На двадцать шесть, красное

       Гримёрная номер один походила на салон флориста. Цветы были везде: в вазах на всех поверхностях, кроме трельяжа, в больших корзинах, в напольных сосудах. В воздухе царил тяжелый аромат, в котором смешали всевозможные запахи, вконец потерявшие свои уникальные ноты.    Справа стояла металлическая перекладина с вешалками для одежды, а слева примостился стеллаж, заваленный какими-то тряпицами.    Напротив входа располагался трельяж с огромным зеркалом, украшенным по всему периметру яркими лампочками. На стуле около этого ослепляющего излишества сидела сама главная героиня сериала, а вокруг неё хлопотала та самая немного неуклюжая ассистентка, которая провожала её со съемочной площадки. – Прошу прощения, – БэкХён с извиняющейся улыбкой постучал в распахнутую дверь. – Я детектив Бён, расследую убийство Дженни Чон. – О, сколько можно! – Хван ЮнХи, поморщившись, с раздражением бросила на пол тюбик с кремом, который держала в руках. – Из-за этих ваших расспросов у меня нарушился сон! Я уже столько пережила; ну почему нельзя оставить меня в покое?!    Ассистентка с непроницаемым лицом подняла с пола тюбик и аккуратно поставила его у зеркала, а потом деликатно отошла к вешалке с нарядами и начала их перебирать. – Уверяю, я больше других заинтересован в крепости вашего сна, – сыщик слегка поклонился, подходя ближе. – Но произошло убийство, и я обязан выяснить все его обстоятельства. И мне бы очень помогло, если бы я знал, каким человеком была Дженни Чон. Уверен, ваша наблюдательность как талантливой актрисы весьма мне пригодится, ведь вы наверняка подмечали некоторые мелочи в характере жертвы, сокрытые от глаз прочих.    Лесть сделала своё дело: ЮнХи слегка подняла уголки губ, решив сменить гнев на милость. – Если вы ждёте от меня слёз и плача по поводу её безвременной кончины, то не стоит, детектив, – начала она, аккуратно поправив чёлку карамельного цвета. – Дженни была из тех фальшиво честных любительниц ударить исподтишка. Она строила из себя этакую революционерку, которая приехала сюда, в эти дикие земли, чтобы научить неграмотных аборигенов быть людьми. Никакого уважения ни к традициям, ни к менталитету, скажу я вам! Чон не хотела меняться и подчиняться местным обычаям. Вместо этого она пыталась заставить всех остальных вести себя так, как её учили в Америке. Зачем-то начала бороться за права женщин тут, как будто без неё работы в этом направлении не велось. На самом деле, разумеется, это всё было частью её образа прогрессивной западной дамы. Истинной её целью было отхватить себе как можно больше экранного времени, и это несмотря на то, что она знала: главная героиня сериала – это я!    БэкХён состроил понимающую мину и покивал, как китайский болванчик. – Значит, на съёмочной площадке у неё были конфликты со многими? – спросил он. – Ну, я бы не сказала, – пожала хрупкими плечами ЮнХи. – Дженни всё-таки была профессиональной актрисой и могла стать очаровательной, когда того требовала обстановка. Она имела дурацкую привычку вдруг наорать на кого-нибудь, но уже через час становилась сладкой, как патока, и стремилась тут же загладить свою вину и грубость. – А как к ней относился третий главный персонаж вашей телесаги? – прищурился детектив. – Кажется, актёра зовут Ким ЧонИн...    Артистка хмыкнула и, повернувшись к зеркалу, начала массировать шею. – ЧонИн? – презрительно протянула она. – Вы бы знали, как сложно играть любовь с человеком, которого на самом деле ненавидишь всеми фибрами души! Он ещё более фальшивый, чем эта Дженни: строит из себя благородного джентльмена, а у самого-то рыльце явно в пушку. Среди актёров даже ходили слухи, что он наркоман. – Надо же! – сыщик, осторожно сняв с ближайшего к нему стула соломенную шляпу с широкими полями, положил её на пустовавшую полку стеллажа и присел на краешек сиденья. – С чего же они сделали такой вывод? – Он постоянно просил, чтобы ему выдавали аванс пораньше, – закончив с шеей, ЮнХи, взяв одну из многочисленных баночек, стоявших на трельяже, зачерпнула небольшое количество беловатой массы пальцами и начала щедро втирать крем в руки. – Деньги у него никогда надолго не задерживались. Когда мы отмечали окончание очередного сезона, он даже не смог внести положенную сумму в общий котёл, и эта Дженни за него доплатила. ЧонИн, конечно же, поблагодарил её, но вряд ли это было искренно: они не ладили и вне съёмочной площадки даже не разговаривали друг с другом. Одно время, правда, она пыталась запрыгнуть ему на шею, но он быстро её осадил. И верно: нечего знаться с подобными женщинами!    БэкХён внимательно слушал излияния актрисы, стараясь запомнить каждое слово, чтобы впоследствии, занимаясь анализом информации, отделить зёрна от плевел и понять, что из этого являлось преувеличением и плодом обычной зависти, а что – чистой правдой.    