Корзинка с котятами

— Положи телефон, — внезапно раздаётся хриплый глухой голос, и Донхёк вздрагивает. Холодок от того, что его поймали, ерошит волосы, прямой взгляд Минхёна вызывает нервную тошноту. — Зачем ты взял его? — хмурится Минхён, садясь на кровать рядом. Донхёк хлопает глазами, не зная, что ответить, смотрит на него растерянно. Только чувствует, как из пальцев вытягивают чужой смартфон. Он удалил сообщение от Хонвона один раз, потом случайно попал на ещё одно, и что-то в его голове перещёлкнуло (возможно, ревность, в этом Донхёк не может отдавать себе отчёта). Он видел несколько раз, как хмурится на эти сообщения сам Минхён, и Донхёк не хочет, чтобы это повторялось. Минимизирует стресс своего одногруппника как может посредством удаления чужих писем. — Я… — Донхёк даже не знает, чем защититься, и видит в глазах Минхёна нарастающую ярость. — Я время… посмотреть… Ли вытягивает свой телефон из чужих застывших рук и продолжает таким же спокойным голосом, в котором звенит отвращение к возникшей ситуации. — Ты удалял сообщения? — Да, — даже не скрывает, кажется смелым, хотя всего трясёт как осиновый листик. Почему-то, видимо, кажется, что если быть честным, то всё простят. — Я ненавижу то, что он тебе пишет, я же вижу, как ты нервничаешь и переживаешь, тебе это неприятно, а он продолжает. Минхён оказывается обескураженным внезапной ненужной заботой. Он никогда не думал, что может действительно казаться со стороны совершенно загруженным этой проблемой. — Минхён, он же ничего с тобой не сделал? — Донхёк выглядит как бездомный котёнок, который ластится к мимо проходящему человеку, но прохожий думает, что взять к себе этого котёнка не готов. — Ты с ума сошёл? — брови Минхёна поднимаются почти сами, он даже не собирается это контролировать. — Что это за фантазии? Вы все охренели вкрай, чтобы так обо мне думать? На какой-то момент вдруг возникает тишина, а затем Ли всё-таки интересуется вопросом, который за время этой короткой сцены ему уже осточертел. — Да и какая тебе разница? Донхёк опускает глаза, не в силах ответить что-либо, только еле слышно мямлит «извини». Минхён этого уже не слышит, вылетая из комнаты на тяге раздражения, после которого хочется пару раз принять душ. Пару десятков раз. Минхён думает, что попал в какой-то мерзкий кружок «нафантазируй про Марка максимально грязно», ему от этого хочется чуть ли не реветь, потому что он не такой, но свои объяснения он может хоть в глотку каждому встречному запихать — никто не воспримет его всерьёз. Минхён запирается в ванной комнате, раздевается и встаёт под душ, включая максимально горячую воду, насколько он может выдержать. Быть подростком оказывается сложно, особенно когда у всех вокруг какое-то обострение и желание выбрать именно его в качестве объекта обожания. Всё бы хорошо, но он на это не был согласен.