Глава 6. Пепел.
22 октября 2017 г. в 19:52
Устав от заполнения бумажной волокиты, я поднялся со своего мягкого кресла, показавшегося на мгновение тюремным, чтобы размять затёкшие конечности. Я пыхтел над заполнением отчётов уже который час, но и моему железному терпению может прийти конец.
Откупорив одну склянку, замаскированную под раздувающий раствор, я принюхался к аромату: ягодные ноты вперемешку со спиртом манили своей притягательностью. Налив смородиновый ром в наколдованный стакан, я пригубил немного, задерживая во рту подольше, дабы успеть насладиться сахарным, но в то же время горьким вкусом напитка.
— Мне однозначно нужен отпуск, — выдохнул я, убирая на место заныканный алкоголь.
А что? Неплохая мысль. Уеду куда-нибудь высоко в горы, подышу свежим воздухом, наслажусь одиночеством, высплюсь в конце концов. Куда-нибудь, где не будет наглых и назойливых детей, пьющих мои жизненные соки как комары-кровопийцы, и их неблагодарных родителей, вопящих на каждом углу, что их «кровинушки» получают недостаточно знаний. Они получают то, чего заслуживают!
Да, определённо мне нужен отпуск, иначе я совсем с катушек слечу.
Как только я об этом подумал, каменная голова гарпии, висевшая над дверью моего кабинета, вскрикнула, оповещая об очередном посетителе.
«Кого там ещё принесло? — думал я, возвращаясь на своё директорское место. — Небось опять гриффиндорцы взбунтовались».
Идиоты. Они должны лежать у моих ног и рассыпаться в благодарностях, что я смог сохранить их никчёмные жизни. Где бы все они были, если бы не я? Знаю ответ: в холодной промёрзшей земле.
Усевшись в кресло, я переделал стакан искусно выдержанного рома в чашку с кофе. Минус десять баллов тому, кто сейчас войдёт в эти двери, за напрасный перевод продуктов. И плевать я хотел с Астрономической башни на основную причину.
Напустив на себя вид серьёзной занятости, такой, что не дай Мерлин никому попасться под мой гнев, я продолжил заполнять отчёты, предвкушая предстоящую промывку мозгов, которую я сейчас готов устроить.
Наконец в дверь постучали, и я махнул рукой, чтобы та отворилась. По количеству проделанных шагов я понял, что в мой кабинет зашло два человека.
— Вот, очередной нарушитель спокойствия, — гордо, с чувством выполненного долга прозвучал голос завхоза, которому было велено водить в мой кабинет всех провинившихся учеников. — Гриффиндорцы всё никак не успокоятся.
— Вы свободны, мистер Филч, — проговорил я нарочито устало так, чтобы несносный ученик успел расслабиться и подумать, что у меня нет настроения расхлёбывать его натворённую шалость.
Потом я сладко потянул время, довольствуясь дописанным отчётом Тёмному Лорду, и резко поднял свирепый взгляд на нарушителя спокойствия.
— Северус?! — вскрикнула рыжеволосая девушка, жавшаяся в страхе на моём ковре, и я чуть не задохнулся от брошенного в мою сторону панибратства.
В мгновение ока я чёрным туманом перенёсся к девушке, смыкая на хрупком горле свою руку и рассматривая поближе её внешность.
— Как смеешь ты называть меня по имени без тени уважения… — начал я гневаться, но остановился на полуслове, так и не закончив мысль.
Изумрудные глаза уставились в мои со страшным испугом и непониманием, а обладательница сего сокровища забрыкалась в моей грубой хватке, открывая и закрывая рот точно рыба, вытащенная из воды.
Нет. Не верю. Этого не может быть. Как же?! Нет, нет, нет. Невозможно. Я же… Я же видел. Я же был…
Я разомкнул окаменевшую руку, и девушка упала на пол, ловя ртом воздух и держась за шею как за спасательный круг.
