Во тьме

      С момента появления Ирмы на радарах Азусы прошло 3 дня. Соответственно, ровно столько же продолжалась и поисковая операция, которая пока что успехов не принесла. Соул, будучи пока единственной боеспособной Косой Смерти, разрывался между мной и Шинигами-самой, тренировки со Смертью младшим пока отошли на второй план, так как на них попросту не оставалось времени. Я не выходила из своей палаты, лишь слушала движение, происходящее за дверью. Мне ничего не хотелось, но Коса упрямо заставлял меня есть, буквально впихивал мне еду 3 раза в день и очень ругался, когда я отрицательно кивала головой, еле проглотив хотя бы пару ложек.       За эти 3 дня я как будто-то растаяла на половину. Интоксикация нарастала, тело начинало давать сбои все чаще и отказывалось сражаться. Кожа стала восприимчивой к солнечному свету, на ней появлялись ожоги даже от 5 мин пребывания под утренними лучами — это мы выяснили вчера, когда Соул вытащил меня подышать воздухом на балкон Академии сразу после завтрака. На мне был легкий комплект из шорт и футболки, поэтому значительная часть тела пострадала от ожогов. Он ужасно винил себя за то, что вытащил меня на улицу. Поэтому, кроме прочих мучений, сейчас добавилась еще и обработка кожи дважды в день. Я никому не разрешала трогать себя, никому кроме Эванса. Его движения были хотя бы нежными, он еле касался кожи, тем самым принося мне меньше боли. В моей палате теперь всегда царит мрак, чтобы не раздражать кожу, так что я обхожусь без повязки. Живу словно в бункере.       Так и проходят дни, мы с напарником мало общаемся. Он прибегает, чтобы помочь мне помыться, обработать кожу, переодеться, накормить меня. Я как младенец. Упадок сил доканал меня, я еле в состоянии поднять руку вверх, поэтому мне во всем нужна помощь. Когда Соул работает с директором, я сижу одна, голову разъедают собственные мысли. Я постоянно думаю об отце. Не верю, что они со Штейном не выпутаются из этой ситуации, но в то же время… а вдруг снова яд? Без главной Косы Смерти и профессора все развалится. Все уже катится к черту. Иногда мне кажется, что со мной что-то не так. Ко мне приходят люди, чтобы навестить и выразить свои соболезнования, но я упорно отказываюсь верить в то, что отца не стало. Лишиться родителей — слишком больно и горько даже думать об этом. Матери, судя по всему, нет дела до меня, до Академии. Она не появилась здесь, когда мир рушился и все почти кануло в Безумие Кишина, она не появилась даже когда ее дочь смертельно ранили, когда выяснилось, что отец ее дочери пропал и некому позаботиться о ней. Она вычеркнула нас из своей жизни, и никакие открытки не исправят и не загладят это. Я испытываю такой гнев каждый раз, когда думаю об этом, чувствую, словно кровь в жилах закипает.       — Мака?       -…       — Мака?       Соул легонько потрепал меня по плечу, тем самым вытянув меня из пучины мыслей. Я не слышала, как он пришел. Значит уже поздний вечер, раз его отпустил Шинигами.       — Все в порядке? Ты так глубоко в себя ушла, что я не сразу докричался, — коса сел на мою койку и взял мои руки в свои, — опять ледяные. Ты мерзнешь?       Я уже ничего не чувствую.             — Нет, все нормально, извини, задумалась просто. Мне тут больше и нечем заняться, только думать.       — Снова думаешь об отце?       Я поёрзала на месте.       — И о нем тоже, — я не хотела говорить об этом, поэтому поспешила сменить тему, — Соул, ты не мог бы проводить меня до палаты Пати и Лиз? Хочу навестить их.       — Ты уверена? Лиз все также не приходила в себя, — я слышала по голосу, что ему не особенно нравилась эта идея.       — Да, уверена, я хочу поддержать их, быть хотя бы в чем-то полезной.       — Не говори глупостей. Ты вовсе не бесполезна, поэтому и стала мишенью Ирмы и теперь расплачиваешься за это.       