***
— Раз уж Дамблдор не потрудился ничего объяснить, то вот что тебе следует знать, — вздохнула миссис Саламандер, когда мы, отобедав в полной тишине, переместились в гостиную. Мистер Саламандер закрылся в своём кабинете, а мы с его супругой остались в компании трёх, как выяснилось, жмыров: Прыгалкой, Милли и Боксёром. — Ты приедешь в Хогвартс под видом иностранной студентки. Всего вас, таких счастливчиков, будет двенадцать. Трое из Шармбатона, что во Франции, трое из Кастелобрушу, что в Бразилии, трое из Дурмстранга, что в Северной Европе, и, конечно же, трое из Ильверморни, США. — А это не странно, — задумалась я, — что двенадцать учеников вдруг изъявляют желание доучиться свой последний год в Хогвартсе? — Дамблдор это давно спланировал, — ответила миссис Саламандер, — кажется, с апреля, когда ушёл с поста. Он отправился странствовать и заручился поддержкой директоров крупных школ. — Вот почему его не было в Англии, когда… — я замялась, опустив взгляд на туфли. — Когда началась стычка в Министерстве? — с тяжёлым вздохом спросила она. — Я ведь уже упоминала, что Дамблдор нам всё рассказал. — Не понимаю, как родители отпустят своих детей в страну, которая находится в состоянии войны, — перевела тему я. — Все студенты совершеннолетние. И хотят в дальнейшем помочь, вот и всё, — просто ответила она. — С таким стремлением они все попадут на Гриффиндор, — кисло вставила я. — Не думаю, что ими правит одно только это желание, — не согласилась женщина. — Однако, давай продолжим. Четыре школы, и от каждой — по три ученика. Ты будешь из Ильверморни… — А почему именно из неё? — перебила я. — Простите… — Потому что я закончила Ильверморни и смогу рассказать тебе о ней всё, — терпеливо ответила она. — Об образовании и истории школы ты сможешь почитать в книге, которую я дам тебе позже, а пока я снова продолжу… Нам с Дамблдором удалось поднапрячь свои связи, и на тебя в Ильверморни заведут полноценное дело, будто бы ты и вправду обучалась там шесть лет. Можешь не переживать на счёт остальных двух учеников: Ильверморни — большая школа, намного больше Хогвартса, поэтому никто не сочтёт подозрительным, что вы видите друг друга впервые. Если в Хогвартсе всего пятьсот-шестьсот человек, то у нас их число доходит до двух тысяч… Теперь о факультетах. Ты больше воин или авантюрист? — С моими-то приключениями? — горько усмехнулась я. — Однозначно авантюрист. — Значит, представим, будто ты обучалась на Птице-гром, — Тина тепло улыбнулась, очевидно, вспомнив что-то из прошлого. — Я состояла как раз в этом доме… В общем, примерно так проходило моё лето. Миссис Саламандер забрасывала меня информацией, а я пыталась её усвоить. Мистер Саламандер появлялся крайне редко, да и то, чтобы поглядеть на супругу, после чего сразу же сбегал либо в подвал, где, я так понимаю, «слегка» незаконно держал целый зоопарк, либо прятался в своём кабинете. Ни там, ни там я не бывала, зато ежедневно прогуливалась по окрестностям. Саламандеры жили в графстве Дорсет, на юго-западе Англии, вдали от всякого рода деревень. Их дом располагался прямо посреди поля: в какую сторону ни глянь — чистейше-зелёный ковёр травы, укутавший невысокие холмы. Покончив с историей Ильверморни, миссис Саламандер принялась исправлять мой британский акцент на американский. — Надо говорить «р» чуть более явно. Вот так: «р». — «Р», — повторила я. — Да нет же! Не так агрессивно! Рычишь, как нунду на спаривании, — покачала головой Тина. — Ещё раз: «р». Подделать акцент оказалось для меня сложнейшей задачей. А буква «р» вообще стала для меня какой-то проклятой, ведь именно в ней были основные различия в произношении. Мы, британцы, в большинстве случаев её проглатывали, и получалось так, что наша речь была похожа на воркование птичек. А эти американцы своей «р» как будто специально кичились! Ещё и растягивали её так долго и заметно понижали голос, поэтому речь выходила гнусавым басом, да ещё и похожая на отдалённую грозу или рычащего тигра! Ну не могла я полностью прилепить свой язык к нёбу, при этом ещё и умудриться прорычать «р»! И надо было рычать не просто «р», а «РРР», вашу ж налево! Смотрите все, какой у меня есть звук «РРР»! И эта буква «р» у меня вообще-то во всех словах, где есть «р»! Рррррррррр. Лучше бы я притворялась француженкой! Отсюда же вытекали недопонимания. Например, я говорила про «машину», а Тина, смеясь, переспрашивала меня про «корову».