Пожиратель на полставки

      — Эмми… — издалека, чуть слышно кто-то звал меня.       — Амелия… — голос всё ближе и ближе…       — Амелия Иоланта Поттер! — теперь тяжёлая артиллерия вступила в бой… — Вставай сейчас же, иначе я вылью на тебя ведро воды!       — Вста… — только и успела сказать я, как на меня действительно рухнул поток воды, — ю-ю-ю!       Сириус хохотал как безумный.       — Кто ж так делает?! — возмутилась я, вскочив с кровати, превратившейся в пруд. — Дал бы хоть немного времени перед… Эх…       — Один — один, теперь мы квиты, — усмехнулся он, раздёргивая шторы и впуская слабый солнечный свет в мою обитель. — Открой глаза новому дню, дорогая! Сегодня он воистину прекрасен!       — Полдевятого утра, Сириус, — сказала я, глянув на настенные часы, и расстроенно опустилась в кресло. — У нас, видимо, разные представления о начале хорошего дня.       — А где мы настроение потеряли? — озадачился Сириус, нарочно сюсюкая со мной как с ребёнком, и вытянул с меня и с постели воду. — Или ты забыла, какой сегодня день?       — И какой же? — с трудом подавив зевок, спросила я.       — Ну, Амелия, ну и память же у тебя дырявая…       Сириус заговорщически улыбнулся, вытянул откуда-то из пиджака маленький шоколадный кекс и воткнул в него свечу.       — Двадцать шестое мая, моя дорогая крестница! — прокомментировал он.       — Нет, — закачала головой я, — только не это.       — Оно самое! — воодушевился Сириус. — Петь не буду, я сегодня не в голосе, зато это испёк сам.       — Неужто? — усмехнулась я, разглядывая поближе подлетевшую ко мне сладость. — А следы собачьей пасти — это просто часть украшения?       — Странное дело приключилось, когда я вёл подсчёт свечей, — сразу же перевёл тему Сириус, чтобы я не успела наругать его за очередную прогулку по улице. — В этом году тебе должен был стукнуть тридцатник, но выглядишь ты всё на те же семнадцать. Поэтому я сошёлся на мнении, что одной свечи хватит. Да и больше бы не влезло.       — Может быть потому, что мне и есть семнадцать? Точнее, теперь уже восемнадцать… — я тяжело вздохнула, вспоминая, что если быть уж совсем точной, то мне исполнилось восемнадцать с «хвостиком», принимая во внимание мой незапланированный полёт в будущее.       — И что ты зря воздух гоняешь? Ну-ка быстро свечи задувай да желание загадывай!       И Сириус под чутким руководством его волшебной палочки поджёг единственную свечу.       Я смотрела на всё это праздничное «убранство», и на душе становилось паршиво. Последние шесть лет мой день рождения выпадал на учебные будни: в Хогвартсе меня поздравляли друзья, совиной почтой приходила целая кипа открыток, а по приезде домой мы вместе с родителями выбирали определённый день «два» и закатывали пир горой. Папа будил утренним поцелуем, а мама в это время вносила торт, украшенный свечами.       Сириус, наверное, попытался воссоздать эту традицию, но даже при всём дядином старании получилось очень плохо. И навалилось… Боль утраты, чувство вины и ненависть к себе. Рухнули прямо на голову. Больше никогда не будет вечерних посиделок с родителями, тепло отцовских губ больше никогда не обожжёт щёку, и мамин ласковый голос больше никогда не поможет выбраться из ночного кошмара. А ужас всё продолжается, и он наяву.       — Эмми, ты решила слезами залить свечу? — озадаченно спросил Сириус, присев на корточки передо мной. — Дунуть будет действеннее.       — Я… кажется, сломалась.       — Я удивлён, что ты вообще так долго продержалась, — я злостно стрельнула на него взглядом, а Сириус вновь улыбнулся, но его улыбка казалась уж очень вымученной. — Мне потребовалось двенадцать лет наедине с самим собой, чтобы начать действовать, а ты сразу кинулась в бой…       — В-всё было не та-а-ак, — прохныкала я. — Ты не зна-а-аешь…       Сириус осторожно взял мою руку в свои и поднял серые выгоревшие глаза на меня.       — Эмми, ты единственная, кто вступился за меня, когда все вокруг отвернулись. Если бы не твоя записка в моём обеде, я бы и дальше сидел в камере и пересчитывал кирпичи. А их там, к слову, восемьсот семьдесят три… — я словила смешок сквозь слёзы. — Знаю, что ты скучаешь по своим родителям, и я тоже скучаю… Но их не вернуть. Поэтому давай, моя майская пчёлка, утри ненужные слёзы, загадай уже своё желание, и мы вместе пойдём уничтожать врагов. Я буду кусать, а ты жалить… Ох и достанется же нашим недругам…       — Твои воодушевляющие речи мне всегда нравились, — подметила я и по наказу дяди утёрла рукавом свои мокрые щёки.       Рядом в воздухе всё ещё парил шоколадный кекс с почти догоревшей свечкой; воск сполз на тесто, покрыв его своеобразной парафиновой «глазурью». И чтобы не профукать желание, я наконец задула свечку, пожелав чуть больше уверенности в себе.

