Курс молодого шинсенгумовца

Лина проснулась рано утром от холода и наткнулась на Тидзуру, уже давно проснувшуюся и приведшую себя в порядок. Девочка бодро заправляла постель, аккуратно складывая спальную юкату, одеяло и подушку. Иномирянка, стуча зубами, поднялась и огляделась, ища причину такого дикого холода. Деревянные полы промерзли насквозь, так что были покрыты инеем. За закрытым окном было очень светло, а сквозь ставни продувал ветер, и слышалась вьюга. - Почему так холодно? – спешно натягивая на себя кимоно, попутно растирая заледеневшие плечи, спросила Сэй, лишь бы что-то спросить. - Мороз, - пожала плечами Юкимура, удивляясь тому, что подруга сама до этого не додумалась. - Но сейчас же весна, какой может быть мороз, - одевшись и завернувшись в одеяло, Лина выражала полное нежелание двигаться с места, если только в самое теплое место в штабе – кухню, где готовят сейчас завтрак. - Иногда случается, - пряча веселье за вежливой улыбкой, ответила девочка, забавляясь тому, как смешно себя ведет иностранка. – Смотри, как светло на улице, - гаремщица приблизилась к окну и раскрыла створы, так что с улицы мгновенно намело в комнату целый сугроб по Лининым меркам. – Как красиво, - умилилась Тидзуру. - Ж-ж…жусть, - так и не выбрав между «жесть» и «жуть», иномирянка, постукивая зубами, закуталась в одеяло сильнее. – З…закрой быстрее, н…не могу смотреть на этот холод, - попросила она, гнездясь на футоне. Девочка хихикнула, собравшись затворять ставни. - Да, погода нас сегодня решила удивить, - в окне нарисовался Тодо в компании Соджи. Их снежная буря словно не касалась – самураи, что с них взять. – Хорошо, что вы проснулись, пройдите в кабинет к Хиджикате-сану, там сейчас тепло. - А вы куда? – видя, что они идут в обратном направлении, обеспокоенно спросила Юкимура. - Не волнуйся, Тидзуру-чан, - обворожительно улыбнулся ей Окита. – Мы спасем вас от этого холода. - Все зимние вещи уже убраны, поэтому мы на склад, - пояснил Хейске и, махнув им рукой, увел друга. Путь от комнаты до кабинета показался холодной вечностью, той самой, которую не смог выложить Кай из предложенных льдин. Вьюжило так сильно, что в белой каше не было ничего видно дальше одного пролета коридора. Иномирянка, щурясь сильнее обычного, что делало ее похожей на местного обывателя, медленно продвигалась за бодрой гаремщицей. Из-за наметенного снега полированные частым мытьем полы были скользкими, отчего еще и приходилось держать равновесие. - Сэй-чан, ты бледнее обычного, - Тидзуру заглянула в лицо вцепившейся в ее плечо подруги. И, вместо ответа наткнувшись на измученный взгляд, сопровожденный звуком стучащих зубов, потянула ее быстрее по коридору: - Не останавливаемся! …Дыру в стене залатали умельцы из отряда (поговаривали даже, что сам зам занялся этим, причем сразу после разговора с иностранкой, подметающей штаб), так что тепло из помещения не выпускалось ни при каких обстоятельствах, кроме открытой двери. Хиджиката, сидящий у стола и складывающий свои поэмы вместе с письменными принадлежностями в подстолешнюю полочку, обреченно смотрел на прибывающих подчиненных и подопечных, потревоживших его творческий покой. Мысль о том, что обидеть гения может каждый, витала рядом с ним несформированным облаком вдохновения. В комнате уже были все командиры, кроме Сайто, который был в ночном патруле, сам Исами и даже секретарь; они расположились полукругом, только Хиджиката отказывался покинуть место рядом со столом. Посреди комнаты развели огонь в глиняном горшке с широким горлышком, отчего в помещении было значительно теплее. - Наши гостьи совсем продрогли, - заметил Сано. – Тидзуру-чан, садись рядом со мной, - он похлопал на место между собой и Шимпати. - Спасибо большое, - вежливо улыбнулась та, придерживая совсем застывшую иностранку. – Мне совсем не холодно, в отличие от Сэй-чан. - Я-а… в порядке… - подняв дрожащую руку, поспешила отгородиться от общества страшных самураев Лина. Мужчины добродушно усмехнулись, и Кондо заметил: - Сэй-чан, садись ближе к огню, на тебе лица нет. - Б…благодарю, - пытаясь взять себя в руки, Лина собралась присесть с краю полукруга возле двери, но Тидзуру благоразумно отодвинула ее от сёдзи подальше. И только опустившись на футон, иномирянка поняла, что сидит между Исами и Яманами, которого не видела три дня, показавшихся целой жизнью. Самурай степенно и вежливо улыбнулся, когда они пересеклись взглядом, отчего девушка побледнела еще сильнее. К счастью, их гляделки были никому не интересны, потому что объектом внимания была Тидзуру, которую слезно умоляли приземлиться между собой Саноске и Нагакура. - Шимпати-семпай, - укоризненно проговорил Тодо, входя вместе с комвзвода и зимними вещами, застав момент, когда Юкимуру тянули к себе оба самурая. - Всё веселье как всегда без дежурных, тяжела наша доля, - притворно посетовал Соджи, протягивая темно-синие плащи с теплым подкладом и меховой оборкой на капюшоне. - Осторожно, они прохладные, - предупредил девушку Саннан, передавая ей верхнюю одежду. От такой заботы хотелось взлететь на седьмое небо и остаться там. Если бы не предстоящий период Реставрации Мейдзи, возможно, Лина бы так и сделала. - Сэй-чан, Тидзуру-чан говорила, что ты болела эти три дня, - вспомнил Харада. – Сейчас тебе уже лучше? Лина, подавившись собственными мыслями, густо покраснела и подняла глаза – на нее с заботливым вниманием смотрели все командиры, каждый на свой манер. Юкимура сделала огромные глаза, не ожидав, что самураи станут допытываться до ее болезни. - Кхе-кхе, - для вида покашляла иномирянка. – Спасибо, мне гораздо лучше. Ти-чан хорошо обо мне