***
— Ну вот… Отправили… — наконец спокойно вздохнув, высказалась МакГонагалл, провожая взглядом последние кареты, отъезжающие от Главных школьных ворот. — Очередной учебный год подошёл к концу. Чем собираетесь заняться на заслуженном отпуске? Мы с профессором оторвались от картинного пейзажа школьного двора и нырнули обратно в Холл. — Тем же, чем и всегда, Минерва, — ответил я. — Буду восстанавливать нервы, чтобы на будущий год эти самые спиногрызы их снова истратили. — Ох, Северус! — увлечённо воскликнула она. — Как я Вас понимаю! Но всё-таки в этом-то и заключается наша профессия. Мы отдаём частицу себя, чтобы впоследствии найти своё отражение в учениках. Разве это не увлекательно? — Ещё как, — снисходительно согласился я. Вместе мы вернулись в Главный зал, где ещё буквально час назад кипели жизнь и присущая ей суматоха. Однако же теперь просторное помещение пустовало; факультетские столы были отодвинуты к стенам, так что остался всего один, размещённый в центре. За столом, украшенным лишь закусками и напитками покрепче, чем на финальном пиру, уже разместилось несколько преподавателей, не обременённых деканством. Во главе восседал Дамблдор и приветливо улыбался, впрочем, как и всегда. Не было разве что профессора-оборотня, который смылся быстрее, чем отрастал его собственный хвост. Ну и профессора-стрекозы, решившей, наверное, не вылетать из своего комфортного болота. — Дорогие коллеги! — взял слово директор, когда все расселись. Я же показательно и намеренно выбрал место подальше от него… Спрятался за массивной тушей Хагрида и вклинился рядом с Флитвиком, который вскарабкался на стопку толстенных книг, потому как росточку не хватало восседать на обычном стуле. — Как Вы уже сами догадались, Хогвартс опустел. Ученики разъехались по домам и, надеюсь, обязательно увезли в своих головных чемоданчиках столь ценный груз, как знания. Хочу поблагодарить всех за искусно проделанную работу и прежде, чем вы приступите к нашему традиционному празднованию, поспешу обрадовать вас замечательной вестью! В груди всё сжалось до букашечьих размеров. Неужели драгоценный директор сейчас так беззаботно «обрадует» нас новостью о возрождении Тёмного Лорда? И ладно, если бы он распалялся с таким усердием только для меня. Но другие-то преподаватели не могут похвастаться отменной выдержкой, коей обладаю я, и к тому же могут отбросить коньки прямо за столом… — Имею честь вам заявить, — прокашлявшись, продолжил Дамблдор, — что в будущем году Хогвартс примет Турнир Трёх Волшебников! Флитвик рассеянно утёр проступившие капельки пота салфеткой, которой только что утирал пивную пенку со своих пышных усов, Стебль выронила бокал, который тотчас разбился вдребезги, а МакГонагалл залпом выпила добрый стакан хереса, который прежде отпивала маленькими глоточками и непременно кривилась. По сияющему всеми цветами радуги лицу Дамблдора невозможно было понять, ожидал он подобной реакции от преподавателей или нет. А реакция была такова: абсолютная тишина присела за общий стол лишним гостем. И если чуть сильнее напрячь слух, можно было расслышать, как ухали оставшиеся в совятнике школьные совы. Я же, при всём своём могучем старании, старался не рассмеяться нервным смехом. — Это… — первой нарушив тишину, запнулась МакГонагалл, ошарашенно глядя из-за сползших на нос очков и забыв даже о вежливой официальности. — Ты серьёзно, Альбус? — Серьёзнее некуда, Минерва! — по-прежнему ослепляя глаза, сверкал гордостью Дамблдор. — Я уже давно предлагал министру вернуть эту прекрасную традицию. И вот, после долгих уговоров, Фадж прислушался и дал добро! — директор так увлечённо об этом рассказывал, что, казалось, ещё чуть-чуть, и он захлопал бы в ладоши, как дитя от переизбытка восторга. — Я, естественно, уже получил согласия директоров двух остальных школ — Шармбатона и Дурмстранга. Вскоре они отберут лучших из лучших, чтобы приехать сюда и побороться за кубок! И я настоятельно прошу вас, уважаемые коллеги, помочь с подготовкой к этому определённо важнейшему событию в жизни школы! В общем и целом, если бы не нависшая угроза в виде возрождающегося чудовища, мне эта идея показалась бы даже интересной… И хотя я в свои школьные годы не застал Турнира Трёх Волшебников, я словил себя на мысли, что с удовольствием бы посмотрел, как три невезучих чудака станут сражаться не на жизнь, а на смерть за стеклянный кубок. Если бы не одно «но»… — Вот в чём, значит, состоит Ваша гениальная идея? — собрав последние остатки гордости, я пришёл в кабинет директора, когда шумиха вокруг «важнейшей» новости чуть поутихла. — Отвлечь внимание смертельно опасным Турниром, когда настоящая смерть заносит косу над головой? Дамблдор уже не светился радостным блеском, а был больше похож на сморщенного ребёнка с детской наивностью в глазах. — Нет, Северус, — ответил он, вглядываясь в ночные очертания гор, окружающих школу. — Я добивался разрешения Турнира уже очень-очень давно. И мне даже горестно осознавать, что Вы относитесь к этому, как к забавному развлечению… Турнир призван сплотить три сильнейшие европейские школы. А то, что нам выдался шанс объединить усилия в приграничный час надвигающейся войны, можно лишь «обозвать» благосклонностью судьбы, никак иначе. — Вы всерьёз надеетесь, что школа, которая в бытность Первой Магической войны решила не вмешиваться в происходящее, и Каркаров, струхнувший на слушании и сдавший как на духу практически всех Пожирателей, действительно захотят объединить свои силы? И против кого? Против пока сомнительно живого трупа? — Вы не меньше моего знаете, насколько Волан-де-Морт опасен для мира, который мы с Вами пытаемся защитить, — ответил Дамблдор. Прежняя любезность, присутствующая на пиру, иссякла, уступив место строгой железности. — Его возрождение, Северус, это лишь вопрос времени. И это оставшееся время мы больше не можем растрачивать зря. — Я не понимаю, почему Вы решили сплотить группу школьников вместо того, чтобы рассказать о надвигающейся угрозе тому же министру, — с раздражением заявил я. — Уж всяко лучше заручиться поддержкой министерства, ежели управлять армией мальков. — Как Вы и сами могли заметить, меня всячески пытаются сместить с поста, — с сожалением ответил директор. — Открытие Тайной Комнаты в прошлом году и казнь гиппогрифа — лишь малая часть планов по свержению. И как ни прискорбно было бы сообщать, но ещё несколько критичных ошибок с моей стороны, и Фаджу это всё-таки удастся. Не хочу мутить воду, но наш министр «немного» не в себе, а весть о возрождении Тёмного Лорда, боюсь, добьёт его окончательно. — И Вы полагаете, что пара смертей на игре добавит шарму в Вашу копилку? — Как раз-таки смертей нам и нужно избежать, — оживился Дамблдор и наконец повернулся. — Поэтому-то правила Турнира и были в корне пересмотрены и переделаны… Но не буду забегать вперёд! Ступайте, Северус, нам ещё предстоит куча работы… — И кого на этот раз Вы пригласите преподавать ЗОТИ? — не спешил стать выгнанным я. Оборотень слинял, не доведя до конца учебную программу, а мне было лишь в радость выручить директора… — Вампира, говорящего единорога или, быть может, йети? — А Вы неплохо разбираетесь в магических существах, — усмехнулся директор. — Может быть, Вам стоит подумать о том, чтобы сменить профиль? — Ха-ха, — цинично проговорил я. — В общем-то, я уже веду переговоры со своим старым другом, — уведомил Дамблдор, снова отвернувшись к своему излюбленному окну. — Надеюсь, он согласится раньше, чем информация разнесётся по газетам.***
— Не нравится мне всё это, Северус, — по секрету пожаловалась мне МакГонагалл в учительской. И я не сразу понял, имела она в виду кучу бумажной волокиты, которую мы с ней на пару разгребали, или обстановку в целом. Преподавателей заставили — подчёркиваю — заставили в срочном порядке приводить замок в презентабельный вид. И если нам досталась более-менее безобидная работёнка, заключавшаяся лишь в перебирании министерских бумажек, то другим повезло куда меньше. К примеру, Флитвик вместе с Хагридом подготавливал школьный стадион для первого испытания… И если лесничему нравилось копаться в зарослях травы, то Флитвик всем своим крохотным, но исключительно недовольным видом показывал обратное. — Полно Вам, Минерва, — ответил я с намёком на остальных. — Мы с Вами ещё неплохо устроились… Сиди да подписывай, сиди да подписывай… А не жарься на солнцепёке. — Да нет же! — воскликнула она и отбросила в кучу поменьше очередную бумажку, которая, медленно покружившись в воздухе, опустилась на пол. — Этот Турнир… Просто издевательство какое-то! Я откинулся на спинку кресла и понимающе глянул на неё: — Скажу лишь, что мне радостно осознавать, что министерство решило ввести возрастное ограничение, — высказался я. — По крайней мере, не придётся делать спецзаказы на мини-гробики. — И это тоже… — рассеянно согласилась МакГонагалл, но тут же одёрнула себя. — Северус! Нельзя же быть таким чёрствым. Речь идёт о наших детях! — Да-да, — отмахнулся я. — Наши дети — наше всё. Ещё долго слышались противный шелест бумаг и чирканье перьев. Это продолжалось до тех пор, пока