***

      Я на своей шкуре прочувствовала полное значение, вкладываемое в название «Тёмный лес». Меж скрюченных деревьев то и дело мелькали какие-то тени, полутьма и холод царили в этом странном месте даже в разгар лета, а потусторонние звуки нагоняли ещё больше ужаса. Благо путеводными маячками, указывающими верный путь, служили два хвоста: сириусова чёрная метёлка почти сливалась с окружающей темнотой, поэтому я больше ориентировалась по ярко-рыжему ёршику Кота.       Когда впереди сквозь стволы деревьев начали пробиваться солнечные лучи, Сириус остановился и принял человеческое обличье.       — Ты где? — спросил он, прощупывая глазами пространство.       — Здесь, — ответила я, и его взгляд метнулся на источник звука.       — Пройдёмся по плану?       — В случае чего — бежать и не оглядываться, — усмехнулась я.       — Отлично, — удовлетворённо сказал он, попытался потрепать мои невидимые волосы, но быстро отбросил эту затею и снова перевоплотился в пса.       Нюхалз напоследок многозначительно кивнул головой и припустил прочь из лесу вместе со своим хвостатым товарищем.       Я сделала ещё несколько шагов, и передо мной будто на ладони распростёрся весь луг, прилегающий к Хогвартсу. Там и ветхий домик лесника всё также сырел от времени, и учебные грядки грелись в лучах уходящего солнца, и чёрное озеро темнело ничуть не хуже леса, и гремучая ива раскинула свои опасные ветви, к которой, собственно, и пробирались мой любимый дядька и его компаньон. Кот, ловко преодолев все смертельные удары, нажал на рычаг в стволе. Дерево замерло, и Сириус вместе со своим рыжим проводником скрылся из виду.       А мне оставалось лишь ждать. Поэтому я уселась на землю, обложившись всеми защитными заклинаниями. Моя роль в этой миссии была незначительна, но Сириус заверил, что не справится без меня. Если что-то пойдёт не по плану, я пошлю в небо сноп искр, который послужит и отвлечением внимания, и предупреждающим знаком, а сама же пущусь наутёк.       Но я даже представить себе не могу, что может пойти не так. Складывалось впечатление, что Сириус взял меня с собой, чтобы показать, какой он гениальный строитель козней, да похвастаться, что он окажется прав, как только поймает свою крысу.       Примерно через час моего тупого ожидания ворота Хогвартса отворились, но из них никто не вышел. «Странно…» — подумалось мне, — «кто-то передумал выходить?» Я поднялась на носочки, чтобы разглядеть получше, но так никого и не увидела. Снова опустилась на землю и достала палочку… На всякий случай.       Минут пять почти ничего не происходило: солнце медленно покидало небо, ветер подвывал глубоко в лесу.       И вновь ворота школы распахнулись, но на этот раз оттуда пулями вылетели два ученика. Бежали к грядкам, обогнули оранжереи и направились прямо на меня! Я вскочила на ноги и проверила заклинания: вроде бы действовали, меня точно не могли увидеть.       Первым прибежал мальчик: остановившись всего в паре метров от меня и согнувшись, он стал приводить дыхание в норму. Мне показалось, что это отец, ну или его точная копия: те же черты лица, те же взъерошенные волосы и даже очки в круглой оправе. И только когда подоспела помолодевшая Гермиона, до моего изрядно тормозящего мозга допёрло, что передо мной стоит мой родной брат.       — Прекрасно, — вымолвила она, переведя дух. — Теперь идём к домику Хагрида и… Не дай Бог нас кто-то увидит, Гарри!       Почему их не должны видеть? Почему они вообще сбежали из школы в столь поздний час?       А друзья между тем двинулись по опушке к домику лесника. Меня раздирало на части: мне было приказано не покидать своего поста, но в то же время… Это же мой брат, чёрт возьми! Вряд ли он, рискуя схлопотать наказание, вышел просто так прогуляться по лесу. И я пошагала вслед за ними, наложив на себя заклинание тихих ног.       Когда подошли к хижине, Гарри и Гермиона спрятались за необъятным стволом векового дуба, выглядывая из-за дерева с двух сторон. Я остановилась чуть поодаль от них.       На порог хибарки вышел Хагрид, беспокойно озираясь, и я услышала голос брата, но не от него самого, а исходящий всё оттуда же — с порога:       — Это мы, под мантией-невидимкой. Впусти, мы её снимем.       — Эх, не след вам приходить, — ответил Хагрид, но всё же посторонился, впуская в свой дом невидимых людей, и поспешно прикрыл дверь.       — Потрясающе! — восхитился тот Гарри, что прятался за дубом.       А я бы сказала: какого лешего?! Что за чертовщина тут творится?! Не припомню, чтобы родители заводили братьев-близнецов. А Гермиона? Её, что, тоже две?!       Я почувствовала, как начинают подкипать мои мозги, которые судорожно работали, строя различные теории, одну хуже другой. Я протёрла глаза в надежде, что не схожу с ума. Копии детей не пропали, а побежали ещё ближе к дому.       Ну всё, Амелия… Допрыгалась. Подхватила бешенство от Сириуса. Говорил мне отец: не водись с ним, пока он в анимагической форме, не то блох нахватаешься; а тут похуже болезнь получилась.       Не справившись с любопытством, я поспешила к детям, упавшим на землю меж тыквенных грядок. Всё их внимание было приковано к встревоженному гиппогрифу, привязанному к изгороди.       Друзья сговаривались как его украсть! Мерлин! Не думала я, что мой брат способен на подобное.       — Если мы похитим его сейчас, — заумно твердила Гермиона, — комиссия подумает, что это Хагрид его отпустил. Нужно, чтобы они увидели его здесь, на привязи!       — Но тогда у нас будет не больше минуты, — поникнув, проговорил Гарри.       В этот же момент в доме послышался звук разбиваемой посуды.       — Это Хагрид разбил кувшин, — прокомментировала Гермиона. — Сейчас я найду Коросту.       И впрямь, теперь до ушей донёсся удивлённый возглас её самой.       — Как Вы… делаете это? — не выдержав творящегося беспредела, я скинула свою мантию-невидимку и тоже пригнулась, чтобы меня не увидели из хижины.       Дети очень медленно повернулись ко мне. Гермиона вскрикнула и тут же испуганно приложила руки ко рту, а Гарри изумлённо пялился на меня. Хорошо хоть я додумалась взять обычную мантию с капюшоном: вышло бы крайне неловко, не будь моё лицо прикрыто…       — Нам конец, — еле слышно прошептала Гермиона, ударив локтем Гарри, будто он и без удара не понял, — нас заметили!       И тут я увидела блестящий механизм маховика времени, висевший на её груди, точь-в-точь такой же, что и у меня. И кое-какие расхождения в этой невероятной истории в моей голове сошлись.       — Маховик, — нарушила я образовавшуюся тишину. — Зачем вы вернулись во времени? Что должно произойти?       — Кто Вы? — изумился Гарри.       — Что должно произойти? — продолжала давить я.       Гермиона медленно и, наверное, как она думала, «незаметно» потянулась рукой в карман.       — Экспеллиармус, — её палочка угодила прямо мне в руки. — Неплохая идея, — прокомментировала я с усмешкой.       Я гуськом подплелась ближе к остолбеневшим детям и, облокотившись об особенно большую тыкву, вернула девочке утерю.       — Больше не теряй, — сказала я. — Да перестаньте так пялиться на меня! Кажется, вы спасаете того гиппогрифа? Я могу помочь.       — Нет! — встревоженно гаркнула Гермиона. — Мы сами!       — Тише! — шикнул на нас Гарри и указал пальцем на распахнувшуюся заднюю дверь.       Я выглянула из-за тыквы: великан спешно выпроваживал трёх загулявшихся друзей, а с другой стороны к домику уже подходили Дамблдор, новый министр магии, ставший известным мне через газеты, в частности своими недоброжелательными отзывами о моём дяде, и ещё два незнакомых мне человека, причём в руках у одного из них была длинная и наверняка заточенная секира.       — Почему министр здесь? — удивилась я. — Министры магии не ходят на казни животных.       — Да тише ты! — презрительно фыркнула Гермиона. — Ты сейчас нас всех обнаружишь.       — Ладно, — я обиженно нахохлилась и продолжила следить за происходящим в доме.       Да уж… Интересно, этот случай можно отнести к «что-то пошло не по плану»? А если и так, то столб искр сейчас будет не совсем блестящей идеей.       — Где чудовище? — донёсся из домика грубый мужской голос.       — На улице… — еле вымолвил Хагрид.       — Вниз! — скомандовал Гарри, и мы поспешно убрали высунутые из-за тыкв головы.       — Видите ли… хм… — прозвучал голос, наверное, министра. — Сейчас я зачитаю постановление о казни, Хагрид. Затем Вы с Макнейром подпишете его…       Дальше министр принялся объяснять тонкости предстоящего убийства, а Гарри решительно вскочил с места:       — Ждите здесь. Я всё сделаю.       Он перемахнул через тыкву, ловко перепрыгнул через ограду и оказался перед гиппогрифом. Мы с Гермионой с замиранием сердца следили за его действиями: вот брат низко поклонился, не прерывая зрительного контакта со зверем, вот гиппогриф, в свою очередь, тоже отвесил ответный поклон. Ох уж эти формальности… Только зря время забирают.       Гарри отвязал верёвку, которой был прикован к ограде гиппогриф, и еле слышно начал уговаривать его идти за ним. Но гиппогриф — зверь гордый: какой-то там мальчик, известный на весь магический мир, ему не указ, и потому животное не шелохнулось, даже когда Гарри навалился всем телом на верёвку.       — Почему он не идёт? — негодовала Гермиона. — Почему он стоит на месте?!       «Думай, думай, думай!» — заставляла я свою думалку заработать усерднее, но она отказывалась произвести на свет хоть какую-нибудь идею. — «Ну же! Хоть одну нормальную мысль!»       — Империо! — шепнула я так тихо, что даже Гермиона, сидящая в метре от меня, не смогла бы разобрать.       И я почувствовала, как моё сознание тесно сплелось со звериным, и вся грусть, испытываемая отчаявшимся гиппогрифом хлынула мне в голову, что по щеке даже скатилась слеза-одиночка. Он понимал, что его поджидало. И он смирился с казнью.       «Прости, дружок», — мысленно сказала я ему. — «Сегодня ты не погибнешь! Беги!»       Гиппогриф рванул к лесу и поволочил за собой не удержавшегося на ногах Гарри.       — Уходим! — я ткнула в плечо онемевшую девочку, следившую за побегом с открытым ртом. — Быстрее, Гермиона!       Насильно потянув её за руку, я помогла ей встать и припустила что есть мочи к лесу, в котором уже скрылись брат и гиппогриф. Как же колотилось сердце!       