Пожиратель на полставки

      — Миссис Уизли, наконец-то! Я так рада Вас видеть! — приветствовала я женщину, вылезающую, как ни странно, из магловской машины.       — Ох… дорогая… — с одышкой проговорила она, — дай-ка посмотреть на тебя поближе.       Миссис Уизли покрутила меня, повертела, а затем крепчайше обняла. Я сжала её с не меньшей отдачей. Наконец-таки приехал человек, который меня не презирает. Пока…       — Совсем исхудала! — укоризненно взвизгнула она. — Один скелет да кожа!       — Молли, оставь девчушку в покое, — проговорил мужчина, вылезший со стороны водительского места.       Артур Уизли, высокий, стройный мужчина, в своих округлых чертах лица даже красивый, но, к сожалению, лысеющий. Он поправил съехавшие с носа очки и обвёл меня сияющим взглядом.       — Очень рад, Амелия, очень рад видеть тебя снова, — сказал он, энергично пожав мне руку.       — А вот и наши дети, — уведомила женщина, указывая на выстроившихся в линейку мальчиков, всех, как один, насыщенно-рыжих. — Фред, Джордж, Рональд и… Джинни! Где Джинни!       — Они с Гермионой ещё там, — усмехнулся, если верить представлению миссис Уизли, Джордж, заглянув в кабину. — За Живоглотом гоняются.       — Ох уж этот кот! — возмутилась миссис Уизли. — Всю поездку не сидел на месте!       — Глотику тяжело даются переезды, — обиделась Гермиона, выкарабкавшаяся из машины с лисьей «шубой» на руках.       За ней выпрыгнула ещё одна девочка, тоже огненно-рыжая, как вся семья, и невероятно симпатичная. Наконец-то я увидела среди этой своры братьев сестру! Она мне даже напомнила себя в детстве, но с единственным отличием — голубыми глазами.       — Вы заходите скорее, — опомнилась я, понимая, что если ещё подольше постоять на людной улице, то маглы начнут что-нибудь подозревать. Как-никак семь человек из машины вывалилось!       Миссис Уизли выступила в роли командира, распорядилась, чтобы у каждого мужчины в руках было по чемодану, а то и по два, и мы бегом-бегом забежали в дом.       — Сириус! — тихо позвала я, стараясь не разбудить треклятые портреты. — Гости приехали, ты хозяин или что?       — Мерлин милостивый, какое запущение! — взвизгнула женщина, оглядев наш скромный коридор с продранными обоями и обветшалым декором. — Руки так и чешутся прибраться!       — У тебя будет куча времени, Молли, — усмехнулся Сириус, появившийся в проёме в столовую. Живоглот сорвался с рук Гермионы и сразу же нацелился в дядюшкины руки. — Кот, дружище, сколько лет?!       За дядей вышел Гарри и помахал друзьям. Самое обидное, что ни брат, ни дядя на меня даже не взглянули.       — Третий этаж полностью ваш, — уведомил Сириус, поглаживая кота за загривок. — Чувствуйте себя как дома.       Детишки сразу поспешили наверх, громыхая чемоданами по ступеням, и Гарри медленно пошлёпал за ними.       Сириус и мистер Уизли сдержанно пожали друг другу руки, после чего дядя увлёк обоих супругов в трапезную.       — Как обстановка, Артур? — приступил сразу к делу дядя, по-хозяйски усевшись за столом.       — Фадж рвёт и мечет, — вздохнул мистер Уизли. — Работники Министерства сейчас проходят жёсткий отбор: если выясняется, что кто-то поддерживает Дамблдора…       — Мальчики! Ну что ж вы сразу о работе?! — возмутилась миссис Уизли. — Время к обеду подходит, а у меня десять некормленых ртов! Дорогая, — мгновенно смягчилась она, глянув на меня, — покажи-ка, где здесь кухня.       — Конечно, миссис Уизли, — улыбнулась я, — пройдёмте.       Я проводила женщину в кухню и вознамерилась было вернуться в трапезную, разузнать подробности, но миссис Уизли захлопнула дверь прямо перед моим носом.       — Пускай они поболтают, — вымолвила она с удручённым видом, а затем оживилась: — Так! Ну где у вас самые большие кастрюли?       