***
Я совсем перестал спать. Считал секунды, минуты, часы. Всё думал о словах старика. Либо — либо. Либо она отыщет выход, либо нет. Либо выживет, либо нет. Всё, казалось бы, просто, как сложение или вычитание! Но тогда какого хрена час от часу не легче?! Я не могу ей помочь. Не могу, не могу, не могу. Я нихрена не могу. Я беспомощен. Опять. Это её рок. И она несёт его с гордо поднятой головой. Но кто сказал, что я не могу скрасить её дорогу своим угрюмым видом? Дом Блэков по-прежнему дряхлый и сырой, коридор затхлый и тёмный. А смешанный смех трёх голосов из столовой в новинку. — Неужели он так сказал? — рассмеялась Амелия. — Конечно же, мы дадим Вам рекомендацию, но… — передразнил кто-то мужского пола писклявый голос. — Вы не знаете, что теряете, мистер Уизли! Снова взрыв хохота. — Как будто я всю жизнь мечтал лазать по гробницам и копаться в тысячелетнем песке рассыпавшихся мумий! Уизли. Этот человекоподобный обезьян заставляет её смеяться с полоборота. А что обычно делаю я? Довожу до слёз одним присутствием. — Так ты в итоге получил работу? — спросил Поттер. — Ну естественно! Как они могли мне отказать? — Они просто взяли его из жалости, — наконец сказал я, вступив в столовую. Смешки сразу стихли. Будто я застал студентов за непотребством. — Северус, — поднялся Уизли. — Приятно видеть тебя снова. А мне вот не очень. Я вмешался в почти семейный завтрак. Амелия, её горе-братец и… заноза в заднице. — Хвалишься своими достижениями? — спросил я. — Рассказываю про свои успехи лучшей подруге, — процедил он. — Позавтракаешь с нами? — вмешалась Амелия, на что получила неодобрительные взгляды со всех сторон. — Он не ест, — ответил за меня Уизли, Поттер «неслышно» прыснул. — Поддерживает свой образ кровососа. — Сказал бы я, перед кем ты стоишь на коленях, да не при… — Вот, смотри, Гарри, — перебила Амелия, — примерно такими же кретинами они были и в студенчестве… Северус, может, кофе? — Лучше сразу яду, — вставил Уизли, — но ты не беспокойся, он сам себе сцедит. — Не откажусь от кофе. Спасибо, Амелия, — сказал я. — Не поубивайте только друг друга, — звякнула Амелия и ускакала в кухню. Я прошёл к столу и выбрал себе место, чуть поодаль от опустевшего стула Амелии. — Значит, получил работу в Гринготтс? — спросил я, закинув ногу на ногу. — Мои поздравления, у лондонских гоблинов добавился ещё один раб… ботничек. — С каких пор навозников вроде тебя берут в Орден? — Ну тебя же взяли, — парировал я. Тем временем Амелия вернулась с чашкой в руке и, поставив передо мной сей скромный завтрак, уселась рядом с братцем, предпочитающем молча поглощать свою яичницу. — Билл только что вернулся из Египта, — уведомила девушка, скрашивая молчание. — И сразу же поспешил сюда, — подмигнул ей Уизли, от чего девушка густо покраснела. — Хотя у него есть семья, — заметил я. — Да, в отличие от некоторых, — согласился мужчина, — но семья скоро приедет сюда, а шанс поболтать с подругой, вернувшейся с того света, выдался только сейчас… Ну что, Гарри, как тебе сестрица? Согласись, классная, а? — Не то слово, — подтвердил Поттер, согласно кивая головой. — А яичницу какую готовит! — удовлетворённо откинувшись на стуле, произнёс Уизли. — Поделишься рецептом? Я с трудом удержался от того, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Говорит он, а стыд испытываю я. — Ну а ты, Снейп? — с вызовом поинтересовался Уизли. — Зачем приехал? Не помню, чтобы вы с Амелией вновь становились друзьями. Последний год ты её ненавидел. — Билл, мы… — смутилась девушка, но я промолчал, позволив ей закончить. — Мы всё обсудили, и никто из нас не держит ни на кого зла. — Вот