вглубь и медленно разворачивается. За его спиной единственный свет в комнате — панорамное окно, из которого поступает неоновый свет уличных вывесок. Стайлс дважды хлопает и зажигается интимное слабое освещение, но даже с ним Зейн может разглядеть богатый декор и главное — черный рояль «Steinway»*. Гарри сразу садится и начинает играть что-то ближе к джазу. Демон разворачивается и замечает барную стойку с действительно богатым запасом алкоголя. Невероятно! И это он про игру. Зейн наливает в стакан виски и подходит к роялю, ставит стакан на него и садится за спиной Гарри на удобный диван.       Играя, Стайлс всегда прикрывает глаза, и в этот момент он чувствует музыку, которая невероятным образом затрагивает все части души слушателя, даже такого как Зейн (ведь у него её не существует). Гарри общается музыкой, как художники своими картинами. Он не позволяет другим узнать свои истинные чувства (ну, позвольте, откуда они у Дьявола?), но он их передает через музыку и так умело… Длинные пальцы ласкают клавиши, а слушателя кидает то в жар, то в холод, по телу проносится бесконечный рой мурашек, и чувствуется любая эмоция, любое чувство, которое испытывает Стайлс. Волшебно. Нереально.       Так проходит пол ночи до тех пор, пока Гарри не выходит из-за рояля. Он направляется на балкон, по пути щелкает пальцами перед спящим Зейном.       — Дорогой, для тебя есть отдельная спальня. — Голос Дьявола такой же плавный, как и его походка.       — Ох, какой почёт, а я думал, буду как псина. — Сонный Зейн встаёт с дивана, поправляет рубашку, — А ты куда?       — Подышу…       — В, — Зейн смотрит на наручные часы, — пять утра?       — Почему бы и нет.       Малик понимает, что разговор можно не продолжать. Он идет к первой попавшейся спальне и тихо закрывает за собой дверь.       Гарри словно ждал того, чтобы остаться в одиночестве, поэтому он спокойно сел на стул, положил ноги на стоящий рядом стол и прикрыл глаза, вдыхая прохладный воздух ночи.

***

      — Ваше Искусительство, — мягко начинает Зейн и кладет руку на плечо спящему на балконе Стайлсу, — нам пора выезжать.       Гарри медленно открывает глаза, смотря в небо. Рассвет застывает у него в глазах, выражая еще больше зеленый цвет.       — Который? — не дождавшись быстрого ответа, Гарри сам смотрит на свои часы. — Ох, нам действительно уже пора.       — Через 20 минут начало пар.       — Я считать умею. — Усмехается Стайлс, — Иди прогрей машину. — Дьявол уходит вглубь апартаментов.

***

      Парни заезжают на территорию университета и ловят изучающие взгляды двух охранников. Гарри прибавляет громкость музыки и ухмыляется, Зейн прикусывает фалангу указательного пальца, скрывая улыбку. Веселье началось.       Приближаясь к парковке они замечают группу студентов, которые бессовестно сплетничают. Гарри готов поставить сотку, что они говорят о них. Его улыбка становится шире, когда он замечает боженьку, который закипает от ярости. Забавляет.       Стайлс плавно паркует машину, заглушает мотор и медленно выходит. Снимает очки, блокирует машину. Его не интересуют другие люди, он уже ухватил взглядом того, с кем хочет поиграть. Идет слишком пафосно для этого места, но ему всё равно. Он хочет его, и это злит. Интригует.       Разговаривая с ним, Гарри приходится сдерживаться, чтобы не ударить или не нагнуть. А это сложно, особенно когда слышишь ответ пропитанный неприязнью. И он это так обожает. Хватает просто посмотреть ему в глаза и Гарри уже готов выходить на новый уровень игры, где шатен выкрикивает его имя, где он корчиться от боли. Но слишком рано. Выводит.       И только когда кожа накаляется до предела, Гарри понимает, что сейчас ему лучше закончить. Он резко разворачивается и уходит, оставляя голубоглазого с желанием выбить весь пафос из тела и нутра зеленоглазого.       — Стайлс, ты можешь не так яро заявлять о своих планах на будущее? — Упрекнул его Зейн.       — А? — Встрепенулся, но не посмотрел на Малика, продолжая идти. — Ты видел, Зейн? Он меня ненавидит! — ухмыльнулся Стайлс.       — Прости, но только ты этому радуешься.       — Зейн, милый, его реакция говорит о том, что ему не похер. Это уже то, что мне надо. — Жестикулирует Гарри, заходя в аудиторию.       — Я надеюсь, вы знаете, что делаете.       — Я уверен в том, что делаю.       Два парня занимают самые последние места возле окна. Гарри, облокотившись на спинку стула, смотрит на всех входящих. Когда зашел блондин, он скрестил руки на груди, ожидая более интересную персону. За ним зашел шатен, но не тот, которого ожидал Стайлс. Странно. Вся аудитория была забита, но его нет. Через несколько минут и флиртующих взглядов, обращенных в их сторону, в помещение вошел преподаватель вместе с ним. Они мило о чем-то шептались, и Гарри не составило труда услышать о чем.       — Но профессор, почему сегодня?       — Томлинсон, вы же хотели попрактиковать искусство оратора и педагога.       — Но.., — он посмотрел прямо на Стайлса и обвел его фигуру пренебрежительным взглядом, — я прошу, не сегодня.       Они подошли к столу.       — Месяц уговоров и теперь сдаётесь?       — Нет, я просто не подготовлен.       — Боже, Луи, — профессор рассмеялся, — вам уж точно готовиться не надо. Присядь пока, я сделаю объявление, и ты начнешь.       — Хорошо.       Луи Томлинсон…Ох, как же это сладко звучит на языке. Гарри уверен, что его язык тоже окажется сладким.       Луи оглядывает аудиторию и выхватывает Найла, потом и сидячего рядом с ним Лиама. За ними сидят двое, смотрящие на него. От их взглядов становится неуютно, но Луи только фыркает и садиться за парту рядом с ними, так как это единственное свободное место. И он благодарен, что не будет сидеть тут всю пару.       — Эй, когда ты успел подлизаться к преподу? — Спросил Найл.       — А тебе завидно, что я хорошо владею своим языком? — огрызнулся Томлинсон и услышал тихий смешок на соседней парте.       — Продемонстрируешь свое умение, сладкий? — Широко улыбаясь, поинтересовался Стайлс, на что Луи просто отвернулся, показывая фак. Но Гарри только больше засмеялся, а вместе с ним и все рядом сидящие.       — Итак, минуточку вашего внимания, пожалуйста. — Начал профессор, — Сегодня занятие будет вести наш лучший студент — Луи Томлинсон. Но прежде чем он приступит, я попрошу вас, быть более уважительными к нему. Позже я отлучусь, поэтому спросите у Луи, что надо будет подготовить. — Профессор отошел от стола и направился в глубь помещения, — Прошу, Луи, можешь начинать.       — Спасибо, профессор. — Луи подошел к столу и развернулся, осматривая всех студентов. — Здравствуйте, без лишних слов, я думаю, стоит начать. Тема сегодняшнего занятия — психология влияния. Многое не успеем, поэтому я попытаюсь коснуться самого главного.       Все студенты открыли тетради и начали записывать все, что говорит Луи.       И только зеленые глаза смотрели в упор и опасно блестели. Луи проклял свой день…