Пока мы готовим с миссис Уизли обед, пожалуй, стоит рассказать об обстановке в доме. После «чудесного» раскрытия наших с Северусом отношений всё пошло наперекосяк. И без того крупичные отношения с братом разрушились. Гарри, не сказать, что возненавидел меня, но стал держаться на расстоянии. Говорил со мной лишь по нужде или почти полностью игнорировал. Сириус далеко не отставал, и хотя бросал мне больше двух слов за день, угнетающее разочарование в его глазах преследовало меня всегда.       Билл более не появлялся; к слову сказать, я даже не видела, как он ушёл в тот вечер. Люпин как обычно был оторван от мира со своими превращениями, но, думаю, и он не особо понял моё увлечение.       И самое обидное, что Северус после того дня практически ничего не давал о себе знать. Я отправила ему несколько писем, на что он ответил скомканное «слишком много работы». А мне страшно было даже думать, какой «работой» он занят.       По тому, как оживлённо миссис Уизли готовила горы еды, попутно расспрашивая меня о жизни в доме, я догадалась, что она пока не знает всей правды. Вопрос в том, как скоро эта ужасающая правда вскроется и как изменится её отношение ко мне. Если и миссис Уизли вступит в закрытое сообщество презирания меня, то я в этом доме сойду с ума!       — Всё, дорогуша! — довольно хлопнув в ладоши, пролепетала женщина. — Я накрою на стол, а ты пока беги, созови детей.       Я не стала возражать: с этой женщиной вообще бесполезно было спорить. Я прошла столовую, где по-прежнему беседовали Сириус и мистер Уизли, с гордо опущенной головой и поднялась на третий этаж. Остановилась у двери, ведущей в комнату брата, и против воли помедлила с вмешательством в частную жизнь…       — До сих пор поверить не могу! — отчётливо звенел сквозь закрытую дверь голос Рона. — Почему самые классные девчонки достаются таким уродам?!       Я не считала себя «классной девчонкой», но вот слово «урод» в лексиконе Рона явно относилось к Снейпу.       — Рон! — одёрнула его Гермиона.       — Что Рон?! Забыла за две недели, как он выглядит?!       — Нет, но… Мы же не знаем, какой профессор Снейп в жизни. Может быть, он… — здесь девочка замялась.       — Какой?! — нетерпеливо вскрикнул Гарри. — Он не может быть другим!       — В любом случае, ты не должен ненавидеть её за то, что ей нравится профессор Снейп, — сказала Гермиона, и я даже через дверь почувствовала её укоризненный взгляд, брошенный на брата. — Она же твоя сестра, Гарри! Посмотри сам, как она тебя любит, сколько всего для тебя делает! А ты её сразу отвергаешь, толком даже не разобравшись!..       Ого! Если честно, я не ожидала, что Гермиона заступится за меня. Помню её по будущему такой… категоричной, недоверчивой и слегка властной. Да чего далеко ходить, даже в первую встречу, когда мы вызволяли Клювика и Сириуса, Гермиона ставила под сомнения все мои решения.       — Что интересненького говорят? — нахлынуло на меня сразу два голоса в оба уха.       — Вы! — вскрикнула я, увидев перед собой близнецов. — У меня чуть сердце не остановилось!       — «Чуть» не считается, — усмехнулись в один голос они.       Мерлин всемогущий! Мало того, что они выглядят как один размноженный человек, так ещё и говорят хором!       — Так что ты тут делаешь, мисс старшая сестра? — прищурились они на меня.       Я в ступоре.       — Кто из вас кто? — спросила я, глядя в одинаково подозревающие лица. — Как вас отличают?       — О, всё просто, — сказал один из близнецов. Я, правда, не понимаю, кто есть кто! — Тот, что покрасивше, — я.       — Тот, что поумнее, — я, — ответил другой.       — Хорошо, буду звать вас «я №1» и «я №2», — усмехнулась я.       — Фред? — позвал тот, что слева.       — Да, Джордж, — отозвался тот, что справа.       — Кажется, у нас намечается соперница, — прищурившись, сказал Джордж. Теперь я их различаю, если, конечно, они не сделают рокировку.       — Знаешь, сестричка, — произнёс Фред, а Джордж грубо притянул меня к себе за шею, — в нашей семье шутим только мы. Не пытайся нас переплюнуть, слюны не хватит.       