— Кто ты?! — распаляясь холодной яростью, выкрикнул я, направляя на девушку свою волшебную палочку.
— Амелия… Амелия Поттер… — просипела она, задыхаясь собственным кашлем.
— Ложь, — прорычал я сквозь зубы, — ложь…
— С ума сошёл?! — испуганно прокричала она, дрожащими руками доставая свою палочку.
— Экспеллиармус! — её «оружие» отлетело на несколько метров.
— Северус, пожалуйста, — изумрудные глаза наполнились влагой, а сама девушка стала неловко отползать назад, — ты пугаешь меня.
— Ложь, ложь, ложь… — безумно повторял я. — Кто тебя подослал?
— Это я… Я… Амелия… — заливаясь слезами, оправдывалась самозванка, и истерия понемногу захватывала её сознание. — Мы с тобой учились в Хогвартсе, вспомни, Северус. Ты на год меня старше… был… и… и…
— Амелия Поттер погибла много лет назад, — прервал я её жалкие попытки лжи. — Я лично видел её тело.
— Моё что?! — вскрикнула она и принялась ощупывать себя. — Но как же… Как… — продолжая сидеть на полу, она свернулась в маленький клубочек и заревела навзрыд.
Рыжие волосы струились водопадом по её хрупкой спине, безумный взгляд зелёных глаз одержимо бегал по всему кабинету, ища ответы, и веснушки… почти слились с раскрасневшимся лицом.
Я ошеломлённо опустил палочку, совершенно ничего не понимая.
Мой кабинет заливала слезами девушка, ничуть не изменившаяся с нашей последней встречи, вот только страшным поводом послужила её смерть. Я зажмурил глаза, полагая, что всё это мне снится. Что я уснул в своём кресле, и мои потаённые желания воплотились во сне под действием только что выпитого алкоголя. Но женские всхлипы не прекращались и в темноте сомкнутых век.
— Вставай, — приказал я холодным тоном, поднимая расклеившуюся девушку с пола за подмышки.
Усадив её в своё кресло, я подошёл к полке с зельями и вытащил идентификатор. Если она и вправду самозванка, в чём я не сомневаюсь, всё её естество вылезет наружу.
— Пей, — я протянул стакан с зельем, и девушка сразу же осушила его до дна, даже не спросив, что в нём было.
Скептично скрестив руки на груди, я принялся ждать, не отводя взгляда от самозванки. Примерно через минуту она громко вскрикнула, устремляя на меня испуганный взгляд.
— Рука… — она протянула вперёд правую руку. — Как будто горит…
Я ожидал любых изменений: спад оборотного или омолаживающего зелий, изменение черт лица… Да что угодно, но не симптомы снятия эльфийской магии!
— Это была не вода, да? — наблюдательно спросила она.
Невербально отменив действие зелья заклинанием, я уставился отрешённым взглядом на девушку, прикрывающую заплаканное лицо.
Как же она похожа на Амелию… Голос, жесты, глаза. Мой мозг отказывался принимать девушку за настоящую Амелию Поттер. Я видел её бездыханное тело и с тех пор каждую неделю посещал её могилу… И что теперь?
Я постепенно заливался яростью на себя, что не могу вывести на чистую воду эту самозванку.
— Легилименс! — выкрикнул я, наставляя свою палочку на девушку.
Чужие воспоминания хлынули в мою голову скомканными обрывками: походы в Косой переулок, Хогвартс-экспресс, семейные посиделки, выпуск первого патронуса, уроки, улыбки, друзья, семья и я… в юношестве, вечно угрюмый, вечно грубый. Меня нельзя назвать ни другом, ни близким, ни тем более частью семьи. Я как тень, склизкая, мерзкая, падающая чёрным грязным пятном на её счастливую жизнь.
— Ты только что влез в мою голову?! — закричала она, когда я растерянно отстранился.