* Но у нас по дорогам ездили машины, а не коровы! И как прикажете запомнить все эти тончайшие различия?! Тина смеялась с того, как меня раздражали эти рычания. Она призналась, что, когда переехала в Англию, тоже поначалу испытывала трудности с языком. Хотя, казалось бы, говорим мы на одном. — Вы здесь все чопорные, — призналась она, всё ещё посмеиваясь, — говорите, будто на приёме у королевы. Слова не сокращаете, растягиваете, словно никуда не спешите. А мы ведь всегда куда-то спешим, особенно в Нью-Йорке. Про Нью-Йорк в этом доме упоминалось особенно часто. Супруги Саламандер познакомились в этом мегаполисе и провели там значительную часть жизни, насыщенную приключениями, о которых, правда, никогда не рассказывали… Лето подходило к логичному завершению, и от этого я только лишь больше нервничала. Дамблдор так и не объяснил, зачем мне возвращаться в Хогвартс, а поговорить с ним с глазу на глаз никак не представлялось возможности. Письмам он такую информацию доверить не мог, поэтому мне оставалось дожидаться сентября. В конце августа ко мне прибыли кое-какие вещи из дома Блэков, в частности, мой чудо-рюкзак с мантией-невидимкой и целый чемодан новой одежды. За два месяца ускоренного курса миссис Саламандер «Посвящение в студенты Ильверморни» я знала всё на зубок об этой школе. В голове имелся точный план здания и окрестностей, хотя я даже в Америке-то никогда не была. Знала я также о распределении по факультетам и больше всего о своём якобы «родном» Птице-громе. Американский акцент я тоже не без труда, но усвоила. Оставалась внешность и новая личность… — Да нет же, Амелия, — наставляла меня миссис Саламандер, пока я колдовала перед зеркалом, — делай из себя красотку! — Зачем же? — искренне не понимала я. — Это лишнее внимание. Мой план был лёгок: сделать из себя серую мышку. Тина же хотела, чтобы я «осталась» роковой красоткой. — Лишнее-нелишнее, — проворчала она. — Чем быстрее заведёшь себе друзей, тем быстрее освоишься! — Но… я хочу, чтобы смотрели на мой внутренний мир, а не на внешность, — искренне недоумевала я. — Широкая душа это прекрасно! Но вернее будет… — она промолчала и лучезарно улыбнулась, оценивая моё новое отражение. — Хотя твою внешность сложно испортить, так что делай что хочешь.***
Всё было готово. В последний вечер, который я должна была провести у семейства Саламандер, Тина вытащила своего супруга на совместный ужин. Он редко ужинал с нами, отдавая предпочтение своим животным вместо нашей компании. Однако никто на него не обижался: хотя мистер Саламандер и отошёл от своих дел магозоолога, он продолжал лечить раненых зверушек, которых ему иногда подкидывали знакомые. — Забавное украшение у Вас, — заметил он, с интересом разглядывая медальоны на моей груди, которые я по рассеянности забыла спрятать. — Что только не входит в моду у нынешней молодёжи! — Простите, сэр, не совсем понимаю, что в них забавного, — недоуменно ответила я. — Вы что же, не знаете, какой камень носите в своём кулоне? — удивлённо переспросил он. — Хотя едва ли будет верно употребить слово «камень». Формально, это смола. Я отложила вилку и взяла в руки кулон от Северуса. Красивый камень в виде прозрачно-голубой слезы оказался на деле смолой? Конечно, я ничуть не расстроена, но чувствовать себя столь недальновидной несколько неловко. — Возможно, Вы сможете объяснить подробнее, что это за смола? — спросила я. — О, очень редкая, — заинтересовался мистер Саламандер. — В Англии такой не встретишь. Но, скажем, в джунглях Австралии или Южной Америки произрастает Спи-Дерево, смола которого как раз представлена в Вашем кулоне. — Она опасна? — Нет, что Вы, совсем нет, — ответил он. — Однако я бы хорошо подумал, прежде чем надевать такое украшение перед боем, к примеру. Более осведомлённый в травологии противник сможет обернуть это против Вас. Достаточно поджигающего заклинания, и смола вспыхнет, а пары её горения погрузят Вас в глубокий сон на несколько часов. — Вот как! — вспыхнула я. — Спасибо, мистер Саламандер! Впредь я буду знать… Теперь я тоже хорошо подумаю, а не надавать ли тумаков одному слишком хитрому профессору! Моё счастье и его несчастье, что я увижу его уже завтра! Ночь я отоспала крайне беспокойную и долгую. Прыгалка недовольно мяукала, когда я ворочалась, но всё же продолжала преданно лежать в моих ногах. К одиннадцати часам утра я упаковала свои немногочисленные вещи в один-единственный чемодан, одолженный у миссис Саламандер, заправила кровать, немного прибралась и спустилась вниз. — Пр-ростите за пр-редоставленные неудобства, миссис и мистер-р Саламандер-р, — имитируя выученный акцент, сказала я; Тина довольно улыбнулась. — Узнаю родной говор… — усмехнулась она. — Но какие неудобства, дорогая? Мне было лишь в радость в кои-то веки поговорить с кем-то, кто не имеет лап, хвоста или усов. — В любом случае я не знаю, как Вас благодарить! — сказала я. — Вы столько всего сделали для меня… Спасибо! — Просто передай от нас пламенный привет Дамблдору, — сказала Тина, а мистер Саламандер согласно кивнул. — Надеюсь, когда-нибудь он заглянет к нам в гости, а то всё обещает