как? — удивился тот. — А ещё мы встречаемся, — добавил я и не без труда подавил спазм, отвечающий за улыбку. Амелия побледнела и наверняка забыла, как дышать. Поттер уронил вилку в тарелку, а Уизли… О да, Уизли знатно прихерел. Простите мою грубость, но так оно и было. Глаза, будь они вставными, как у Грюма, сейчас выкатились бы на стол, а в отпавшей челюсти можно было рассмотреть остатки завтрака на зубах. — Это шутка? — с надеждой покосившись на Амелию, спросил Поттер. — У меня что, клоунский нос на лице? — предположил я. — Я не у Вас спросил! — разъярился он. — Амелия, это что, правда?! — Ты ей что-то подмешал? — вновь заработал своей челюстью Уизли. — Иного объяснения я не вижу! — Людям свойственно сходиться, — проговорил я и скрыл ухмылку за глотком кофе. — Ты что, рехнулась?! — затряс онемевшую сестру Поттер. — Он же отвратительный! — Учту Ваши веские замечания на контрольной, мистер Поттер, — съязвил я. — Да заткнитесь Вы уже! — прикрикнул он. — Амелия, ты скажешь уже хоть что-нибудь?! — Амелия, — вмешался Уизли, — если он тебя запугал или шантажирует, моргни два раза. — Не понял, кто кого запугивает и шантажирует? Всё как во второсортных магловских романах. В тех, где убийца садовника — сантехник, который метил на его место. Словом, дурдом. Амелия уронила голову на столешницу, чтобы скрыть вполне себе оправданное замешательство. Её крёстный вернулся. Как же вовремя. Не так я представлял себе знакомство с родителями.***
Тик-так, тик-так… Отсчитывали время до казни старинные часы в гостиной Блэков. По левую сторону дивана сидел подсудимый — Северус Тобиас Снейп, по правую сторону дивана пострадавшая — Амелия Иоланта Поттер. На противоположном судейском диване — все остальные… Воздух насыщен газом, искра — рванёт. Амелия была подавлена: пальцы заламывала, глазки на полу прятала — всё, как и полагалось в подобных случаях. А я что? Я чувствовал себя как обычно. Уже бывал на суде, скажем даже, что я — прожжённый судопосещатель. А тут ещё и… самосуд. Так что, сидел я расслабленно, даже отстранённо, положив руку на спинку дивана и закинув ногу на ногу, а половину грязных словечек и вовсе пропускал мимо ушей. Мне стесняться нечего. А вот Амелии — что неимоверно било по моему самоэгу — видимо, было. Но ведь она сама хотела всем рассказать. Я лишь… сделал первый шаг. Кто-то подумает, что я вновь проявил свои собственнические замашки, но я предпочитаю больше говорить — первый шаг. Звучит прозаичнее, да и я кажусь в геройском свете. Наконец вызывался свидетель нападения, Сириус Блэк lll: — Неделю, Амелия, я отсутствовал ровно неделю, а ты успела закрутить шашни с этим полудурком! В общем-то, фразочку я передал максимально упрощённо. Побоялся, как бы в случайного зрителя ядовитой слюной не попало. А свидетель нападения… На то он и свидетель нападения: его удерживали от того самого нападения сразу два человека — Римус Джон Люпин и Уильям (прямо королевских кровей имечко) Артур Уизли. — Сириус, успокойся наконец! — попросил оборотень. А вот этого мохнатого, пожалуй, можно и в свидетели защиты записать. Я услугу ему оказывал. Человеческую натуру помогал сохранять. Так сказать, приручил. Не такой уж я и омерзительный, как о мне говорят. — Отпустите меня! Я ему только рожу подправлю! Пустые угрозы уже безумно наскучили. Я чуть склонил голову вбок и пересёкся взглядом с Поттером. Тот стоял у стены, скрестив руки на груди. Я не спал с его сестрой, но почему бы не ляпнуть обратное как-нибудь в разговоре? — Хватит! Замолчите! Надоели! — заявила «пострадавшая». А-а-а. Вот и обещанный взрыв. — Я не пойму, откуда в вас всех столько ненависти! — Вот