— Амелия… — у меня больше не было сомнений, точнее, были, но только в себе. Я был противен даже сам себе.
— Я тебе помогу, — расстроенно проговорила девушка. — Сама расскажу, пока ты не вторгся в мои мысли ещё раз, — она сделала глубокий вдох, настраиваясь на длинное повествование. — Я помню, как мы отмечали день рождения: мама, папа, я и младший брат… сидели на кухне… Всё было отлично, пока мы не услышали звуки из коридора, — ей было трудно вспоминать, но она продолжала. — Отец приказал уходить, а сам попытался выкроить для нас время, чтобы мы смогли найти укрытие. Мы поднялись наверх, в комнату брата… Стали думать как уйти, но… — она подняла на меня полный боли и скорби взгляд изумрудных глаз, — но мы оказались в ловушке. У нас не было даже волшебных палочек, чтобы защищаться. А из дома всего один выход, и тот был перекрыт. Мы с мамой заперли дверь, даже придвинули тумбочку, но… — она нервно усмехнулась, и из её глаз снова покатились слёзы. — Всё было зря.
Она замолчала и задрожала всем телом, а я стоял как умалишённый, не в силах даже прикоснуться к ней, боясь, что она — моя нездоровая иллюзия, и если я пошевелюсь, всё растворится, и я снова останусь один.
— Он сказал, что вечер мог бы обойтись на две жертвы меньше, если бы мы с мамой отдали Гарри, — слезинки градом катились по щекам девушки, и она всё старательно их смахивала, наивно думая, что я не замечаю, — потом была зелёная вспышка и… Темнота.
Она вновь замолчала, переводя дыхание, а затем продолжила, по обрывкам восстанавливая произошедшее:
— Я очнулась в полуразрушенном доме… Срывался снег, была сломана рука… Но когда я выбралась, поняла что это мой дом… Мой! Понимаешь?! — вскрикнула она от переизбытка эмоций. — Я побежала к площади… Никого на улице не было… Потом этот памятник… и могилы… Родителей и моя… Потом я перенеслась к дому дяди, думала, он объяснит что случилось… Но там его не было, только домовик. Он грубил и поливал грязью, но почему-то слушался меня… Излечил руку, нашёл палочку, но на мои вопросы не отвечал. Я подумала о Дамблдоре, попросила перенести меня сюда… А дальше…
— А дальше ты пришла в Хогвартс, — задумчиво закончил я. — Ты хоть понимаешь, как тебе повезло, что кроме Филча никто тебя не увидел?
— П-почему? — удивилась она.
— Амелия, ты знаешь какой сейчас год?
— Г-год?! — переспросила она, уходя в глубокую задумчивость и загибая тонкие пальчики. — Так, постой, тысяча девятьсот… восемьдесят первый.
— Девяносто девятый.
— Нет, — замотала головой она, отрицая мой резкий ответ, — как же… Нет… — она закрыла уши руками и стала нервно раскачиваться из стороны в сторону.
— Амелия, пожалуйста…
— Где Дамблдор?! — выкрикнула она нерешительно, а дрожь тела передалась и в голос.
Я молчал, не зная что ответить. Мысли всегда с лёгкостью вылетали из моих уст, но сейчас… Я будто забыл как складывать буквы в слова, а слова в предложения.
— Скажи уже хоть что-нибудь! — взмолилась она под напором моего немощного молчания.
Видимо, по моему вымученному лицу Амелия всё поняла:
— А брат?! Мой брат?! Дядя?! Хоть кто-нибудь?! — не переставала спрашивать она про своих близких, которых больше нет в живых.
Девушка снова истерично зарыдала, а я боялся, как бы она не сломалась под тяжестью всей свалившейся информации на её рыжую голову.
Я осторожно, словно боясь испортить хрупкий сувенир, прикоснулся к девушке. На удивление, она не исчезла как мимолетный мираж. Вполне живая, тёплая, нежная, но такая далёкая фантазия моего поехавшего рассудка.
