Пожиратель на полставки

      Тусклый полумрак тревожило лишь ревущее пламя в белом мраморном камине. За длинным столом восседало с десяток мужчин с такими же мрачными, как и обстановка вокруг, лицами — скромные остатки когда-то ужасающей империи. Главенствовал над этой сворой потерявшихся щенков не кто иной, как Тёмный Лорд. Бледное лицо-череп, впалые глазницы с кровавыми рубинами, щёлки вместо носа — всё это плата за жизнь. Бесконечную, безрадостную жизнь.       — Какие новости? — наконец спросил он почти лениво, прилагая космические силы, чтобы выдавить слова. Он развлекается или скучает?       Никто из прислужников отвечать не намеревался. Волна взволнованной дрожи разлетелась по всей комнате такая, что даже стол, на который я облокотился, завибрировал. Мне стало противно до тошноты, но я уже привык подавлять рвотные позывы.       — Дамблдор восстанавливает Орден, — взял слово я. Тёмный Лорд, склонив голову, всё так же лениво перевёл взгляд на меня. — Не уверен, что из этого выйдет что-то путное. Большей половины нет в живых, а остальные попрятались, как крысы.       Он прикрыл глаза и, запрокинув голову, набрал воздуха в сухую грудь через свои щёлочки:       — Что ещё, Северус? — спросил он тихо, шипяще.       — Они обосновались почти в центре Лондона…       — Фиделиус? — перебил он, по-прежнему не разжимая век.       — Да.       — Дамблдор?       — Да.       — Ещё, — выплюнул он на выдохе.       — Поттера они уже увезли туда, — сказал я, — и собираются продержать его там до конца лета.       — Спрячут в клетке, а затем перевезут в другую, побольше, — усмехнулся он. — Плевать на мальчишку. Что в Министерстве?       — Фадж не верит в Ваше возвращение, мой Лорд, — пресмыкнулся Люциус, — преследует и увольняет всех, кто хоть как-то убеждает в обратном.       Тёмный Лорд распахнул глаза, резко поднял руку, отчего все присутствующие в страхе втянули головы в плечи. У меня, к слову, только затекла спина от долгого, прямого сидения. А Тёмный Лорд этим жестом лишь закатал рукав и подставил свою сухую, неестественно длинную руку под голову.       — Его непринятие истины лишь подтверждает тот факт, что Фадж бескрайне узколоб, ровно как и все его предшественники, — задумался Лорд. — Но его тупость, граничащая по своим масштабам лишь с его жаждой власти, сыграет мне на руку. Пусть и дальше замыкается в своём лживом мирке, пока я кусок за куском отбираю у него могущество над этой жалкой страной.       Тёмный Лорд так и не раскрыл сторонникам в полной мере свой план, согласно которому он забрал бы эти «куски» Министерства у Фаджа. Но мне стало ясным одно: мальчишка Поттер по каким-то недосягаемым мне причинам перестал его интересовать. Путём тщательного переваривания всех сказанных слов я пришёл к выводу, что Тёмный Лорд пока не выяснил причину неудавшейся расправы на кладбище, да и вообще всячески обходил эту тему стороной. Зато очень интересовался Министерством Магии, и у меня возникли подозрения, что первым делом он займётся именно им: сначала захватит верхушку, а там уже, глядишь, и низы подчинятся.       — Северус, на пару слов, — раздав поручения и выгнав всех Пожирателей, задержал меня Тёмный Лорд.       Комната опустела, и мы остались наедине. Если, конечно, не считать Хвоста, который вился у ног Лорда, как прилипчивая кошка.       — Дамблдор, естественно, предсказывал моё возвращение и, конечно же, поверил мальчишке с полуслова, — проговорил он. — Но я должен удостовериться, что могу рассчитывать на твою службу всё в той же полной мере, которую ты нёс все прошлые годы.       — Мой Лорд, моя преданность Вам ни в коем разе не поколебилась за всё то время, что я был под началом Дамблдора.       — Да-да, — скучающе заметил он, переведя глаза с пламени камина на меня. — Та девушка… прелестное юное создание, которое ты слёзно просил оставить в живых… Ты, верно, знаешь, что я её всё же убил? Помню её ржавые волосы и застывшие в изумлении изумруды глаз. А что помнишь ты?       Хвост что-то пискнул на заднем фоне. А я даже не задумывался отвести взгляд от пожирающих меня рубинов. Это бы значило, что я проиграл. Тёмный Лорд меня испытывал, давил, прощупывал, чем только подогревал мою ненависть к нему, но я был готов к подобным провокациям и не помедлил с ответом.       — Она была весьма не дурна собой, и я хотел её, только и всего, — сказал я, придав голосу сухую уверенность и безразличность. — Теперь, по прошествии стольких лет, я смотрю на свою былую увлечённость лишь с усмешкой. Вокруг было столько партий, подходящих мне и по статусу, и по крови, а я зациклился на одной. И я безмерно благодарен Вам, что Вы освободили меня от этой юношеской привязанности.       Тёмный Лорд ещё с минуту всматривался в моё лицо. Скрёбся своим острым взглядом о мой прочный барьер, но так и не достучался до истины. Затем он кивком головы указал, что разговор окончен.       Уже часом позже, добравшись до Хогвартса и передав данные разведки Дамблдору, я позволил дать себе слабину:       — Может ли быть такое допущение, Дамблдор, что Тёмный Лорд знает, что она жива?       — Премного сомневаюсь, Северус, — ответил старик. — У Вас есть основания считать обратное?       — Он припомнил случай, когда я… просил пощадить её, — хмуро проговорил я.       — Волан-де-Морт слишком ослеплён своей самоуверенностью и навряд ли помнит о таких мелочах, как вынужденные смерти.       — Она ведь исчезла тогда, — сказал я. — Что если он всё-таки заметил?       — Даже если это и так, Северус, он никогда не признает, по крайней мере, прилюдно, что и второе дитя Поттеров избежало его смертоносного луча.       — Я хочу, чтобы Вы запретили Амелии покидать дом, — внезапно высказался я.       — Но ведь я и так дал понять, что… — изумился он.       — В этом всё дело! Вы дали понять, но не дали прямого приказа. Как я знаю, Амелия уже не в первый раз сбегает из дома, и я бы не хотел, чтобы её следующий побег закончился трагедией!       — Но ведь она сбегает к Вам, насколько я осведомлён, — усмехнулся директор, и его глаза шаловливо засверкали, — к тому же, очень умело и изобретательно.       — По-вашему, я мало уделяю ей внимания? — возмутился я.       — Не Вы ли недавно обвиняли меня в моей недостаточной осведомлённости в любовных отношениях?       Я выдохнул и произнёс что-то невнятное, даже сам не понял что.       — Знаю, что Вы не хотите слушать мои советы, — заметил Дамблдор, — однако позволю себе всё же высказать одно наблюдение: все мы скоротечны, Северус, все мы. Вы двенадцать лет ждали чуда, а когда оно всё же приключилось, Вы старательно от него прячетесь.       — Прячусь?!       — Мне прикинуться, будто я не заставал Вас в Вашем кабинете три вечера подряд? — скептично поднял он бровь.       — Я работал!       — Полно Вам, Северус. Иначе люди подумают, что я загоняю своих преподавателей до ручки. А я ведь не такой деспот.       — Да, Вы милый добрый старичок со странностями, — съязвил я, порываясь к выходу. — До скорого.       — Однако, душу по-прежнему Вы изливаете мне, — заметил он мне вслед.