позаботилась. Саннан, легким движением подтянув себе плащ, сощурившись, покосился в сторону иностранки, сделав себе заметку расспросить подробнее о ее самочувствии. Гомон и едва не драка за то, кто завернет Юкимуру в ткань, успели стихнуть, когда Хиджиката, облаченный в теплый плащ, так идущий его аметистовым глазам, взял слово, призвав успокоить свои подразделения и для разогрева занять их тренировкой. Зам пообещал разобраться с погодой, но не в смысле победить пришедшую зиму в честной драке по обычаю русского фольклора, а узнать, на один день снег пришел или задержится тут подольше. - Завтрак для командующего состава сегодня опоздает, я так понимаю? – Тошидо глянул орлиным взором на Окиту с Тодо. Те развели руками, мол, сами видите. – В таком случае поручаю сегодня дежурство вам, - серьезный взгляд обратился на девушек. – На кухне тепло, и вы будете в безопасности, - пояснил он свое решение, и в глазах командиров отразилось одобрение, что не было лишним, учитывая нагнетавшуюся обстановку в штабе. - Разрешите приступить к выполнению задания? – спросила отогревшаяся в тепле и любви Лина, на что командиры расхохотались, Саннан мягко улыбнулся, скосив глаза в сторону сидящей рядом с ним особы, а Хиджиката лишь вскинул бровь. Иномирянка приняла на себя самый отстраненный вид, изо всех сил показывая, что не смущена их насмешкой. - Действительно, - вытирая слезы, поднялся Шимпати, все еще смеясь. – Разрешите приступить, - утянул за собой Тодо, а за ними поднялся и хохочущий Харада. Вскоре в кабинете остались только главнокомандующие силы штаба Шинсенгуми. - Ямадзаки передал отчет о поисках информации по делу Сэй, - Хиджиката достал свиток из-за стола. – В нем он сообщает, что все иностранцы, приезжающие в Киото, взяты под наблюдение с первого дня, и на ту ночь, когда расецу напал на Сэй, ни одной женщины-иностранки в Киото не присутствовало. - Это уже интересно, - непривычная серьезность Кондо напрягла бы гостей, не знающих его истинного лица. – Значит, она откуда-то сбежала. - Официальная разведка не исключает такое положение дел, - согласился Хиджиката и достал еще один свиток. – По неофициальным данным из Нагасаки незадолго до инцидента прибыла русская делегация… - Опять острова? – нахмурился Исами. – Разве Симодский трактат не поставил всё на свои места? - Наверное, русские ведут переговоры о принадлежности Сахалина, - догадался Саннан. – Русские не ладят с американцами, поэтому стараются проворачивать свои дела втайне от них. – И хотя самураю совсем было не по душе, что его страна стала полем битвы больших держав, ему вдруг стало значительно легче от осознания, что Сэй принадлежит Российской Империи. - Когда-нибудь они лишатся и Сахалина, - пространно заметил Кондо. – Тоши, что там дальше в отчете? - Ямадзаки говорит, что, так как миссия была тайная, то и о пропаже решили не заявлять, чтобы не привлекать ненужного внимания. Сейчас русская делегация находится на пути к Осаке, чтобы уплыть из страны. Результаты переговоров остались втайне – очевидно, они так ни до чего и не договорились. - А как же девушка? – вопросительно вскинул брови Кондо. Саннан, стараясь не выказывать заинтересованности, внимательно слушал ответы Тошидо, запоминая каждую деталь. – Кто она вообще, кем приходится послу? Хиджиката вчитался в иероглифы. - Младшая из троих дочерей, имя… Евангелина, - с трудом прочел он, норовя вставить вместо «л» — «р». Вы когда-нибудь слышали теорию о шести близнецах, одновременно живущих вместе с вами? Мистическая теория сыграла интересную шутку с иномирянкой, когда ее высокопоставленный двойник оказался в Японии нужного периода. И кто знает, вдруг это ее очень далекая родственница, ведь до войны предки Лины жили в Сибири… - Ямадзаки докладывает, что остальных дочерей не было, а ее посол взял с собой в качестве личного врача, - нахмурившись, договорил Тоши. Саннан едва заметно двинул бровью – этим можно объяснить, почему она так образована в области алхимии, которую он так любил. - В штабе неотесанных вояк образованная русская княжна, - весело усмехнулся Исами, хлопнув себя по коленям. - И что с ней делать? – не представляя выход из сложившейся ситуации, воззрился на командира Хиджиката. Саннан же ожидал решения Кондо, словно находясь на суде военного трибунала за измену, потому что от этого зависела его жизнь; в этот момент он будто со стороны посмотрел на свой роман с иностранкой и окончательно понял, насколько серьезно его собственное намерение и как далеко он может зайти, чтобы отгородить ее от опасности. - А что делать, - развел руками глава Шинсенгуми. – Возможно, когда-нибудь мы и вернем княжну ко двору Александра II, а пока и без нее забот хватает. Раз мы виноваты в ее отлучении от семьи, то пусть и живет пока здесь, как ты изначально и условился, Тоши. Как вдруг подпрыгнуло сердце, оживленное надеждой. Яманами, сохраняя невозмутимый вид, уже строил призрачные планы на будущее о самом счастливом стечении обстоятельств. - Кроме того, было бы неплохо, если бы ее навыки врачевания поскорее вспомнились. Кейске-кун, - обратился к нему Кондо. – Чтобы на нас не легла грузом смерть еще и этой женщины, приглядывай за ней, но без фанатизма, хорошо? – Тот степенно кивнул. – Если сумеешь воскресить в ней воспоминания, ей цены не будет. - Только сейчас я четко увидел глупость этого плана, - мрачно произнес Хиджиката с ноткой фатализма в голосе. – Жители уже видели, что с нашим отрядом ходит иностранка, а если кто-нибудь узнает, кто она на самом деле, репутация Шинсенгуми будет окончательно загублена. - Во-первых, - мягко сказал Саннан, но сверкнувшие сталью светло-карие глаза мигом осадили