Как можно призрачной мечтою греться, И спать спокойно, глубоко дыша, Когда от боли в клочья рвется сердце, И жаждой мести сожжена душа?! Хотел бы я спокойным сном забыться, Посметь смеяться и мечтать посметь, И чтоб на розовом рассвете птицы Хотя бы пели не про смерть!.. ©Король и Шут, «Неупокоенный»
Единственная свеча, что находилась в цирюльне догорела, и теперь точно весь Лондон погрузился во мрак. Лишь луна слабо пробивалась сквозь облака, чтобы хоть малость подарить городским жителям свет. Однако и он не вечен. Когда облака снова смогли затмить лунный свет, цирюльник сделал вторую попытку осветить цирюльню. Лишь зародился огонёк, как в помещении на стенах снова начали танцевать пугающие тени. Тодд расслабленно уселся в кресло, закрывая очи и сливаясь с полумраком. Сон так и не приходил к мужчине, но тот и не желал этого. Тишина — единственное, что ему сейчас нужно. Открыв глаза, его взгляд тут же упал на пыльный сундук. Миссис Ловетт сказала, что сложила в него какие-то лохмотья на выброс. Медленно привстав, цирюльник подошёл к нему и открыл. Старинные платья, которые лежали там были хорошо знакомы ему. Он отлично помнил, как его прекрасная Люси танцевала на их свадьбе в одном из этих платьев. В другом они вместе ходили на прогулку. А в этом она была, когда молодой и наивный Бенджамин Баркер сделал ей предложение. Суини Тодд достал это платье и начал кружить вместе с ним, обхватив так, словно танцует с красивой молодой миссис Баркер. Образ милой жены улыбнулся кровавому цирюльнику. Вдруг дверь в парикмахерскую скрипнула и на пороге появилась до боли знакомая Суини фигура. Растрёпанные волосы, мятое платье, покрытое мукой, синяки под глазами, засохшие губы. — Мистер Тодд, я Вам ужин принесла, — прохрипела она, делая вид, словно не заметила того, чем занимался ее соучастник. — Оставьте меня, — старался как можно мягче сказать мужчина, что было довольно сложным в данной ситуации. Элеонора Ловетт грустно опустила поднос с пирожками на пол и покинула цирюльню. Факт того, что её любимый вспоминает свою жену не радовал её вовсе. Но ничего сказать ему женщина не могла. Парикмахер вновь остался один на один со своим воображением и старым пыльным платьем, что до боли врезалось в память, оставляя уродливые шрамы, не позволявшие радоваться жизни. «Я отомщу за тебя», — шептал он, прижимая платье к себе и вдыхая его запах. Мужчине показалось, словно сквозь сырость и пыль пробивался самый женственный запах на свете, запах его жены. Запах, который издавала Люси будучи живой. Ещё это платье хранило запах выпечки и утреннего кофе, ведь именно в их с миссис Баркер излюбленной кофейне, юный Бенджамин и сделал ей предложение. Но все эти запахи скорее всего тоже просто шрамы в памяти маньяка, поскольку эти образы давно мертвы и живут лишь в душе того наивного брадобрея, что засел в кровавом убийце. Утро было обыденно мрачным. Обычные серые тучи огромным саваном накрывали и без того угрюмые и бесцветные улицы Лондона. Когда в последний раз это пропащее место навещали солнечные лучи? А чёрт знает! С уверенностью можно лишь сказать, что мистер Тодд уже и не надеется их увидеть. В последние несколько дней он вообще стал забывать, что такое надежда. Всё казалось ему таким ненужным, обычным, скучным, безжизненным, пустым. Похоже, цирюльник стал возвращаться в реальность. Теперь он не испытывал прежнего порыва злости и гнева на весь мир. Из старых знакомых, пожалуй, его навещает лишь печаль. Обыденные убийства, насыщенно-алый цвет крови уже не заставляют сердце биться с новым нарастающим ритмом. Вместо этого появилась пустота. А самое страшное — это то, что Суини начинает понимать, что эту пустоту уже ничем не заполнишь. Ни местью, ни