Пожиратель на полставки

      Только я вылез из камина, как на меня сразу же накинулась фурия.       — Вы опоздали, Северус! — деловито возмутилась она. — Вы пропустили все важные новости!       — И Вы, конечно же, дорогая Минерва, любезно остались меня просветить, — усмехнулся я, сдувая золу со своей мантии.       Но прежде, чем МакГонагалл успела вставить ещё хоть слово, в окно учительской влетел серебряный шар света. Он остановился у наших ног и воплотился в… волка? Что-то не припомню у членов Ордена ни одного похожего Патронуса.       — Гарри Поттер опоздал на кареты, — заявил волк голосом Тонкс. — Я приведу его к воротам. Пошлите кого-нибудь встретить его.       Волк рассеялся дымкой. МакГонагалл поджала губу.       — Наш великий Избранный не может и дня прожить без эффектных появлений, — заметил я с отвращением и поспешил к выходу из учительской. — Отправьте Хагрида, мне ещё надо встретиться с Дамблдором.       — Стойте! — вскрикнула МакГонагалл, и я поражённо обернулся на неё. — Хагрид немного опаздывает… А мне ещё нужно успеть подготовить всё к распределениям. Не могли бы Вы?..       — Неужели? Ох, ладно… — я прожевал своё раздражение и вышел в коридор.       Прелестно, просто прелестно! Мало того, что я надеялся не увидеть этого мальчишку как минимум до начала официальных занятий, так теперь ещё и должен быть его провожатым! Потрясающее начало года.       Я спустился по лестницам и не торопясь прошёлся по холлу, кишащему, словно тараканами, студентами. Не замечая никого вокруг, вышел на улицу. Интересная штука приключилась с Патронусом Тонкс. Так значит, слухи правдивы? Мелкая розовая сопля влюбилась в нашего ручного оборотня? А впереди тем временем стала видна изгородь, за которой эта самая сопля и стояла… вместе с другой, помельче.       — Ну-ну, — сказал я, извлекая палочку и прикасаясь ею к большому висящему замку, отчего цепи на воротах разошлись и позволили открыть створки. — Очень мило, что Вы наконец соизволили вернуться, Поттер. А что с внешним видом? Вам, по-видимому, представляется, что школьная мантия навредит Вашей красоте?       — Я не успел пере… — начал он, но я перебил.       — Нет необходимости ждать, Нимфадора, — сказал я девушке, за которой значились обязанности немного важнее, чем имитировать дерево. — Поттер со мной в полной… м-м… безопасности.       — Я думала, что моё сообщение примет Хагрид, — ответила она, нахмурившись.       — Он так же, как и Поттер, опаздывает на пир, — уведомил я, отступая, чтобы великолепный и неповторимый Поттер смог пройти в ворота. — И кстати… Любопытно было увидеть твой новый Патронус.       Я с грохотом захлопнул створки прямо перед её сконфуженным лицом и снова коснулся замка палочкой. Цепи, закрываясь, звякнули.       — Но, по-моему, старый был лучше, — добавил я, вспоминая, как ко мне галопом врывался внушительных размеров гнедой конь, а не этот потрёпанный волк. — Новый как-то слабоват.       Я выдавил ухмылку, любуясь потрясением вперемешку с гневом на лице Тонкс, и отвернулся, зашагав к замку.       — Итак, Поттер, любопытно услышать очередную легенду, оправдывающую Ваш проступок, — сказал я, обращая свой взор на мальчишку; лицо его было всё в крови, и он даже не потрудился переодеть магловские шмотки. — Думаю, следует оштрафовать Гриффиндор на пятьдесят очков за Ваше опоздание. Плюс ещё, скажем, двадцать за появление в магловской одежде… Ох, поздравляю, Поттер! Не было ещё на моей памяти случая, чтобы какой-либо факультет оказался в минусе, и это при том, что учащиеся не приступили даже к десерту. Новый рекорд, Поттер! Впрочем, Вам не привыкать устанавливать новые планки…       Мальчишка, к моему огорчению, молчал. Ну что ж, молчание — знак согласия, и я с его позволения продолжил куражиться:       — Вероятно, Вы рассчитывали на эффектный выход? И, поскольку летающего автомобиля на сей раз под рукой не оказалось, Вы решили, что ворваться в Большой зал в самом разгаре праздника тоже будет достаточно драматично.       — Вы видели мою сестру? — сквозь зубы произнёс мальчишка, и я от такого, признаться, немного опешил. — Где она была всё лето?       Я помолчал, напряжённо глядя вдаль, но так и не нашёл ответа, способного удовлетворить не только его любопытство, но и своё. Я не видел Амелию с тех пор, как она сбежала на Клювокрыле, а любезный Дамблдор запретил мне связываться с ней любыми способами.       — Она ведь здесь? — спросил мальчишка. — Вы её уже видели?       — Не говорите глупостей, — отмахнулся я. — Её здесь быть не может.       Наконец мы подошли к ступеням у входа в замок. Огромные дубовые двери распахнулись, пропуская нас в просторный, вымощенный каменными плитами вестибюль. Из раскрытых дверей Большого зала сразу же стали слышны смех, звон тарелок и бокалов. Ну вот… Я пропустил очередное распределение первогодок. Какая жалость…       Я заметил, что мальчишка раздумывал, как незаметнее пробраться в зал, весьма однозначно сжимая мантию-невидимку в руках.       — Без мантии, — отрезал я. — Пойдёте у всех на виду. Уверен, именно этого Вы и добивались.       Поттер отвернулся и шагнул за порог, стремительно убегая к гриффиндоскому столу. Я прошёл по краю стены и занял своё место среди преподавателей.       — Ну наконец-то! — сказала МакГонагалл.       Я поднял взгляд на зал и… обомлел. Четыре больших герба отнюдь не хогвартских факультетов были растянуты меж каменных колонн. Я опознал среди них герб школы Дурмстранг; был там герб и Шармбатона. И ещё два, незнакомых мне.       — Что это за…       — Сядьте, Северус, — шикнула МакГонаглл, потянув меня за рукав мантии. — Собственно, на этом и все новости, которые Вы пропустили.       — У нас что же, очередной турнир смертников? — едко уточнил я.       — К счастью, нет, — сказала МакГонагалл. — Всего лишь двенадцать учеников по обмену… По одностороннему обмену, — добавила она с намёком на усмешку. — Кстати, на Ваш факультет попало всего два ученика, и оба из Дурмстранга.       — Каким же способом их, интересно, распределили?       — У нас всего один способ распределения, — ответила она.       Я хмуро оглядел столы: двоих в шубах увидел за слизеринским столом, пятерых, выбивающихся из общей чёрной гаммы мантий своими разноцветными, на Гриффиндоре, трое сидело с когтевранцами, ну и двое — с пуффендуйцами.       — А Вы… не заметили ничего подозрительного на распределении? — спросил я, в два раза тщательнее обводя взглядом новичков Гриффиндора. — Может быть, Шляпа мучила кого-то дольше всех или сказала что-то странное?       — Страннее, чем обычно? — удивилась МакГонагалл, подняв бровь. — Нет, распределение гостей прошло гладко.       Тем временем Дамблдор встал, чтобы произнести заключительную речь. Он объявил о перестановках в педсоставе, в частности, о моём назначении на должность преподавателя ЗОТИ. Эту новость хорошо восприняли далеко не все, но я и не ожидал другой реакции. Однако, пока все недоумевали, я искал всего одни глаза и, кажется, нашёл. Она сидела далеко, и рассмотреть подробности её внешности не представлялось возможным, но что-то, холодным рычанием вырываясь из груди, подсказывало: это она.       Она здесь. Она в Хогвартсе. И она… будет моей ученицей.