и обещает… — Я передам, — пообещала я. Тина горячо сжала меня в объятиях, мистер Саламандер ограничился энергичным рукопожатием. Прыгалка кружила вокруг и всё норовила запрыгнуть на руки, за что ей, собственно, и дали такое прозвище. — Возьмите её с собой, мисс Поттер, — сказал мистер Саламандер. — Она уже привязалась к Вам, а в Хогвартсе, насколько мне помнится, к питомцам относятся только положительно. — Я… я не могу… — растерялась я, глядя в печальные салатовые глаза кошки. — Она ведь Ваша… — Боюсь, что уже не нам это решать, — сказал мистер Саламандер. — Если жмыр привязался к волшебнику, эту связь никак не разрушить. Тем более Прыгалка приняла Вас за своё потомство, которое совсем недавно потеряла… Не лишайте её ещё и себя. Иначе она погибнет даже у нас. — Теперь я точно в неоплатном долгу перед вами, — сказала я, раскрыв руки, и чёрная как ночь кошка юркнула ко мне в объятия. Я погладила её, и она счастливо замурчала. — Ну всё, хватит прощаний, — произнесла Тина, смахивая слезу со щеки. — А то опоздаешь на Хогвартс-экспресс, и придётся тебе идти пешком! Она снова крепко меня сжала и нетерпеливо подтолкнула. Я обвела прощальным взглядом супругов Саламандер, ещё раз их поблагодарила и в одной руке с кошкой, в другой — с чемоданом трансгрессировала на вокзал Кингс-Кросс. Секунду спустя я стояла на платформе 9 и ¾, где алый паровоз готовился к отбытию, выпуская густые клубы дыма. Повсюду были школьники в чёрных мантиях с провожающими их родителями. Я довольно сильно от них отличалась: как минимум, своей яркой клюквенной мантией — официальным цветом школы Ильверморни, и, как максимум, меня никто не провожал. Я нервозно стиснула Прыгалку сильнее, и она издала задушенный писк. — Прости, — шепнула я. — Я нервничаю. Глазами я нашла высокого светловолосого юношу, стоявшего в голове поезда с транспарантом «Иностранные студенты», и поплелась к нему, сжимая теперь вместо Прыгалки ручку чемодана. Старосту уже облепили несколько учеников в изумрудных, синих и рубиново-красных мантиях. — Приветствую школу Ильверморни! — жизнерадостно объявил юноша и широко улыбнулся. Значок на его груди утверждал, что этот господин — староста школы. Значит, он семикурсник, и я с ним увижусь ещё не раз. — Кто сказал Ильверморни? — с явным американским акцентом воскликнули где-то рядом. Распихивая остальных иностранных учеников, собравшихся вокруг старосты, вперёд вышел юноша в голубой мантии. У него были тёмные каштановые волосы и лёгкая небритость на лице, которая прибавляла не меньше пяти лет к его возрасту. Его широкие плечи отбросили на меня тяжёлую тень. Я отступила на шаг, когда серые, пропитанные сталью глаза оценили золотую брошь в виде Гордиева узла на моей груди. — Наконец-то! Полный комплект! — расслабленно вздохнул он. — Староста, я её забираю! — Эй, что значит: ты меня забираешь? — заупрямилась я, когда он без моего разрешения потянул меня к вагонам. — Ведьма… с характером… да ещё и с чёрным котом… Всё как в сказках! — рассмеялся он. — Ты случайно не на метле прилетела?.. Ладно, пойдём уже в вагон, а то поезд скоро отъезжает. Он выхватил из моих рук чемоданчик и буквально втащил меня в вагон. — Маловат их поезд по сравнению с нашим, да? — завёл он «непринуждённую» беседу и отворил передо мной дверцу купе. — Ну? Зайдёшь или тут всю дорогу стоять будешь? Я недовольно цокнула языком, но всё же вошла. В купе, уткнувшись в книгу, сидел ещё один студент «моей» школы. Он заинтересованно поднял голубые глаза, откинув светлую чёлку, и снова принялся за чтение, при этом густо покраснев. — Я Эван, — сказал тот, что притащил меня сюда, укладывая мой скромный чемоданчик на верхнюю полку. — А этот стеснительный умник — Лиам. — Вирджиния, — представилась я и заняла свободное место; Прыгалка свернулась калачиком у меня на коленях. — Это Прыгалка, которую ты по ошибке спутал с котом. — Ну извините, — отмахнулся Эван, плюхнувшись рядом с Лиамом. — Я не особо люблю кошек. Я закатила глаза. — Ну что… — сказал Эван, проведя рукой по щетине. — Будем держаться вместе и не пропадём. Все собираются на Гриффиндор или есть исключения? Он скосил глаза на Лиама, но тот не обронил ни слова. Похоже, у него были другие планы, о которых он решил не распространяться… или побоялся перечить тому, кто в два раза больше его самого. — Ты, я думаю, была на Птице-громе, — предположил Эван. — Ты, естественно, на Вампусе, — ответила я. — Так заметно? — усмехнулся он и показушно поиграл мускулами на руках. — Я просмотрел хогвартские факультеты, и Гриффиндор — самый оптимальный вариант. Отвага по мне. Пуффендуй и Когтевран слишком заумные, а Слизерин, я слышал, через край честолюбивые. Моя грязная кровь там не приживётся. — Ты маглорожденный? — удивилась я. Эван заметно