зама. – Кроме высокопоставленных чиновников, Ямадзаки, а теперь и нас никто правду не знает. Во-вторых, в страну прибывают иностранцы каждый день, и какая-нибудь служанка могла быть продана. Этой версии и будем придерживаться, если кто-то что-то заподозрит, - изящным жестом поправил очки, выражая тем самым превосходную степень чувства собственного достоинства. - Ну ты как всегда, - похвалил его за несгибаемость Исами. – На том и порешим, - ободрительно глянув на своих замов, командир поднялся с места. И, сообщив, что отлучится по важным делам на несколько дней, самурай покинул кабинет. За ним ушел и Саннан. *** К обеду, в который медленно, но верно усилиями замерзших девушек превратился завтрак, вьюга прекратилась, и под взошедшим солнцем ярко блистал снег, ослепляя случайного путника. Мимо окошка кухни пролетела недовольная красногрудая птичка и, что-то чирикнув на своем, столкнула пригоршню снега на кухонный стол, прежде чем улететь восвояси. - Вроде готово, - Тидзуру утерла пот со лба, развязывая нарукавную ленту, отпуская кимоно. – Сэй-чан, ты согрелась? Раскрасневшаяся от помощи иномирянка кивнула, придержав накинутый на плечи плащ. Впервые за долгое время хотелось есть настолько, что сошел бы и противный недоваренный рис. Сглотнув слюну, Лина оглядела чаны с едой и встретилась неосознанно умоляющим взглядом с Юкимурой. Та, понимающе хихикнув, потянулась к шкафам с посудой. - Сэй-чан, пойди сообщи всем, что обед готов, и позови ко мне Тодо-куна и Окиту-сана. - Кто эти люди, - насмешив девочку ворчанием еще сильнее, иномирянка закуталась в плащ вместе с капюшоном и ушла на поиски командиров отрядов. На месте оказался только Хиджиката, сидящий у огня в плаще с тетрадью и чернильной кисточкой в руках, невидящим взором таращащийся на пляшущие языки костра. - Хиджиката-сан, - заглядывая в его кабинет, недоуменно выгнула брови иномирянка. – А где все остальные? У нас уже обед готов. Поджав недовольно губы, зам прикрыл рукой каллиграфически выведенные иероглифы на листе. Не было сил учить манерам эту иностранку, к тому же, надо отдать ей должное, прежде чем открыть сёдзи, она постучалась. - Весь командующий штаб сейчас у казарм, - сподобился до ответа самурай. - Это там? – тыкнула пальцем в направлении противоположной стены и подтвердила: – Где купальни? Я схожу позову, - кивнув, резво умчалась по коридору. - Куда!.. – не успевший сказать ей, чтоб она туда не ходила, Хиджиката нахмурился еще сильнее, раздумывая, за что на него свалилась эта головная боль. Тем временем, выбравшись по знакомому пути из помещений штаба командования, Лина, опустившись на расчищенную тропу, оценила наметенные сугробы. Солнце топило снег на крышах, и падающие капли уже начали застывать в сосульки с северной стороны строений. Бодренько поправив плащ, иномирянка зашагала в сторону хоровых звуков «ха», какие повторяли воины Шинсенгуми при тренировке с мечом. Осторожно прокравшись между бараками, Лина, выглянув из-за угла, оказалась на площадке, где рядами были построены отряды, кроме Сайто*, рядом с каждым из которых стоял его командир, а напротив них – секретарь штаба, показывающий упражнения с катаной. «Так он… Учитель кендо? – изумилась Лина, которая реально этого о нем не знала. – Я-то думала, это чудо, никому не нужное, только договариваться может… - Она с улыбкой вздохнула, умиляясь и приобняв торец бревна, торчащий из домика. – Ах, мое сердце знало, кого выбирать…» Вдруг ее оттянули назад, прикрыв ладонью рот. Промычав что-то от неожиданности, девушка задрала голову, натыкаясь на сердитый взгляд Хиджикаты. Одной рукой самурай держал ее в районе пояса, другой – зажимал рот, чтобы не выдать присутствия. - Сейчас как отверну голову, - сквозь зубы процедил он, щурясь смотря на нее. – Куда помчалась сломя голову? Я тебе давал приказ идти за ними? Живешь в штабе, приучайся исполнять приказы, бестолковая женщина, - но всё же его слова были похожи на отеческое наставление, проникнутое беспокойством. И так мило звучало из его уст слово «бестолковая», что Лина, неопределенно махнув рукой, улыбнулась, как дурак в паслене. Сбитый с толку ее улыбкой, Хиджиката потащил ее обратно в штаб, ворча: - Улыбается она тут… Казнить, да и дело с концом… Война, изменники кругом, а я тут занимаюсь непонятно чем, а еще зам… Весело болтая ногами в воздухе, иномирянка радовалась такой суровой заботе, припоминая, что ее дядя со стороны папы почти также себя ведет, когда очень беспокоится за кого-то. …Поставив девушку на пол в штабе, Хиджиката широким жестом и чуть ли не бровями указал ей на гонг, в который били, чтобы созывать воинов на обед. Вручив ей молоточек, зам, сложив руки на груди, взглядом приказал бить в жестяную тарелку. Моргнув, Лина стукнула пару раз и тут же услышала, как приказом «вольно, разойтись» откликнулись командиры. - Ух ты, работает, - всерьез восхитилась девушка. Хиджиката, что-то пробурчав о глупых девушках и дисциплине, ушел к себе. *** После обеда на улице так распогодилось, что весь снег, наметенный за ночь и утро, стал рыхлым и пористым, а испарения, превращаясь в туман, окутали весь штаб, расстелившись низко по земле. И, уподобляясь туману, на уши Хиджикате присел Соджи, ноющий, что он воин, а не калека, и вообще, сделает себе сеппуку, если его не пустят в дозор, потому что жизнь без службы ему не мила. Зам отослал его на три точки** и сказал, что больной он ему тем более не нужен, и если Окита не хочет, чтоб жизнь его окончательно превратилась в ад, пусть долеживает срок карантина и тогда только выходит на службу. Этот диалог слышали и девушки, смиренно убирающие подносы за ушедшими по делам