***

      — Интересно, Вы вообще планировали что-нибудь мне сообщить?! — влетая в кабинет Дамблдора, возмутился я. — Например, что двенадцать учеников неизвестно откуда и неизвестно зачем предпочли выбрать для завершения своего обучения Хогвартс! Или, например, сказать, что поместили среди этих двенадцати недоумков Амелию!       — Я бы не спешил называть наших гостей недоумками, Северус, — осадил меня Дамблдор и, подставив руку под подбородок, настойчиво продолжил: — Все прибывшие ученики чрезвычайно хороши. Они были лучшими из лучших в своих школах и отобраны лично мною.       — У нас своих умников не хватает? — саркастично поинтересовался я. — Ну да хватит церемоний! Которая из шести девиц — Амелия? Я хочу её видеть.       Дамблдор лишь тихо посмеялся:       — У Вас будет целый год на это… А пока оставьте девушку в покое, у неё был трудный день. Или Вы хотите, чтобы я вытащил её из постели прямо сейчас?       Единственная постель, в которой она должна быть, — это моя!       — Всего пару месяцев назад Вы убеждали меня убить Вас, — со злостью бросил я, — а сейчас притащили ещё двенадцать свидетелей! Куда делась Ваша знаменитая логика, Дамблдор? Я в последнее время всё меньше её наблюдаю!       — Моя логика осталась при мне, — спокойно ответил старик. — Скажем, я забочусь о будущем… Все новоприбывшие ученики — ни что иное, как подмога. Вероятно, когда они закончат обучение в Хогвартсе, они с удовольствием примут непосредственное участие в…       — В войне, Дамблдор! — закричал я. — Одно ведь удовольствие погибнуть в чужой войне!       — Вы сейчас слишком рассержены, Северус, для того, чтобы я мог продолжать с Вами бесстрастный разговор, — терпеливо сказал Дамблдор. — Полагаю, сейчас Вам нужно как следует отоспаться… Впереди тяжёлая встреча.       — Как мило, что Вы печётесь о моём самочувствии, — съязвил я. — Но, может, Вы облегчите мне задачу, назвав имя?       — И разрушу своим вмешательством всю таинственность? — вкрадчиво переспросил он. — Увольте, Северус.       Я прорычал несколько ругательств и вылетел из кабинета, стремглав сбежав по ступеням. Зайдя в опустевшую учительскую взглянуть на расписание, я, к своему удовольствию, обнаружил занятие с седьмым курсом, назначенное на завтра. Но, к несчастью, перед седьмым стоял урок с шестым курсом. И значило это только одно: Поттера-младшего я увижу раньше.       Я был решительно настроен в ближайшее же время вычислить Амелию. Я разведал у МакГонагалл кое-какие данные об учениках, гласящие, что все иностранные студенты в своих школах, при своих оценочных системах были круглыми отличниками. Амелия под эту категорию никак не попадала, а потому это обстоятельство значительно упрощало поиск.       Я поднялся ни свет ни заря и к восьми утра уже стоял в своём новом классе. Всё-таки, со всеми этими событиями я не забыл о новой должности, о которой, чего греха таить, грезил с самого первого дня своей работы в Хогвартсе. Появление Амелии, которая теперь по логике вещей должна всегда находиться под моим строгим надзором, к этой должности прилегало наиприятнейшим бонусом.       Поэтому переделывал класс я «под себя» и свои предпочтения с трепетным воодушевлением. Зашторил окна, из которых лился этот противный солнечный свет, разжёг свечи, отчего помещение окунулось в привычный полумрак, а ещё навесил картинок, изображающих людей в мучениях. Покончив с преобразованием своей теперешней обители, я втянул ноздрями воздух, весь пропитанный долгожданной победой.       — В класс! — приказал я ученикам, столпившимся у двери, когда пришёл положенный час.       