так. Одним предложением пристыжены все. — Я не знаю, сколько ещё протяну, понимаете?! Я не знаю, сколько ещё дней смогу прожить! Посмотрите… — она показала свои искалеченные руки, затем — спину. — С каждым разом эта хрень всё больше! Мне всё больнее это выносить, но я терплю! Ради вас! Вы — самые дорогие мне люди! Я люблю вас, я страдаю за вас, я… умру за вас! А вы?! Вместо того, чтобы объединить силы против общего зла, ядом друг на друга брызжете! Амелия обвела разочарованным взглядом всех присутствующих и в слезах убежала. Как в этом маленьком существе умещается такое количество слёз? — Сидеть! — оскалился на меня Блэк, остановив мою попытку последовать за ней. — Я пойду. Блэк выбежал из гостиной вслед за девушкой. — Что с ней? — вымолвил Уизли. — Что за чертовщина на её теле? — Расплата, — ответил я, — за жизнь. — Дамблдор знает? — отстранённо спросил Люпин. — Знает, — кивнул я. — Как остановить это? — подал голос Поттер. — Я вам что, справочная? — Ты можешь хоть на минуту перестать вести себя как последний ублюдок?! — ощетинился Уизли. — Как она вообще тебя выбрала? Кто угодно был бы лучше, чем ты! — Билл, — остудил Люпин, — оскорблениями не добиться успеха. — Посмотри на него, Римус, — сказал Уизли, пренебрежительно ткнув в меня пальцем. — Положи руку на сердце и скажи, что одобряешь! Оборотень нахмурился, взъерошив волосы. А я ещё ему помогал! — Не можешь! — констатировал рыжий. — Вот и я не могу! Можно подумать, мне требуется чьё-то одобрение. И от кого? От Уизли? От того Уизли, что забрал её у меня? Что настраивал её против меня? А всё почему? Потому что я лучше него. Они могут говорить что угодно, могут давить на то, что я не симпатичный, угрюмый или даже мерзкий, с кривым носом и чёрными глазами — словом, встречать меня по одёжке. Могут задействовать, как аргументы против, моё уважение к Тёмным искусствам или службу на Тёмного Лорда, но никто из них не в праве судить мою душу. Ибо лишь душа моя, латанная-перелатанная, как мантия у Люпина, и глубокая, в отличие от поверхностных суждений Уизли, может затмить любого из них. Наконец в дверном проёме появилась голова Блэка. Его глаза быстро нашли мои, и помимо гнева в них горело презрение. Впрочем, ничего нового, на чём можно было бы акцентировать внимание. — Ты, — прорычал он. — За мной. Стало быть, мужской разговор? Я спросил себя: а надо ли? Мне не требуется ничьё благословение, чтобы испытывать то, что я и так испытываю на протяжении вот уже всей сознательной жизни. Но некое уважение к Амелии и её ненормальной преданности близким я имел и лишь потому вышел вслед за Блэком. И каково было моё внутреннее удивление, когда эта самая Амелия обнаружилась в трапезной. Блэк уселся во главе стола, девушка — по его правую руку, мне же, по всей видимости, уготовили место по левую. Амелия сохраняла беспристрастное выражение лица, что довольно странное явление по природе своей, зная во всей красе её эмоциональную натуру. Ничто, казалось, было не в силах поколебать её спокойствие, лишь покрасневшие глаза выдавали миновавшие слёзы, но и глаза её не выражали ничего. Будто и вовсе не она сидела передо мной, а лишь её оболочка. — Ну? — издевательски произнёс Блэк. Я глянул на него исподлобья. Чего он ждёт от меня? Я должен оправдываться? Так я никогда ни перед кем не оправдываюсь. — Найдётся, что рассказать мне? — продолжил Блэк вкрадчивым голосом. — Смотря то, что ты хочешь от меня услышать, — ответил я. Интуиция подсказывала, что в этом разговоре крылся какой-то подвох. Блэк не ругался как сапожник и не бросал на ветер пустотелые угрозы. Да и Амелия не спешила вступать в дискуссию. — Не