Злая обитель, эпизод четвертый. Пробуждение БСАА

Небольшая телестудия переполнена. Вновь прибывшие зрители торопливо рассаживаются по местам, наступая друг другу на ноги и негромко матерясь. Кажется, что помещение быстро погружается во мрак, поскольку его заполняют крайне черномазые личности. Гордое афроамериканское население окрестных кварталов отстаивает свои попранные ценности и интересы. Они приходят в привычных костюмах: кепки, футболки, шарфы и набедренные повязки из кожи леопарда. Играют на национальных инструментах: вувузелах, барабанах и ксилофонах из костей своих врагов. Пытаются развлекаться в тесном помещении традиционными методами: рисованием граффити, курением шмали и даже баскетболом. Снаружи голосят те, кто в студию уже не помещаются: грустные тощие афродети, визгливые гологрудые афротетки, зловещие антрацитово-черные афроафриканцы. Среди них носится негр в костюме, похожий на Уилла Смита (на вид - самый приличный и ухоженный), который призывает всех к порядку. Командует он на основании того, что когда-то его якобы избрали первым чернокожим президентом США. В мире Resident Evil такой ерунды отродясь не случалось, поэтому самозванца пихают, высмеивают, а затем и вовсе оттаскивают к мусорке и суют в бак, чтобы не обламывал кайф. Парад оскорбительных, расистских стереотипов мог бы еще долго продолжаться, но Шева Аломар решительно привлекает внимание к себе, требуя готовиться к прямому эфиру. Ее сородичи, не представляющие, как работать с тонкой аппаратурой, щелкают бичами и рявкают на скулящих белых операторов, замаливающих грехи своей расы. Дождавшись сигнала ассистента, Шева выпрямляется и устремляет в видеокамеру беспощадно-пронзительный взгляд. Будь у девушки псионические способности, от ее злости у всех неверных, собравшихся перед телевизорами, полопались бы сосуды в головах. - Мы прерываем вашу бесконечную развлекательную программу, - грозно объявляет Шева. - Вы, паршивые шовинистические свиньи, нежитесь в своих ухоженных домиках за белой изгородью и не видите, чем живет ваша страна! Ваша Америка! Распахните глаза и откройте уши! Ваши белые задницы в зоне риска, так что не смейте нас игнорировать! - Ух-ух-ух-ух-ух! - Заполнившие комнату протестующие хором поддерживают ее. Кто-то вплетается в хор со своим неуместным: "Йоу, чувиха!", но ему прощают промах. - В понедельник, - Шева добавляет в голос скорбную нотку, - вновь пролилась святая кровь черных. Я даже не стану называть ЕГО имя - оно сейчас у всех на устах. Достаточно сказать "ОН". ОН мирно оттягивался в ночном клубе, закидывался таблетками, а потом гонялся с ножом за белыми телками, когда его подло, беспощадно и неполиткорректно застрелил фараон-ублюдок! Белый ублюдок! - Она в сердцах бьёт кулаком по столу. - И чем это чудовище себя оправдывало? Защитой мирных граждан!!! - Женщина срывается на дикий крик. Требуется минута, чтобы Аломар отдышалась и успокоилась. Ей еще есть, что сказать: - Я слышала омерзительные, злые слова. Вонючие расисты вопрошают: оправдывает ли ЕГО смерть все те беспорядки, что учинили черные братья и сестры? Да! Тысячу раз да! И плевать, что ОН был козлом и сексистом, дважды хлопавшим меня по заднице! ЕГО жизнь имела значение! Нет - она стоит дороже сотни белых жизней! Зрители дружно орут и топают ногами в знак поддержки. - Десятилетиями белые бросают нам кости со своего стола! Говорят о равноправии! Но нам ни к чему паршивое равноправие! Мы хотим справедливости! Они по-прежнему держат черных в невидимых цепях и во всем ограничивают! Америку объявили Страной Свободы, но где та воля, к которой привыкли наши африканские предки? - Где?! - негодует оскорбленная в лучших чувствах публика. - Чуть выше пособия, чуть больше мест в Конгрессе, парочка черных в жюри кинофестиваля... Вот как выглядят подачки белозадых! - злится Шева. - Такими темпами мы достигнем справедливости через пятьсот лет! Это слишком долго! Мы не потерпим! - Еще один хороший удар по столу. - Но и в Африку не вернемся! Там жара, неизученные болезни и сплошные черные, которым до фонаря наши проблемы! Мы сделаем Америку справедливой или разнесем ее вдребезги пополам! - Мы здесь власть! - скандируют черные зрители. Изложив претензии негроидной