Да, признаться, я представлял, как встречу её ещё раз. Как сожму крепко-крепко и больше не выпущу. Как скажу ей всё, что не успел сказать. Но сейчас… Я не знаю, что делать.
— Как это было? — спросила она тихо, поднимая остекленевшие глаза цвета летнего леса. — Как они умерли?
— Это сложно объяснить, — вымолвил я, присаживаясь на край стола, — многое изменилось с тех пор.
— Уж постарайся, — решительно заявила она.
— Хорошо, давай по порядку.
Амелия кивнула, намекая, что готова выслушать.
— В ту ночь Тёмный Лорд не смог убить твоего брата. Все были шокированы: почему самый сильный тёмный волшебник последних столетий не смог убить годовалого мальчишку. Сам же Тёмный Лорд бесследно исчез. Дамблдор посчитал правильным отдать мальчика на воспитание сестре твоей матери.
— Дурслям?! — возмутилась девушка. — Они же ненавидели всю нашу семью.
— Кто знает, что было в голове у старика, но он думал, что какая-никакая, а семья всяко лучше приюта.
— В этом случае приют был бы раем, — запричитала она. — Даже мне они никогда не нравились!
Я удивился, что кто-то может не симпатизировать Амелии, человеку, который всегда и во всех видит только хорошее.
— Что… Что было дальше? — вывела меня из раздумий девушка.
— У твоего крёстного на почве трагедии поехала крыша. Как говорят, именно он предал твою семью, выдав ваше местоположение Тёмному Лорду, убил друга твоего отца, Питера Петтигрю, и ещё с десяток маглов, полагаю, чтобы замести следы. Его сразу поймали мракоборцы и посадили в Азкабан, там он и сгнил несколько лет назад.
— Сириус не предатель! — решительно возразила Амелия. — Он… не мог.
— Знаю, но уже ничего нельзя доказать.
— Дальше… Рассказывай дальше, — попросила она, а её взгляд панически заметался по всему моему кабинету.
— Потом всё стихло на десять лет…
— Пока мой брат не пошёл в Хогвартс, — перебила она, задумчиво косясь на меня.
— Верно, — соглашаясь, заметил я и хотел было продолжить, но…
— Почему ты жив? — Амелия загнала в тупик наш разговор, прожигая меня пропитанным ненавистью взглядом. — Почему мои близкие мертвы поголовно? — застав меня врасплох, девушка схватила волшебную палочку, нерасторопно оставленную на столе, и направила на меня. — Почему ты, чёрт возьми, жив?!
— Амелия, не делай поспешных выводов, — попытался успокоить её я, — в тебе сейчас играют эмоции.
— Да, играют! — согласилась девушка, не снимая меня с прицела, и затем задумалась, что делать со мной дальше.
В том, что она меня не убьёт, я не сомневался, хоть и за мои совершённые поступки следовало бы. Не такая она. Не способна причинить вред. Но что-то в ней менялось прямо сейчас. Детская наивность таяла на глазах, а сквозь наигранно-сладкий образ прорезался твёрдый характер. Это меня и настораживало.
— Ты… — разочарованно проговорила она, разжигаясь слепой ненавистью, — ты был одним из тех учеников, которых завербовали.
— Амелия, я объясню…
— Покажи руку, — с поддельным безразличием приказала она.
— Амелия, — не пытался оправдываться я, но девушка уже давно всё поняла.
— Как ты мог, Северус?! — отвращение проникло в её голос, а я молчал, даже сейчас не понимая, что в тот момент мною правило. — И как давно?!
— С шестого курса.
Мне показалось, что Амелия на секунду забыла как дышать, а остекленевшие глаза метнули в мою сторону леденящее душу презрение. Она стала смотреть на меня как на совершенно другого, чужого, человека, в котором нет ни капли чего-то хорошего.
