***
Ступени бежали по спирали во тьму, вниз, в древний склеп. Шаг за шагом, под бешеный пульс. Удар за ударом, сердце твердило: вперёд! Брак… Лианна и Рейегар… могила… доказательство… Железный Трон… Этот чёртов Рид… Что за.? Он больше не бастард, и никогда им не был. Так ему сказали. Радоваться бы, что дожил до правды. Но ему не хотелось. Желания сбывались быстрее, чем нужно. Какой нахер Эйегон? Теперь он наследник? Железного трона? Словно игры разума какого-то сумасшедшего. А может, так оно и есть? Мысли путались. Он встретил это утро в объятиях любимой, возвышаясь над миром на крыльях любви, и вот он один стоит глубоко в подземелье, потерянный среди могил. И больше ничто не будет, как прежде. Словно дурной сон. Дурной и мрачный, словно крипта, в которую его принесли ноги, будто против его воли, сами, не замечая преград. Низкие своды неумолимо давили, молчаливые, мрачные. Как и холод, пронизывающий насквозь… Танцующее пламя свечей создавало иллюзию света, их воск стекал, словно слёзы, по могильным стенам. Женщина в камне, безмолвная хранительница праха. Одна среди королей зимы. И она его мать. Где-то там, под тяжёлой могильной плитой до сих пор лежали слова, что она никогда ему не скажет сама. Джон опустил свои руки на камень. Он не чувствовал холода, только тяжесть. Тяжесть в руках, словно они были отлиты из стали. Он смотрел на свои ладони, стоял неподвижно. Слёзы свечей текли по стенам. И не было сил подвинуть эту чёртову плиту, чтобы увидеть всё наконец своими глазами. Бран сказал, что они любили друг друга. Волк и Дракон. Рейегар Таргариен не был насильником, он был любящим мужем. И они родили его. И утопили страну в крови. Это звучало, как сказка старой Нэн, самая немыслимая, что только можно придумать. Джон не знал, сколько прошло времени, скрылось солнце или ещё нет, а может оно уже снова встало, встречая новый день. Он надавил на тяжёлую крышку, и саркофаг приоткрыл свой чёрный зияющий зёв. Он двигал всё дальше и дальше. Взгляд затмило пеленой. Его пульс в висках, и в груди и в шее, повсюду. Кровь хлынула в глаза, захлестнув остатки мыслей… Она лежала перед ним, в белом саване, укутанная полностью, мёртвая. Останки, что были заботливо скрыты от взгляда белым шёлком с серым лютоволком на нём. Серая пыль, серые стены, мрачное место. И что-то тёмное у её ног. Чёрный плащ с красным трёхглавым драконом. Джон протянул свою руку. Она дрожала, как рука безумца, и никакие усилия воли не могли это остановить. Он коснулся белого полотна в том месте, где была её голова. И не почувствовал ничего, кроме холода. Зачем он делает это? Это всего лишь истлевшие кости. Любимица Севера. Леди Лианна. Она его мать. Всё сходится, кажется. Быть может это и так. Его взгляд опустился ниже. Чёрный плащ Таргариенов. И кажется, что-то ещё. На нём лежал маленький свиток. Пожелтевший пергамент без печати, перевязанный простой бечёвкой. Джон взял его в руки и понял, что это послание было адресовано ему. Её слова. Он закрыл глаза рукой на мгновенье, пытаясь унять дикое биение крови, заставить свой взгляд привыкнуть ко тьме. Строки бежали неровными, написанные быстрой дрожащей рукой. В агонии, возможно, предсмертной. Эйегон, мой сын. За миг до того, как Боги заберут меня у тебя, я не могу молчать. Я хочу, чтобы ты знал. Ты принц, что был обещан. Исполни то, что предначертано тебе судьбой. И пусть прославится твоё имя в веках. Я верю в это. И твой отец верит. Надёжное слово Старка будет хранить тебя от беды. И мой подарок тебе — Тёмная сестра. Он твой отныне. Времени больше нет и я скажу тебе главное, что я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.Лиа…
Её имя было оборвано длинным росчерком вниз… Обещанный принц, говорило письмо. Принц! Джон качал головой. Это просто нелепость. Кто угодно, только не он. Я люблю тебя, твердило письмо. Блять. Он стиснул виски железной рукой. Нутро содрогнулось, а плоть будто бы стала невесомой и призрачной. Он плакал бы, наверное, если бы мог. Тёмная сестра. Его мать была ею. И она оставила ему подарок. Джон протянул свою руку к чёрному полотну и понял, что меч был завёрнут в него. Он аккуратно достал его. Узкое лезвие, легкий и изящный. Увитый золочёными волнами пламени, с огромным рубином на крестовине. Когда-то он принадлежал Висенье, был выкован для женщины. Он знал, что это не меч короля, это меч его правой руки, верного спутника. Видимо Рейегар видел Лианну такой: верной возлюбленной, воительницей, королевой и матерью. Ветхий чёрный шёлк соскользнул, послышался звон металла о пол. Джон поднял его, встряхнув, и увидел застёжку плаща. Он поднес её ближе к свету, и она засияла в пламени. Искусная работа. Брошь из белого золота размером чуть меньше ладони. Дракон и лютоволк Старков, переплетённые между собой с красным рубином между ними. Рубин Рейегера, один из тех многих, что были потеряны под мутными водами Трезубца. Он был им. Драгоценность, уцелевшая