убийствами. Эту пустоту не зальёшь кровью или джином. Эту тоску не утопишь в вине. Не значит ли это, что снова возвращается Бенджамин Баркер? Тот самый юный цирюльник с Флит-стрит? Цирюльник, имя которого заставляло мистера Ти испытывать позывы тошноты из-за досады и мрачных от своей радостной яркости воспоминаний? Нет, наверное, это бред. А если нет? Может, пора вернуться к своему опороченному кровью ремеслу? Заставить весь мир подчиняться его руке, которая больше никогда не искупается в крови простых или богатых людей? Да, после всего произошедшего, эти мысли кажутся более чем странными. Вряд ли жизнь станет прежней. Нет, таковой она уже не станет никогда. После стольких лет… Стольких мучительных лет, потраченных на каторге… После стольких забранных душ… И не важно, грешные они или невинны. Обратного пути нет. Но Тодд поклялся себе, что доберётся до судьи. Что убьёт своего главного врага, который погубил и изуродовал его прекрасную жизнь. Который разрушил семью. А может, Суини уже не стоит жить? После мести уже не вернётся его милая Люси. После мести, его не полюбит, не знающая об настоящем отце дочь. А после смерти… Нет! Он не может так просто умереть. Это значит, что проклятый сотню раз Терпин победил. Но это далеко не так. Совершенно не так. Победа будет за Тоддом. За покойным Баркером. Но не смотря на это, Суини продолжает безжизненно плестись по своей цирюльне из одного угла в другой, ожидая очередную жертву. Кто это будет? Молодой, не видящий жизни парнишка или пухлый, потрёпанный деньгами зажравшийся франт? Не столь важно. Не столь важно, кого убивать, когда у самого жизни нет, нет красок. Мир, как в голове, так и в реальности серый. Лишь серый. Даже чёрный — слишком насыщенный цвет для такой жизни. Вот прозвенел колокольчик над дверью, что дало хозяину цирюльни сигнал о том, что в парикмахерскую зашёл новый клиент. Повернувшись к нему лицом, Суини замер. В дверях стояла молодая фигура стройного юноши. Тодд и пошевелиться не мог, разглядывая такого похожего на него парня. Лицо — один в один Бенджамин Баркер. И как-то нехорошо сделалось парикмахеру вдруг. Сразу вспомнилась юность. В этих наивных глазах он видел счастье, не испачканное жестокой жизнью. — С Вами всё в порядке? — обеспокоенно спросил парень, смотря на неподвижно стоящего цирюльника. — Да… — приходя в себя, кратко ответил тот. — Вы побриться? — Верно. — Беспокойство сменила улыбка. Суини указал на кресло, куда и присел клиент. Мужчина подошёл к нему, накрыл белой простынёй вокруг шеи и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки юнца. Подготовив всё необходимое, наточив серебряную красавицу, Тодд принялся намазывать щёки и подбородок парня пеной, прожигая нежную шею своим голодным взглядом. Клиент буквально растаял в кресле под аккуратными и ловкими руками Мастера. Парикмахер начал аккуратно водить острым, как своё чутьё лезвием по щетинистым щекам, гуляя по рельефу кожи. Бритва словно марионетка отдалась кукловоду.***
— Прощай, Бенджамин Баркер!!! — замахнувшись воскликнул цирюльник, после чего с силой перерезал горло юноше. Кровь покрасила одежду в алый цвет, лицо было таким же. Парикмахер не просто перерезал горло, он с силой вонзил лезвие по самые гланды, он вложил в это убийство всего себя, всё то что накопилось в жалком существе, которое зовёт себя Суини Тоддом. Когда падение тела сопроводил слабый грохот, который могла вызвать эта тощая слабенькая тушка, мистер Тодд упал в своё излюбленное кресло, откинулся на спинку и закрыл глаза. «Какой же я монстр…» — без конца повторял он. Шевелить губами стало тяжело из-за засохшей на лице крови. Мужчина встал и вышел из цирюльни. Он прошёл в ванную комнату и помылся. И он даже не услышал, как дверь