надо расстилаться передо мной и угождать, — скривился Блэк. — Скажи правду, ты её любишь? Амелия подняла на меня заинтересованный взгляд. Я вобрал в лёгкие воздух, но так и не использовал его по делу. Я не смог вымолвить ни «да», ни «нет», несмотря на то, что несчётное количество раз признавался себе, как неудержимо люблю Амелию, но вслух воспроизвести эти три чёртовых слова не сумел. Будто неведомая сила пережала горло. Будто от этих трёх слов всё могло рассыпаться. И меня вдруг осенило. Я никогда не говорил Амелии напрямую эти три слова. Я упрямо требовал от неё любви тогда, когда сам не нашёл времени и сил признаться. А как бы она узнала о том, что я испытываю? Женщины, они ведь такие… Им постоянно нужно напоминать, как они нужны нам, как поёт рядом с ними душа сорванным от боли голосом, и как мы, мужчины, ничтожны, когда за нашей спиной некого защищать. — Что и требовалось доказать, Амелия, — проговорил Блэк, откидываясь на стуле. — Тех, кто даже солгать не может тебе о любви, нужно посылать на… — Я поняла, дядя. Будь добр, воздержись от подробностей, — хмыкнула девушка. — На четыре стороны, — упрямо закончил Блэк. Он обвёл меня взглядом сверху до низу, а затем отвёл глаза, словно не мог смотреть на меня, такого отвратительного и подлого, подолгу. Мне казалось, это конец. Сейчас Амелия послушается своего несчастного крёстного, преуспевшего, на минуточку, в любовных делах ровно в том же количестве, что и я, и отречётся от меня. Но она вдруг улыбнулась, да так лучезарно и заразительно, что я начал сомневаться в её эмоциональном здравии. — Это не тот случай, дядя, поверь, — сказала она, глядя на меня. — Что же, — помолчав, заключил он, — может, когда ты обожжёшься, найдёшь себе кандидатуру получше. Блэк невесело подмигнул ей и вышел. Амелия заперла дверь за ним, а затем подошла ко мне. — И что это… было? — наконец спросил я. — Что? — удивилась она. — Думал, он будет мучить тебя Круциатусом, пока не откажешься от меня? Сириус, конечно, непредсказуемый, но на такие зверства не способен. — Он ведь против, — засомневался я. — Да, — согласилась она и, вздохнув, уместилась на краю стола. — Его семья… всегда вмешивалась в его жизнь, диктовала правила и всячески давила на него, и он зарёкся никогда не лезть в чужие отношения. — О чём ещё вы говорили? — спросил я, всё ещё не веря в происходящее. — Как ни странно, о тебе, — усмехнулась она. — Сириус выкинул свой козырь, но это был ожидаемый ход, ведь я уже знаю, что ты — Пожиратель. — И что он? — Сказал, что уж лучше бы я завела себе зверушку вместо ручного злодея, — ответила она без намёков на ухмылку. — Потом вспомнил ваши взаимные упрёки в Азкабане и сказал, что теперь лучше тебя понимает. — Лучше меня понимает? — Он не идиот, Северус, — нахмурилась она. — Он понял, с кем я сбегала по ночам, как и понял, что останавливать меня бестолку. Он здраво рассудил, что будет лучше, если я стану встречаться с тобой у него на виду, ежели прятаться по углам. «Смотря для кого будет лучше», — подумалось мне. — Когда мне было лет одиннадцать, — продолжила она, задумавшись, — мы с Сириусом договорились, что я покажу ему своего парня раньше, чем папе. Формально, своё обещание я выполнила… — Амелия, я… — Не надо, Северус, — оборвала Амелия мой поток мыслей. — Эти слова… Они не так важны. Главное, что ты делаешь для меня, и то, что находится у тебя здесь, — сказала она, прислонив руку к моей груди, — способно растаять. То, что находится у меня «там», уже давно переживало глобальное потепление. Единственное, что меня тревожило, как бы не утонуть в этих волнах, поднятых на дыбы от тающих ледников.