в страшной войне. Дитя любви. Джон вдруг осознал, что эта тайна могла пролежать безмолвной ещё тысячи лет, до скончанья времен. Что отец, Нэд, отправил его в Дозор, возможно спасая от Роберта, туда, где он мог умереть тысячу раз. И он умер. Но вот он здесь в эту минуту. Волею судьбы теперь здесь. Он смотрит на камень цвета крови. Что значит он? Любовь или рок? И то, и другое. Он значил судьбу. Неотвратимое. Предначертанное. — Джон, — нежный женский голос прервал его мысли. Сёстры приблизились тихо. Арья осторожно коснулась его плеча, разглядывая застежку плаща. — Так это правда… — Вы знали? — сухо спросил Джон. Он не понимал, сколько времени он провёл в безмолвии, и судя по тому, как сложно ему было говорить, достаточно долго. — Нет, — ответила Санса. Её голос был тихим и кротким. Таким давно забытым и непривычно мягким для нынешней леди Винтерфелла. Это означало лишь правду. — Тебя ждут, — сказала Арья, чуть сжимая рукой его плечо. Её круглые тёмные глаза смотрели внимательно. Блики свечей танцевали в бездонных зрачках. — Я должен им что-то сказать?.. Я не знаю. Не знаю, что сказать… — он покачал головой, — Это слишком. Я не смогу. — Бран рассказал всем, что произошло с вами за Стеной, — проговорила Арья. — О том, как я потерпел неудачу и вновь был спасён женщиной, — сказал Джон, вздохнув. — Просто пойдем с нами, — промолвила Санса, протянув руку. Джон отмахнулся. — Идите вперед. Я догоню. Сейчас. Скоро… Он снова уставился на статую Лианны. Он смотрел на неё, не отрываясь, долгое время. Какой она была во плоти? Возлюбленная Волчица, отдавшая жизнь за жизнь. Иди отсюда. Ты не Старк. Тебе здесь не место. Короли зимы гнали его прочь в ночных кошмарах. А она одна ждала его здесь наяву. Каменные фигуры в тот миг были безмолвны. Джон окинул их взглядом на выходе. Я ухожу, не беспокойтесь больше.***
Топот неспешных шагов разносился под сводами, отражался от каменных стен, растворялся в тишине. Рука сжимала чёрный плащ, что с шорохом волочился следом по каменному полу. Шаг, ещё шаг. Под скрежет лезвия меча в опущенной руке. Джон шёл медленно, не поднимая глаз. Чёрный, как буря. Он не смотрел ни в чьи глаза. Боги, как он их всех ненавидел. Ни вздохов, ни шёпота, ни единого звука от тех, что заполняли чертог. Все замерли немо, бестолково потупив глаза. Он снова вернулся на то место, где стоял вместе с ней, со своей королевой. Где их освистали молчаливые ныне лорды. Бран, Санса и Арья сидели за столом. Сэмвел Тарли и сир Давос стояли поодаль. Но Джон не видел никого. Он смотрел на тот загадочный предмет: дракон и волк с рубином между ними. Союз двух сил, его породивших. Он всё ещё не понимал до конца, что произошло, и как всё перевернулось в одно мгновенье. И ровно ничего не знал о том, кто он теперь, и что следует говорить. Он замер на месте… Джон поднял глаза. Суровые лица рядами… Взирали на него. Молчали теперь, чёртовы суки. — Как всё быстро меняется. Вы молчите сейчас… Он чуть усмехнулся. Нервно, криво, нелепо. И снова стал мрачным в момент. — Вам всем нужна кровь, не так ли? Правильная кровь. Законная кровь. Вам всем нужно знать наверняка, чтобы быть верным тому, кому правильно. Он покачал головой. — Что важнее, скажите мне: законность или доверие человеку, которого вы сами избрали? И провозгласили своим королём. Поверить своему избранному правителю, или побывать за Стеной, чтобы увидеть всё своими глазами? И узнать наверняка? Слова словно сами вырывались из груди… — Вспоминать былое или принять милость мощного союзника, с оружием, сильнее которого нет на свете? — он вздохнул, сжав губы, и продолжил чуть громче: — Что важнее: независимость Севера или жизнь? Тысячи людей погибли. И многие из них поднялись и идут сюда, чтобы забрать ваши жизни и жизни ваших детей. А вам всё мало. Вы все хотите точно знать… Вы люди Севера. На юге могут посмеяться, но вы? Вы знаете, что такое зима и долгая ночь. Вы знаете, от чего всех нас оберегает стена. Но вам надо знать наверняка… Лорды один за одним вставали, без слов преклоняли колено. Потупив стыдливо глаза. Джон почувствовал злость. Он оскалился хищно: — Что толку от законного короля в шёлке и бархате, сидящем в Красном Замке? Вы все пришли бы за ним с синими глазами. Я был братом Ночного Дозора, не зная ничего о своей матери. И я прошёл большой путь. Бастард видел Короля Ночи, бастард сражался с белыми ходоками, бастард получил ножом в грудь за свои убеждения. Но вы покорны лишь перед именем. Только привычные законы не имеют значения в эту минуту! Единство, вот что сейчас главное, — его рука сильно сжала брошь. — А кому какое место отведено, решит лишь исход нашей войны. Он с шумом вздохнул, закрыв глаза и сглотнул. Рука разжалась и черный шёлковый плащ упал на пол. Джон положил меч на стол и быстро зашагал к выходу. — Встаньте с колен, — бросил он, стремительно покидая зал. — Её здесь нет! Слов больше не осталось, лишь одна мысль: Дейенерис.