— Какая же я дура! — взорвалась она гневом. — Я ведь видела, что с тобой что-то не так, но я и подумать не могла…
— Здесь нет твоей вины, — наконец взяв себя в руки, заявил я. — Это было сугубо моё решение. И поверь, Амелия, не было ни одного дня, когда я бы не жалел о собственных ошибках.
— Ошибках?! Ты называешь своё ужасное непростительное деяние «ошибкой»? — пристыдила меня Амелия. — Ты мне противен, — она бросила палочку мне под ноги и, подняв с пола свою, поспешила уйти прочь из кабинета.
— И куда ты пойдёшь? — поинтересовался я, а девушка безуспешно дёргала ручку двери, заблокированную заклинанием. Больше я её не отпущу.
— Выпусти! — не разворачиваясь приказала она. — Я не хочу здесь оставаться.
— Послушай, я осознаю всю тяжесть содеянного, — медленно подходя к ней, пытался оправдываться я, — и вряд ли смогу искупить свою вину перед тобой. После того, как ты… исчезла, я образумился. Старался всеми силами защитить твоего брата…
— Но? — предугадав загвоздку, поинтересовалась она, развернувшись лицом ко мне. — Но что тебе помешало?
— Не здесь, — строго отрезал я, обводя руками кабинет. — Даже у стен есть уши.
— Как мне верить тебе? — поднимая пронизанный жгучей болью взгляд, спросила она.
— Я и не надеюсь, что ты сможешь когда-либо начать мне верить, — честно ответил я. — Но если бы я хотел тебя убить, убил бы сразу.
Амелия тяжело вздохнула, осмысляя сложившуюся ситуацию. Казалось, в ней боролись двоякие чувства: с одной стороны, она хотела довериться, но с другой — желала врезать мне по лицу.
— Хорошо, — наконец согласилась она, — давай перенесёмся на кладбище.
Я был не в восторге от этой идеи, но оспаривать не стал: не в том положении находился, чтобы перечить.
Я протянул девушке руку, и Амелия нахмурилась, спросив с явным недоверием:
— Разве можно трансгрессировать в Хогвартсе?
— Мы будем исключением из правил, — уверил я, и девушка приняла предложение, робко цепляясь за меня рукой.
От мягкого прикосновения тонких пальцев по всему телу пробежали мурашки. Чувства обостряются с мгновенной скоростью, когда она рядом. Может, ещё не всё потеряно? Может, я снова смогу дышать полной грудью, жить, а не существовать?
Немного замешкавшись, я перенёс нас на загаданное место, которое посещаю, пожалуй, чаще, чем собственный дом. Место, которого я страшусь и в котором одновременно спокоен сердцем.
— Так странно, — сказала Амелия шёпотом, не отрывая взгляда от каменной плиты со своим именем, — посещать собственную могилу.
Девушка задумалась со строгой серьёзностью на лице, а затем выдала сбивающее с толку предложение:
— Давай вскроем её?
— С ума сошла?!
— Не знаю, это ты должен объяснить, — вымученно улыбнулась она. — Не я разговариваю с мёртвой девушкой у её же могилы.
— Насколько мне не изменяет память, — немного раздражённо сказал я, — мы сошлись на том, что ты жива. Да и что ты хочешь там найти?
— Ответы, подсказки, правду… — ни секунды не сомневаясь, ответила она и достала волшебную палочку, намекая на полную серьёзность своих намерений.
— И каким образом, позволь узнать? — поинтересовался я, хоть и был против абсурдной идеи осквернения захоронения даже самой хозяйкой этой могилы.
Девушка задумалась, прокручивая в голове выученные заклинания, и после минутной паузы предложила:
— Акцио?
— И все гробы с кладбища слетятся к тебе в руки, — разочаровываясь в магических познаниях свалившейся на мою голову волшебницы, выдохнул я. — Более глупую смерть и выдумать сложно.