Теперь меня можно было официально называть преступницей. Второй раз помогла обречённому на смерть узнику сбежать, применила незаконное заклинание, и всё это, между прочим, в один день! Мерлин меня подери…       Забежав в лес, я обнаружила отряхивающегося от грязи Гарри и спокойно стоящего рядом с ним гиппогрифа. Его ярко-оранжевые глаза остекленели, а сам он выглядел, мягко говоря, не очень свежо. Перья в некоторых местах поредели, и на шерсти кое-где появились проплешины. Бедняга… Скорбь съела его подобно смертельной болезни.       — Да уж, кататься на нём надо по-другому, — нервно хохотнула я и стянула всю налипшую грязь с братца.       — Кто ты? — удивился он. — Как ты заставила его идти?       — Гарри! — крикнула подоспевшая Гермиона. — Мы нарушили все законы магии! Нас увидели! Теперь нас ждут большие неприятности! Господи!       Девочка рухнула на землю и, держась за голову, стала раскачиваться туда-сюда.       — Она всегда такая… эм… нервная? — спросила я.       — А ты вообще не должна была быть здесь! — злостно выпалила она, чуть ли не ревя. — Что теперь будет?! А временные законы?! Боже мой! Дамблдор же сказал: никто не должен нас увидеть! А нас увидели! И мы даже не знаем, кто это!       — Гермиона, успокойся, — рассудительно сказал Гарри, поправив съехавшие очки. — Ничего страшного пока не случилось.       — Вот именно, что «пока»! — продолжила Гермиона. — Ты хоть понимаешь, как это опасно?! Возможно, время уже претерпевает необратимые изменения… Всё теперь может пойти не так! Мы можем не родиться! Или ещё хуже…       — Ты слишком утрируешь. Это не так работает, — вмешалась я. — Никто вас не видел, кроме меня, а те изменения, что вы нанесли времени, никак не повлияют на ваше рождение.       — Мы изменили ход событий! — не унималась девочка. — Мы вмешались в историю… и… и…       — Разве не в этом заключалось ваше путешествие? — спросила я спокойно. — Вы собирались спасти от смерти это существо, — я махнула на гиппогрифа, — и так, и так вы бы поменяли историю.       — Она права, — нахмурив брови, согласился Гарри. — Мы спасаем две жизни. В любом случае это меняет ход истории.       — Но… — озадачилась Гермиона.       — Кто ты? — проигнорировав подругу, спросил Гарри. — Почему помогла нам?       — Можешь считать меня другом.       — «Другом»? — переспросил он.       — Ты сказал о второй жизни, — постаралась перевести тему я. — Чья вторая?       Дети испуганно переглянулись между собой. Гарри в задумчивости почесал бровь и поправил очки. Дементор меня за ногу, он унаследовал даже папины жесты!       — Из вас никудышные супер-агенты, — не устояла я и съязвила. — Рассказывайте уже, что случилось.       Гарри открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Гермиона наскоро его перебила:       — Мы не можем доверять ей, Гарри! Мы даже не знаем, кто эта женщина!       — Я не так стара, чтобы называть меня женщиной, — я скривилась в лице, но этот жест остался незамеченным из-за капюшона. Наверное, такие же чувства отторжения к своему возрасту испытывал Сириус, когда я называла его «дядей». — Но вам придётся мне довериться, так как мы уже плывём с вами в одной лодке с того момента, как я увидела вас, выбегающих из замка.       — Посторонним вход на территорию школы запрещён, — хмыкнула Гермиона. — Я не припомню Вас, — это слово она произнесла особенно едко, — в числе преподавательского состава.       — Да… в самом деле, — растерялась я.       Эта девчонка слишком умна для своего возраста. Кажется, им сейчас по тринадцать… Я в свои тринадцать играла в плюй-камни и объедалась конфетами Берти Боттс на спор, но никак не спасала чью-то жизнь от казни… Как же скучно я жила. А дети всё ещё ждали от меня ответов, и я не нашла ничего лучше, чем продолжать давить на их совесть:       — Ну, видимо, не одна я нарушаю предписанные правила… Вам-то уж точно запрещено покидать Хогвартс… Да ещё и дважды. А что скажет на это директор, когда узнает?       — Дамблдор сам дал нам маховик! — выкрикнул Гарри.       Гермиона неодобрительно покачала головой, а я залилась смехом:       — Вот так да… — сказала я, отдышавшись. — Это так на него похоже…       — Ты знаешь Дамблдора? — удивился Гарри.       — А кто его не знает? — я обернулась, проверяя небосвод. — Слушайте, солнце почти зашло за горизонт. Может быть, вы…       Громкий звук, пронёсшийся по всей прилегающей округе и заставивший даже птиц с недовольством подняться в воздух, не дал мне договорить.       — Ждите здесь, — наказала я и пошла на разведку.       Ступая тихо, я вышла на окраину леса и осторожно выглянула из-за дерева. Тыквенные грядки у домика лесничего растерянно осматривали министр магии и двое его сподручных. Нарушитель тишины, являвшийся, скорее всего, палачом, оттирал свой топор от внутренностей тыквы. Ну правильно, зря что ли секиру натачивал.       — Порядок, — вернувшись в лес, предупредила я. Дети, по всей вероятности, увлечённо совещались, поэтому моё появление их слегка напугало. — Палач распотрошил тыкву.       — Майкнер, — сквозь зубы процедил Гарри, сжимая крепче верёвку, к которой был привязан гиппогриф.       Макнейр, Майкнейр, Майкнейр… Знакомая фамилия… Никак не вспомнить, где я её уже слышала…       — Ладно! — сказала Гермиона, гордо вскинув голову. — Мы примем твою помощь. Но подробностей от нас не жди!       — Ладно, — согласилась я, передразнив едкий тон девчонки. — Что делать?       — Подойдём поближе к гремучей иве, чтобы… — Гермиона вновь пихнула в бок Гарри, чтобы он не сболтнул лишнего. — Просто подойдём к иве.       — Если вы не против, я поведу гиппогрифа, — сказала я как можно более непринуждённо. — Он… эм… вроде как меня слушается.       — Его зовут Клювокрыл, — с еле скрываемым недовольством уверила Гермиона, а Гарри всё же вручил мне верёвку.       — Ведите.       Дети понимающе кивнули и пошли вперёд, указывая дорогу. Я глянула в стеклянные глаза Клювокрыла, и снова необъяснимая тоска подкатила к горлу.       «Пойдём», — обратилась я к гиппогрифу, погладив жёсткие перья на грозной шее, и зверь стал перебирать мощными лапами, только не по своей воле. Ещё годик назад я бы, даже не задумываясь, отмахнула идею наложить на кого-то «Империус»… А теперь что? Теперь собственными руками заключила чужой разум в клетку, пусть и не человеческий…       Тайком, пока никто не видел, я наложила на всех виновников заклинание тихих ног, и теперь никто из нас не издавал ни единого звука. Подумывала ещё отдать свою мантию-невидимку, но потом решила, что не стоит. Вдруг всё-таки придётся последовать плану Сириуса и бежать, бежать, бежать, не оглядываясь…       Шли мы по самой окраине Тёмного леса, иногда спотыкаясь о корни деревьев и камни. Никто не подумывал включить «люмус», да оно и казалось правильным: лишнее внимание было бы ни к чему. Когда дети остановились, рассматривая окружение, я поняла, что они вывели меня прямо к моему покинутому посту, откуда открывался замечательный вид на всю округу.       — Нужно ещё ближе, — уведомил Гарри, задумчиво сморщив брови.       — Погоди, — шепнула Гермиона и указала пальцем на три тени, мельтешащие неподалёку от Главных Ворот. — Это мы…       Я вгляделась вдаль: одна тень отделилась от компании и, видимо, что-то потеряв, начала рыскать по всей траве.       — Это… — я запнулась: через чернеющий луг прямиком на детей со всех лап нёсся огромный пёс.       — Сейчас он утащит Рона, — прокомментировала Гермиона, с мимолётным испугом держась за сердце.       Я совсем перестала понимать хоть что-либо. Вроде бы мы с Сириусом договаривались изловить крысу, а не украсть мальчика.       — Чёрт, что он творит?! — возмутилась я и хотела было рвануть туда, но меня остановили две пары рук, вцепившиеся в мою мантию. — Отпустите, я покажу ему, где дементоры зимуют!       — Нельзя! — с трудом сдерживая мои геройские порывы, уговаривала Гермиона. — Мы не можем вмешиваться!       — Это вы не можете, а я могу! Да отпустите же! Чёрт!       Я перестала вырываться. Все тени уже ускользнули в проход под гремучей ивой, ставшей на удивление покладистой и странным образом не покалечившей никого.       — Это Глотик нажал на рычаг, — с гордостью в голосе уведомила Гермиона.       — Отпустите меня! — дети всё ещё цепко держали мою мантию и вот-вот стащили бы её с меня. — Стоп. Какой… «Глотик»?       — Её кот, — сказал Гарри, наконец отпустив меня, и Гермиона последовала его примеру.       — Рыжий такой, с ёршиком вместо хвоста? Он, что, твой?!       Гарри с трудом подавил смешок, Гермиона же, судя по надутому виду, была оскорблена до посинения.       — Но… Откуда ты знаешь?! — хором воскликнули они.       — Дайте… дайте подумать минутку.       Я завалилась прямо на землю и облокотилась о ствол дерева. Решила на всякий случай придержать голову, грозившуюся вот-вот располовиниться.       Тот самый кот, который Кот, которого украл Сириус, на самом деле «Глотик». Бедный, как мне казалось, студент, тосковавший по утраченной животинке, это Гермиона. Крыса была у Рона; все друзья на Гриффиндоре, а, значит, Кот, то есть Глотик, мог спокойно гоняться за Петтигрю по общей гостиной… Но так в итоге и не поймал его.       — Крыса… — я еле-еле подняла на детей потяжелевшую голову. — Что вы знаете о крысе? Где она может быть?       Гарри и Гермиона застыли; слышно было только, как удивлённо хлопали их ресницы.       — Так… — я поднялась на ноги. — Рассказывайте мне всё, что знаете.       — Мы не можем… — заикаясь, проговорила Гермиона. — Это противоречит всем законам времени…       — Рассказывайте, чёрт возьми! — я сорвалась на крик.       — Это ты! — внезапно воскликнул Гарри, заметно просияв в лице. — Ты помогла Сириусу сбежать!       — Н-нет, не я… — моя ложь вышла не очень-то убедительной.       — Ты! Я понял! Это была ты! Когда Люпин спросил у Сириуса, как ему удалось сбежать, он сказал, что ему помогли! — осчастливился Гарри и, сорвавшись с места, неожиданно обнял меня. — Спасибо, спасибо, спасибо!       Такого тесного контакта с братом я не ожидала познать хотя бы в ближайшее время. А тут вот так сразу и без предупреждения.       — Не хочется вас прерывать, но… — Гермиона указала рукой за наши спины, и Гарри, покраснев, отстранился. — Там профессор Люпин идёт.       