Не знаю, что напугало меня больше: серьёзность, с которой близнецы разыгрывали этот спектакль, или угрожающий тон, проскальзывающий в их словах, но глаза мои гарантированно вспыхнули страхом.       — Да ладно тебе, Амелия! — дружно хлопнули они меня по плечу. — Видела бы ты себя!       — Миссис Уизли зовёт всех обедать, — процедила я. — Созовите остальных.       — Минутку! — бросили они и испарились, а буквально через секунду за дверью, прислонившись к которой я недавно подслушивала, раздался крик «Обедать!».       Я поспешила смыться, пока меня не разоблачили окончательно. Когда я вошла в столовую, Сириус бросил на меня безучастный взгляд, и его безразличие вновь задело меня за живое.       — Садись, дорогая, — простодушно сказала миссис Уизли, а затем испуганно вскрикнула, когда вездесущие близнецы появились за её спиной. — Мальчики! То, что вы прошли испытания, не значит, что теперь вам можно трансгрессировать где угодно!       — Время — деньги, ма, — протянули они хором и поспешили занять козырные места.       Там и остальные дети стали подтягиваться. Гермиона, Рон и Гарри сели вместе, а миссис Уизли, устав смотреть на колеблющуюся меня, усадила между собой и Джинни.       Запахи стояли феерические, по крайней мере, для меня. Давненько мы не пировали на полную катушку. И наваристый супчик, и запечённая картошка, и нежнейшее филе курочки, и свежие овощи, и домашнее печенье…       — Да уж, Молли, — сказал крёстный, оглядев стол, ломившийся от яств, — уже не помню времена, когда в моём доме был такой праздник живота.       Остальные снисходительно поддакнули, и миссис Уизли вся зарделась от комплиментов.       Мою готовку Сириус никогда не хвалил. Конечно, то, чем я баловала своих мужчин, нельзя было сравнить с наивкуснейшим обедом «большой мамы Уизли», но… Пока не приехала рыжеволосая семья, именно я являлась единственным поваром в доме. Мне тоже было бы приятно, если бы хоть кто-нибудь оценил мои старания. А я ведь и вправду старалась!       Обед проходил спокойно: Сириус тихо переговаривался с мистером и миссис Уизли, близнецы яро обсуждали что-то своё, а троица, приняв Джинни, обсуждала миновавший год. Для меня же не нашлось места ни в одной компании. Но я не отчаивалась: наколов на вилку небольшой кусочек мяса, перекатывала горошину с одного конца тарелки в другой. Большого веселья эта безумно интересная игра не доставляла, но так я хотя бы скрашивала время до окончания обеда.       И тут, как предвестник чего-то страшного, зазвонил дверной звонок. Портреты в коридоре по традиции стали выливать накопленную грязь. Семья Уизли встрепенулась от непривычки, а маленькой Джинни, хотя та была младше моего брата всего на год, близнецы закрыли уши.       Встречать нежданного гостя, естественно, никто не спешил, поэтому пришлось идти мне. Дверной глазок показал Билла почти в полный рост.       — Привет, — отперев все замки, с улыбкой поздоровалась я.       Билл прошёл мимо, будто ему открыл домовой эльф. Ясно… Ненависть ко мне заразна. С разочарованным вздохом я захлопнула дверь и засеменила успокаивать портреты. Старуха Блэк горланила ещё сильнее и яростнее, чем обычно, и мне стало казаться, будто она вот-вот захлебнётся собственной желчью и подохнет ещё и на портрете.       Я не решилась снова идти в столовую, смотреть в эти осуждающие лица и притворяться, будто у меня всё хорошо, поэтому вернулась в свою комнату, плюхнувшись в кровать носом в подушку. Слёз, наверное, не было впервые, но грудь и горло драли когтями обида и злость.       Уму непостижимо! Я рассказала своей родне, что могу погибнуть в любую минуту! А их заботит лишь то, с кем я проведу эти минуты до!       Внезапно мне захотелось как можно скорее покинуть это место. Просто выбраться, развеяться, подышать свежим воздухом и… не чувствовать себя брошенкой в полном людьми доме. Я вернула маскировочные чары на лицо и трансгрессировала в какой-то полной и ненадёжной уверенности, что моё исчезновение никто даже и не заметит.       