охладел: — Только не говори, что ты из «этих», — он презрительно скривился. — Моя мать маглорожденная, — сказала я, — поэтому о грязной крови знаю не понаслышке. — Да ты растёшь в моих глазах, малышка! Я фыркнула. Вагон качнуло, и Кингс-Кросс за окном поплыл. В этот же миг дверь нашего купе отъехала в сторону, и в проёме появилась знакомая рыжая голова… Мой желудок подпрыгнул. Если Рон здесь, значит, и Гарри где-то неподалёку! — Здесь есть место! — крикнул Рон кому-то позади себя и мгновенно посуровел. — Сиди здесь, понял меня? Устроишь хотя бы ещё одну драку, вообще до Хогвартса не доедешь! Мы все трое в недоумении уставились на Рона. Он подвинулся, и к нам вразвалочку присоединился ещё один юноша в кроваво-красной мантии Дурмстранга. Он то ли поприветствовал, то ли выругался словом «американцы», но никто из присутствующих его не понял, ибо слово это было сказано на другом языке. — А можно меня запереть с бразильяночками? — обратился он к Рону, но тот показал кулак и захлопнул дверь. «Вот у кого «р» твёрдая», — подумала я, прислушиваясь к акценту. А между тем странный парень, который, подумать только, уже успел подраться, сел рядом со мной. В нос ударил терпкий запах табака, какой часто разносил Наземникус, когда появлялся в Ордене. Я смогла рассмотреть его поближе: русоволосый парень с чуть прищуренными глазами и большими руками, которыми он нет-нет, да и приглаживал свою растрёпанную вьющуюся шевелюру. — «Ладно, эта тоже ничего», — проворчал он на своём языке, пристально рассматривая меня. — Илья. Фамилию называть не буду, всё равно не запомните. Он протянул мне руку, но Эван быстро её перехватил: — Эван, Лиам, — сказал он, указывая свободной рукой. — «А к этой «ничего» даже не думай шары подкатывать». Илья и Эван схлестнулись прожигающими взглядами. Даже Лиам оторвался от своей книги рассмотреть полиглотов. — «Русский»? — спросил Илья, явно удивлённый. — «Наполовину», — ответил Эван. — Парни, может быть, всё-таки будете говорить так, чтобы все всё понимали? — спросила я. — Или вы флиртуете? Так, может, нам с Лиамом вам купе освободить? Мальчики расцепили руки, словно те раскалились докрасна. Лиам прыснул в кулак. — Самая остроумная? — хмуро сказал Илья. — Год будет забавным, — усмехнулась я и откинулась на спинку, поглаживая урчащую Прыгалку. — С кем ты уже подрался? Хотя я не удивлена, манер тебе не занимать. — А Вы бы хотели, мадемуазель, чтобы я сюсюкал с Вами как с принцессой? — сардонически спросил он. — Не выделывайся, скажи как есть, — вставил Эван. Илья поколебался, проводя рукой по волосам, но всё-таки сдался: — Да был там какой-то белобрысый, наехал на моих, типа, сели мы, видите ли, на его любимое место. Я успел только проклясть его дружков-бугаев, как этот, рыжий, оттащил меня и засунул сюда. Белобрысый и два дружка-бугая… Кажется, я догадывалась, о ком он говорил. — Вы уже надумали… какой факультет выбрать? — с зевком спросил Илья. — Гриффиндор, — выпятил грудь Эван. — А ты? — спросила я. — Не знаю, посмотрю на месте, — ответил он. — Хотел в Слизерин, но, кажется, эти идиоты, с которыми я столкнулся, были как раз с него… А, напомните, великий Поттер где? — На Гриффиндоре! — выпалил Лиам, и вся наша компания воззрилась на него. — Я изучал… его случай. — Так говорить ты всё-таки умеешь, — ехидно заметил Илья. — Даже не буду упоминать, как подозрительно, что ты изучал его «случай». Но перец он действительно интересный… Как он нашего Крама уделал? Я тоже хотел выдвинуться на Турнир Трёх Волшебников, но по возрасту не подошёл. А этот, четырнадцатилетний… — Вот и хорошо, что не подошёл, — сказал Эван. — При том, что произошло на Турнире… — Думаешь, я сейчас просто так континент пересёк? — рассержено заметил Илья и наклонился к Эвану, тыкая пальцем в его широкую грудь. — Ты, американец, как никто должен знать, что такое тёмный маг на свободе! — Не тыкай тут мне, — отмахнулся Эван. — И должен напомнить, что тот тёмный маг на свободе был выпускником твоей школы! — О ком вы говорите? — удивилась я, поражённая их вспыльчивостью. — О Грин-де-Вальде, — во второй раз за всё время дороги подал голос Лиам. — Мы, вообще-то, изучали, как он разгромил Нью-Йорк. На Истории Магии. — Да, точно… — рассеянно сказала я и предпочла и дальше оставаться в тени, пока не ляпнула ещё чего-нибудь подозрительного. — Дамблдор сразил Грин-де-Вальда в честном бою, — сказал, остывая, Илья. — Поэтому, можно сказать, я еду в Хогвартс только из-за него… Он хмуро оглядел нас, вытащил из кармана небольшой коробок, запутанный в проводах, и заткнул уши какими-то чёрными крохотными штуками. — Магловские вещи в Хогвартсе не работают, — сказал Эван, но Илья, закрыв глаза, будто его не слышал. Он нахмурился, но ругательство «идиот», слетевшее с его