Мы резко обернулись и вгляделись в сгустившийся над Хогвартсом полумрак: действительно, тёмный луг спешно пересекал мужчина, направляясь к всё той же Гремучей иве. Он подобрал валявшуюся рядом палку, ткнул ею на рычаг, и бешеное дерево будто одели в смирительную рубашку.       — Там моя мантия! Я сбегаю и подберу её! — загорелся идеей Гарри.       — Нет! — воскликнула Гермиона, и теперь уже мы вдвоём сдерживали мальчика от неудачной попытки вмешаться.       — Я не дам этому грязному… подобрать мою мантию!       — Гарри! — одёрнула я. — Впервые я солидарна с Гермионой! Нельзя!       Над лугом разнеслось горловое пение: это развесёлый Хагрид, покачиваясь, брёл к замку и распевал во всё своё великанское горло зажигательную песню, пока не скрылся из виду, громыхнув воротами школы.       — Кому-то явно предстоит хороший вечер, — усмехнулась я.       — Видишь, что могло случиться?! — укорила Гермиона.       — Снейп, — как-то раздражённо заметил Гарри.       Мне поплохело. Очень сильно поплохело. Кажется, желудок несколько раз перевернулся, а за ним и все остальные органы.       На лугу, ставшим уже какой-то театральной сценой, появился мужчина, которого я опознала по развевающейся словно пиратский флаг мантии.       Снейп вслед за Люпином, провернув то же самое действо, скользнул в проход под ивой, правда, подобрав по дороге мантию-невидимку, утерянную троицей друзей при нападении. Хитрый же лис!       — Убери свои грязные руки от неё, — прорычал Гарри, неотрывно следя за своей великой потерей.       — Это Сириуса схватят, да? — спросила я, когда все действующие лица, разыгрывающие какой-то очень опасный спектакль, закончились. — Вторая жизнь его?       — Да, — устало согласилась Гермиона и плюхнулась на землю. — Теперь у нас примерно час.       — Так крыса… Это всё-таки Петтигрю? — «осторожно» поинтересовалась я.       — Да! Только он сбежал, — ответил Гарри и решительно посмотрел на подругу. — Может, мы успеем поймать его?       — Нет, Гарри, это слишком опасно! — завелась с пол-оборота Гермиона. — Да и когда? Не будешь же ты лазать в темноте по траве?!       Я опустилась на землю; брат привязал верёвку бесхозного гиппогрифа к дереву и, присев следом, стал тщательно меня рассматривать.       — Расскажите уже, пожалуйста, что произойдёт, — попросила я, ещё старательнее пряча лицо.       Друзья переглянулись, и по одобрительному кивку Гермионы Гарри начал свой рассказ:       — Мы пошли к Хагриду, чтобы поддержать его. Клювика должны были казнить за то, что он цапнул на уроке по магическим существам Малфоя, — он презрительно скривился. — Отец его подсуетился в Министерстве, а там назначили казнь на сегодняшний закат.       — А министр? Почему он тоже присутствовал? — спросила я.       — Он в этот год очень часто появлялся в Хогвартсе из-за Блэка, — пояснила Гермиона. — Мы раньше думали, что он хочет убить Гарри…       — Вздор! — перебила я, но по прожигающему взгляду девочки поняла, что они уже это узнали и без меня. — Извините…       — Когда мы были в хижине и успокаивали Хагрида, — продолжил Гарри, с силой сжимая кулаки, — Гермиона нашла Коросту, ну, то есть, Петтигрю. Рон, как всегда, засунул её в карман, и Хагрид нас выпроводил, чтобы мы не смотрели на казнь. И когда почти подошли к воротам школы, крыса начала пищать. А потом и вовсе вырвалась, и Рон за ней погнался…       — И на вас напал Сириус, — догадалась я. — А Люпин и Снейп? Почему они тоже рванули к иве?       Гермиона показательно вздохнула. Гарри долго смотрел на неё, раздумывая, рассказывать подробности или нет, и всё-таки решился:       — Люпин отследил нас по карте. И там же увидел Петтигрю.       — Неужто это была карта Мародёров? — усмехнулась я.       — Да она всё и так знает! — возмутилась Гермиона, откинув свои всклокоченные волосы за спину.       — Карта была у меня долгое время, — почесав затылок, вставил Гарри. — Но потом у меня её конфисковали.       Я еле подавила смешок. Ну дела… Сначала карту конфисковали у папы, потом — у меня, а теперь ещё и у брата! Наследственность, что тут скажешь! Когда расскажу это Сириусу, он ни в жизнь не поверит!       — Тебе смешно? — скептично спросила Гермиона.       — История этой вещицы очень увлекательна, — коротко ответила я. — Может быть, Сириус вам поведает её подробнее, когда вы спасёте его.       — А кем ты ему приходишься? — подгадал момент Гарри, стеснительно залившись краской. — Женой?       — Фу-фу-фу, нет, конечно, — отмахнулась я. — Тогда уж нянькой. Столько нервов мне вытрепал со своими проникновениями в Хогвартс…       — А почему ты не вытащила его из Азкабана раньше, если знала, что он невиновен?       — Скажем, я… Как только узнала об этом, так сразу же и поспешила на помощь.       Воцарилась относительно спокойная и такая нужная тишина. Каждый переваривал свежеполученную информацию; Клювокрыл, положив голову на передние лапы, мирно посапывал, а я одновременно наслаждалась обществом родного брата. Ну вылитый отец, только глаза… Мамины.       — А как его схватят? — спросила я. — Люпин бы не позволил…       — Снейп, — раздражённо утвердил Гарри.       — Гарри хотел сказать, — нравоучительным тоном проговорила Гермиона, — что профессор Снейп услышит правду не до конца и сделает неверные выводы.       — Ага, подслушает, — буркнул он. — Всё время лезет не в своё дело.       Не могу не согласиться. Северус действительно имел скверную привычку вмешиваться во всё и вся.       — Но мы его вырубим! — с весельем в голосе похвастался брат. — А потом Люпин превратится…       — Гарри! — встревоженно окликнула друга Гермиона и поднялась на ноги. — Люпин же побежит прямо сюда!       Мальчик со скоростью света посерьёзнел, признаки недавнего веселья испарились, и он принялся спешно отвязывать гиппогрифа от дерева:       — Я об этом не подумал! — судорожно гаркнул он. — Нужно быстрее сматываться!       Догадавшись, каким делом тут пахнет, я глянула на небо: полная луна практически полностью высунулась из-за туч.       — Они выходят! — торопила Гермиона. — А куда идти-то? Дементоры вот-вот появятся!       — К Хагриду! — предложил Гарри. — Там сейчас никого!       — Пошли, Клювик, — дала команду я, и мы целым табуном двинулись обратно к дому лесничего.       Позади раздался жуткий нечеловеческий вой.       — Римус, — догадалась я, не сбавляя темпа. — Превращается!       Наконец-то хижина… Гарри затормозил перед самой дверью, рывком её распахнул, запустил сначала нас с Клювиком, затем — Гермиону, а потом залетел и сам, с грохотом задвинув засов. Какое-то огромное чудовище в домике оглушительно залаяло.       — Это мы, Клык! — успокоила Гермиона то ли карликового медведя, то ли огромную собаку, почесав за холку.       Гарри беспокойно выглядывал в окно. Клювокрыл улёгся у камина и приготовился вздремнуть. Мне бы такое безразличное спокойствие…       И когда я почти расслабилась, подумав о том, что всё шло более-менее гладко, снова знакомая жгучая боль пронзила руку.       — Чёрт, чёрт, чёрт! Только не сейчас! — завыла я и от боли, и от обиды.       Друзья с подозрением смотрели на меня. Я отвернулась и, закатав рукав, проверила руку. Вновь мои вены светились золотым свечением, маховик пульсировал как второе сердце и вырывался наружу. Как и минувшей зимой.       — Чёрт! — скрывать маховик под одеждой уже не было смысла, ибо он светил как чёртов маяк. — Чёрт!       — Что происходит? — спросил Гарри, выпучив глаза на маховик. — У тебя тоже есть маховик?       — Что-то идёт не так! — довольно жёстко огрызнулась я. — Что-то идёт не так, как нужно!       Я выглянула в окно: ночь сгущалась ещё пуще, небо заслонили грозовые тучи… Нет, тучи так быстро не плавают… Я всем телом приникла к стеклу… Дементоры. Около сотни оголодавших дементоров стремительно летели к чёрному озеру.       — Как вы спаслись?! — крикнула я, повернувшись к детям. — Кто вас спас от дементоров?!       — Мы… — не отойдя от шока, прошептала Гермиона, — отключились…       — Чёрт! — снова выругалась я, отворила дверной засов и бегом понеслась к озеру.       Я бежала на своих хиленьких ножках как могла. От моего марафонского забега зависели целые жизни. Только бы успеть, только бы успеть…       Озеро приближалось, ни единой души за версту. Из зеркальной кромки воды выныривали всё новые и новые тени в капюшонах. Они окружали маленьких человечков на противоположном берегу. Там же виднелись слабенькие серебрянные вспышки — чьи-то провальные попытки вызвать Патронус. Чёрт!       Ближе к воде всё поросло колючим кустарником: я продиралась сквозь него, наплевав на острую боль, на разрываемую в клочья одежду… Ближе, ближе! Нужно ближе!       Один особо прыткий дементор уже стянул капюшон… Приготовился, называется, к поцелую! Больше ждать нельзя!       — Экспекто Патронум! — крикнула я.       Моя защитница, моя серебряная ласка вырвалась из палочки, поскакала по чёрной кромке воды, словно по зеркалу, освещая окрестности с двойным усилием. Дементоры шарахались от крохотного зверька как от пожара…       Я шлёпнулась наземь, сильно ушибла колени. Не могла отдышаться. Минуту. Всего минуту. Привести дыхание в норму. Мне казалось, что тьма ещё не отступила. Просто взяла паузу. Готовила новый убийственный удар.       Я была на пределе. Буду защищаться. Буду стоять до конца. Только не трогайте близких. Один в поле воин. Я докажу.       Сзади послышались шаги.       — Что она сделала?! — шёпотом завопила Гермиона.       — Она спасла нас, — пояснил Гарри, который, похоже, увязался за мной и видел всё произошедшее своими глазами. — Это её я видел на том берегу…       Он помог мне подняться и провёл меня за объёмные кусты, которые я не успела разломать.       — Ты вся дрожишь! — заметил брат.       Да… Колбасило меня не по-детски. Руки сковала сильная дрожь, и я удивлялась, каким чудесным образом ещё не выронила палочку.       — Я… очень испугалась, что вы можете погибнуть, — честно призналась я.       — Слушайте, — озарённо проговорил Гарри, — я же видел тебя на том берегу, значит, всё прошло, как и должно было быть.       — Да, не считая сбитых коленок, многочисленных ран и моих и так бывших ни к чёрту нервов!       — Тише! — вразумила меня Гермиона. — Там Снейп очнулся.       