Погода стояла солнечная, и жара чуть ли не сбивала с ног. А на мне, к слову, был надет тёплый свитер, так как в покинутом мною доме достаточно холодно, да и загадочные шрамы прятать под длинными рукавами проще простого. Решила ничего не снимать: пусть уж люди задаются вопросом, почему незнакомка ходит в разгар лета в свитере, чем пялятся на чернеющие, как при чуме, руки.       Хотя, наверное, с людьми я погорячилась. В районе, где жил Северус, не было ни единой человеческой души, лишь кружившие под небом птицы и изредка перебегающие вдоль стен покошенных домов крысы.       Убедившись ещё раз, что, помимо живности и меня, на узкой неприглядной улице никого нет, я пригладила волосы и постучала в дверь. Никто, конечно же, мне не открыл. Северус, как и писал, был занят работой… Только вот какой? Неужели выполнял какое-нибудь тёмное задание для своего Лорда?       Зачем он вообще вернулся на эту службу?! Личный шпион в тылу врага, вероятно, сыграет немаловажную роль в будущей победе, но почему этой подсадной уткой должен быть обязательно Северус?! Мне совершенно не нравится, что он готов подставиться под огонь ради меня. Знаю, что это часть его своеобразной заботы обо мне, но… Чёрт! Я не хочу, чтобы кто-то, в особенности близкий, погиб из-за меня!       Вдруг я подумала о Рите. Я вполне могла бы сейчас встретиться с ней, попробовать наладить прошедшую многолетнюю дружбу, тем более что последняя наша встреча закончилась далеко не отрадно. Но на отправку совы у меня нет ни шиша, да и письмо будет лететь неимоверно долго, а мне одиноко и хочется поддержки сейчас!       Я не заметила, как за моими скорбными мыслями пролетел целый день. Обнаружила я себя на детской площадке, которая была моим излюбленным местом в детстве, качающейся на качелях и прислушивающейся к скрипу жестяных петель. Они так горько кричали, будто звали на помощь, раз в две секунды, и мне казалось, они в точности повторяют то, что творится у меня на сердце. Там тоже постоянно что-то скрипит, ломается и ноет.       Вдруг… тихий хлопок. Передо мной возник Кикимер, весь трясущийся и озирающийся по сторонам. Эльф заметил мою персону и ткнул в меня длинным пальцем с грязью под ногтями.       — Девочка плачет, — произнёс он, вперив в меня свои большие, налитые кровью глаза. — Девочка плачет на грязной магловской улице, пока…       Домовик замолчал и лишь сильнее задрожал, беспорядочно озираясь по сторонам. Он что, боится быть на улице? Надеюсь, не схватит тут сердечный приступ.       — Почему девочка плачет? — вдруг спросил он, а затем ударил себя рукой и забубнил: — Это не дело Кикимера, Кикимер должен доставить маленькую паршивку домой…       — Что? — удивилась я. — Но я… не хочу туда возвращаться!       — Кикимеру приказано! — вскрикнул он и подпрыгнул, испугавшись собственного возгласа. — Кикимеру позволено вернуться только с девочкой… Бедная моя Госпожа, если бы она знала, что Кикимер выполняет приказы неблагодарного сына… Что бы она сделала со старым Кикимером…       — Тебя послал Сириус? — догадалась я. — Передай ему, что я не хочу его видеть!.. Их всех!       — Кикимер понимает, — сказал эльф, качая головой. — Дом благороднейших Блэков осквернён! Раньше по дорогим полам ступали истинные носители рода, а сейчас… Грязнокровки, предатели, осквернители рода и их грязные пасынки очерняют достояние Блэков!       Я вздохнула и зарылась головой в колени. Не хочу с ним воевать. Не хочу ни с кем воевать.       — Девочка опять плачет! — вскрикнул домовик. — Девочка не должна плакать!       — Девочка не может остановить это, — хмыкнула я в колени, — у девочки, похоже, проблемы с контролем.       Домовик от такого откровения замолчал. Мне даже стало интересно, чего это никогда не умолкающий Кикимер затих. Я подняла голову. Он шарил руками в своей грязной простыне… Странное зрелище. Наконец эльф протянул мне… конфету. Карамельную трость, которую я, кажется, дарила ему ещё на Рождество.       — Когда маленькая госпожа будет плакать, пусть засунет это в рот, — проговорил он. — Но это не значит, что Кикимер добрый!       Я приняла конфету и невольно улыбнулась. Есть я её не буду, зная, откуда Кикимер её достал, но это… Это приятно. Приятно.       — Ладно, — наконец сказала я, стерев остатки слёз. — Вези нас домой.       Эльф ухватился за мою руку и перенёс нас в дом, прямиком в столовую, где собрались некоторые постояльцы. Присутствовал здесь, на удивление, и Северус. На мгновение в его глазах сверкнуло облегчение, затем он прикрыл веки, а когда открыл, его лицо преобразилось до невозможной невозмутимости.       — Итак, юная леди, — грозно начал Сириус, скрестив руки на груди, — где это Вы шатались весь день?       Я обвела взглядом присутствующих и скривилась. Беспокойство, отражавшееся на некоторых лицах, мне показалось уж слишком наигранным, особенно принимая во внимание тот факт, что последнюю неделю меня почти полностью игнорировали… Разве что слёзы на лице миссис Уизли не казались поддельными.       — С каких пор тебя это волнует? — огрызнулась я.       — Ох, дорогая, — вздохнула миссис Уизли, — мы все за тебя переживали! А эти… — она указала уничтожающим взглядом на Сириуса, Билла и Гарри, державшихся вместе и выглядевших милее, чем карликовые пушистики, — уже получили своё! И как такое в голову могло взбрести, не понимаю! Ну ничего, ничего, пока я здесь, никто из них больше не посмеет так издеваться над тобой!       — Не понимаю, — растерялась я, сжатая в тёплых объятиях миссис Уизли.       — Гениальный план Блэка «Как заставить тебя разлюбить меня» не сработал, — съязвил Северус. — Твой балбес-крёстный не учёл твой самовольный характер.       — Я пытался её вразумить! — вспыхнул дядя.       — Ты подговорил их не разговаривать со мной? — разочаровалась я. — Ты серьёзно, Сириус? В то время, когда мне больше всего нужна поддержка близких, ты настраиваешь их против меня?       — Всё было не так! — запротестовал он.       — Знаешь, ты сейчас ведёшь себя хуже своей матушки! — взбесилась я. — Но ту хотя бы заткнуть можно!       — Амелия! — одёрнула меня миссис Уизли.       — Что?       — Это всё твоё влияние! — переложил Сириус все обвинения на Северуса, на что мужчина, цокнув языком, закатил глаза. — Раньше бы она мне такого никогда не сказала!       — Раньше ты так отвратительно не поступал, — буркнула я и рассеяно перевела взгляд на Билла, затем на Гарри. — Не хочу вас видеть. Ни единого из вас.       Я трансгрессировала. В свою комнату. Близнецы оказались правы: так быстрее, чем ходить по лестницам. А время дорого. Особенно моё.       Обида сжигала горло. Во рту противный, до рвоты, вкус предательства. Злость одолевала, брала верх над всеми светлыми чувствами, царапала, кусала, мучила. Жужжала в голове и разносилась по всем клеточкам тела. Всё чаще лезли мысли, что было бы неплохо, если бы это всё поскорее кончилось. Лучше бы я в ту ночь всё же…       Стук в дверь эхом раздался в ушах. Я открыла и сразу же почти бессознательно упала на плечо. Жёсткое, чёрное и сильное. Я не ревела, но меня выворачивало.       — Я здесь, здесь, здесь, — повторял он, пока я, цепляясь за мантию, прижимала его к себе.       Ближе, ближе, ближе. Хотелось войти в него глубже, спрятаться в его потёмках и не вылезать. Северус увлёк меня к креслу и сел вместе со мной. Мне было стыдно, что я расселась на коленях, как малютка, но это действовало как успокоительное. Я поёрзала, получше устраиваясь, обхватила его руками, зарылась носом в его шею и… задышала им, прикрыв глаза.       — Забери меня, — прошептала я. — Куда угодно. Забери.       Северус тихонько усмехнулся.       — Нет, — сказал он. — Для тебя сейчас это самое безопасное место.       — Я не хочу здесь находиться.       — Придётся смириться.       