Студенты молча расселись по партам, озираясь по сторонам. Так я и думал, что эти картинки понравятся всем…       Я провёл лекцию, то и дело ловя на себе раздражённый взгляд Поттера. Но глупый мальчишка не понимал, что своим повышенным вниманием лишь раззадоривал меня. Поэтому, наблюдая, как побагровевший Уизли потеет над невербальным заклинанием, я сказал:       — Убожество, Уизли! Дайте-ка я продемонстрирую, как это делается…       Я взмахнул палочкой, целясь в Поттера, и мальчишка, до ужаса испугавшись, истошно завопил: «Протего!». Естественно, я не рассчитывал, что он прочтёт заклинание словесно… Щитовые чары под эмоциями получились слишком сильными и сбили меня с ног обратной волной. Весь класс оглянулся и лицезрел, как я, хмурясь, поднимался на ноги.       — Кажется, я несколько раз говорил, что мы занимаемся сегодня невербальными чарами, — озлобленно напомнил я.       — Да, — выдавил мальчишка.       — Да, сэр, — поправил я.       — Совсем не обязательно называть меня «сэр», профессор.       Несколько человек ахнуло за моей спиной. Какое нахальство!       — Явитесь ко мне в субботу, Поттер, — приказал я. — Наглости я не потерплю ни от кого, даже… от Избранного.       Ни от кого, чёрт возьми! Даже от братца моей женщины и от самой этой женщины! Хотя… На её счёт я ещё подумаю. Как, кстати, и о том, что следующее занятие с ней.       Выпроводив учеников, я сел за стол, изучая список учеников седьмого курса. Иностранные студенты, практически все, как один, изъявили желание учиться самозащите. Очень вовремя, ибо в любой другой год, прийди они сюда обучаться, кроме пустых голов в свои иноземные школы так ничего бы и не увезли. Я вновь сверился со списком и обнаружил, что на Гриффиндор попало всего две девушки, и я был уверен, что одна из них — Амелия. Осталось выяснить, какая.       Я оглядел заполнившийся класс, без труда отделив новые лица среди прочих, и устроил перекличку. Заинтересовали меня всего две девушки в красно-золотых галстуках. Одна сидела на второй парте; кожа её напоминала молочный шоколад, волосы, тёмные и густые, доставали до лопаток. Вторая же спряталась на последней парте, в окружении одних мальчишек, и что-то внутреннее подсказывало, что эта персона как раз моя. Её русые, почти серые волосы были стянуты на затылке в тугой хвост, а цвет глаз она прятала под светлыми ресницами. И вообще вся девушка была такая хрупкая и миниатюрная, точно кукольная… Немудрено, что мальчишки облепили её со всех сторон.       — Итак, насколько я знаю, у вашего, седьмого, курса за всё время обучения сменилось шесть преподавателей. Естественно, у каждого были свои задачи и свои методы, причём последний из преподавателей буквально объяснял всё на пальцах… Если вообще объяснял.       Хогвартские ученики тихо посмеялись. Я рассчитывал, что Амелия как-нибудь отреагирует на упоминание про Амбридж, но обе девушки, за которыми я следил, лишь недоуменно переглянулись со своими соседями по парте. Ладно… Продолжим.       — С таким бессистемным подходом к обучению уровень знаний, скорее всего, невероятно низок, поэтому я попрошу наших иностранных гостей не слишком задираться. Это упущение школы, но я постараюсь его исправить.       Я двинулся вдоль рядов, продолжая говорить:       — Однако сейчас я хочу оценить уровень знаний каждого из вас. Вероятно, каждому уже знакомо понятие «невербальное заклинание», и я хотел бы, чтобы сейчас все разделились на пары и показали свои… способности.       Ученики заскрипели стульями. Сдвинув столы к стене, я пронаблюдал, как в хаосе рассортировались на пары семикурсники. Одна девушка встала в пару с когтевранкой, тоже новенькой, но другая встала рядом с высоким широкоплечим парнем со сверкающими даже из-под мантии мышцами. Вместе они смотрелись как горилла и банан. И знаете, кто отлетел в стену первым?       — Очень хорошо, мисс Стилл, — сказал я, глядя, как хрупкая девушка помогает подняться с пола груде мышц. — Вы, кажется, оба из Ильверморни?       — Да, профессор, — сказала девушка с явным американским акцентом.       — Может быть, Вы поведаете мне, отчего таков разлад… в навыках…       Я замолк на полуслове: девушка повернулась ко мне лицом, непринуждённо пригладив волосы, забранные в хвост. На её руке красовалось моё кольцо. Правда, не на безымянном пальце, а на среднем, но всё же… Сердце моё простукивало тройные ритмы.       — Простите, профессор, я не расслышала, — сказала она; её голубые глаза искрились не хуже, чем бриллиант в кольце. — Вы говорили что-то про навыки?       — Знаете что, мисс Стилл, — произнёс я, обведя оценивающим взглядом её напарника, который до сих пор не отошёл от удара, растерянно моргая, — ещё несколько подобных приёмов, и я, возможно, даже добавлю Гриффиндору несколько очков.       Я отвернулся, но почувствовал, как её улыбка врезалась мне в спину. Прямо передо мной ещё один студент отлетел на несколько метров.       — Капитанов, — с трудом вспомнил я фамилию новенького, — встаньте в пару с мисс Стилл.       — Она же… девчонка!.. — возмутился тот, почёсывая макушку.       — В настоящем бою Вы тоже откажетесь сражаться с женщиной? — спросил я. — Вы должны видеть в противнике в первую очередь противника, а не личность… Встаньте с ней, не то она угробит Миллера.       С рассерженными вздохами мальчишки поменялись партнёрами. За образовавшимся боем было приятно наблюдать. Амелия проявляла достаточное мастерство, чтобы составить сильную конкуренцию, но мистер Капитанов всё равно выделялся своими навыками на общем фоне. Он был ловчее своих товарищей из Дурсмтранга, быстрее и пользовался неплохими заклинаниями. И ему даже удалось дважды сбить Амелию с ног.       — Мисс Стилл, — сказал я, когда ученики вытекали из моего класса, — задержитесь на пару слов.       Она застряла в дверях, оправдываясь перед новообретёнными друзьями. Когда последние студенты покинули помещение, я запечатал дверь. Мы остались один на один.       — Протего! — сразу же закричала она, едва успев повернуться.       Моё «Финита» разбилось об её щит.       — Совсем необязательно срывать мою маскировку, на которую я убила три с половиной часа, чтобы понять, кто я, профессор, — сказала она, улыбаясь во всю широту улыбки.       — Мне кажется, желание увидеть свою женщину во всей красе вполне оправдает затраты, — ответил я. — Тем более, что за время её пропажи я успел позабыть, как она выглядит.       Амелия вздохнула, облокачиваясь и сбрасывая школьную сумку на учительский стол.       — Ты ведь видел Гарри? — спросила она, заламывая пальцы. — Почему он явился на пир весь в крови?       Вот так. Ни привычного «Здравствуйте, мистер Снейп, как я скучала», а сразу же: «Где мой чёртов братец»!       Я снова взмахнул палочкой, и она снова отразила атаку.       — Я не шутила, когда сказала, что потратила три часа на эту внешность! — прикрикнула она. — Перестань, Северус!       — Может быть, ты тогда объяснишь, где была все два месяца?       — Так Дамблдор… тебе не сказал? — поражённо спросила она. — Я с ним ещё не говорила, поэтому не уверена, что могу рассказать тебе всё…       — Так теперь твой главный советчик — Дамблдор? — с горечью уточнил я и скрестил руки на груди. — А как же это твоё: сбегаю куда хочу, предупреждаю кого хочу и вообще я взрослая, самодостаточная…       — О, Мерлин мой! Северус! — перебила она и тоже сложила руки на груди. — Ты что, злишься на меня?       — Естественно, я зол! — сказал я. — Я не видел тебя два месяца, не знал, что с тобой, где ты и жива ли вообще… А сейчас ты появляешься на пороге Хогвартса под чужим именем и внешностью, и твой первый вопрос — что с твоим братцем?!       — Северус… — жалобно обронила она и оттолкнулась от стола, бросаясь ко мне с обниманиями.       