Танцы - это не моё

      Вечер проходил своей чередой, спокойно и размеренно. В нём не было чего-то отличительного от того, что Астрид когда-либо видела. Разговоры тут и там, фуршетный стол, всё больше новых лиц, практически неразличимых, особенно женщин — как под копирку. Хофферсон по началу думала, что никого раньше не видела, что уже было под большим сомнением, вот только обращающиеся к ней для приветствия люди полностью опровергли это мнение. У неё голова сегодня не варит, чтобы всех вспоминать, так что простительно.       Родители даже, может, правильно сделали, что решили её сегодня ни к чему не привлекать, о чём она быстро догадалась. Так что юная леди была предоставлена сама себе. Мечтая не умереть от скуки, она обошла всё, что только можно, пока удача не столкнула её с новыми одноклассницами среди толпы. Девушки с радостью пригласили её в свой круг, чтобы вместе «скучать». За местными сплетнями, обсуждениями разных тем и даже маленькой фотосессией время пролетело незаметно. Хофферсон отвлеклась от собственных мыслей, что её немало обрадовало.       Только где-то час спустя Астрид пришло сообщение от миссис Хофферсон, где последняя попросила девушку подойти к главной лестнице. Родители её полтора часа не трогали, так что можно побыть и полезной. Попрощавшись с приятной компанией, ведь они могли больше и не пересечься, да и девушки собирались минут через 20 уехать, Астрид направилась к выходу из сада, где они и провели почти всё время.       Не прекращая идти, девушка потянулась за телефоном в сумочке, чтобы посмотреть время, ведь наручные часы просто так придумали, вот только пальцы сами нажали на всем известный зелёный значок с трубочкой.       Одним глазом она стала следить за тем, чтобы ни с кем не столкнуться, другим же изучала новый контакт, созданный примерно десять минут назад. Было ожидаемо услышать вопрос о том, что она придумала вместе со старостой, а особенно куда он её повёз после уроков — откуда только знают. Астрид ходила вокруг да около, пока случайно не обронила, что даже номер его не взяла, на что одна из девушек без промедления чуть ли не заставила вбить его. И теперь Хофферсон думала, написать или же вообще позвонить ему… Когда решит дело с родителями. Почему бы нет, иначе до самого окончания вечера она с ума сойдёт.       Почти достигнув своей цели, начав лавировать между людьми, девушка в последний раз посмотрела на экран смартфона, и именно в этот момент врезалась в кого-то спиной. Или в неё врезались, она не разобрала.       — Ох, простите мою неуклюжесть! — раздалось позади, и чьи-то руки придержали её за плечи, когда она немного пошатнулась из-за высоких каблуков.       Знакомый голос. Не потребовалось много времени, чтобы запомнить его, а забыть и подавно. Он тоже здесь?       — Вы не ушиблись?       Она не видела его лица, но и по голосу прекрасно чувствовала раскаяние. Разве такой человек преднамеренно обидит? Дура. Больше слов и не требуется.       Осторожно, боясь неизвестно кого, Астрид повернулась и увидела перед собой никого иного, как Иккинга Хеддока. В тёмном костюме цвета ночи, под пиджаком которого была такая же жилетка, и в белой рубашке, выглядывающей из-под неё подобно луне в этом образе, он был более неотразим, чем днём. Из парня 18 лет он мог сойти за все 25, но блеск в глазах был слишком живой. А эти волосы, наверное, никакой лак не удержит.       Она и предположить не могла, что на сборище крупных бизнесменов, а отец Иккинга точно таковым является, не будет самого парня. Удивительно, что они так поздно столкнулись.       По шокированному взгляду напротив стало ясно, что он тоже не ожидал этой встречи. Только сейчас Астрид заметила, что шатен, оказывается, немного запыхался, что ещё больше мешало что-либо произнести. А сама девушка до сих пор держала свой телефон на уровне пояса, с открытой вкладкой контактов. Она даже не заметила, как палец всего лишь немного сменил позицию и, естественно, нажал на звонок.       Пара секунд, и со стороны молодого человека доносится простая мелодия телефонного звонка. Он на автомате полез доставать его, пока взгляд не упал на чужое мобильное устройство, что и звонило ему. Иккинг слабо улыбнулся и, протянув руку, завершил вызов, оставив ладонь на девичьей руке, хозяйка которой будто лишилась речевых возможностей.       — Я здесь, — спокойно произнёс парень, но от неё не скрылись печальные нотки в его голосе. А опустив взгляд, он хотел продолжить: — Я…       Но ладонь девушки, лёгшая поверх его, остановила попытку сказать всё то, что и так было понятно.       — И я рада этому, — улыбнувшись, прошептала Астрид, осознавая, насколько эти слова являются верными и неопровержимыми.       Она поймала его глаза, в которых мелькало сомнение на этот счёт. Его нужно было срочно развеять.       — Прости меня…       — Это я должен извиняться, — негодующе перебил Иккинг.       — И я тоже. Мне не стоило так бурно реагировать на простую попытку парня потанцевать со мной, а их было немало в моей жизни. Попыток, то есть, — хихикнула юная леди, а увидев возникшую на его лице умиротворённую улыбку, обрадовалась ещё больше. — Прости, что я так испугалась, хотя ты всё держал под контролем в случае чего, а я только наорала. Мне очень стыдно за то, что наша первая поездка закончилась подобным образом.       — Первый блин комом?       — Наверное, — согласилась девушка.       Продолжить разговор не дали знакомые голоса, что окликнули девушку. Она повернула голову в сторону и увидела приближающихся к ним своих родителей с неизвестным высоким мужчиной внушительных размеров. Его густая рыжая борода придавала суровости своему хозяину, а на данный момент грозные зелёные глаза были устремлены в сторону Иккинга.       «Неужели?..» — предположила Астрид.       — Милая, а мы тебя потеряли, — произнёс мистер Хофферсон. — Как вижу, ты уже познакомилась с молодым мистером Хеддоком.       — А… да, конечно. — не веря в происходящее, она кинула короткий взгляд в сторону парня и только сейчас поняла, что они не отпустили рук.       Густо покраснев, что вполне можно было заметить под тонким слоем макияжем на щеках, она быстро отняла руки и добавила:       — На самом деле, мы познакомились сегодня в школе. — она перевела взгляд на рыжеволосого мужчину. — Мистер Хеддок? Приятно познакомиться!       — Взаимно, мисс Хофферсон, — неожиданно тепло улыбнулся отец Иккинга и сдержанно кивнул. — Простите, что из-за моего непутёвого сына наше знакомство так задержалось. Этот балбес шлялся невесть где и только сейчас соизволил явиться.       А вот сейчас очень весело. А так можно было? Хотя, они ведь не в средневековье. Не все же такие чопорные. Краем глаза она заметила похожие мысли во взгляде Иккинга, но они быстро исчезли, сменившись только ему известным пониманием.       — Приятно познакомиться, мистер и миссис Хофферсон! Простите за опоздание. — извинился парень и слегка поклонился.       Теперь зато точно ясно, почему он запыхался при их столкновении.       — У вас наверняка была веская причина, — нежно произнесла мама Астрид.       Она коротко посмотрела на дочку взглядом, который могла понять только сама девушка. Астрид предпочла отвести взгляд, хотя этим и спалилась.       — Конечно, — серьёзно ответил Иккинг, а потом взглянул на Астрид.       Да почему все сразу на неё смотрят?! У неё на лбу что-то написано? Теперь ещё и отец подключился — здорово.       Ещё пара знакомых реплик, и разговор плавно перетёк на тему сотрудничества двух семей. Оказывается, именно компания Хеддоков и стала основной причиной нового переезда, а родители уже давно имели большие планы на дела в этом городе. Астрид даже подумала: «А раньше нельзя было эти планы осуществлять?».       Со стороны можно было с восхищённым удивлением наблюдать, как молодое и взрослое поколения вставляли свои мнения на протяжении всего разговора. Ещё совсем дети, но уже столько лет практически живущих на работе родителей, они активно принимали участие в дискуссии, пока не дошло до того момента, что только вдвоём о чём-то и спорили. Взрослые с разнообразным спектром чувств следили за этой картиной, но всем единогласно нравилась совместимость персонажей.       Желая ещё и немного отдохнуть за вечер, первый в диалог встрял мистер Хеддок.       — Иккинг, — сын посмотрел на него, — скоро объявят вальс. Не хочешь пригласить мисс Хофферсон?       Парень аж нервно сглотнул.       Родители Астрид тоже были в курсе «успехов» дочери в этом деле.       Всех троих удивила сама Астрид.       — Я согласна! — она взяла Иккинга под локоть. — Милорд, ведите.       Ничего не понимая, Иккинг просто молча повиновался и пошёл вместе с девушкой к выстраивающимся парам в центре зала.       — Поправь меня, если я где ошибусь, — начал Хеддок.       — Хорошо, — кивнула блондинка.       — Ты не умеешь танцевать.       — Угу.       — Только знаешь наизусть движения без их восприятия.       — Так точно.       — Сегодня мы из-за этого поругались.       Главное, быстро помирились.       — Да. — грустно согласилась девушка.       — А сейчас ты противоречишь сама себе.       Весь день этим занимается. Но в ответ звучит:       — Не совсем.       Они повернулись друг к другу и заняли начальные позиции. В изумрудных глазах читалось полное непонимание.       Астрид вздохнула.       — Я хочу попробовать станцевать с тобой так, как надо. Хочу исправить ту глупую ситуацию. А также хочу, чтобы именно ты научил меня чувствовать танец. Через неудачи, синяки, падения…       — Ты не упадёшь! — возразил Иккинг.       — Вместе с тобой я хочу побороть свой страх, — закончила Астрид.       Крепче сжав её ладонь, он улыбнулся.       — Тогда подарите мне это танец, миледи.       — С удовольствием! — счастливо улыбнулась девушка.       