Смириться. Смириться со смертью родителей, смириться с вечной ролью скрывающейся недобитой жертвы, смириться с испорченной жизнью, смириться со своей смертью.       Можно мне хотя бы пару минут ни с чем не мириться, а просто жить? Для себя.       Заглянув в два чёртовых омута, я расстегнула первые пуговички его рубашки. Странно, но Северус позволил. Затем, осмелев, я стянула шёлковый платок, повязанный вокруг шеи, и приникла губами к его холодной коже, оставляя смазанные и жаркие поцелуи.       — Не пытайся меня задобрить, — прохрипел Северус, уклоняясь от меня.       — Ч-ч-ч! — шикнула я.       Я отвернула его любопытную голову от себя, заправила смоляные пряди за ухо, и снова: чувственно, смело, въедаясь под кожу.       — На меня это не действует, — тихо прорычал он.       Да-да, не действует. Что же ты тогда, дорогой мой Северус, с таким остервенением впиваешься в мою ягодицу, а другой рукой держишься за подлокотник кресла так, словно боишься улететь? От чего же скулы твои сводит судорога, когда я длинной очередью добираюсь и до них? Зачем же ты отклоняешься, позволяя мне делать это с тобой?       — Где ты был? — задалась вопросом я, закончив свой прилив нежности, кротко чмокнув его в щёку.       Северус повернул голову, вперив в меня мутный взгляд.       — На работе, — сказал он. — Это такое место, Амелия, куда ходят люди, чтобы заработать деньги.       — И что ты там делал? — спросила я. — В смысле, все же дети разъехались.       — Составлял список для пополнения ингредиентов на будущий учебный год, отвечал на письма родителей отстающих учеников и много, много, много всякой деканской дребедени, которая настолько скучна, что ты уснёшь раньше, чем я закончу.       — То есть, ты был в Хогвартсе? — уточнила я. — Просто… я надеялась увидеть тебя, но тебя не оказалось дома.       — Ты была у меня дома?       Он вскинул брови и весь напрягся. Такое редкое на его лице чувство, как нежность, точно ветром сдуло.       — Я посмотрела на дверь и ушла, — оправдывалась я.       — Амелия, ты… — он раздражённо вздохнул. — Я — Пожиратель Смерти, Амелия! Ты не можешь забредать в мой дом, когда тебе вздумается!       — Мне было грустно, все меня игнорировали, и я хотела увидеть тебя…       — За мной могут следить, Амелия! — оборвал он. — Хоть я и доказал свою преданность, это не отменяет того факта, что Тёмный Лорд сомневается в каждом своём стороннике!       — Ну прости… — вымолвила я и, съёжившись, приникла к нему.       — «Прости», — повторил он, сморщившись. — Ты предельно неосторожна. Если кто-то узнает о тебе…       — Может, это и к лучшему? — спросила я, подняв голову, чтобы посмотреть на него. — Я устала скрываться.       — Ты меня убиваешь, — раздражился он и подтянул ближе к себе мою съехавшую ногу. — Если вскроется правда, что ты жива, охоту вместо твоего брата объявят за тобой… Даже не думай! — повысил он голос, увидев, как я всерьёз задумалась над этой мыслью. — Я не позволю.       — Почему? Я же…       …всё равно умру. Так почему бы не сделать доброе дело перед смертью?       — Что ты? — не вытерпел Северус.       — Ничего.       — Нет, продолжи!       Я спрятала лицо, а Северус собрал волосы на моём затылке и оттянул, запрокинув мою голову. Его грудь вздымалась и опускалась от гнева. Он сканировал мои глаза, а я выстраивала воображаемую защиту, о которой успела прочитать в дни моего изгнания, устроенного домашними.       Я не дура, хотя и очень часто ею кажусь. Знаю, что Северус — потрясающий окклюмент, раз уж смог провести сразу двух мощнейших магов мира, но и знаниями легилименции, думаю, тоже может похвастаться.       — Что мне сделать, чтобы ты перестала преждевременно загонять себя в могилу? — сказал он с ядом, а глаза такие грустные-грустные, почти обидевшиеся.       — Ты и так для меня слишком многое делаешь.       