Между правдой и ложью разница лишь в точке зрения

Долго Вария без босса не прожила, но и полугода мне хватило. Вернее не мне, а остальным Хранителям, но привычная маска-зеркало вынуждала меня подстраиваться под их настроение и вести себя соответствующе. В Варии не было уныния. Не те люди. Не та ситуация. Но каждый из них — звенящая струна, грозящая порваться в каждую секунду: и Скуало, который тащит на себе всё и отбивается от нападок Альянса, и Луссурия, который почти не спит, штопая и штопая тех, кто попадает в его стерильные покои, и Леви, потерявший опору и не знающий, чем занять себя, а потому вечно пропадающий где-то на миссиях, и Бел, который слишком ребенок, ищущий поддержки взрослых и отчего-то жмущийся ко мне. Наивно и глупо. Они не меняются внешне: так же шумен Скуало и выразительно ярок Лусс, так же обманчиво туп Леви и безумно смеется Бел. В их поведении сложно заметить фальшь, и рядовые не замечают. Не замечает и пристально следящий за каждым нашим шагом Альянс. Только мы сами в комнатах, где нет камер, отпускаем и замечаем. Друг в друге и в себе. Усталость, которая только накапливается, боль в душе и страх за будущее. Мы почти не верим в будущее. Живём одним днём и цепляемся за сегодня. Липкий страх неизвестности скользит между нами, укутывая и укрывая. И тихо звучит мой голос в темноте ночи, когда я пою колыбельные для Принца, которому всего 9 лет, и он боится засыпать, потому что не знает, в каком мире проснётся Мы не так долго жили без босса, и хотя все ждали его возвращения, то такого не ожидал никто. Не знаю, как Скалл добиралась до Скуало, чтобы назначить встречу. А мне просто позвонил Верде. Ругнулся устало, что его достали эти бабские заморочки, и он чувствует себя то ли мужем, то ли отцом нашей каскадёрши, потом снова ругнулся уже на меня, потому что я — жаба распоследняя и вообще тоже баба, а он хочет нормальной мужской компании, а Колонелло — это не нормальная компания, ибо, где он, там и Лар. В конце когда мне надоело слушать его ворчание, и я просто грубо спросила, что надо, в ответ Верде тяжело вздохнул в трубку и выдал длинный текст, переполненный научными терминами, весь смысл которого сводился к тому, что Занзас по связи со Скалл может с ней говорить, и теперь в Варию возвращается одновременно и Облако, и Небо. Скалл в сопровождении Верде, что странно, припёрлась в особняк Варии не то, чтобы в неудачное время, удачного просто не было, но, в общем, приходить надо было тише, а не сносить ворота на своем пути и не провоцировать Бела на тренировку метания ножей по мелкой мишени. — Деньги за погром я сдеру с тебя! — прошипела я Верде, оттаскивая ученого за воротник халата в сторону от разворачивающейся драки. — Денег нет! — Научись уже бережно к ним относиться! — Я — гений, а не домохозяйка, чтобы над каждой копейкой трястись! — А я по-твоему домохозяйка?! — мой гневный крик на секунду остановил драку всех со всеми и заставил перевести фокус внимания на наш с Верде разгорающийся скандал. — А похожа, — Зеленый нагло ухмыляется, поправляет очки, и я отлично понимаю, что мы оба просто срываем друг на друге напряжение всех тех лет, что приходится жить в телах детей. — За расходами следишь, за тем, чтобы всё было на своем месте, следишь, — Верде показательно загибает детские пальчики, перечисляя, чем я похожа на домохозяйку, а у меня стойкое желание создать в руке иллюзию скалки и врезать ему со всей силы. — Хотя бы я не забываю менять одежду и не ношу один и тот же халат неделями! — шиплю рассерженной змеёй. — Зато я знаю, как снять проклятье Аркобаллено и освободить ваше Небо! — гордо задранный вверх подбородок был мне ответом После этой фразы Верде снова провалился в волшебное царство гениальных людей и заговорил на своём любимом языке сложных терминов и неясных большинству научных метафор. Несчастные слушатели бессистемно кивали, но Зелёному было на это наплевать. Чудесную речь прервал Скуало, своим неподражаемым «ВРОООЙ» и злым «Короче!» Верде печально вздохнул, толкнул ещё одну речь на этот раз о деградации мозга человечества и был забыт, потому