губ, поняли все, даже не зная их общего языка. Я тоже отвернулась к окну, грея руки о тёплую Прыгалку, безразлично спавшую у меня на коленях, и задумалась глубоко о своём. Когда за окном стемнело, а в коридорах зажглись лампы, староста, собиравший иностранных студентов, заглянул к нам в купе и оповестил о скором прибытии. Эван уточнил, нужно ли переодеваться в хогвартские мантии, но тот сказал, что на официальной части нам нужно присутствовать в своих, представляя интересы школ. Илья, которого из дрёмы растолкали в самом конце пути, так и не снял свои затычки для ушей и сошёл с поезда вместе с ними. Вдалеке я увидела большую фигуру Хагрида с фонарём в руке, перенимающего контроль за первокурсниками у Рона и Гермионы, но Гарри по-прежнему нигде не было видно. Я стала волноваться, озираясь по сторонам, но среди сотен лиц так и не увидела круглые очки своего брата. — Дать тебе мантию? — спросил Эван, наблюдая, как я дрожу всем телом больше от нервов, чем от холодного осеннего воздуха. Но с предложением он немного опоздал. На мои плечи откуда-то сзади рухнула шуба, да такая тяжёлая, что я чуть не согнулась пополам. Я обернулась: Илья, запрокинув голову, притворялся, что разглядывает возвышающиеся над лесом башни Хогвартса, и насвистывал мелодию, притопывая в такт ногой. Благодарно улыбнувшись, я прошептала одними губами «спасибо» и двинулась за толпой студентов к уже поданным каретам. Когда подошла очередь рассаживаться нашей компании, я замерла на месте. В повозки, которые за все шесть лет моего обучения в Хогвартсе двигались сами собой, были запряжены лошади… И не абы какие, а скелетообразные, обтянутые чёрной блестящей кожей, с большими перепончатыми крыльями и мордами как у драконов. — Эй, ну чего вы встали? — спросил Эван, первым залезший в повозку. Фестралов видела не одна я. Илья и Лиам такими же потерянными взглядами осматривали этих мрачных животных. Я приняла руку Эвана и влезла в карету; мальчики последовали моему примеру, но то и дело с опаской оглядывались. — Это фестралы, — тихо сказала я, вспоминая, что как раз-таки на этих существах мой брат прибыл в Министерство. — Что говоришь, малышка? — громко спросил Илья, вытащив свою берушу из уха. — Фестралы, — повторила я. — Вы видите их… потому что видели смерть. — Кого вы видите? — Эван посчитал, будто мы разыгрываем его. — Повозку тянут лошади, — сказал Лиам, заворачиваясь в мантию в попытках скрыться от ветра, и продолжил описывать «невидящему» Эвану тянущих нашу повозку существ. — Чума! — шепнул мне Илья, придвинувшись ближе. — Дед… А кто у тебя? — Родители, — удерживая взгляд на коленях, сказала я. Брови его дрогнули, но юноша не стал привязываться ко мне с расспросами, хотя я уже настроилась лгать. Мне придётся много лгать в этом году… При том, что я вообще этого не умею. — Почему твоя штуковина не ломается? — спросила я, но в этот же момент коробок в руках дурмстранговца заискрился и задымил. — Рано или поздно это должно было случиться, — сматывая провода, посмеялся он. — Ничего, потом починю. Вскоре впереди показались Главные Ворота, и наша повозка остановилась. Эван и Илья вылезли первыми и, подхватив меня за бока, поставили на землю… Видимо, во всех, с кем бы я ни познакомилась, возникало желание не только откормить меня, но и проявить чрезмерное опекательство. Однако сейчас меня обуревало слишком много чувств и вместо того, чтобы сердиться, я рассыпалась в благодарностях. Мы сдали чемоданы смотрителю Филчу, который сверял по спискам имена учеников. Рядом с ним стояла Тонкс, вероятно, присланная для дополнительной безопасности. — Добро пожаловать, Ильверморни, — сказала она, оценивая броши на наших грудках, но её слова прозвучали не очень-то доброжелательно. С ней что-то случилось, но в вечернем полумраке я не могла понять, что именно. Однако одно я заметила точно: её некогда ядрёно-розовые волосы приобрели серый, безжизненный оттенок. Впрочем, и сама она из яркой личности, которой я не так давно завидовала, превратилась в пятно серой посредственности. Затем нас вновь нагнал староста школы и, собрав всех иностранных студентов в одну группу, завёл в замок. Я отпустила Прыгалку в свободное освоение Хогвартса, и вернула шубу Илье, который подвёл своих товарищей познакомиться с нами. Как же колоритно они смотрелись в своих шубах и меховых шапках по сравнению с другими студентами в обычных мантиях! Я также заметила на себе недовольные взгляды других девчонок. Полагаю, из-за того, что почти все мальчики собрались вокруг меня: трое из Дурмстранга и двое из Ильверморни; лишь один паренёк из Шармбатона не попал под мой «магнит». Эх, дорогие девочки-завидницы! Как прекрасно я вас понимала! Будь я на вашем месте, точно осыпала бы себя проклятиями, да похлеще! Но! Знали