самураями. - Хиджиката-сан, вы меня знаете, - сказал последнее слово Соджи, прежде чем встать и выйти из столовой. Секретарь, тоже присутствовавший при этом диалоге, мягко улыбнулся. - Этот мальчишка слушается только Исами-сана, - проворчал Хиджиката, и Лина весело прыснула, что тут же услышал зам. – Так, Сэй, ты что тут уши греешь? – сощурился он на нее. – Собрала всё, так иди давай. Лина растерянно глянула за зама. Саннан тоже покосился на Тошидо. - Я случайно просто, - испуганно произнесла она. Тидзуру, заметив несправедливость, с легкой укоризной глянула на него, не поднимая головы. - Ничего страшного, Сэй-чан, - замял ситуацию Яманами. Когда девушки вышли, Хиджиката заметил, удерживаясь от того, чтобы закатить глаза: - Опять я плохой. - У каждого своя роль, - философски изрек Саннан, - но ты неплохо справляешься со своей, - улыбнулся он ему, покидая помещение. Чувствуя его превосходство над собой, Тоши досадливо цыкнул, понимая, что никогда не сможет переломить себя до уровня Кейске. Однако последняя его фраза значительно утешила аметистовоглазого зама. *** Между обедом и ужином был большой перерыв, во время которого Тидзуру решила пойти в комнату поспать, ибо все дела были переделаны, а Лина, несмело оправляя теплый плащ, отправилась в кабинет к секретарю. Приблизилась к двери, все еще осторожно, будто в первый раз, и негромко постучалась. Саннан, узнавая ее манеру, сказал «Войдите» и, увидев светлую голову девушки, благосклонно улыбнулся. - Ти-чан прилегла отдохнуть, и мне нечем себя занять, - стоя возле закрытых ею дверей, потупив взор, молвила иностранка. – У вас не будет для меня какого-нибудь поручения? – мельком глянула на него, снова опуская голову. - Подойди, - мягко попросил Яманами. Сглотнув слюну, девушка с замиранием сердца сделала несколько шагов вперед, в нерешительности останавливаясь в метре от секретаря. – Ближе, - улыбнулся он и добавил, отведя взгляд, будто про себя: - Я не кусаюсь. Шутка сняла напряжение, и иномирянка, тихо фыркнув, присела рядом с мужчиной. Кивнув в знак одобрения, Кейске отделил от стопки связку свитков, приготовленных заранее, словно предвидел ее приход. Но, думается, даже если бы Лина к нему не пришла, для него была бы приятная вечерняя миссия проведать иностранку и вручить ей лично все свитки. - Я хочу, чтобы ты прочитала их все, - передавая их ей в руки, произнес он. – Возможно, ты что-то вспомнишь из прошлого о себе. Лина, возвращаясь с небес на землю, раскрыла первый свиток и вчиталась – там были названия трав с инструкциями и схематичными иллюстрациями. Сощурившись, иномирянка глянула в другие свитки, обнаружив, что все они объединены одной медицинской тематикой. Глянув на склоненного на другими свитками самурая, что-то сосредоточенно пишущего, Евангелина, сопоставив части одного целого, спросила: - Вы нашли что-то о моем прошлом? – «Или думаете, что нашли, но это даже лучше», - додумала она, неслышно хмыкнув. - Сэй-чан, - отвлекаясь от письма, повернул к ней голову, - прочитай их все. Не думая, что найдет там ответ на свой вопрос, Лина, сдавшись под твердым взором карих глаз, принялась за чтение. «Ага-ага, всё-таки что-то узнали обо мне, - недовольно сощурилась в сторону обожаемого секретаря. – Что, я врач, что ли, шо он пихает мне эти свитки? А если и врач, - Сэй остановилась на иллюстрации скелета, где детально были прорисованы все 208 костей, правда, названия им не даны. – Из какой я тогда страны, а?» - Эти свитки, - заговорил Саннан, обмакивая кисточку в чернила, - я собирал по частям. Некоторые подарил Хиджиката-кун, некоторые отдал доктор при штабе. Остальные написаны лично мной. - А этот, - девушка развернула к нему свиток со скелетом. - Составлен мной, - глянул на него Яманами. – Узнаешь что-нибудь? – уже потом поняв, что вопрос звучал весьма каламбурно, спросил он. - Да, - кратко кивнула та и, быстро смотав свиток, приступила к чтению другого, позабавив своим поведением мужчину. Когда Лина дошла до описаний ядов, где с особым интересом прочитала информацию об опиуме и симптомах отравления, Саннан заговорил снова. - Три дня тебя не было со всеми за обедом. Твоя болезнь была настолько серьезной? Иномирянка снова ощутила сильный прилив крови к щекам. - Моя болезнь была иного рода, - уклончиво ответила она, заправив выпавшую из косы короткую прядь за ухо. Брови мужчины удивленно поползли вверх. - О, - произнес он, догадавшись. – Хорошо, что смена климата не повлияла на тебя, - от чистого сердца сказал Кейске и осекся. Лина, моргнув дважды, обдумывая сказанное им, и глянула на него, натыкаясь на кареглазый взгляд. - Что? – переспросила девушка. - Ты ведь иностранка, - мягко ответил Яманами, ловко и без усилий выруливая острый поворот. - А, ну да, - неопределенно пожала плечом, снова принимаясь за чтение. Мужчина, кивнув своим мыслям, тоже вернулся к письму. Ноги немыслимо затекли, так что хотелось подняться и пробежаться или лечь и полежать. Тяжело вздохнув, Лина отложила свитки, удрученно смотря в потолок. - Устала? – сочувственно поинтересовался самурай. - Я вернусь к себе, прилягу отдохну, - собираясь подняться, проговорила Лина. - Если причина ухода всего лишь в этом, - тут же откликнулся секретарь, полностью развернувшись к ней и глядя на нее сквозь стекла очков, - то лучше останься. Здесь тоже есть место, чтобы отдохнуть. Выгнув бровь, девушка, решив, что это неплохая идея, собрала свитки обратно и… улеглась головой на колени Саннана, подгибая ноги. - Вы правы, так значительно лучше, - отметила она, листая свиток. Мужчина улыбнулся. «Я совсем не это имел в виду», - скосив глаза на свернутый в углу футон, подумал