Теория о том, что Ким ЧонИн принимает не прописанные ему препараты наркотического действия, могла оказаться и истиной: среди артистов, особенно тех, кто не находит в себе сил устоять перед лавиной внезапной славы, обрушившейся на них, такое не редкость.    Но делать окончательный вывод, не побеседовав с самим исполнителем роли привлекательного нейрохирурга, было нельзя.    Хван ЮнХи, выдав всё, что она хотела, замолчала и повернулась к детективу. – Надеюсь, я была полезна? – спросила она, расправляя складки модной блузки на увеличенном с помощью имплантатов бюсте. – Да, разумеется, – БэкХён встал, любезно улыбнувшись, и поклонился красотке. – Большое спасибо вам за информацию; вы очень помогли следствию!    И, распрощавшись с актрисой, сыщик направился в соседнюю комнату – ту, которую занимал исполнитель главной мужской роли.    В отличие от соседней, дверь гримёрной номер два не была гостеприимно распахнута, и детективу пришлось сначала постучаться.    Не дождавшись ответа, БэкХён вошёл в помещение и дружелюбно улыбнулся. – Ким ЧонИн? – произнёс он. – Я расследую убийство Дженни Чон. Мне бы хотелось задать вам несколько вопросов. – Пожалуйста, – ровным тоном вымолвил актёр, разведя руками. – Я в вашем распоряжении, офицер.    Детектив кивнул и подошёл ближе, оглядывая гримёрную.    В отличие от покоев ЮнХи, владения ЧонИна отличались простотой обстановки, почти что аскетизмом. Мебели было мало: лишь туалетный столик, диван и стол журнальный. Никаких излишеств: ни цветов, ни картин – в общем, ничего, что бы говорило об индивидуальности хозяина. Лишь строгие, четкие линии и типовой оттенок светлого дерева.    Зеркало здесь тоже было подсвечено лампочками, и, наверное, это было единственным, что роднило две гримёрные.    ЧонИн гостеприимно указал сыщику на диван, и последний, кивнув, сел. Он только приготовился задать актёру первый вопрос, как заметил, что они в помещении не одни.    Слева от входа, прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди, стоял какой-то высокий детина. Скупое освещение и кепка, низко надвинутая на его глаза, мешала рассмотреть лицо, но далеко не это привлекло внимание детектива.    Во время работы в прокуратуре БэкХёну случалось сталкиваться с разными субъектами по обе стороны закона. Одним из самых ярких воспоминаний подобного рода было судебное разбирательство над матёрым рецидивистом.    Этот тип нарушил чуть ли не все мыслимые и немыслимые законы. Отсидев в заключении почти половину жизни, он насквозь пропах тюрягой, и уже ничто не могло спасти его душу.    БэкХён тогда сидел не рядом с прокурором, а чуть позади. Они вместе с ЧонДэ силились пропитаться судейской рутиной, чтобы стать безупречными машинами на службе правосудия. И одному из них это удалось.    Подсудимый же на протяжении всего заседания не проронил ни слова, просто сверлил каждого выступавшего за трибуной тяжёлым взглядом.    Этот человек источал ауру хищника. Он не произносил ни слова, почти не двигался, но это ощущалось на уровне инстинкта.    Частный детектив очень хорошо помнил, как их взоры – его и преступника-рецидивиста – вдруг встретились. Тогдашнего стажёра пробрала дрожь. Он хотел отвести глаза, но почему-то не мог: мёртвый взгляд подсудимого держал его, словно в плену.    С тех пор прошло много лет, но БэкХён прекрасно помнил то жуткое чувство ужаса и завороженности, как при взгляде в глаза змеи.    И примерно то же самое он ощутил сейчас.    Нет, тот высокий парень и не думал смотреть на него; он стоял у стены, не шевелясь и вперив взор в пол, но что-то в нём пугало. Та самая чёрная аура, плотная, но невидимая.    Значит, перед ним хищник? Но кто этот человек?    Детектив сощурился и, склонив голову набок, прочистил горло. – А вы... – начал он, но его внезапно прервали.    ЧонИн, изящно поднявшись со стула, щёлкнул пальцами и с вежливой улыбкой указал верзиле на дверь. – Думаю, мы всё обсудим попозже, – вымолвил он. – Как скажете, – густой баритон рослого прозвучал, как удары набата.    Лениво оттолкнувшись от стены ногой, он вышел из гримёрной и закрыл за собой дверь. – Один из сотрудников телевизионного агентства, – махнул рукой актёр, снова присаживаясь на свой стул. – Приходил, чтобы предложить роль в одном из новых проектов. Так что вы хотели спросить?    БэкХён кивнул, с трудом сдержав усмешку. Сотрудник агентства, как же! Да этот парень точно уже успел пустить кому-то кровь и даже сесть за это. Конечно, ЧонИн всего этого не заметил: ему не приходилось служить в прокуратуре и присутствовать на настоящих судебных разбирательствах.    