что всё внимание перешло на Скалл и засевшего в её голове Занзаса. Как хорошо, что у меня нет дополнительных голосов в голове. Как Скалл обживалась в нашем коллективе, меня не волновало, потому что мы почти не пересекались. Верде, получивший ещё один толчок для своего «гениального» плана нашего спасения, заперся в подвалах Варии, отказываясь оттуда выбираться и стабильно затаскивая меня в своё логово, чтобы обсуждать эти самые планы и пилить меня на счёт финансирования его идей. Каким образом в наш сложившийся дуэт затесался Бел, я не знаю. Просто во время очередного спора о грамотном распределении бюджета, в него вклинился его голос с тихим и совершенно неуместным вопросом: «А разве крокодилы не едят жаб?» В общем, Принц остался в нашей компании «тихим голосом здравого смысла и логики», как бы смешно это не звучало. Но и меня, и Верде иногда заносило, мы искали сложные пути решения проблем, а Бельфегор с детской непосредственностью тыкал нам пальцем в простые и куда более быстрые. В то время, пока я не требовалась Верде или не было необходимости разбираться с финансами Варии, я моталась по всей Европе в поисках нужных нам сосудов. Так что с каскадёршей и соответственно Боссом я не общалась. Не до них было. В редкие свободные часы я сидела на подоконнике в гостиной или у себя в комнате и вспоминала первые дни после собрания Аркобаллено, когда мы ещё были в своих взрослых телах и проблем в наших жизнях было в разы меньше. Сборник анекдотов «Детский Сад Варии», обещал побить по популярности даже своего предшественника. А ещё пусть немного, но исправлял откровенно черную репутацию отряда. Всё-таки сложно бояться и ненавидеть то, над чем смеёшься. Хотя как это было и с первой частью, варийцам, ну офицерскому составу, — потому что у рядовых я точно видела эти книжечки, — лучше не знать. Я тварь живучая, но лучше не рисковать. — Мусор, что ты делаешь? — я в жизни много видела. Но пищащая интонация Занзаса голосом Скалл это, наверное, самое страшное на моей памяти. В тот чудный день, когда Облако к нам завалилось, Занзас пытался перехватить контроль над её телом как это делают туманники, но вышло плохо. Зато сейчас видимо получилось. Судя по внешнему вида тела, а Скалл это сейчас не назовешь, дура уработалась до обморока, чем воспользовался босс, чтобы перехватить контроль. — Работаю, — отвечаю обычным ленивым тоном, захлопывая блокнот. — Почему ты не вмешался, мусор? — другое тело, а вот давление почти то же. Занзас умеет быть угрожающим в любом облике. Даже в нелепом теле Скалл, которая проснётся завтра с больной головой и ничего не вспомнит. — Это был только ваш бой. Почему я должен был вмешиваться? — Мусор! Я ненавижу предателей! — будь он в своем теле, меня бы уже трясли, но сейчас мы просто мерялись взглядом. — Я пошёл за вами, потому что увидел Босса, каким вы можете стать. Сильного, жёсткого, но помнящего, что такое честь. Пусть даже честь мафиози. Я всё ещё вижу этого босса. Поэтому я всё ещё здесь, — я говорю тихо не только Занзасу, чей Гнев сейчас плескается в крохотном теле и грозит сломать хрупкую оболочку. Я говорю это Скуало, который замер в дверях. Я говорю это Тимотео, который не слышит моих слов, но после того дня я видела его всего однажды и читала в чужих глазах сожаление. Я говорю это себе, ведь и в моей душе царят сомнения. — Если ты предашь меня ещё раз, лучше умри сам, я не буду милосерден, — мне кажется, что я вижу в лиловых глазах алые. И тело Скалл валится на пол, лишённое стержня. Скуало без лишних слов берёт Облако на руки и уносит в её комнаты. Он не сказал мне ни слова, наш гордый Скуало. И на следующий день мы делаем вид, что этого разговора не было. И я, и Скуало, и Занзас, который так и не сказал Скалл, что может использовать её тело, если та слишком сильно устаёт до изнеможения и теряет контроль над собой. Мы молчим все трое, храня свои мысли и сомнения. Верде в своем эксперименте выходит на финишную прямую, и всё близится к развязке. Эта история скоро закончится. Но начнётся ли новая? Или на новой странице книги уже не будет наших имён?