он, но вслух сказать этого не решился. Присутствие чужой головы на его коленях несколько стесняло движение, да и к столу теперь невозможно развернуться, чтобы продолжить писать. Но это положение создавало какую-то атмосферу уюта в этом сыром штабе Шинсенгуми, насквозь пропахнувшем мужиками и кровью. Почти неслышимый аромат сакуры ощущался при каждом ее присутствии, вот и сейчас Кейске ясно чувствовал, словно где-то рядом росла цветущая вишня. Секретарь не был поэтом, как Хиджиката, но под вдохновение и особую атмосферу в голову тоже приходили поэтические строки, которые, правда, тут же забывались, не найдя покоя на пергаменте. Саннан, никак не сумев собраться с мыслями, всмотрелся в лицо лежащей на его коленях девушки. Серые, словно вода, глаза смотрели серьезно и сосредоточенно прямо в текст. Прямой нос и тонкие губы с мрачно опущенными вниз уголками. Эти светлые волосы, украшавшие девичью голову, так необычно смотрелись в его темной келье. Впрочем, даже их хозяйка смотрелась абсурдно в его покоях, но она там была. Самурай чисто машинально протянул руку, кладя ладонь ей на волосы, все еще пребывая во власти своих мыслей. Лина тут же посмотрела на него снизу вверх, наморщив лоб. - Что-то не так? – спросила она. - Всё хорошо, - улыбнулся Саннан, убирая руку и укладывая косу девушки рядом с ней. Спустя какое-то время заглянувший в кабинет к Саннану Тошидо застал почти семейную идиллию: иностранка, лежа головой на коленях секретаря, читала последний свиток, а сам Кейске в задумчивости перечитывал написанное собственноручно. Три секунды зам стоял столбом, не в силах поверить своим глазам. - Очень хорошо, что вы поладили, - приобретя дар речи, произнес Хиджиката, выгнув брови так сильно, что, казалось, они вылетят со лба бумерангами. И его удивление можно понять – сколько он помнил, Сэй доставала секретаря изо всех сил, не давая ему покоя, а тут столько тепла и нежности во взгляде, того и гляди, растопит любой лед и согреет целый город. Впрочем, до него тут же дошло, отчего Саннан-сан вдруг резко поправился, взявшись за меч, и снова превратился в прежнего начальника штаба. Сами же влюбленные голубки особого внимания на вошедшего не обратили, только Лина искоса кинула взгляд на зама, да Яманами приветственно ему кивнул. Тоши, покривив губами, молча закрыл за собой дверь, чувствуя такой стыд, словно ворвался в чужую спальню. - Хиджиката-кун обычно всегда стучал, - мягко заметил Саннан, возвращая взгляд к свитку. Лина промолчала, перелистывая свиток. *** После ужина Хиджиката вновь попросил иностранку зайти к себе. Не особо волнуясь из-за этого, потому что ей стыдиться было нечего, а Саннан как бы не мальчик, девушка с чистой совестью вошла в кабинет зама. - Присаживайся, - Тошидо кивнул ей на подушку напротив себя, тем временем подливая масла в лампадку. Неловко опустившись на место, Лина перекинула косу за спину, бесцветными глазами наблюдая за заместителем Кондо. - Я признателен тебе за заботу о Саннан-сане, - произнес Хиджиката, поворачиваясь к ней. На самом деле глубина его благодарности была куда больше, чем он мог выразить вслух. Секретарь был для него далеким идеалом, к которому он стремился, оттого чуть ему завидовал, но безмерно уважал, равно как и остальные члены штаба. И ему было больнее всех видеть, как талантливый дипломат, товарищ и друг детства медленно угасает из-за одного кривого случая. Лина, вскинув брови, смягчила лицо. - На знамени Шинсенгуми написано «Искренность», поэтому вы так откровенны со мной, ведь вы и есть это самое древко знамени, - негромко ответила она. Самурай, несколько смутившись от такого шикарного комплимента, едва не поплыл, но быстро взял себя в руки, нахмурившись. - Я не хочу, чтобы штаб Шинсенгуми превращался в Шимабару, - возвращая себе угрюмость, осадил он иномирянку. – Еще раз я увижу тебя в комнате Саннан-сана, его ждет сеппуку, а тебя – казнь. Поджав губы от ярости и метая глазами молнии, Лина, чуть не задохнувшись от возмущения, представила, как с ловкостью ниндзя подпрыгивает и с разворота отправляет его в полет через четыре стены. Ни сделать этого, ни даже вслух выразить свое негодование девушка, разумеется, не могла, так что оставалось только сверлить серым взглядом непутевого мужлана. Видя, как сердита на него иностранка и понимая, что он позвал ее поблагодарить, но все опять не туда скатилось, зам поджал губы, хмурясь и мысленно зовя на помощь Яманами. - Я хочу сделать тебе подарок, - снова изумив Лину, произнес Хиджиката, собравшись с мыслями и принимая на себя самый суровый вид, чтобы никто не заметил, как он смущен. – Сегодня вечером тебя ждет прогулка в город, Саннан-сан пойдет с тобой в качестве телохранителя. Решив умолчать о логичности его поведения, иномирянка только кивнула. - Разрешите сказать? – спросила девушка. - Раньше ты не спрашивала, - хмыкнул зам, сощурившись. – Говори. - Разрешите и Юкимуре пойти. Она трудится больше, чем кто-либо тут, и ее помощь для… - она запнулась, произнося вслух его имя, что Тоши не мог не заметить. – Для Саннан-сана… неоценима. - Неплохая идея, - проговорил Хиджиката. – Я подумаю над этим. - Можно идти? – и, заметив его взгляд, глупо хихикнула: - В смысле, разрешите… - и, поднявшись так быстро, как позволили затекшие ноги, убежала из кабинета зама, скользя по натертым холодным доскам коридора. *** То, что подразумевал Хиджиката под прогулкой, на самом деле выглядело чуть ли не выходом в свет. После беседы с Линой, зам отправил обеих девушек в город, где в одном из маленьких салонов их обеих привели в порядок, придав им вид настоящих дам. Шелковое цветастое кимоно, краска на лицах и