Я не ответила. В чем-то он был прав, ведь Ирма поджидала нас на той поляне, все было с точностью рассчитано, а мы угодили прямо в ее ловушку. Прокручивая тот день в голове, я могу сказать, что иначе бы и не вышло, ведь никто из нас не ожидал, насколько опасными будут враги после победы на Асурой и какие методы будут применять. Мы расслабились и не ожидали такого удара, ведь вкус недавней победы все еще оставался на губах. Это опьяняло и притупляло инстинкты. Быть может, не облажайся мы с Соулом тогда, не было бы сейчас такого числа пострадавших. Блэк Стар был прав. Больничное крыло было переполнено от количества людей, на всех палат не хватало, но мне позволили остаться одной и никого не подселили. Медперсонала также не хватало, оружия заботились о своих повелителях, если конечно сами были в силах, а биться было почти некому. Я не видела Цубаки уже столько дней, Блэк Стар появился мельком лишь тогда на нашем пороге. Они сражаются в разных секторах вокруг Академии, сдерживают врага и выигрывают нам немного времени. Несколько пар оружий и повелителей бьются с ними плечом к плечу, но их так мало. Я не знаю, сколько еще они смогут продержаться и с ужасом смотрю в недалекое будущее. Шинигами почти не покидает Академию, пытаясь удержать порядок в своих руках всеми силами. Лишь по наводке Азусы они с Соулом выходят на зачистки, ведь в остальном мы слепы, враг умело скрывается в лесах вокруг Академии и нападает из-за спины. Соул отлично показывает себя в бою, об этом меня известил сам Шинигами, когда в очередной раз зашел ко мне, чтобы рассказать о том, как идут поиски.       Соул присел на мою койку, я поддалась навстречу, и он приобнял меня одной рукой, я положила голову ему на плечо.       — Мака, послушай. Это закрытая информация, и ты не должна никому рассказывать об этом.       Я напряглась, заострив и без того четкий слух.       — Шинигами ищет способ покинуть Академию. Теперь, когда Кишина больше нет и некого охранять, он надеется разрушить эту связь, что привязала его дух к Городу Смерти.       — Но зачем ему это?       — Он понимает, что Ирма не одна и что она слишком сильна, а лучшие повелители Академии сейчас выбыли из строя, ты и сама знаешь, — Соул инстинктивно обнял меня крепче и прижал к себе, — Блэк Стар фактически сражается в одиночку, те, кто рядом с ним, это всего лишь такие же студенты Шибусена, но младше. Они не способны совладать с такой силой. А сам Блэк держится на волоске, они с Цубаки измотаны. Окс пал, Кид остался без оружий, Хрона пропала, ты… тоже не можешь сражаться сейчас, уж извини. А кто остался? Азуса глаз не смыкает, наблюдая за всем. Мария и Джастин гонят группу ведьм подальше от границ Города Смерти, чтобы не дать им объединиться всем здесь.       — Он хочет иметь возможность самостоятельно сражаться за пределами города?       — Да, он уверен, что координирует все их действия Ирма и что она пользуется слабостью Шинигами, поэтому скрывается вне зоны досягаемости для него. Он и так послал лучших на ее поимку, и что из этого вышло? Сид прочесывает местность, но он не заводит свой отряд к месту взрыва, потому что мы не знаем, что там, это может быть еще одна ловушка.       — Остается надеяться, что профессор и отец смогут выбраться из эпицентра и тогда их найдут. Если они еще живы, конечно…       — Я не думаю, что их может сломить какой-то там взрыв. Может, им пришлось затаиться, чтобы не выдать себя? Может быть, операция продолжается?       — Ну или они лежат там израненные, не могут сами выбраться и ждут помощь, которая не придет.       — Не думай об этом, прошу.       Соул повернул ко мне свое лицо и оставил легкий поцелуй на макушке. Я, повинуясь порыву, обвила его торс руками и прижалась так сильно, как только смогла. Он вдруг дернулся и зашипел от боли.       — Извини, я забыла, что ты тоже пострадал.       — Пустяки, эти ведьмы умеют отбиваться, но Шинигами не может одолеть никто. Чувствую себя невероятно крутым после каждого боя.       Я почувствовала укол ревности, но постаралась проигнорировать это. Соул Коса Смерти, а Шинигами — Бог Смерти. Здесь все логично и не подлежит обсуждению — я готовила напарника к этому сама годами. Я ведь должна испытывать гордость?       — Я тебе завидую.       — Чего?       — Чего-чего? Завидую я тебе. Я бы с удовольствием сейчас задала кому-нибудь трепку, будь у меня силы. Но вместо этого я валяюсь тут целыми днями в темноте и подслушиваю другие палаты. А мне бы так хотелось еще хоть раз ощутить тебя в своих руках, почувствовать приятный холод металла, эту вибрацию, когда мы в резонансе, ощутить эти приливы мощи, когда мы используем «охоту на ведьм» и то сладкое послевкусье победы…я стряхиваю кровь с твоего лезвия и мы мчимся дальше навстречу врагу…ммм…       Я закрыла глаза и зажмурилась, хоть мне это сейчас и не нужно, но привычка осталась. Я откинулась на подушку, увлекая Эванса за собой, пыталась воскресить в памяти эти эмоции, ухватиться за них и прожить их вновь.       — Это нормально, что от твоих слов я чувствую возбуждение? — его лицо было так близко к моему, что он сказал это практически мне в губы.       Я снова ощутила прилив жара к лицу, щеки запылали и я нервно одернула плечи, сладостное предвкушение завязалось где-то внизу живота. Забавный факт — вроде бы и сил у организма совсем не осталось, иной раз и пошевелиться в тягость, но стоит Косе как-то нежно коснуться меня, задержав движение руки, или склониться ко мне так, что я чувствую его губы рядом, как мое тело сразу отзывается и тянется к нему. Он заметил мое напряжение.       — Я иной раз думаю, что сплю, когда ты лежишь вот так близко ко мне, я касаюсь тебя и боюсь проснуться. Корю судьбу за то, что мы сошлись именно при таких обстоятельствах, ведь с каждым днем мне все труднее сдержаться, — его губы все ближе, они едва заметно касаются моих, кожа покрывается мурашками, когда он проводит ладонью вверх по моей руке от кисти до плеча.       — Может быть, стоит благодарить обстоятельства? Сошлись бы мы в иной ситуации?       — А ты веришь, что нет? Я уверен, это был лишь вопрос времени, ведь я так давно мечтал о тебе, — он навис надо мной, руки поставлены по обе стороны от моей головы, лицо так близко, что обдает меня своим горячим дыханием. Я закусываю губу, борясь с желанием поцеловать его, — так мечтал когда-нибудь коснуться тебя вот так и вот так…       Его губы по очереди коснулись моей шеи и ключицы, последнюю фразу он прошептал буквально мне в кожу, вызывая дрожь в моем теле, но мне не было холодно. Он дразнил меня, заставляя желать большего. Но все быстро закончилось. Какая досада.       — Прости меня, я не сдержан, — Соул отстранился от меня и просто лег рядом, пытаясь восстановить дыхание, — я не коснусь тебя, пока сама не попросишь. К тому же, ситуация со Спиритом… я не смею, не могу повести себя как полная скотина.       — А если я сейчас прошу тебя? Что тогда? — я повернулась к нему всем телом, легла на бок, мое лицо утыкалось ему в плечо.       — Ты сама не знаешь, что говоришь. Я не хочу пользоваться твоим состоянием и…       — Кто из нас еще пользуется моим состоянием… Просто заставь меня и себя хоть на мгновение забыть обо всем этом кошмаре.       Я сама себе кажусь такой легкомысленной. Что же думает обо мне он? Но мне так хочется ощутить его тепло, его объятия, хочется раствориться в нем и в этих ощущениях, чтобы хоть на секунду забыть обо всей той боли, что царит во мне и вокруг. Я живу во тьме уже столько дней, а он — мой единственный источник света, и я иду на зов его души.       Не успела я опомниться, как он с тихим полным боли стоном снова оказался надо мной и сразу же завладел моими губами. Это было не так неистово и пылко, как в прошлый раз. Я позволила ему вести себя куда угодно. Соул целовал меня умело, но в то же время осторожно и робко, пытаясь вложить в поцелуй всю нежность и сожаление, на которые только было способно его самоотверженное сердце. Его руки блуждали по моему лицу, плечам, спине, он не спешил, оставляя последнее слово за мной. Но когда я, нехотя оторвавшись от его губ, потянула край его футболки вверх, слов больше не понадобилось. Соул углубил поцелуй, подчинив своему влиянию и мой язык, руки его также тянулись к краю моей кофты. Я приподняла сначала поясницу, а затем лопатки, помогая ему освободить меня от лишней одежды. От внезапного холода кожа покрылась мурашками и я задрожала, но Эванс не позволил мне мерзнуть слишком долго. Его торс вжимался в мое тело, я двигалась ему навстречу и так приятно было чувствовать это тепло всем телом! Его поцелуи спускались вниз от мочки моего уха по шее