МакГонагалл, видимо, совсем заскучав, не попыталась снова завести разговор: — Кто-нибудь из студентов сдал Ваш экзамен на «превосходно»? — Вы же сами подписывали табели, — оповестил я. — Да… — призадумалась женщина. — Перси Уизли — единственный с моего факультета, кто получил высший балл за ЖАБА. — С моего — два, — будничным тоном вставил я. Минерва закусила губу. Неужто зависть? — Но кубки всё равно взяли мы, — нет, ошибся. Не зависть. Детское ехидство. — И Вы, непременно, сдуваете с них пылинки… — Можно подумать, Вы не сдували! — рявкнула Минерва. — Но не так часто, как наверняка делаете Вы… Декан хотела и дальше продолжать мирные препирательства, но слова её так и застряли в горле, так как камин выплюнул новую бумажку, прилетевшую мне точно в руки. Я бегло пробежался глазами по тексту и поднялся на ноги. Суставы в коленях неприятно захрустели, и я вдруг отчего-то почувствовал себя на все дамблдорские годы. Кстати о директоре: служебная записка была подписана его крючковатым почерком. — Дамблдор вызывает к себе, — предупредил я декана с еле скрываемым удовольствием, ибо куча нерассортированных документов не уменьшилась ни в раз. — Северус! — с обидой в голосе произнесла МакГонагалл. — Надеюсь, Вы в скором времени вернётесь… С этой кучей мне одной придётся просидеть до ночи, а новое расписание само себя не сделает. — Ладно, ладно, — пробубнил я и вышел из учительской. Что-то в последнее время я зачастил в директорский кабинет… Не помню уже года, в бытность которых я просто преподавал и общался с Дамблдором в случаях только острой необходимости, а не спасал кое-чью задницу, как магнит притягивающую приключения. — Вызывали? — небрежно поинтересовался я у спины, обладатель которой как обычно медитировал над широтными просторами. И что его там привлекало, я понять не мог. Да, видок из окна директор отхватил живописный, но за столько лет, сколько он руководил школой, местные горы надоели бы с лихвой. Ответа не последовало, поэтому я наколдовал себе кресло перед массивным столом и с удобством в нём расположился. Я выучил повадки Дамблдора достаточно, и раз уж он оттягивал ответ, это означало, что разговор предстоит долгий. — Вы читали утреннюю газету, Северус? — спросил он минут через пять, видимо, спустившись на смертную землю из своих дум. — Честно говоря, Вы дали столько работы, что на мониторинг ещё и газет попусту не остаётся сил. — Да? — осведомился Дамблдор и прошёл к своему креслу, болезненно опустившись. — И как продвигается дело? — Не думаю, что Вы вызвали меня, чтобы узнать, сколько бумажек мы с МакГонагалл заполнили, — усомнился я. — Какова основная причина? — Вы поддерживаете отношения с мистером Малфоем-старшим? — перешёл в наступление волшебник. — Да-а-а… — слегка растерялся я. — Кажется, он приглашал меня на ужин в прошлом месяце, но я отказался из-за возникших «непредвиденных» обстоятельств. — Очень жаль, очень жаль… — А в чём, собственно, дело? — Видите ли, Северус, — напряжённо начал профессор, сцепив пальцы в замок, — на Чемпионате мира по квиддичу, который принимала наша страна впервые за тридцать лет, случился весьма странный инцидент… — И какой же? — Съехалось много иностранных гостей, министерство нагородило кучу защиты… — по мере продвижения рассказа кустистые брови директора ползли вниз, практически загораживая глаза. — Последний матч завершился в пользу ирландцев, хотя снитч поймал болгарский ловец… — Это непредсказуемая игра, — пожал плечами я. — Да… Непредсказуемая… — согласился он. — Так вот, буквально часом позже на территорию палаточного лагеря ворвались люди в масках, устроили ужасные беспорядки и кучу отвратительных вещей… Говорили что-то об уничтожении маглорожденных и прочее. «Почерк действительно похож на Малфоя», — подумалось мне, но сказал я другое: — Бывает, — скучающе вставил я. — Масштабные мероприятия всегда притягивают вандалов. — А затем, — продолжил Дамблдор, не взяв во внимание мои слова, — мирное вечернее небо осквернила хорошо известная Вам метка. — Метка? — удивился я. — Чёрная метка. Метка Лорда Волан-де-Морта. — Я более чем доходчиво понял с первого раза, не стоило пояснять, — раздражённо ответил я. — Но что Вы хотите от меня? Это вряд ли были Пожиратели. Они так рьяно отрекались от своего Лорда и шутить с огнём не стали бы. А те, что сохранили преданность, сейчас пребывают в местах не столь отдалённых. Дамблдор, видимо, удовлетворённый моим ответом, покачал головой: — Приятно знать, что Вы думаете так же, — сказал он. — Ступайте. И я ушёл, так и не поняв, что это было.