волосы, закрученные в упругие локоны, словно плойкой, и заделанные в причудливые традиционные прически, снабженные обилием шпилек и заколок. Лина, едва не плача от счастья, что наконец-то красотой не уступает местным девушкам, минут десять рассматривала себя в зеркале, разглаживая ткань платья и подправляя себе брови, которые казались ей слишком темными. Тидзуру лишь скромно улыбалась, скрывая, что не прочь походить в одеянии юноши подольше, потому что женское облачение требовало уйму драгоценного времени и как минимум две лишние руки помощи. - Меч я оставлю, - на попытки отнять у нее вакидзаси Юкимура была вежливой, но непреклонной, поэтому повесила себе под пояс фамильный меч, с которым ей было гораздо спокойнее. Посланные вместе с ними Окита, с боем вырвавший хотя бы эту прогулку из штаба, и Тодо молча таращились на переодетых красавиц, подбирая слова, которые выпали из головы при виде таких перемен. Очнувшийся первым, Соджи с улыбкой лиса подошел к ним и тут же подставил локти обеим, намереваясь идти между ними. Тодо, похлопав глазами, возмутился, и после небольшой перепалки под хихиканье девушек, самураи встали по обе стороны от них – Хейске взял под руку Тидзуру, а Окита повел иностранку. Они что-то говорили, шутили, пытаясь привлечь внимание обеих, но Лина была вся в мыслях о том, как она, вся такая красивая и накрашенная, будет гулять по знаменитой сакуровой аллее в центре города. От таких мыслей мозги заплывали розовыми соплями, отчего хотелось только томно вздыхать и падать в обморок в чьи-нибудь сильные руки. «Мечта сбылась во всей красе, - находясь на пике счастья, хотя еще утром казалось, что счастливей уже некуда, иномирянка вглядывалась в небо, озаренное прекрасной алой лентой заката, овивавшей синие облака, подернутые оранжевыми мазками. – В таком виде, в такой атмосфере я готова наконец-то по-настоящему поцеловаться», - едва удержавшись от дебиловатой улыбочки, подумала она, не видя ничего вокруг себя. У ворот штаба их встретили Хиджиката и Саннан, на лицах которых было хмурое беспокойство. Лина, видя это, насторожилась, мельком переглянувшись с Тидзуру. - Ам… - неопределенно произнес Тоши, оглядев девушек, выказывая этим «ам» то ли свою «одноклеточность» последней стадии, то ли восхищение. По лицу Кейске не было заметно ничего, кроме усталости, что напрягло Лину. – Нам нужно отлучиться на этот вечер. Твой подарок не отменен, - серьезно сообщил иномирянке Хиджиката. – Хейске сопроводит вас в город. Соджи, а ты должен вернуться в лазарет, - и, кивнув подчиненным, прошел мимо них с Яманами, который даже не удостоил Лину взглядом. В панике девушка обернулась, удрученно смотря вслед мужчинам, чувствуя, как все розовые мечты разбиваются о суровые реалии жизни. - Так я же… - чуть ли не со слезами пробормотала она, что услышал Окита. – Я только с вами… - Сэй-чан? – подступила к ней Тидзуру, обеспокоенно трогая ее за плечо. Юноши переглянулись между собой. Лина, покусав внутреннюю сторону щеки, взяла себя в руки и с широкой улыбкой обернулась к Юкимуре. - Я отлично. Пошли гулять, - хватая ее за руку, бойко выдала Лина. – Наконец-то вырвусь из этого штаба, насквозь пропахшего потом, - и демонстративно повела носом. - Сэй-чан доставляет удовольствие оскорблять Шинсенгуми, - хмыкнул Соджи. – Осторожнее, или я решу, что ты шпион, - он для устрашения сверкнул глазами, щурясь на обернувшуюся иномирянку. - Что ты такое говоришь, Окита-сан, - качнул головой Тодо, поравнявшись с девушками. – Иди вон, лечись лучше, - обернулся к нему, - а то Хиджиката-сан придет, опять тебе взбучку устроит. Разведя руками в жесте «ничего не поделать», болезный командир отряда удалился внутрь штаба, и за ним закрылись ворота. Лина, делая вид, что она великосветская львица, сердце которой не касается мирская романтика, вышагивала рядом с Тидзуру, пытаясь сдержать слезы оттого, что Саннан даже не кивнул ей, уходя. «Как была страшной, так и осталась, - расстроено думала она, вполуха слушая веселые истории Хейске. – Никакой косметикой не изменить, никакой "смоки-айз" не поможет, не видать мне Саннана, как своих ушей», - и так, расстраивая себя всё больше и вгоняя в беспросветный депрессняк, иномирянка дошагала в компании друзей до самой сакуровой аллеи. Все логические доводы о том, что еще в обед они с Саннаном прекрасно себя чувствовали вдвоем, разбивались о железобетонное «потому что я толстая». - Сэй-чан, - тихо позвала ее Тидзуру. На улице уже был вечер, в Киото зажгли фонари, и по аллее, любуясь цветами, прохаживались мужчины в компании красивых женщин. Тодо куда-то исчез. - А? – рассеянно посмотрела на гаремщицу та. - Ты ведь хотела пойти с Саннан-саном? – угадала девочка. – А теперь очень расстроена, потому что его нет. Огромные серые глаза, грозящие пролить слезы, воззрились на Юкимуру. - Сэй-чан, - испуганно произнесла девочка, ловя в объятия подругу. – Только не плачь, иначе краска потечет! – предупредила ее Тидзуру. - Ти-ча-ан, всё должно было быть совсем не та-ак, - проныла Лина, успокаиваясь и теперь играя напоказ. Отстранившись от Юкимуры, девушка обреченно хмыкнула, решив принять неизбежное, как оно есть. – Давай тогда, что ли, и вправду отдохнем культурно, а то сил нет смотреть на доски и забор, - проворчала иномирянка, забавляя этим свою подругу. – Где Хейске-то? – озадаченно оглянулась вокруг. - Хейске-кун пошел купить мороженного, - ответила девочка. – Сейчас придет. Невдалеке, как по самому настоящему закону подлости, решившему окончательно испортить этот день, тусовались древние японские гопники – какие-то левые то ли ронины, то ли просто ремесленники распивали горячительное и