открылась и кто-то вошёл. — Вот чистые рубашки и штаны, мистер Тодд, — проговорила Ловетт, положив одежду на стул около ванны. Услышав голос, но не разобрав чей он и что сказал, парикмахер судорожно раздвинул шторы и пришёл в ужас. Двое взрослых людей замерли, глядя друг на друга, оставаясь в шоковом состоянии. — П-пена Вам очень к лицу, м-мистер Тодд… — всё что смогла выдавить женщина. — Убирайся! — Убираться? — Не сразу дошёл до Элеоноры смысл слов. — Вон!!! — рявкнул Суини ещё громче. — Аа… Всё, ухожу, мистер Ти! Дверь хлопнула, и мужчина тяжело вздохнул. Давно он не представал перед женщинами в чём мать родила. Эта ситуация очень удивила его. Нижняя губа дрогнула, а взгляд остановился в одной точке. Не понимая почему, Суини вспомнил их первую ночь с Люси, когда они впервые познали тела друг друга. Дрожь пробежалась по телу, а лицо резко сморщилось, пытаясь выкинуть из мыслей подобные воспоминания. Да, парикмахера всё чаще начинает посещать желание не дать призраку любимой жены проникнуть в его сознание, но это становится невозможно. Образ из светлых воспоминаний словно обрастает плотью и начинает жить своей жизнью, порабощая рассудок мужчины.***
— Мы с Чарльзом очень благодарны вам, что почтили своим присутствием, — дружелюбно, с явно наигранной улыбкой произнёс пухлый взрослый мужчина. — Перри Младший давно напрашивался и молил о встрече с прекрасной мисс Ли. Девушка уткнула взгляд в тарелку, делая вид, что не следит за нитью разговора. Единственная мысль, которая засела в голове — поскорее сбежать с этого рынка. Да, именно рынка. Ведь сейчас пойдёт речь о том, что могут предложить Перри и что могут предложить Ли. А что могут предложить Ли? Разумеется, самое ценное, что у них есть — это саму Кармен. Не иначе. И ведь речь сейчас пойдёт именно о том, что скоро семьи Перри и Ли должны будут объединиться. За счёт брака Чарльза и Кармен, конечно же. Последняя не особо горит желанием следовать общему плану. Проницательность брюнетки уже давно построила цепочку событий и их итог. И она конечно же знает о цели со стороны семьи Перри. Деньги! А что же ещё? Разумеется, став для Кармен мужем и сделав её миссис Перри, Чарльз получит права и на деньги мистера Ли. А помимо этого и все права на свою супругу, молодую миссис Перри. Схема прекрасная и чёткая. Но есть один нюанс. Сама Кармен категорически против данного брака. А окружение Перри и вовсе вызывает у неё отвращение. И сейчас она скромно ковыряет вилкой свой ужин и не сводит с него глаз, лишь для того, чтобы в очередной раз не видеть эти смазливые хитрые лица. —… и вот потом, после свадьбы… — продолжал делиться своими планами молодой рыжий парень, но Кармен его перебила. — Извините, что перебиваю, но у меня нет никакого желания слушать чьи-то наивные мечты, которые никогда не смогут стать явью. Позвольте, я отойду подышать свежим воздухом, а-то присутствующее здесь лицемерие уж больно душит. — Кармен привстала и сама же удивилась своей смелости. Казалось, словно она случайно произнесла вслух то, что с начала ужина сидело у неё в голове. Тут же поймав на себе недовольные и, мягко говоря, удивлённые взгляды трёх пар мужских глаз, девушка села обратно, тяжело вздохнув и приготовившись к последующей дискуссии. — Кармен, объяснись, — потребовал её отец, хотя намекал далеко не на объяснения. Как хорошо знающая своего отца дочь, мисс Ли должна была понять, что сейчас ей нужно просто извиниться и умолкнуть, но резко проснувшееся в ней бунтарство не позволило ей это сделать. — Разумеется, папенька. Я это говорю к тому, что, несмотря на то, что вы тут уже между собой обо всём договорились, последнее слово всё-равно остаётся за мной. И я даю отказ. Простите, мистер Перри, но я не