Объявили танец, и зазвучали первые аккорды. Все пары закружились по кругу, и наша в том числе. Как обычно, Астрид начала действовать рефлекторно, иногда поглядывая вниз. Она уже не раз проходила через это, ноги всё прекрасно помнят, а уверенности всё равно не хватает.       — Посмотри на меня, — тепло попросил партнёр.       Она с трудом подняла взгляд, но все мысли были о ногах, пока что ещё правильно двигающихся.       — Тебе нравится музыка? — спросил Иккинг, чтобы привлечь внимание не только глаз, но и мыслей девушки на себя.       — Не совсем, — призналась она.       — Смущают люди?       — Нет.       — Болят ноги?       — Немного.       А вот это не очень хорошо. Хеддоку нужно было снять с неё это напряжение, особенно в ногах, ведь тогда они становятся тяжёлыми и совсем перестают слушаться, а она только на них и надеется. Что же такого можно придумать, чтобы больше без глупостей.       Подумав, Иккинг спросил:       — Ты когда-нибудь играла в «По плиткам через лаву»?       Как говорится, из крайности в крайность.       — Конечно, — улыбнулась девушка. — Я рекордсменка. А причём здесь это?       — Я тебя веду, но совсем этого не чувствую, потому что ты сама всё делаешь. Тебе нужно расслабиться и позволить партнёру взять всю работу на себя. Представь, что я та самая надвигающаяся лава, а тебе нужно удачно отступить назад, чтобы не обжечься.       Конечно, такая тактика подойдёт не на все движения, но, может, что-то и выйдет путнее.       — Скорее ночная фурия, — улыбнулась Астрид, оглядев его костюм.       — Можно и так. — пожал плечами молодой человек. — Попробуем?       Вздохнув, Хофферсон кивнула и отдалась под власть движений партнёра. Моментально не получилось переключить заученные движения танца на отступления от опасности в игре, но, включив воображение, начало кое-что получаться. Каждый последующий шаг давался легче. Может, за погружением в одну из любимых игр позабылась неприязнь к танцам, а, может, наконец-то попался правильный партнёр. О последнем, конечно же, было приятней думать больше всего.       Астрид поймала себя на мысли, что всё сильнее смущается, когда парень в тех или иных моментах снова прикасается к ней, неотрывно смотрит с особой нежностью в глазах, прижимает к груди сильнее, чем требуется. И в ответ хотелось прижаться ещё сильней.       Это уже была немного не та лава — от неё не хотелось убегать. Немного назад, в сторону, вперёд, и снова в его объятиях.       — Как ты себя чувствуешь? — прошептал Иккинг ей в ухо за спиной, а после отпустил от себя на расстояние двух вытянутых рук.       Ей была приятна его забота, эти тёплые нотки в голосе. Будто познав свою ошибку, он спрашивал, уточнял, не делал резких движений. Извинялся всем своим видом, не простив самому себе эту ситуацию, потому что Астрид-то простила.       Было настоящим счастьем вернуться назад. И не потому, что в этих отчасти произвольных оборотах она и путалась, так как здесь в большей степени показывалась подвластность музыке, а потому, что он больше не был так далеко.       — Рядом с тобой — прекрасно, — ответила с улыбкой Астрид.       Хеддок на секунду замешкался, не ожидая услышать подобное, но за талию успел её приподнять в танце.       Впервые в жизни она рассмеялась на этом моменте да и вообще на любом моменте из вальса и чего бы там не было. Напряжение в ногах потихоньку отступало, но Астрид не могла сказать, что прочувствовала мелодию и двигалась ей в такт. Нет, она прочувствовала партнёра, желая по-настоящему станцевать с ним, подчиняясь его немым велениям в танце. Особым счастьем стало видеть его улыбку, что придавала больше сил для следующих движений.       Когда вальс закончился, Астрид с уверенностью могла сказать, что до этого в жизни никогда не танцевала, а то что было — это фальшь, не больше. Ни разу не споткнувшись и не оступившись, так ещё и получив удовольствие, она хотела кричать от счастья, но делала это молча только глазами, что неотрывно смотрели в изумрудные омуты напротив.       Всё давно прекратилось, бывшие зрители начали потихоньку распространяться по залу, но они так и не отстранились друг от друга. Неприличное расстояние, про которое никто из них не думает, лишь слыша учащённое дыхание партнёра и не прекращая зрительного контакта. У Астрид гулко билось сердце, из-за чего она совсем не соображала — в голове каша. Отчётливо выделялось только одно желание — поцеловать его. Прежде ей не доводилось думать о таком, но сейчас просто не выходило из мыслей. Люди — не важно. Соулмейт — вообще не стоит внимания и тревог. Счастье напротив.       И когда Иккинг начал наклоняться ещё ниже, ей было радостно и страшно одновременно, вот только глаза прикрывались сами по себе.       Неожиданно чужое дыхание, уже опалившее девичьи губы, сместилось вбок и оказалось возле шеи, а после прозвучал тихий шёпот:       — Давай сбежим отсюда.