***

      — Может, он ищет оружие? — предположил Блэк, напряжённо глядя на меня. — Артур, нам позарез нужен свой человек в Отделе Тайн.       — Мы работаем над этим, — ответил мистер Уизли. — Мне уже удалось привлечь несколько мракоборцев на нашу сторону, но с другими отделами дела обстоят куда плачевнее. Все крепко держатся за свои места и слышать ничего не хотят о Сами-Знаете-Ком.       — Мракоборцев у нас достаточно, — нахмурился Блэк, — Грюм ещё обещал привести своё протеже. У меня от одного его вида глаз слезится, а тут двоих ненормальных терпеть в своём доме.       Его взгляд, обегавший всех участников мини-собрания, остановился на Амелии, сидевшей подле меня тише воды, ниже травы. Полагаю, она впервые присутствовала на совещании Ордена как непосредственный участник и, к её сожалению, не могла вставить ни слова за неимением таковых.       — Шесть из шести оставшихся в живых членов первого состава Ордена примкнули к нам, — то ли возгордился, то ли похвастался Блэк. — Плюс семь присутствующих здесь, считая Люпина, два Грюма, Дамблдор и те, кто ещё изъявит желание присоединиться… Недурная сеть получается. Нам нужна связь получше, чем говорящие Патронусы. И желательно двусторонняя.       — А чем это тебя не устраивают Патронусы? — спросил Уизли-младший.       — Кое-кто не умеет ими пользоваться, — засмотрелась псина на меня.       Конечно, он знал, что Пожирателям не требовалось вызывать телесный дух, ибо дементоры всегда были на нашей стороне. Но кто сказал, что исключительно все Пожиратели не умеют пользоваться этой простой в исполнении магией? Есть же талантливые и в их рядах. В частности, я.       — У меня… есть одна идея, — расцвела Амелия. — Но мне потребуется немного помощи.       — С удовольствием помогу, — вмешался Уизли, состроив глазки моей зардевшейся женщине.       Чёртов ты засранец, Билл Уизли!       Амелия, перехватив мой испепеляющий, к сожалению, лишь на словах взгляд, схватила меня за колено. И, должен сказать, не убирала руки, пока это бесполезное сборище супергероев не кончилось недовольным окриком миссис Уизли об обеде.       — Он же над тобой смеётся, Северус! — негодовала Амелия, параллельно копаясь в каких-то коробках на чердаке. Я стоял рядом с ней и выполнял роль фонаря. — Ему забавно наблюдать, как ты меняешься в лице, только и всего!       — Меняюсь в лице? — переспросил я.       — Когда ты ревнуешь, уголки твоих губ ползут вниз, а левое веко начинает смешно подёргиваться, — усмехнулся она. — Вот сюда посвети.       Я направил палочку, куда было указано, и беззаботно сказал:       — Просто в следующий раз, когда он решит позабавиться, я огрею его Авадой.       — За дружеский стёб не убивают, Северус, — недовольно сверкнула глазами она.       — Когда это мы успели подружиться?       — Нашла! — осчастливилась девушка, вытянув из коробки запылённый прямоугольник.       Амелия сдула всю пыль на мою мантию и увидела в этом прямоугольнике себя.       — Зеркало? — прорычал я, очищая одежду. — И ты полчаса копалась в этом хламе, чтобы найти зеркало?       — Это не просто зеркало, Северус, — сказала она и, поднявшись с колен, отряхнула штаны. — Вот, смотри! Сириус Блэк!       Амелия протянула мне этот бесполезный предмет декора, в котором нашлось отражение какой-то комнаты, схожей по обстановке со всеми остальными комнатами этого захудалого дома.       — И?       — А то, мой недовольный Северус, что это зеркало и то, которое стоит у Сириуса, связаны друг с другом. С их помощью можно не только общаться с собеседником, но и видеть его! — восторженно пояснила Амелия. — Осталось только придумать, как присоединить к ним другие зеркала.       — У вас с Уизли будет много времени, чтобы найти решение этой проблемы, — недовольно вымолвил я, хотя, признаться, был поражён. Идея-то вполне себе пригодная.       — Спасибо, мистер Снейп, за Вашу кривую веру, — кисло сказала она и посеменила к выходу.       — Стой, — нагнав девушку в проходе, я схватил её за свободную руку. — Иди ко мне.       И, притянув её за талию, я жадно впился в её губы. Амелия отложила зеркало на стоявшие рядом коробки и с чувством ответила на поцелуй.       — Что это с тобой? — покраснела она, быстро отстранившись. — Неужели соскучился?.. Или это всё твоя ревность бушует?       — Мне уже не позволено беспричинно поцеловать свою женщину?       — Учитывая то, что я почти всегда являюсь зачинщиком наших поцелуев, это довольно странное явление. Не находите, мистер Снейп?       — Вы больно раните моё сердце своими громогласными замечаниями, мисс Поттер.       — А оно у Вас точно есть? — серьёзно спросила она. Затем рассмеялась, наверное, снова надо мной. — Шутка, Северус. Шут-ка.       Амелия подтянулась, цепляясь за мою шею, но так и не сумела стать этим самым «зачинщиком» поцелуя: попросту не хватило росточка. Губы её еле-еле доставали до моего подбородка, если я намерено не поддавался. Что ж, хоть где-то моя власть сохранялась.       — Не могли найти более подходящее место для зажиманий? — раздался из забытого зеркала голос Блэка.       — Боже мой, Сириус! — вскрикнула Амелия. — Исчезни!       И хотя лицо беспардонного крёстного действительно исчезло, явив в отражении полутёмные покои чердака, обстановка перестала располагать к нежности.       — Нет в этом доме покоя! — разочарованно выдохнула девушка, выпутываясь из моих объятий.       — Я как раз хотел обсудить с тобой кое-что по этому поводу, — сказал я. — Я хочу, чтобы ты больше не покидала этот дом.       Амелия возмущённо вскинула брови:       — Почему это? — спросила она, всё ещё хмурясь. — Я не могу сидеть взаперти круглые сутки, Северус!       — Это вынужденная мера, Амелия, и я хотел бы, чтобы ты поняла моё беспокойство. Я вижу, что ты слишком неосторожна и…       — Неосторожна?! — возмутилась она. — Северус! Это уже перебор! Волан-де-Морт не ходит по улицам и не подозревает в каждом прохожем магле девушку, которую убил тринадцать лет назад!       — Естественно, нет, — терпеливо согласился я. — Но ему достаточно одного прямого взгляда тебе в глаза, чтобы вся та защита, что мы выстраивали долгие годы, в частности, и для твоего братца, сломалась.       — Я не собираюсь смотреть в его бесстыдные глаза! — с жаром проговорила она. — Я собираюсь покончить с ним при первой же возможности!       — Ты совершенно не осознаёшь его могущества, — разочаровался я, усиленно соображая. — Послушай, я предлагаю тебе компромисс. В любом случае, ближайший год тебе нет нужды покидать это убежище…       — А как же задания Ордена?! — перебила она. — Я прекрасно овладела искусством маскировки и могу следить за кем угодно!       — Непременно. Ты неплохо рисуешь себе новые лица, — согласился я, — но одних навыков трансфигурации недостаточно. Мракоборцы тратят годы, чтобы внедриться под другой личностью даже в самые неважные дела. Не спорь, Амелия, — твёрдо отрезал я, когда девушка собралась было вставить очередной комментарий. — Я лишь прошу тебя не покидать этот дом. По крайней мере, пока того не попросят обстоятельства. Я также учитываю невыносимый характер твоего крёстного и импульсивность твоего собственного и, вместо поиска приключений на магловских улицах, предлагаю тебе временным пристанищем для минут твоей грусти свой дом.       Я дал ей немного времени обдумать моё предложение, после чего продолжил:       — Пожалуйста, прими эти ключи, — я протянул связку таковых и вложил ей в руку. — Знаю, что это всего лишь символ, и для беспрепятственной трансгрессии непосредственно в мой дом нужно всего лишь моё разрешение… Но ты всегда будешь желанной гостьей в моей берлоге, даже когда я сам буду отсутствовать, и я сочту твой отказ на свой счёт.       Амелия выглядела растерявшейся и весьма… растроганной? Сжимала в руке три ключа, два из которых отпирали входную дверь, а оставшийся — чёрный вход. Но я всё же надеялся, что она будет их носить с собой, как не снимая носила мой подарок ко Дню рождения, ибо один из ключей был зачарован на слежение. Но эту мелочь ей знать было вовсе не обязательно.       — Да, да! Я приму их, — наконец сказала она, прижавшись ко мне, отчего по всему моему телу прошлась волна удовольствия. — Но я не могу загадывать наперёд, что действительно не выйду отсюда. Но, если уж подвернётся случай сбежать, я пришлю тебе свои координаты.       «В этом не будет необходимости, если ты будешь носить с собой чёртовы ключи», — подумал я и поддался её очаровательным губам, магнитом действующими на мои.       Вдоволь назажимавшись, как недавно выразился Блэк, мы спустились на четвёртый этаж за зеркалом-близнецом. Амелия по дороге подобрала нужную ей книгу из своей комнаты, и затем мы разместились друг напротив друга на двух диванах гостиной.       В шторах по-прежнему звенели докси, но девушку никакие посторонние звуки не смущали: она с серьёзным видом и присущей ей страстностью загорелась своей идеей связать кучу зеркал воедино, а я не видел причин ей мешать. Пока она чувствовала себя полезной и вовлечённой в общее дело, ей ничего не грозило.       С первых этажей до наших ушей долетали обрывки голосов: в трапезной обед шёл полным ходом.       — Разве тебе не нужно там присутствовать? — поинтересовался я.       — Я могу пообедать и потом, а вот провести время со своим возлюбленным мне удаётся не часто, — ответила она, и я с сожалением отметил, что старик-директор, возможно, иногда где-то в чём-то да бывает правым. Но я как раз исправлял этот промах, так что…       — У тебя, разумеется, уже есть мысли, как воплотить твою задумку в жизнь?       — Добавить несколько зеркал к уже имеющимся не составит труда, — задумчиво произнесла она. — Здесь помогут Протеевы чары. Но вопрос в том, как заставить остальные вообще работать, и при этом правильно… Не хотелось бы, вызывая тебя, наткнуться, к примеру, на Сириуса. Я, конечно, люблю дядюшку, но и он имеет свойство надоедать.       — Не сочти моё любопытство за грубость, но… — понизив голос, сказал я, — ты ведь не окончила седьмой курс. Ты уверена, что сможешь верно наложить чары?       — И много материала ты прошёл непосредственно на уроках? — изогнула бровь Амелия, на секунду оторвавшись от книги. — К твоему сведению, некоторые особо любопытные заклинания Трансфигурации и Чар я изучила уже на пятом курсе. Ты бы знал это, если бы не…       Девушка умолкла, продолжив листать страницы гораздо яростнее.       — Если бы не выбросил тебя из своей жизни, как ненужную вещь? — озвучил её незаконченную мысль я и по пристыженно отведённому взгляду понял, что попал в самую точку.       Не уверен, знала ли Амелия, что я прочёл её гневное письмо, которое она так и не успела мне отправить по понятным причинам. Я двенадцать лет мучился тягостной мыслью, что она ушла с горькой обидой на сердце, и только сейчас убедился, что обида эта никуда не пропала, несмотря на все заверения Амелии об обратном. Я не знал, как успокоить это чувство в ней, хотя примерно понимал, чем её тревога была вызвана. Отвернувшийся однажды отвернётся снова. Да только я считал, что тем самым огражу её не только от тёмных сил, но и от самого себя, а она, верно, думала совсем иначе.       Я переместился к ней, остановил вымещение ярости на ни в чём не повинной книге, медленно вытащив оную из трясущихся рук, и притянул её, несопротивляющуюся, к себе.       — Любить больно, — вдруг призналась Амелия. — Не представляю, как ты справился.       Никак я не справился. Продолжал своё существование, веря, что живу, хотя настоящая жизнь закончилась с её уходом. И сейчас, когда, казалось бы, я вновь зажил полным ходом, душу продолжала терзать мысль, что всё это скоро закончится.       Мы просидели так, каждый в своих думах, с полчаса, пока с первого этажа не донеслись звуки отодвигаемых стульев. Амелия нехотя отстранилась, и я убрал руку с её плеча. Девушка как раз открыла книгу и вынула для виду палочку, когда в гостиную зашли Блэк, большая половина семейства рыжих и, естественно, Поттер, исключительно все удивлённые моим затянувшимся пребыванием в доме.       — Похоже, теперь придётся часто видеть эту наглую рожу в своём доме, — обмолвился Блэк как бы смирительно, но не в правильно оформленной форме, и уселся напротив нас.       Амелия пропустила замечание мимо ушей, целиком погружённая в чтение.       — Это что, наши сквозные зеркала? — спросил крёстный, на что девушка сдержанно кивнула. — Неплохо, Эмми, совсем неплохо!       — Рано пока меня нахваливать, Сириус, — смутилась она. — Ещё ничего не сделано.       — В чём суть? — поинтересовался старший из братьев Уизли, рассматривая своё отражение в одном из зеркал.       — С их помощью можно общаться с глазу на глаз на любом расстоянии, — пояснил Блэк и выразительно глянул на Поттера. — Мы с твоим отцом промышляли этим ещё в школе. Нас закрывали в разных классах за какую-нибудь провинность, а мы уже продумывали следующую. Было времечко, да…       Затем завязалась беседа, не несущая в себе никакой смысловой нагрузки, однако, Амелии она пришлась по душе, судя по тому, как девушка оживлённо вставляла комментарии. Я же в скорейшем времени заскучал, но всё-таки высидел час, чтобы ни у кого не закралось подозрений, будто я избегаю это прекрасное общество.       Амелия, вызвавшись проводить меня, у входной двери и одновременно ключу к моей свободе сказала:       — Спасибо, Северус.       — За что это?       — За то, что не сбежал, — ответила она с серьёзной миной. — Несмотря на то, что ты на дух не переносишь моих близких, ты всё же остался. Я это ценю.       Она протянула руку к моему лицу и, нежно улыбаясь, провела большим пальцем по моей щеке. Ну как здесь удержаться и не воспользоваться моментом? Переложив её загулявшую руку на свою шею, я притянул девушку к себе. Если бы не было никаких обстоятельств, мешающих в иной раз наслаждаться ею, когда мне заблагорассудится, я бы привязал Амелию верёвками к себе, чтобы просто, просто, целовать.       — Могу ли я просить тебя об одной услуге? — спросила она, зардевшись и спрятав лицо у меня на груди.       Ох, Амелия, пока ты в моих руках вот так, покорно, ты можешь не только просить у меня что угодно, но и не переживать, что я выражу своё несогласие с любой твоей просьбой!       — У Гарри через неделю День рождения, — продолжила она, так и не дождавшись моего ответа, — и единственным, как мне кажется, подарком, что я могу для него сделать, это… выменять у тебя Карту Мародёров.       Хорошо, признаю, погорячился. Я был готов выразить согласие, пока она в моих объятиях, не с любой её просьбой.       — Нет, — сказал я.       — Что «нет»? — не поняла она.       — Отдать ему Карту и тем самым самолично поощрить его пренебрежение школьными правилами? — изумился я. — Нет. И речи быть не может.       — Но Северус!       — Нет, — категорично отказался я.       Амелия отпрянула, состроив расстроенную гримасу:       — Знаешь, иногда полезно пренебрегать правилами. Тебе стоит как-нибудь попробовать.       — Нет, — повторил я раздражённее.       — Посмею тебя заверить, что эта Карта создана моим отцом и его ближайшими друзьями, — проговорила Амелия, по-видимому, всё ещё надеясь повлиять на мой решительный отказ. — Затем, утратив свою надобность, она перешла ко мне. И раз уж ты не позволяешь мне распоряжаться собственной судьбой, так дай же мне право распоряжаться хотя бы своими вещами!       — По-моему, я ясно выразился, — сказал я, — и не понимаю, на что ты надеешься, ведя заведомо проигранный спор со мной.       — Ну и прекрасно! — разъярённо топнув ногой, выкрикнула она. — Но и ты впредь не надейся, что я буду выполнять все твои прихоти!       — Все мои, как ты выражаешься, «прихоти» связаны исключительно с обеспечением твоей безопасности. И мне неприятно слышать, что ты относишься к моему стремлению сохранить тебе жизнь с таким беспечным пренебрежением! И говоря обобщённо, мне кажется, что я единственный, кого это обстоятельство действительно заботит!       — До свидания, Северус, — фыркнула она, сложив руки на груди.       — Амелия!       — До свидания, — бесцеремонно отрезала она, развернулась, эффектно махнув волосами, и ушла прочь.       И хотя уход её отрезвил меня от ярости даже сильнее, как если бы она влепила мне пощёчину, я не счёл нужным последовать за ней. По-прежнему считая себя абсолютно правым, я не собирался извиняться за свои слова.       И вот на эту женщину я тратил и продолжаю тратить лучшие годы своей жизни! А потом ещё обо мне говорят, что я — я! — невыносимый тип! Было у кого учиться, чёрт побери!