шумно что-то обсуждали. Шинсенгуми, как бы долженствующие уладить ситуацию и утихомирить граждан, как и полагается при законах подлости, отсутствовали в зоне видимости, как, впрочем, и вообще приличные люди – неожиданно в аллее девушки оказались одни. - Опа, - и вслед за этим глумливый смешок возвестили о том, что красавиц все-таки заметили. Лина, до этого уже боязливо туда косившаяся, в панике переглянулась с Юкимурой, отчаянно желая, чтобы Тодо поскорее вернулся. – Какие красивые девушки, и без охраны, - толпа в количестве четырех человек начала неумолимо двигаться в сторону девушек, и те, стараясь не срываться на бег, пошли в противоположном направлении от них, надеясь скрыться. Лина, схватив Тидзуру за руку, рванула в сторону, как только аллейка ушла мягким поворотом на юг. Чувствуя себя ответственной за жизнь гаремщицы, как старшая, Сэй лихорадочно вспоминала, откуда они пришли и куда им бежать, чтобы не нарваться на худшее зло. Преследователи же, не будь дураками, ринулись за ними, видя, что заступаться за дам никто не торопится. - Нам конец, - остановившись у еще одной развилки, в панике проговорила Лина, немного пугая своим поведением Тидзуру. - Мы можем просто спрятаться, Сэй-чан, - попробовала убедить ее та, но иномирянка, заслышав позади похабные слова, рванула сквозь ряды деревьев по пробившейся траве, таща за собой Юкимуру, как на буксире. «Куда бежать, куда бежать?» - стучала в голове мысль, и, подгоняемая страхом, Лина свернула куда-то, оказавшись на длинной улице, с двух сторон окруженной высоким забором. Настырные преследователи, которым только спьяну могли сдастся несчастные одинокие барышни, не отставали, решив во что бы то ни стало догнать их. Юкимура, уже и сама понимая опасность ситуации, сохраняла спокойствие, но быстроту бега не снижала. Еще бы узкое кимоно не мешало бежать, и самое бы время поступить, как в анекдоте…*** Через несколько метров обе увидели впереди ответвление влево и, решив, что это удачный вариант, свернули туда, оказываясь в тупике. Не сдержав удрученного вскрика, Лина лишь хлопнула себя по лбу, вдруг чувствуя, что не может сдвинуться с места, потому что неимоверно устала, а паника забрала последние силы. Мужчины, видя на прямой местности, куда они свернули, уже подбежали и остановились у пролета, натягивая улыбочки до ушей и медленно двигаясь к дамам. Юкимура вцепилась Лине в плечо, сама иномирянка крепко сжала руку девочки, и обе начали отступать назад, даже не представляя, как выпутаются из этой ситуации. Прокляв Хиджикату, пославшего их на прогулку всего лишь с не особо ответственным Тодо, Сэй мысленно взмолилась о помощи, не веря в реальность происходящего. «Господи, неужели я не заслуживаю счастья?» - ветер холодил щеки, по которым ползли слезы страха, и Лина даже не собиралась их стирать. Тидзуру с каким-то обреченным смирением думала о том, что уже не сможет никогда найти своего отца, понимая, что после сегодняшней ночи отряд Шинсенгуми, скорее всего найдет два хладных изуродованных трупа в грязной канаве. Очень жалко Хейске-куна, ведь ему достанется больше всех за такую оплошность… - Да ну че вы, ну? – не обремененный интеллектом диалог пугал еще сильнее, и девушки вскоре спинами ощутили забор, в который уперлись при отступлении. - Зачем же таким красивым, да одним пропадать в такой прекрасный день. Лина, в ужасе прикрыв глаза, лишь обняла Тидзуру, прижав к себе, искренне надеясь, что это кошмар, и она просто уснула на коленях у своего обожаемого секретаря. Вдруг ветер задул в другую сторону, похабные слова сменились удивленными возгласами, и прекратились глухими звуками падающих тел. Звякнула сталь. Лина подняла голову, натыкаясь на клинок у своего носа. Тидзуру, охнув, моргнула, оглядывая четыре тела, лежащие в узком проулке, и двоих мужчин, выглядевших прилично и богато, и державшихся весьма благородно. - Это территория клана Сацума, - спокойно сообщили им, не торопясь еще раз задействовать катану. Лина, едва не рыдая от страха, грозилась упасть в обморок, ибо Кадзама Чикаге в ночной полутьме выглядел так устрашающе, что Хиджиката и Сайто рядом не стояли. Амагири, молчаливым шкафом стоящий поодаль, тоже не вызывал теплых чувств. Иномирянка прижала к себе Тидзуру, на автомате чуть загораживая ее от мужчин. Свои недавние мысли по поводу того, как хорошо было бы встретить сейчас блондина, Сэй благополучно забыла от страха. Кадзама сощурился, оглядывая девушек и натыкаясь взглядом на эфес меча, наткнутого Тидзуру за пояс. Мужчина стряхнул кровь с клинка и небрежно кинул катану в ножны, по-своему усмехнувшись своим мыслям. - Мы ничего не видели… - пролепетала иностранка. – Отпустите нас, пожалуйста…. - Идем, Кадзама, эти женщины не опасны для клана Сацума, - отозвался Амагири, подходя к нему. - Забавно, - пугая своей интонацией еще сильнее, произнес Чикаге, не сводя немигающего взгляда с обеих девушек. Тидзуру, чувствуя панику своей подруги, вдруг ощутила, что совсем не боится стоящих перед ними мужчин. Материнский инстинкт, сработавший на Лину, взял верх, и девочка, положив ладонь на руку Сэй, спокойно произнесла: - Простите, что мы вторглись на вашу территорию. Если бы не эти ронины, преследовавшие нас, мы бы никогда не нарушили границ чужих владений, - смиренно склонила голову. Лина, обалдев от таких интонаций, только молча глазами поморгала. Кадзама, усмехнувшись одними глазами, благосклонно выслушал ее извинения. - В таком случае, я хочу узнать имя той, чью жизнь я спас. У демонов было время, и им совершенно некуда было торопиться, поэтому блондин хотел развлечь себя беседой с прекрасной девой, а уж если его догадка