бы вы, как колотилось моё сердце в ожидании встречи всего с одним мужчиной! И которого, когда всех нас пригласили в Большой Зал, за учительским столом не оказалось! И мне было всё равно на потолок, проецирующий небо, и на тысячи свечей, подвешенных магией, и на гербы четырёх принимаемых школ, парящих над головами, и даже на сотни взглядов, собранных по дороге! За преподавательским столом не было его! Его! Моего угрюмого профессора зельеварения! Вместо него сидел крупный мужчина с большими моржовыми усами и залысинами на седой голове. Это был профессор Слизнорт, растолстевший, казалось, ещё на десяток килограмм. Но если он здесь… Значило ли это, что Северус… уволился? Или хуже! Что если за лето с ним что-нибудь случилось? О нет, не буду об этом даже думать! Тем временем все разговоры и смех в зале утихли, и Дамблдор поднялся на ноги. — Самого доброго вам вечера! — сказал он и как обычно раскинул руки, словно хотел обнять весь зал. — Что это у него с рукой? — тихо спросил Эван. И не он один обратил на это внимание. По залу зашелестел шепоток. Правая рука Дамблдора почернела и будто бы обуглилась. Неужели… Неужели это случилось из-за кольца, которое мы нашли в июне? Но ведь тогда Дамблдор сказал, что все опасности отступили, и не о чем беспокоиться! — Не о чем беспокоиться… — беспечно повторил он концовку моих мыслей и одёрнул фиолетовый с золотом рукав, прикрывая увечье. — Нашим юным первокурсникам — добро пожаловать, нашим старым ученикам — с возвращением! Вы, наверное, уже успели заметить эти прекрасные гербы на колоннах, возможно, некоторые из них даже узнали! И сейчас задаётесь вопросом, кто же эти чудесные юноши и девушки, и не ошиблись ли они часом школой? По залу разнёсся смех, разбавивший немного напряжённую обстановку. Дамблдор с полнейшим энтузиазмом продолжал: — Я с громаднейшим удовольствием представляю вам двенадцать лучших учеников, представляющих четыре восхитительные школы! Они будут учиться с вами бок о бок, обмениваться опытом и — если вы хорошо попросите — даже поделятся с вами своими знаниями! Поприветствуйте же их! Шармбатон! Дурмстранг! Ильверморни! И, конечно же, Кастелобрушу! Зал взорвался удивлёнными аплодисментами. Однако нам хлопали, и это уже что-то. — Понимаю, многие из вас уже устали и хотели бы поскорее набить животы, но я всё же осмелюсь попросить ещё пару минут вашего времени! Всё-таки необходимо распределить наших иностранных гостей по факультетам! Без лишних слов… Высокая женщина, коршуном наблюдающая за студентами, прокашлялась и развернула короткий пергамент. Маленький комочек надежды затрепетал в животе… МакГонагалл… — Андерсон, Лиам! — громко объявила она, и наша ильверморнская тройня обеднела на одного человека. Лиам сел на табуретку. Светлая чёлка упала на его глаза, когда МакГонагалл надела ему на голову Распределяющую Шляпу. — Здесь и думать не надо! — заговорила Шляпа складками ткани. — Когтевран! Стол орлов счастливо приветствовал своего первого иностранного ученика. Я заметила, что Лиам даже открывал и закрывал рот, выдавливая слова благодарности, пока занимал законное место. Затем МакГонагалл, как и на обычном распределении первокурсников, называла имена, студенты выходили, им на головы садилась Шляпа, и уходили они крайне счастливые. — Ил… — замялась МакГонагалл, вчитываясь в пергамент. — Ил’а Капитанов. — Илья! — громко поправил юноша и всё той же походкой вразвалочку прошествовал к табурету. Он снял свою шапку, приглаживая русые волосы, и МакГонагалл нахлобучила на его голову Шляпу. Та недолго его мучила, и после нескольких препираний, что Илья пригодился бы на Слизерине, отправила его на Гриффиндор. Меня пугал этот путь к табурету. Ведь Шляпа копалась в твоей голове, выставляя всё грязное бельё наружу. А я ещё и под чужой внешностью, и под чужой личностью, и вообще не должна быть здесь! Когда назвали моё ложное имя, я заметила, что шеренга студентов заметно поредела… Втянув голову в плечи и словив подначивающий взгляд Дамблдора, я села на табурет и тут же почувствовала тяжесть Шляпы на своей голове. «Так-так… А вот и она!» — раздалось у меня в голове. Эван, как оказалось, Миллер и Илья Капитанов, занявшие места в Гриффиндоре, помахали мне руками. — «Я многое повидала на своём веку, но не припомню случая, чтобы я распределяла уже распределённого студента». «Просто определите меня в Гриффиндор, и я пойду». «В Гриффиндор?» — уточнила, посмеиваясь, Шляпа. — «Поттер, а я ведь и в прошлый раз тебе говорила, что ты добьёшься неслыханного успеха на Слизерине!» «В Гриффиндор», — настойчиво повторила я. «Но ты ведь уже попытала счастье на Гриффиндоре», — продолжала она. — «Может быть, в этот раз ты захочешь изменить свой путь?» — Свой путь?! — по случайности воскликнула я вслух. Все