Это было похоже на то, словно ты, замёрзший и продрогший до костей, наконец подставил руки греться к огню. И тепло, и кожа трескается. Я вдохнул её особенный запах, подделать который не сможет никакая магия, и, кажется, начал успокаиваться. Обхватил её руками и заново познал её тело, которое, к моему счастью, тоже не изменилось.       — Я думала, что Дамблдор объяснил тебе всё, — тихо сказала она, утыкаясь подбородком в мою грудь и поднимая на меня свои синие, как у проклятого старика, глаза. — Но если бы ты явился на пир весь в крови, уверяю тебя, о твоём самочувствии я беспокоилась бы не меньше.       Амелия заразительно улыбнулась и поднялась на носочки. Наши лица сближались. Её губы слабо, неловко и даже боязно коснулись моих, но я, разбуженный желанием, хотел большего. Руки, сцепленные в замок на талии, прижали её ближе и приподняли от земли. Я углубил поцелуй, опуская девушку на свой стол.       — Ты всё-таки сделал это! — завопила она, трогая свои рыжеющие и завивающиеся волосы. — Стоит только потерять бдительность, как ты сразу же берёшь своё!       — Тебе придётся научиться быстро накладывать свои чары, — продышал я в её висок и стянул с волос заколку, отчего они рассыпались по её плечам и приятно защекотали нос. — Потому что целовать я хочу тебя, а не чужую внешность.       — Вам не кажется, профессор, что Вы нарушаете всякую субординацию? — заискивающим тоном спросила она, и хотя её слова звучали как придирка, пальцы игриво изучали пуговицу моей мантии. Она оглянулась на дверь: — Если кто-то узнает о Вашей связи со студенткой… Будет скандал!       — Не понимаю, о чём Вы толкуете, — сказал я. — У меня есть невеста, с которой, уверяю Вас, я познакомился ещё сам будучи студентом. Правда… у неё есть некая особенность: она имеет привычку исчезать. Бывало, на месяц пропадёт, бывало, на два, а, бывало, и на двенадцать лет. Однако… Вы можете себе представить? Я никогда не переставал ждать встречи с ней.       Она потупила взгляд и отвернулась, делая вид, будто её заинтересовала картинка, на которой был изображён человек с обгорелой рукой.       — Нет, — приказал я, пальцем обращая за подбородок её лицо к себе. — Смотри на меня.       Не знаю, что мне нравилось в её глазах. В них не было никакого притяжения или безграничной силы, ничего чарующего или манящего. Но были тёмная полоса ресниц и густой цвет леса перед тем, как темнота проглатывает мир и всё вокруг кажется чёрным. Наверное, это и есть своя собственная магия красоты. По крайней мере, в своих глазах я видел только лишь темноту.       Амелия нахмурилась и, оттолкнув меня, слезла со стола.       — Сейчас обед, — вспомнила она и прикусила губу, — я хочу поймать Гарри на разговор.       — Ну вот опять… — вздохнул я, наблюдая, как она уже во всю гробит свою истинную внешность.       — Он избегает меня! — возмутилась она. — Специально избегает! Утром я увидела его одного на диване, хотела подойти, но Гарри, только завидев, как я приближаюсь, выскочил из гостиной. А на завтраке сел, точно тебе говорю, специально туда, где покучнее…       — И ты думаешь, что на обеде всё изменится.       — Я вытащу его за шкирку из-за стола! — воскликнула она.       — Плохая идея.       — А у тебя есть получше? — она скрестила руки на груди. — Держу пари, Гарри уже посмотрел по Карте Мародёров, кто я, и теперь бегает от меня по всему замку. Но я не понимаю! Почему!       Амелия распалялась с такой серьёзной миной, что я невольно улыбнулся.       — Тебе весело!       — Ещё бы, — сказал я. — Действительно, и что это Поттер прячется от тебя? Ведь ты ничего не сделала, только лишь как обычно сбежала, оставив его одного у Дурслей, когда…       — Не смей! — пискнула она. — Просто… не смей.       Амелия схватила сумку со стола и кинулась к выходу, на ходу стягивая светлеющие волосы в хвост. И, ничего больше не добавив, выскочила из моего класса.