Драбблы: Теон/Робб

Теон, может быть, хотел подшутить, или странность его перешла все границы, или неуемная тяга к приключениям пересилила разум. Он заявился к Роббу в королевский шатер, наклонился через стол, на котором тот дочерчивал последние маршруты, и без приветствий поцеловал его плотно сжатые губы. Робб оторвал взгляд от карты, но промолчал. — Сейчас, — сказал Теон и, как всегда, улыбнулся таинственно и самодовольно. — Прямо здесь. Слабо? Перо замерло в руках Робба всего лишь на секунду. — Лагерь полон неспящих, — ответил он и снова опустил взгляд на Вестерос, зарисованный с высоты, должно быть, драконьего полета. — Здесь нет места для уединения. Теон сказал: — Кого это волнует? Он умел сделать всё по-своему, пусть Робб рассчитывал на иное. Обойдя стол, Теон так спокойно забрал и отложил всякий хлам, словно вознамерился навести здесь порядок. В мгновение ока исчезла причина, по которой можно было бы отказать искушению, и Робб был этому благодарен. Бесшумно поднявшись со стула, он обхватил Теона и сжал покрепче, и тот, еще мгновение назад нарочито равнодушный, прильнул спиной к горячей груди. Когда Робб сунул руки под пояс его штанов, Грейджой был уже сильно возбужден. Находись они в спальне, Робб непременно бы спросил, не вспоминал ли он какую-то из своих любимых ночей, но сейчас их могло выдать все: лишний вздох, скрип и даже дрожание свечного огонька. Эта мысль вызывала желание попробовать, прокатившееся по телу жаркой волной. Ощутив член, прижавшийся между ягодиц, Теон коротко вздохнул, уперся ладонями в стол и подался ближе. За смазку пошло масло, которое Робб брал, чтоб начистить оружие. Смешно, но действенно: они трахались и в условиях намного хуже. У Теона вообще чутье было на странные обстоятельства, и, возможно, все эти случаи он тщательно складировал в своей голове. Терпения подготовить его лучше не хватало: Робб не ожидал, что так соскучился по ощущению обжимающих ствол мышц, по запаху Теона и жарким соблазнительным выдохам. Хотя он был уверен, что даже самая опытная шлюха Вестероса не одолеет сегодня его усталость, Грейджой, как всегда, к чертям порушил все планы. Когда Робб задвигался, стол скрипнул под ними, прошуршала одежда, и Теон, ругнувшись, зажал себе рот. Он был шумным и никогда не умел кончать молча. Робб потянул на себя его сильные бедра, вынуждая подставиться, наклонился и оперся на одну руку. Теон сдался, едва почувствовал его губы, целующие затылок и беззащитную шею. — Твою мать, — хлопнув по столу ладонью, жалобно выстонал он. Робб щедро огладил его горло, чувствуя, как вздрагивает под кожей кадык, и запрокинул его голову, поддерживая уверенно и властно. — Тихо, — велел он, вталкивая в рот Теону пальцы. Это был тот слаженный ритм, к которому они привыкли за бесчисленное количество раз, когда имели близость. И ничто не давало сбоя: ни то, что Теон начинал терять рассудок, стоило прикоснуться к его соскам даже поверх рубахи, ни то, что он мог кончить, не лаская свой член. Ни даже то, что в момент оргазма Роббу пришлось крепко держать его: Теон вздрагивал и ерзал, и его сдавленные стоны в эти секунды становились особенно громкими и жалобными. — Не задерживайся, — попросил Робб, когда отпустил его, расслабленного и вымотанного. Теон по-прежнему упирался руками в стол, низко свесив голову, тяжело дышал и довольно жмурился, будто по бедрам его не текло семя, а на шее не горели свежие засосы, которые он, впрочем, тоже как-то извращенно любил. — Это особенное чувство — трахаться над Вестеросом, — сообщил он, когда перед тем, как разойтись, Робб то целовал, то покусывал его непослушные губы. — Я будто поимел все гребаные семь королевств. — Проведя ладонью по карте, Теон вдруг поднял руку и мазнул большим пальцем по щетине Робба, оставляя след собственной спермы. Испортил чертежи, ублюдок. — Жаль, никто не оценит. Но это было так в его духе, что Робб рассмеялся.