Мы высунули головы из-за кустарника. Северус на том берегу пришёл в себя, соорудил четверо носилок, уложив безвольные тела Рона, Гермионы, Гарри и Сириуса, и двинул свою подконтрольную «флотилию» к замку.       — Осталось сорок пять минут до того, как Дамблдор закроет двери в больничное крыло, — сверившись с часами, уведомила Гермиона.       — Это было сильно! — восхитился Гарри, глядя на меня.       — Да нет, обычная магия левитации… — отмахнулась я: мысли всё ещё были заняты Снейпом. Мой взгляд сопровождал его, пока мужчина не скрылся в замке.       — Да нет же! Патронус! — пояснил брат. — Меня профессор Люпин пытался научить, но, как видишь, не получилось призвать настоящий.       — А-а-а, — протянула я, вспомнив, что Патронус не изучается в школе, и для учеников подобная магия кажется невообразимо сложной. — Ну ничего, всё впереди. У меня тоже не с первого раза получилось. Да и не в тринадцать лет это было.       — А когда? — заинтересовался этой темой Гарри.       — В семнадцать, — отмахнулась я и заметила на хогвартской лужайке ещё одну фигуру. — Смотрите! Там кто-то идёт.       — Макнейр, — узнал мужчину Гарри. — Наверное, пошёл за дементорами. Пора!       Встали, вынырнули из укрытия. Гиппогриф бесхозно елозил лапой землю. Кажется, я потеряла связь с ним, что меня несказанно радовало. Ну, он хотя бы понял, что мы пытались ему помочь.       — Чего вы ждёте? — спросила я, глянув на растерявшихся детей. — Летите. Втроём не поместимся.       Дети подозрительно странно переглянулись.       — Нам кажется, — выразила общее мнение Гермиона, — должна лететь ты.       — Да, — поддержал подругу Гарри. — Ты спасла Клювокрыла, нас, и будет честным, если и вновь спасёшь Сириуса.       — Ребята… — онемела я. — А как же вы?       — За нас не беспокойся, — Гермиона слегка улыбнулась. — Мы как раз добежим до замка и вернёмся в больничную палату.       — Я… я не знаю как вас благодарить.       — И не нужно! — в приказном тоне заверил Гарри. — Лети!       Глянув в ожившие оранжевые глаза, я погладила гиппогрифа по шее. И отчётливо поняла, что «полететь» на этой здоровской махине не смогу:       — Я никогда не летала на таких, — отчего-то смущённо проговорила я, не отрывая руки от колючей как проволока шерсти.       — Ничего, — ответил Гарри, — я тоже летал всего раз: главное, держаться крепче.       И Гарри сцепил руки в замок, «тонко» намекнув, что поможет взобраться на зверя. Гермиона расслабленно выдохнула, видимо, осознав, что ей-то не придётся путешествовать таким образом.       Брат подсадил, и, путём кряхтения и больших усилий с моей стороны, я оказалась на грозной спине животного. Оставалось надеяться, что с полётами на гиппогрифе мне повезёт больше, чем на мётлах.       — Ну ладно… — сказала я, стараясь не выдавать подкатившую к горлу предполётную панику. — Где держат Сириуса?       — В кабинете Флитвика, — отозвалась Гермиона, пока брат сооружал для меня подобие вожжей: Гарри, перекинув верёвку через шею, привязал её к ошейнику и всучил мне. — Ой, ты, наверное, не знаешь, где это…       — Западная башня, если не ошибаюсь?       — Да! — расслабленно выдохнула Гермиона и тут же нахмурилась: — Ты училась в Хогвартсе?       — Пока, ребятки, — усмехнулась я. — Надеюсь, судьба сведёт нас ещё хотя бы раз.       И я легонько толкнула каблуками Клювокрыла; тот расправил свои исполинские крылья и с лёгкостью оторвался от земли. Уменьшающиеся от сильных взмахов дети махали ручками мне в след, пока не превратились в муравьишек, и я упустила их из виду.       Гиппогриф пролетел чёрное озеро и приближался к замку. Я скорректировала траекторию, и теперь мы направлялись к Западным башням. Управлять животинкой оказалось просто, почти как железным конём Сириуса… Только вот где тормоза?!       — Стооооой! — крикнула я и со всей силой натянула на себя поводья.       Гиппогриф завис в воздухе, не считая, что меня бросало то вверх, то вниз. Я вглядывалась в тёмные стекла и нашла нужное, за холодной гладью которого скучал один хорошо знакомый мне узник.       — Алохомора!       Окно со звоном отворилось. Сириус от неожиданности подскочил и с изумлением стал пялиться на нас с Клювиком.       — Спасателей вызывали? — с забавой спросила я.       — Амелия! — дядя от шока почти потерял голос. — Но… как?!       — Быстрее! Мало времени! — крикнула я и, обхватив сильную шею гиппогрифа, подала руку своему горе-родственнику.       Сириус взобрался на раму, благо, был худ, потому смог безболезненно протиснуться через окно, затем схватился за поданную руку, и я втащила его на спину животного.       Снова ударила каблуками по бокам, и гиппогриф взмыл вверх, в самые небеса…       — Где тебя черти носили?! — оправившись от шока, спросил Сириус, недоверчиво косясь на замок, уплывающий вдаль.       — Как видишь, спасала твою неосторожную тушу, — уведомила я. — В твоём грандиозно-провальном плане имеются идеи, куда теперь податься?       — Ни единой… моя дорогая дочурка, — ответил Сириус и крепко сжал меня в объятиях.       Наверное, сказал «спасибо».