уставились на меня и прекратили шёпот. Я закрыла глаза и сконцентрировалась на мыслях. — «Верни меня на мой факультет». «В тебе есть отвага, сила и острый ум — всё, что нужно для Гриффиндора», — сказала Шляпа. — «Но есть качества, которые высоко ценит и Слизерин. Конечно же, это твой род, изворотливость и хитрость». «Я изворотлива как слон и хитра как троль! Скажи уже Гриффиндор!» «О, нет-нет! Видишь, ты даже сейчас умудряешься выкрутиться. И лгать ты прекрасно умеешь, хотя и отрицаешь своё исключительное умение. Посмотри на все эти лица… Посмотри, посмотри!» — она заставила меня открыть глаза и оглядеть зал, с любопытством наблюдающий за немым разговором. Были бы здесь близнецы Уизли, уже наверняка успели бы собрать ставки, на какой факультет я попаду. — «Шестьсот сорок три человека, включая преподавателей и исключая Дамблдора. И все, как один, уверены, что ты не Амелия Поттер! Ты можешь себе представить, какая это махинация? Слизерин нуждается в тебе! И я уже молчу, как ты обманула саму…» «Вот и молчи! Не Гриффиндор убил мою семью! Не Гриффиндор убил Сириуса! Не Гриффиндор выкинул меня из жизни! Определи меня, чёрт побери, туда, где я должна быть, и покончим с этим!» Шляпа молчала несколько минут, оказавшихся для меня настоящей пыткой. Весь зал не стесняясь предполагал вслух, куда же я, чёрт возьми, попаду! «Ну Гриффиндор, так Гриффиндор», — скучающе вставила Шляпа и громогласно повторила вслух: — Гриффиндор! Наплевав на запоздалые аплодисменты, я скинула Шляпу и поплелась к своему столу. — Почему так долго? — спросил Илья, а Эван двигал соседей, чтобы уступить мне место. — Дурацкая Шляпа хотела всунуть меня в Слизерин! — выпалила, плюхаясь на лавку, я. — И почему ты отказалась? — спросил Эван. — Потому что я не хочу на Слизерин, ясно? — огрызнулась я. — Ясно, — в один голос сказали они. Мы досмотрели распределение, затем вновь поднялся Дамблдор и начал пир. На пустовавших серебряных блюдах появилась долгожданная еда, и все студенты с удовольствием накинулись наваливать в свои тарелки деликатесы. Я вытянула голову, осматривая красно-золотой стол, увидела Гермиону, Рона и даже Джинни, болтающую с каким-то парнем неподалёку от них, но брата по-прежнему не было. Как не было и Северуса за столом преподавателей. Совершенно очевидно: на пиру они отсутствовали. Но Дамблдор улыбался и даже шутил, отчего его соседи заливались хохотом. «Беспокоиться не о чем…» — сказал он. Ведь так?! — Интересно, что у него с рукой? — сказал Илья, словив мой заинтересованный взгляд. — Не знаю, — буркнула я и отвернулась. Я положила себе скромную ложку риса и этим ограничилась. Есть расхотелось совсем. — Эй, смотри! — толкнул меня в бок Эван и кивнул на двери. С моих губ слетел полурасслабленный-полуотчаянный стон. В главных дверях стояли двое самых родных мне мужчин… Причём у Гарри всё лицо было в крови, он не переоделся в мантию и выглядел крайне раздражённым, а Северус так удовлетворённо улыбался, что казалось, будто это он сам разбил моему братцу нос. Хотя такой исход событий тоже нельзя исключать. — Кажется, это и есть Поттер, — сказал Эван, почёсывая свой покрытый щетиной подбородок. — Ага, он самый, — вклинился темнокожий юноша напротив нас. Ой, а вот его я, кажется, знала! Да, точно. Он комментировал единственный матч по квиддичу, на котором я была, а также я видела его на вокзале вместе с близнецами… Ох, близнецы! Наверное, они уже открыли свою лавку шалостей! Как бы я хотела на неё посмотреть! — Ли Джордан, — представился парень и лучезарно улыбнулся; все мои умозаключения на счёт этого парнишки сошлись. — Вы, похоже, будете моими однокурсниками. Юноши рядом со мной представились и пожали ему руку, а я в это время провожала взглядом своего брата до Рона и Гермионы, которая смыла кровь с его лица заклинанием. И также наблюдала, как Северус занимает место рядом с МакГонагалл. Та что-то шепнула ему, и мужчина стремительно встал, оглядывая зал, словно в первый раз увидел все эти гербы четырёх иностранных школ. Он пристально обводил взглядом каждый факультетский стол, и я поспешила отвернуться, пока не встретила его взгляд. — Не обращай внимания, я заметил, что она часто выпадает из реальности, — посмеивался Эван вместе с Ли, кажется, надо мной. — Это вы обо мне? — спросила я, скрестив руки на груди, и грозно нахмурила брови. — Нет, это мы так… о птичках, — отмахнулся Эван. — Имей в виду, птичка больно заклюёт вдруг что, — с угрозой сказала я, но парни лишь дружно расхохотались. Даже Илья, запивающий еду тыквенным соком, прыснул в стакан. — Смейтесь, смейтесь. Посмотрим, кто посмеётся последним. — Почему, говоришь, на Слизерин не пошла? — расплылся в ехидной улыбке Ли. — Отлично бы туда вписалась. — У Вас устраивают дуэли? — спросила