— А я смотрю, ты блещешь идеями, — раздосадованно съязвила она, старательно напуская волосы на побагровевшие щёки то ли от неудачи, то ли от морозного зимнего холода.
Без зазрения совести глазея на девушку, я только сейчас понял, что Амелия была одета явно не по погоде, достаточно суровой в этих краях: белая майка и простые джинсы были исполосованы дырами и измазаны грязью вперемешку с запёкшейся кровью, а ноги, скорее всего, промокли насквозь из-за ходьбы по снегу.
Отстегнув плащ, я небрежно всучил его девушке, оправдывая свою неловкую заботу предстоящим «жарким» дельцем:
— Накинь и не мешайся, — приказал я, отводя Амелию в сторону.
Взмах волшебной палочки, и заснеженная промёрзшая земля под ногами разверзлась с сильным грохотом, нарушив тихий покой вымершей деревушки. Внизу образовавшейся ямы виднелся дубовый гроб, прогнивший от долгого пребывания в почве.
— Ты уверена, что хочешь этого? — спросил я, но сам совершенно не горел желанием продолжать начатое.
Амелия осторожно подошла к краю и с интересом заглянула вниз:
— Открывай! — решительно приказала она, а в изумрудных глазах зажёгся огонёк азарта.
— Вингардиум Левиоса, — я плавно взмахнул рукой, и крышка гроба отворилась, приоткрывая завесу тайны.
Я пошатнулся назад от увиденного, а моя спутница похоже была ничуть не удивлена, скорее, даже довольна своей находчивостью наряду с глупостью.
Да, в гробу не было ни тела, ни даже останков, которые, чёрт возьми, должны быть. Требуются сотни лет, чтобы труп разложился «на все сто процентов»; да и должны были остаться хотя бы кости. Вместо всего этого, там лежала горстка пепла и волшебная палочка, приложенная, видимо, на похоронах. Волшебника всегда хоронят вместе со своей палочкой.
Пытаясь успокоить вырывающееся из груди сердце, я нервно сглотнул, переводя взгляд то на пустую могилу, то на девушку, которую вот уже восемнадцать лет считал мёртвой.
Самое главное, на что я полагался всю свою жизнь, покидало меня. Мой рассудок. Мой ум. Моё основное оружие переставало быть смертоносным.
— Ты… в порядке? — дотронувшись до моего плеча, озадачилась девушка.
— Ты узнала всё, что хотела? — холодно спросил я, отвернувшись, чтобы скрыть своё ошеломление. — Мы можем уходить?
— Ты упомянул, что видел моё тело, — вспомнила она. — Как это возможно?
— Очевидно, если бы знал, я бы не стал во всё это ввязываться, — со злостью в голосе бросил я, развернувшись лицом к Амелии.
До сих пор не могу поверить в то, что случилось. Всеми силами я пытался сохранить в памяти осколки прошлого, а сейчас они будто воплотились в реальность, вылившись в жизнь нездоровой фантазией, запрятанной где-то далеко, в тёмных уголках моего сознания.
— Я убью его… — пряча пропитанный влагой взгляд на земле, сказала еле слышно Амелия, что слова прозвучали не протестом, а, скорее, неуверенным вопросом, — убью Тёмного Лорда.
— Ты? — удивился я. — Сейчас он сильнее, как никогда раньше. У тебя нет ни единого шанса.
— А что ты предлагаешь?! — распаляясь слепой злобой, закричала девушка. — Заявиться к Тёмному Лорду?! Припасть на колени у его ног?! Молить, чтобы не трогал?! А потом пресмыкаться перед ним всю жизнь и говорить «спасибо, Повелитель, что убил всех, кто был мне дорог», как ты?! — выпалила она на одном дыхании с дикой ненавистью в глазах.
— Повтори, — холодно приказал я.
— Как ты! — повторила она, падая на колени, и снова заревела.