и до ключиц, а оттуда к груди и обратно. Это продолжалось так сладостно-долго. С моих губ то и дело шепотом срывалось его имя, пока напряжение не стало слишком давящим. Соул освободил меня и себя от оставшейся одежды и удобно пристроился между моих ног. Он ничего не говорил, не оттягивал момент, действовал легко и неспеша, целуя мою шею и давая мне свыкнуться с ощущениями. Он отдавал мне всего себя, не требуя ничего взамен. Наконец, я получила то, чего так отчаянно желала — я растворилась в нем, было так тепло, так естественно и привычно. Мы словно были рождены и предназначены только друг для друга. Его дыхание было отрывистым, хриплым, губы касались моей шеи в самом изгибе. Его тело дрожало, как и мое собственное, как и мои руки, которыми я обнимала его. Мне никогда не было так хорошо! Я не знаю, почему это вдруг пришло мне в голову, я знала, что так правильно, так нужно, поэтому прошептала ему на ухо:       — Резонанс душ.       Он замер на мгновение и поднял голову, скорее всего хотел посмотреть мне в глаза по привычке и прочитать в них ответ на свой вопрос, не ослышался ли он. Но я лишь прильнула к его губам, концентрируясь на дыхании его души, открывая дверь своей и ведя его прямо внутрь. И он последовал за мной. Я вмиг утонула в прекраснейшем наслаждении и не могла понять сперва, что же произошло. От наших тел исходило такое тепло и вибрация, мы так и оставались переплетены меж собой, когда Соул снова начал движение. Я чувствую его сердце, его пульс, как свои собственные. Я слышу его мысли, ощущаю его наслаждение вместе со своим собственным. И этот водоворот эмоций сносит нас обоих, заставляя погрузиться с головой. Никакой Ирмы нет и никогда не было, не было никакой атаки, яда, люди не страдали, я не страдала. Разве может боль существовать в том же мире, в котором существует такое блаженное прекрасное чувство, как то, которое мы испытываем сейчас? Мы оба, вместе… Соул повторяет мое имя все чаще, а я чувствую, как напряжение нарастает. Еще немного и все вокруг воспламенится, кажется, будто я не выдержу такого давления. Перед глазами я вижу свое лицо в полумраке. Что это? Оно то приближается, то отдаляется, то кадрами сменяется на вид шеи, груди и так по кругу. Но я не в силах сосредоточиться, реальность ускользает от меня, взрываясь фейерверками и звездами в моей голове. Еще минута и напряжение любимого достигает своего апогея, когда он быстро отстраняется от меня и падает рядом, тяжело дыша. Слышу шорох ткани, но меня не особенно беспокоит это в данный момент. Спустя пару минут и шорохов, Соул прижимается ко мне и накрывает нас одеялом, после чего кладет свою голову мне на грудь, словно желая услышать мое сердцебиение. Я нежно касаюсь его волос, возрождая в памяти их вид, а Эванс словно кот начинает мурчать от ощущений. Мы все еще тяжело и быстро дышим.       — Ты почувствовал?       — О, это мягко сказано, — я почувствовала, как задвигались его скулы в улыбке, — как ты узнала, что так будет?       — Я и не знала, — я пожала плечами, — просто захотела попробовать. Не уверена, но кажется, я в конце видела твоими глазами.       — В смысле?       — Наш резонанс…он изменился, стал глубже, его сила возросла. Я слышала твои мысли, чувствовала все то, что чувствовал ты и видела себя твоими глазами.       — Даже не знал, что такое возможно.       — Да, я тоже, это удивительно.       — Ты не жалеешь, что мы поторопились? — Соул привстал, чтобы посмотреть в мое лицо.       — Соул, не начинай. Не нарушай мою минуту счастья, пока весь окружающий кошмар снова не проник в мою голову.       Он лег обратно и с минуту молчал, а затем произнес:       — Так, значит, ты счастлива?       — В данный момент определенно счастлива, ты же со мной.       Соул удовлетворенно хмыкнул, после чего поудобнее устроился и обнял меня одной рукой. Я слушала его размеренное дыхание, перебирая пальцами его волосы, и улыбалась своим мыслям насчет произошедшего. Я знаю, стоит мне проснуться и встать с этой кровати, отпустить его из своих объятий и все переживания, которые я так смело спрятала сегодня, обрушатся на меня с новой силой. Но это будет только завтра…