Я убрала волосы с его лица — мне так больше нравилось, ежели когда он напускал пряди чуть ли не на глаза, — оглядела его всего ещё раз и смяла рот поцелуем. Северус, казалось, только этого и ждал. Подался вперёд, отчего я опять скатилась вниз по его коленям, и рывком притянул меня к себе. Руки закрылись на моей талии и медленно исследовали спину. Язык заново отвоёвывал свою территорию. Я обхватывала его губами, и его вкус, вкус любящего меня мужчины, кружил мне голову и сводил с ума.       Я продолжила начатое, стала расстёгивать его пуговицы, но он быстро перехватил мои руки.       — Нет, — серьёзно сказал он. — Мне пора.       — Нет! — запротестовала я, но Северус уже снял меня с коленей и усадил на своё место в кресле. — Почему ты всегда уходишь?!       Северус глянул на меня словно зверь, которому предстояла смерть на скотобойне. Снова напустил волосы на лицо. Отвернулся. Завязал при помощи магии платок на шее и застегнул все пуговицы до горла.       — Ты не хочешь быть со мной? — спросила я, глядя, как он уничтожает последние улики времяпрепровождения со мной.       — Конечно, хочу! — раздражённо выплюнул он, даже не обернувшись. — Но я должен идти.       — Пожалуйста, Северус, останься со мной! — голос предательски дрожал, а в глазах жгло и щепало. — Ты мне нужен, прошу.       — Я должен, — сказал он. — Метка горит. Тёмный Лорд не терпит, когда его заставляют ждать.       — Ах, ну да. Раз Тёмный Лорд вызывает, то, конечно, иди.       Он помолчал, безрадостно глядя на дверь, затем наконец развернулся в мою сторону:       — Как не прискорбно мне это сообщать, Блэк прав: под моим влиянием все твои язвы выплывают наружу.       — Катись уже, — поторопила я, бросив в него подушкой, которую вытащила из-под себя.       А затем мне в голову будто чугунным котелком прилетело. Нет. Нет! Нельзя его так отпускать. Не на такой паршивой ноте. Нужно уже научиться ценить эти моменты, проведённые с ним. Пусть их мало, они короче, чем хотелось бы, и заканчиваются всегда чьим-нибудь побегом, но… Если кто-то из нас двоих умрёт, второй будет помнить последнюю встречу светлой и высказанной.       Я подорвалась с места и обняла его. Просто, нежно, крепко… Как умела. Северус сдержанно приобнял меня одной рукой и упёрся подбородком в мою макушку.       Ох, Мерлин! Знал бы кто, как страшно его отпускать!       — Будь осторожен, — промычала я.       — Если бы не моя осторожность, — вздохнул он, — тебя бы уже давно не было.       Северус махнул головой, отбросив эту мысль, ухмыльнулся мне, надеюсь, не в последний раз, и ушёл.

***

      Утром я поднялась довольно рано. Злость на близких постепенно спадала, да и долго держать обиду на кого-то я попросту не умела. Прошмыгнув в ванную, я привела себя в порядок, забрала хвост на макушке и поскакала… решать вчерашние проблемы. С третьего этажа вразнобой слышались тихие храпы: должно быть, мужская половина семейства Уизли ещё не встала.       Зато, подобно ранней пташке, проснулся Сириус. Он сидел за столом, спрятавшись за утренней газетой, и попивал дымящийся кофе.       — Смотрите-ка, загулявшая звёздочка в кои-то веки решила осветить наш небосвод, — беззаботно поприветствовал он, опустив газету.       — Я с тобой не разговариваю, — хмыкнула я.       — А со мной? — появился из кухни заспанный Гарри с наполненной до краёв чашкой чая в руках. Он смешно шаркал ногами, еле пробираясь до стола и стараясь не пролить ни капли.       — На счёт тебя, братик, я ещё подумаю, — усмехнулась я, усевшись за стол, и подманила себе кружку Гарри. — Спасибо.       Юноша вздохнул, посмотрев на Сириуса, который лишь пожал плечами.       — У тебя хорошее настроение, — заметил Гарри, созерцая, как я отпиваю его чай.       — Твоя сестра всегда вспыхивает и быстро отходит, прямо как спичка, — вставил Сириус.       — Да. А ещё сбегает из дома после каждой ссоры, — дополнила я, пристально глядя на него. — Интересно, от кого такие наклонности?       — Твой ухажёр вчера раненько ушёл, — между делом вставил Сириус. — Вспомнил, что пробирки не домыл?       — Очень смешно, — нахмурилась я, глядя на смеющихся детей: что Сириус, что Гарри. — Не понимаю я вашу злобу. Он — хороший мужчина.       — Да, только как человек низкопробный помёт, — съязвил дядя.       — Гарри, ты бы не мог оставить нас? — попросила я. — Пожалуйста.       Брат нахмурился, дождался одобрительного кивка крёстного, и скрылся в кухне, захлопнув дверь.       — Его вызвал Волан-де-Морт, Сириус, — выложила я правду, мучившую меня всю ночь. — Он сорвался сразу же.       — Что? — мгновенно посерьёзнел он. — Зачем это?       — Надеюсь, когда вернётся, расскажет, — сказала я и стала греть об кружку в миг заледеневшие руки.       — Думаешь, из-за Гарри? — прошептал дядя, перегнувшись через стол.       — Не знаю, Сириус, но он пытался убить его на Турнире и наверняка захочет продолжить начатое, — предположила я. — Думаю, было верным решением забрать его сюда. А вот Хогвартс…       — Что Хогвартс?! — вскрикнул дядя. — Там Дамблдор, Амелия!       — Тише! — шикнула я. — Слушай, я знаю, что Дамблдор его защищает. Но на первом году его обучения Волан-де-Морт уже пытался убить его, и на втором, а сейчас на четвёртом! И всё это происходило в Хогвартсе, понимаешь?!       — И что ты предлагаешь? — Сириус скрестил руки на груди и надулся. — Хочешь запереть его здесь и никому не показывать? Как заперли нас? Нет уж, пусть лучше ходит в школу и учится сражаться, в конце-то концов!       Сириус расправил газету, чуть не порвав её на две половины, и вновь углубился в чтение, громко дыша. Я закусила губу, подавляя желание осыпать его ругательствами. Гарри, прознав, что мы закончили содержательный диалог, высунулся из кухни с новой кружкой в руке.       Я молча допила свой чай, вышла из столовой и в коридоре сразу же столкнулась с Биллом.       — Амелия… Привет, — растерянно сказал он. — Можно с тобой поговорить?       — Билл, всё нормально, — отмахнулась я, предвидя извинения. — Все, кто попадают в компанию моего крёстного, начинают творить несусветные глупости. Я привыкла. И не в обиде.       — Я всё равно хочу извиниться, — проговорил он, и плечи его расслабленно опустились. — Я не знал про эти штуки на твоём теле. И был зол, что ты не рассказала про себя и Снейпа. Ты же всё всегда мне рассказывала, Эмми!       — Да-да, Билл, прости, — я тяжело вздохнула и обняла его. — Всё так навалилось, да и я боялась твоей реакции, что, как оказалось, не зря.       — Это обидно, эй! — усмехнулся он, потрепав меня по волосам. — Я ведь не против, нет! Наверное, даже знал, что так и будет. Ты всегда была падка на мрачных и… жалких.       Я возмущённо отпрянула от него, а Билл улыбнулся уж очень вымученно, болезненно.       — Повезло ему, — попытался разрядить атмосферу он.       — Неимоверно, — вторгся в нашу беседу другой голос.       Билл обернулся, открыв вид и мне. Северус, как это обычно бывало, когда он заставал меня с любым другим человеком, неважно, мужского пола или женского, оценивал ситуацию, сведя брови к переносице.       — У тебя традиция вторгаться в личные разговоры? — съязвил Билл.       — Понимаю, что в вашей семье всё общее, — произнёс Северус, глянув на него, как на блоху, — но я не привык делиться. Так что…       — Что? — с вызовом перебил Билл. — Подсыпешь яду?       — А ты хочешь проверить? — поднял бровь Северус.       — Так! Ну хватит! — вмешалась я, прошла к своему мужчине, схватила того за рукав и потащила в столовую. — Пойдём, там Сириус ждёт. Тебе, Билл, тоже неплохо бы там поприсутствовать.       — И тебя совсем не беспокоит, что он даже говорит о тебе, как о вещи? — тихо шепнул Уизли, но и Снейп, наверное, услышал.       — Ни капли, — хмыкнула я нарочно громко, чтобы поняли все.       Я знаю, какой он и каким может быть. Знаю, что он делает и на что готов пойти ради меня. Знаю, что некоторую дурь из него не выбить, как и знаю, что он всё-таки способен измениться.