Но сейчас было необходимо сконцентрироваться совсем на другом. – Дженни Чон, – начал детектив, сцепив пальцы в замок. – Какой она была?    Красивые брови актёра тут же взлетели на лоб. – Честно говоря, я не ожидал подобного вопроса, офицер, – отозвался он, деланно рассмеявшись. – Дженни... Я думаю, в ней было куда меньше особенного, чем она сама полагала. – И? – БэкХён чуть наклонился вперёд. – Это всё, что вы можете сказать о покойной? – Боюсь, что да, – пожал плечами ЧонИн. – Мы не были друзьями. – Но вы снимались бок о бок в течение нескольких лет, – удивлённо протянул детектив. – Вы должны были узнать её поближе. – Мы мало общались, – актёр откинулся на спинку стула. – Конечно, теперь, когда её нет, я искренне сожалею об этом, но, боюсь, мы выросли в слишком разных условиях и потому так и не смогли найти общего языка.    Сыщик вздохнул и промолвил: – Хорошо. Что вы можете рассказать об отношении окружающих к покойной? Были ли у Дженни враги на съёмочной площадке? – Возможно, – холодно отозвался ЧонИн, мигом посерьёзнев. – Я не следил за ней. Я всегда стараюсь следить лишь за собой. – И это весьма похвально, – склонил голову БэкХён. – Но мне необходимо узнать ваше мнение как человека, которому знакома атмосфера среди артистического коллектива.    Актёр прижал ладонь ко лбу и усмехнулся. – Прошу прощения, офицер, – проговорил он. – Я вовсе не хотел грубить вам. Я понимаю, что вы просто стараетесь сделать свою работу... Просто эта история... Она выбила меня из колеи. Раньше я никогда не сталкивался с убийством, а теперь... Теперь человек, который работал вместе со мной, молодая женщина, уничтожен кем-то невероятно злым, и я не знаю, как мне себя вести в такой ситуации. – Не волнуйтесь, – спокойно кивнул детектив. – Мы обязательно найдём виновника и призовём его к ответу. – «Найдём»? – встрепенулся ЧонИн. – Разве убийцу уже не задержали? – Нет, – сыщик рубанул воздух рукой. – Он не убийца, пока в суде не докажут его вину. Кроме того, есть основания полагать, что в качестве подозреваемого в камере предварительного заключения сидит невиновный. – Да? – актёр сложил пальцы домиком. – И почему тогда его не отпустят? – Против него чересчур много улик, – добродушно улыбнулся БэкХён. – А теперь будет моя очередь задавать вопросы, не возражаете? – Конечно-конечно, – ЧонИн развёл руками. – Извините, офицер. – Ничего страшного, – детектив нахмурился. – Так как вы можете охарактеризовать отношения коллег к Дженни?    Актёр задумался, опустив свои потрясающие шоколадные глаза доле. – Я думаю, её немного сторонились, – вымолвил он после небольшой паузы. – Дженни была очень прогрессивной, боролась за права женщин, не стеснялась вступать в открытые конфликты... Помню, они с ЮнХи как-то поспорили насчёт сценария. Персонаж Дженни был отрицательным, и её это устраивало, но порой она не была довольна тем, как представляли её героиню. Она могла внезапно сымпровизировать прямо перед камерами, коверкая свои реплики на ходу. Это страшно раздражало других актёров, и ссоры на съёмочной площадке возникали перманентно, но Дженни, при всей её вспыльчивости, была отходчивой и не держала зла долго.    Сыщик внимательно слушал рассказ, периодически кивая. То, что поведал ему ЧонИн, согласовалось с показаниями ЮнХи и вполне укладывалось в образ покойной, который уже успел создаться в его сознании.    Оставалось выяснить одну весьма сомнительную деталь – Я слышал, один раз она одолжила вам денег, – сказал БэкХён, хрустнув пальцами. – Хван ЮнХи, – поморщился актёр. – Эта женщина просто не может держать язык за зубами!    Он в сердцах сжал ладони в кулаки. Детектив же спокойно ждал ответа на свою фразу.    ЧонИн, покосившись на сыщика, вдруг расслабился и рассмеялся. – Что ж, отпираться бессмысленно, – вымолвил он. – Признаюсь, грешен. Ещё в школе я чертовски плохо успевал по экономике, а во взрослой жизни это аукнулось мне полным неумением вести свои финансы. Я довольно много отсылаю родителям – они живут в небольшой деревушке в горах и с трудом сводят концы с концами. Оставшуюся сумму я могу просадить в считанные дни, а потом с удивлением обнаруживаю, что на карточке средств не осталось, и недоумеваю, как же так получилось. Тогда, насколько я помню, сложилась довольно щекотливая ситуация: мы отмечали окончание очередного сезона «Любви в стационаре», и – вот незадача! – у меня на счету не оказалось нужной суммы. Дженни тогда ссудила меня, но я перевёл ей всё, как только получил следующий гонорар. Это легко проверить через банк, не так ли?    БэкХён отстранённо кивнул. – И последний вопрос, – он пристально посмотрел на собеседника. – Не замечали ли вы каких-либо странностей в поведении покойной, проявившихся в последние дни жизни? – Нет, – не задумываясь, ответил актёр. – Дженни была такой же, как и обычно.