окажется правдой – забрать себе эту деву. - Тидзуру. Юкимура, - по привычке, подхваченной в штабе военных, отрывисто представилась девочка. - Не делайте зла Тидзуру-чан, - ляпнула Лина, у которой от страха мозги пошли набекрень сильнее, чем когда они попали в плен в поместье за городом. - Защищаешь ее, - вскинул бровь Чикаге. Амагири за его спиной сжал зубы, так что желваки заходили ходуном. Ему не терпелось закончить разговор и удалиться восвояси, однако его господина сегодня тянуло на долгие беседы. – А если скажу, что ты защищаешь демона, что тогда? - Де… - изумленно охнула Тидзуру. - Всё одно, - взяв, наконец, себя в руки, Лина, нахмурившись, встала между ними перед Кадзамой. – Люди, демоны – какая разница? Вы отличаетесь от нас лишь тем, что сильнее, да быстрее. Если бы я могла, я бы остановила эту бессмысленную смуту, - тише добавила иномирянка, оборачиваясь на девочку. – Отец Ти-чан постоянно обманывал ее, а теперь позорно пропал… - Что ты такое говоришь, Сэй-чан, - приложила ладонь ко рту Юкимура. - Они тоже демоны, Ти-чан, как и ты, - полностью осмелев, с горячностью сказала ей Лина. – Помнишь, что ты говорила мне? Тидзуру медленно перевела взгляд на Кадзаму, словно оценивая, похож ли он на того, чьи раны быстро затягиваются. Блондин смотрел на нее в ответ, аристократично пребывая в ожидании. Послышался топот со стороны проулка. Амагири, мельком оглянувшись, тронул Кадзаму за плечо, и когда Тодо вбежал в пролет, чтобы защищать девушек, он застал их смотрящими вслед исчезнувшим за забором демонам. В штаб шли молча под виноватые взгляды Тодо и его редкие искренние просьбы о прощении. Девушки молчали, погруженные в свои мысли, и оттого не обращавшие на него внимания. Лина корила себя за бестолковость похуже, чем у Хейске, и неспособность быстро ориентироваться в сложных ситуациях. «Я же автор, - сокрушалась она. – Я только на словах и в тексте Лев Толстой, а на деле… - промолчав даже в мыслях, кем можно являться на практике в этой старой поговорке, иномирянка вздохнула. – Я даже не составила план, как можно было бы подвести их друг к другу, а теперь всё опять пойдет… не так. И Саннан на меня не посмотре-ел!» - и, зациклившись на последней мысли, загрустила еще сильнее. Тидзуру получила в этот вечер слишком много информации, чтобы просто так выкинуть ее из головы. То, что этот странный человек, не уступающий по красоте Хиджикате-сану (Тидзуру вдруг покраснела при этой мысли), оказался демоном не так сильно ее удивило, как то, что сказала Сэй. «Почему Сэй-чан сказала, что папа меня постоянно обманывал? Неужели она знает о папе больше, чем я? – Тидзуру покосилась на свою подругу, долго наблюдая за сменой эмоций на ее лице, подвластных размышлениям иностранки. – Нет, - качнула сама себе головой гаремщица. – Сэй-чан не может врать. Наверное, она сделала такие выводы из наших разговоров», - и, оправдав ее в своих глазах, успокоилась насчет нее. Однако блондин запал в ее мыслях, но, решив отложить свои мысли о нем на другое время, Тидзуру, поправив прическу, глянула перед собой. - Ну всё! – окончательно расстроенный молчанием девушек, встал перед ними Тодо, привлекая на себя недоуменные взгляды. – Я так больше не могу! Я пойду и всё расскажу Хиджикате-сану и Саннан-сану! И пусть они со мной делают, что хотят! – развернулся и зашагал вперед к видневшимся близи воротам штаба. - Э… Хейске-кун… - удивленно произнесли обе и, переглянувшись, кинулись за ним. - …Да как у тебя вообще ума хватило бросить их одних?! – уже минут пятнадцать распалялся Хиджиката, успевший пообещать ему три наряда вне очереди, карцер, голодовку и трибунал. Рядом с ним стоял Саннан, и более хмурого выражения лица у него еще никто никогда не видел. Чуть поодаль стояли виновницы вечерних лекций Тоши и, опустив головы, жалели несчастного Хейске. Они пробовали вставлять фразы типа «Он не виноват, мы сами…», но их попросили не защищать бестолкового самурая. Наконец, Тодо был отпущен исполнять свое наказание, а девушки, горестно вздохнув, направились в свою комнату. - Сэй-чан, - у поворота ее настиг Яманами, схватив за руку. Тидзуру, сделав вид, что от усталости ничего не видит и не слышит, пошла к комнате одна. - Саннан-сан? – Лина, придержав пряди волосы, чтобы они не растрепались от порыва ветра, несмело глянула в глаза мужчине. Она ожидала, что он начнет оправдываться словами, вроде «Жизнь начальника штаба Шинсенгуми всегда полна забот и хлопот». Или скажет «Ты заставила меня поволноваться». Но вместо этих банальных пошлых фраз Саннан молча притянул ее к себе, заключая в горячие объятия. Ошеломленная девушка почувствовала, как перехватило дыхание, и только сейчас поняла, что страхи этого вечера далеко позади, а она в полной безопасности. Чуть погодя, он отстранился и заглянул ей в глаза, ласково улыбаясь. - Спокойной ночи, Сэй-чан, - негромко произнес он и исчез в ночи, словно демон. Лина, приложив руку к груди, в которой гулко стукало сердце, усмехнулась над собой. - Ох, что же он со мной делает, - со счастливой улыбкой пробормотала она, закрывая за собой дверь в комнату. ========== *Вы знали, что отряд Сайто называют Сайто, поэтому он и взял себе это имя? (с) исторический факт **Это когда на реплику в диалоге отвечают молчанием. На письме это выражается многоточием: - Хиджиката-сан, я не калека и хочу в дозор! - … ***Анекдот из старых и моих любимых (и почему-то всегда ассоциирующихся у меня с фендомом «Хеллсинг» хД): - Что ты будешь делать, если на тебя нападет маньяк? - Сниму ему штаны и подниму юбку. - Ты дура, что ль? - Как думаешь, кто будет быстрее бежать, я с поднятой юбкой или он со спущенными штанами?