я. — А то вы так и напрашиваетесь, чтобы я вас уложила одним мизинцем. Они вновь рассмеялись, и я, сдавшись, выдавила улыбку. Но говорила-то я серьёзно. И пускай я выглядела в свои, на минутку, двадцать лет как недоросший подросток и производила впечатление хрупкой бабочки, но у меня… У меня был прекрасный учитель, который передал мне все свои знания в непростом искусстве дуэли. Наконец Дамблдор поднялся, чтобы произнести заключительную речь. Когда он коснулся квиддича, мои новые знакомые заметно оживились. Директор сказал, что иностранные студенты тоже могут попытать счастье за место в команде. — Вы играете? — спросила я, глядя на своих соседей, готовых взорваться, если прямо сейчас не похвастаются… — Я был загонщиком, — сказал Эван. — Я — охотником, — поделился Илья. Оба уважительно переглянулись, а Дамблдор всё ещё говорил: — В этом году мы рады представить вам нового преподавателя. Профессор Слизнорт, — тот встал, сверкая лысиной в свете свечей; пуговки на его жилете страшным делом натянулись, — мой бывший коллега, согласился снова преподавать у нас зельеварение. — Зельеварение? — Зельеварение?! Слово эхом прокатилось по залу. Ученики подхватили и разносили его из угла в угол. — И чего все удивляются? — недоуменно спросил Эван. — Тем временем профессор Снейп, — Дамблдор повысил голос, перекрывая ропот в зале, — возьмёт на себя обязанности преподавателя по защите от Тёмных искусств. Я позволила себе поднять взгляд. В конце концов, сейчас все пялились на него, а я чем хуже? Северус, когда было произнесено его имя, не встал, а только лениво поднял руку в ответ на бурные овации со стороны слизеринского стола. Все остальные факультеты, не обращая внимания на Дамблдора, перемывали эту новость. И вот оно! Словно громыхнула молния посреди ясного неба! Болиды столкнулись! Катастрофа! Наши взгляды сошлись. Он чуть прищурил глаза и пронизывающе меня осмотрел. Я не знала, как поступить! Мне казалось, если отведу взгляд, он поймёт, что я испугалась, и тем самым я раскроюсь перед ним! Но сдерживать его взгляд тоже казалось неправильным, ведь я не знала, может, у него все ученики по струнке ходили и, не дай Мерлин, чтобы хоть кто-нибудь на него смотрел! — Снейп все годы, что здесь преподаёт, метил на эту должность, — пояснил Ли нам, непросвещённым в этом вопросе; я наконец отвела взгляд. — Как видите, дождался. — А почему это так удивительно для всех? — спросил Эван, с недоверием посматривая на соседние столы. — О-о-о, — протянул Ли с загадочной улыбкой. — Вы всё поймёте после первого же занятия. Дамблдор прокашлялся и выждал, пока в зале восстановится абсолютная тишина. — Далее… Как известно всем присутствующим в этом зале, лорд Волан-де-Морт и его сторонники снова действуют в открытую и собирают силы. При этих словах молчание сделалось натянутым, как струна. Ребята, с которыми я успела подружиться, вытянулись и расправили спины. — Мне хотелось бы всячески подчеркнуть, насколько опасна сложившаяся ситуация и насколько важно, чтобы каждый из нас заботился о безопасности Хогвартса. Магическая охрана замка за лето была усилена, у нас появились новые, более мощные средства защиты, но тем не менее все мы — и ученики, и преподаватели — должны быть крайне осторожны и не допускать ни малейшей беспечности. Поэтому я прошу вас, в целях безопасности соблюдайте все ограничения, о которых будут говорить вам учителя, пусть даже это покажется вам обременительным, и в особенности строго выполняйте правило о запрете ученикам выходить после отбоя из своих спален. Заклинаю вас — если заметите что-нибудь необычное или подозрительное в замке или за его пределами, немедленно сообщайте об этом кому-либо из преподавателей. Я верю и надеюсь, что вы будете постоянно помнить о своей безопасности и о безопасности других учеников. Голубые глаза Дамблдора обвели взглядом зал, и он снова улыбнулся. — Но сейчас вас ждут самые уютные и тёплые постели, какие только можно пожелать, и главная ваша задача на данный момент — хорошенько выспаться перед завтрашними уроками. С грохотом стали отодвигаться скамьи, сотни учеников потянулись к выходу из Главного Зала. — Пойдём, я вас провожу, — сказал Ли и указал в сторону рукой, намекая, что встретит нас в конце стола. Я обернулась, чтобы посмотреть, где мой брат, но толпа закрывала весь обзор и тянула меня наружу. — Так, малышка, давай не теряться! — сказал Эван и встал позади меня, «защищая» от несуществующей угрозы. — Погоди, мне надо… А что мне, собственно, было надо? Подойти к «великому Поттеру» и поговорить с ним о том, о сём? А ещё при всех сказать: «Здравствуй, Гарри! А я ж твоя сестра! Не узнал, что ли?» Фигня, а не план! — Что тебе надо? — переспросил Эван. — Нет, уже ничего, — ответила я, позволив себя увести.