выйду за Вашего сына ни под каким предлогом. Всем ясен мой вердикт? Сердце бешено колотилось в груди, но это никак не отразилось на лице юной особы. Взгляд её был твёрд и уверен, голова гордо поднята. Выдавали её разве что пальцы, крепко вцепившиеся в дерево стола, чуть не оставив на нем следы от ногтей. После подобного высказывания, замер даже дворецкий, что на протяжении ужина подносил еду и имел неосторожность подслушивать текущие разговоры. Молчание слишком затянулось, и Кармен решила первая её нарушить. — Теперь, с вашего позволения, я выйду на пару минут. Но лишь она встала из-за стола, как голос подал резко охрипший Перри Старший. — Чарльз, проводи гостью в сад. — Я помню, где он находится, — недовольно процедила брюнетка. — Чарльз, проводи гостью в сад, — ещё твёрже повторил мужчина, и его сын, словно резко что-то понявший, дёрнулся с места. Молодые люди быстро покинули столовую, оставляя мужчин наедине друг с другом и слабыми огнями от свеч, которые медленно сгорали над их головами на люстрах. — Сударыня, к чему такая упёртость? — вдруг спросил Чарльз, лишь они вышли из дома. — Я уже пояснила, что не собираюсь выходить за тебя замуж. Моё мнение останется неизменным, — уверенно произнесла девушка, не сводя взгляд с рыжего парня. — Ну так придержи его при себе, ибо тебя никто не спрашивает. От подобной грубости у Кармен отвисла челюсть, и она уже приготовилась что-то возразить, как вдруг увидела сияющий мушкет на ремне юноши. Она была готова поклясться, что не видела это оружие у него ранее. И не мудрено, ведь сюртук не позволял этого сделать. Но лишь Чарльз немного сдвинул край длинной одежды, якобы невзначай, как всё сразу стало ясно. Ли подозревала, что всё будет не так просто, но она не думала, что эта семья прибегнет к оружию. Хотя, чего ещё от них ждать? Низкие люди. Но Кармен им так просто не дастся. Но сейчас у неё нет выбора. Придя в себя, девушка снова сделала твёрдым взгляд. Незаметно сглотнув накопившуюся слюну, она своим видом показала, что прекрасно поняла намерения мистера Перри Младшего. Небольшой кивок друг другу и парочка вновь возвращается в дом. Кармен шагала впереди, чётко ощущая, как в спину утыкается весьма не дешёвый ствол. Все мысли вылетели из головы. «Хоть бы дожить этот вечер», — послышалось отголоском в голове. — О, ребятки, а вы уже вернулись? — дружно улыбнулись взрослые мужчины. — Да, мы прекрасно поговорили и вроде как пришли к соглашению, — так же коварно улыбнулся Чарльз, передавая что-то глазами своему папашке. Мисс Ли заметила, как тот в ответ кивнул. — Вот и славненько! — хлопнул в ладоши отец девушки. — Продолжим наш чудесный вечер? — Ну разумеется, — снова блеснули белоснежные зубы юноши. Усаживаясь рядом с Кармен, он уверенно прислонил дуло мушкета под столом к её боку, давая этим понять, что контролирует каждое её действие и слово. Брюнетка прикусила губу от досады. — И не рыпайся, детка. Теперь ты будешь играть по моим правилам. А вообще, люблю дерзких. Но такую, как ты, вижу впервые. Посмотрим, будешь ли ты такой же неприступной в моих покоях, — провоцирующе шептал ей на ухо Чарльз. У девушки было много того, чего хотелось бы ему высказать, но это не совсем удобно, когда тебе мешает утыкающееся в бок оружие. И почему-то, именно сейчас в её памяти промелькнул таинственный брадобрей с бала. Тот самый, что, считай, спас её тогда от навязчивого окружения Перри. Кармен вздохнула, с горечью признавая, что сейчас её ничего не спасёт. Сердце всё больше колотилось, заставляя ещё сильнее циркулировать кровь. От того становилось душно настолько, что мисс Ли казалось, словно она упадёт в обморок, если сейчас же не расстегнет карсет. — Кармен, а когда бы ты желала сыграть свадьбу?