Корзинка с котятами

Это происходит как-то совершенно спонтанно, Бёндже не понимает, как это выходит, просто приходит вечером уставший, но заставляет себя не садиться, а прибрать валяющиеся на полу вещи в шкаф, даже не раскладывая их. В уборке нет никакого смысла, всё равно вещи рано или поздно будут снова лежать по всей поверхности небольшой комнаты. Про себя Бёндже смеётся, что ни у чего в этом мире нет места и его вещи по-настоящему свободны. Когда в прошлый раз он сказал об этом одному своему другу, тот предложил найти всё-таки хорошего психотерапевта. Бёндже после этого так не шутит и старается навести хотя бы небольшой порядок в квартире перед приходом гостей. Открывает окно, впуская прохладный воздух города, освещённого закатными лучами солнца, заправляет кровать. Вроде внешне создано впечатление аккуратного убежища одинокого парня, по крайней мере, Бёндже хочется так думать. Остаток времени до прихода гостя он разглядывает наброски с текстами, лежащие по всему столу. Их он тоже аккуратно складывает и убирает в сторону. Почему-то вот так раскиданные вещи вызывают у него ощущение показушничества, а ведь он просто хочет встретиться с хорошим другом, не больше. Звонок раздаётся неожиданно, вырывая Бёндже из пута мыслей. Он срывается так, словно опаздывает на последний поезд, хотя до двери не так уж и много шагов, а по факту два прыжка. Замок щёлкает, и Бёндже видит в проёме нечто оранжевое и человекоподобное, с копной волос, словно злой волшебник превратил их в солому. Хаон протягивает руку в приветствии. — Ты такой растрепанный, словно я тебя разбудил. — Нет-нет, — мотает головой Бёндже, протягивая руку в ответ. — Я просто немного убрался. Они вдвоём проходят внутрь квартиры, на кухню, которая почти полностью погрузилась в ночь. Бёндже достает две банки пива и, протягивая одну, улыбается Хаону. — А чего в таком комбинезоне? — Я после концерта, — Хаон улыбается во все имеющиеся зубы, и Бёндже становится спокойно. А может, это от глубокого глотка пива на пустой желудок?.. Они болтают обо всём вообще: что произошло за день, как там новые наброски, кто что нового сегодня узнал, и за разговором выпивают не одну банку пива. Опьянение почти не замечается, когда Бёндже думает, что должен поблагодарить Хаона за то, что тот стал ему отличным другом. Хаон словно слышит чужие мысли и встаёт, чтобы, возможно, дойти до холодильника и взять оттуда воду, но Бёндже ловит его на пути, обнимая за талию и тормозит. Как сказать о том, насколько он благодарен Хаону? Мозг не успевает удержать слова, и Бёндже не замечает, как мысли становятся словами. Он успевает только открыть рот, и тут же его захлопывает. — Хаон, я... — Бёндже, мне душно, — ноет Хаон, звякая молнией комбинезона, и всё, что приходится делать Бёндже — смотреть. Смотреть на то, как за расходящейся молнией его взгляду открываются худые ключицы и плечи, как разошедшийся комбинезон раскрывает ему тело Хаона, на котором красивыми узлами затянута верёвка, уходящая к низу живота, закрытому тканью. — Мне душно, — повторяет Хаон, и Бёндже думает, что сошёл с ума и у него началась белая горячка. Хаон глубоко вдыхает, и верёвки дразняще натягиваются.