расы, Шева, наконец, переходит к конкретике: - Пора поговорить на языке силы, - она таращится в объектив камеры. - Погромы и бесчинства не остановятся, пока власть не выполнит наши требования. Первое: незамедлительно разогнать некомпетентную полицию, которая шмаляет по черным, когда вокруг полно белого населения! Вторая поправка даровала нам право носить оружие, так пусть же люди сами наводят порядок! С особо сложными случаями справятся черные банды. Второе: каждый афроамериканец должен получать не менее ста тысяч долларов ежемесячного пособия! Оставьте себе свою долбаную работу - наши предки достаточно вкалывали на плантациях! Третье: каждый потенциальный расист с белой кожей должен носить позорный бубенчик и не имеет права стоять в присутствие черного! Только ползать на коленях! Четвертое: США нуждается в новом флаге. На нем слишком много белого цвета и не единого черного пятнышка! И пятое, самое главное - пора менять Библию! Отныне и навеки Бог - черный! И он дарит любовь только черным своим творениям! Гвалт в помещении стихает. Негры смотрят на Шеву с обожанием, захваченные видением новой черной эры. Купаясь в их восторгах, Аломар чуть-чуть смягчается: - Теперь, - продолжает она почти дружелюбно, - чтобы два раза не снимать, я сразу зачитаю требования сильных женщин ничтожным мужчинкам. Приступим... Пока Шева собирается приступить ко второму этапу, съемка уже заканчивается, приводя публику в замешательство. Сперва начинается необъяснимая суета вокруг камеры. Кто-то вопит, что из-за странного сбоя пропали звук и картинка. Потом разом гаснут все лампы и экраны, погружая комнату во мрак. Кажется, что здание ударили электромагнитным импульсом и выжгли всю электронику. Шум и гам возобновляются, никто не слушает и не понимает друг друга. В этом вавилонском столпотворении не сразу удается понять, что на улице тоже неспокойно. Оттуда несутся крики боли и страха. - Что это? Что это? - повторяет, как попугай, Шева. Вдруг она слышит голос всеведущего создания: - Ну как? Революция буксует без электричества? - А-а? - Лови свою долю, - перед мулаткой материализуются два доллара. - Я поспорил с приятелем на пятерку. Он считал, что ты хочешь добра и всеобщего равенства. А я настаивал, что ты - просто неудовлетворенная жизнью дура, которая насмотрелась телевизора, и рехнешься от свалившейся власти! Шева находит-таки потерявшийся голос и обрушивается на автора с обвинениями: - Ты предатель! - В самом деле? - вяло удивляется демиург. - Кого я предал? - Поманил меня возможностью! Разрешил выступить с обращением и почтить память покойного! Это была подстава! - Проверка на вшивость, - ехидно поправляет автор, - которую ты запорола. Я дал тебе карт-бланш, не стал проверять речь. Но, как и следовало ожидать, ты хочешь свободу себе и ошейник для своих врагов. Гнилой ты человек, Шева, - подмечает демиург. - Неудивительно, что читатели тебя не любят! От такой "шутки" высших сил мулатка немеет повторно. А крики в зале звучат с новой силой: на пороге, попирая сапогами выбитую дверь, стоит вспотевший, но задорно улыбающийся Джейк Вескер. - Салют, черныши! - приветствует он сереющую от страха публику. - Позвольте вас перебить! - Из автомата? - бормочет какой-то смекалистый негр с вувузелой. - Зачем? - Парень сжимает кулаки и поднимает их над головой. - У меня есть универсальные друзья. Левый - похоронный, правый - мегатонный! Вы извините, что так долго, - продолжает он. - Задержался, пока подавлял ваши митинги! - К-ка-а-ак? - Вопрос негра с вувузелой напоминает не то карканье, не то кваканье. - Нет митингующих - нет и погромов, - кратко объясняет политику властей Вескер-младший. - Еще улицы почистить от трупов, и будет просто зашибись! Слово "трупы" излечивает негров от оцепенения и повергает их в панику. Протестующие хаотично носятся, сшибая стулья, камеры и друг друга, а где-то в этой свалке жизнерадостно гогочет пижон Джейк. Шева, мигом забыв про свои радикальные идеи и долг перед многочисленными меньшинствами, спасается бегством и выбирает кратчайший путь - через окно. Испытав целую гамму неприятных ощущений от застрявших в руках осколков, падения с третьего этажа и удара всей тушкой о капот ни в чем не повинной машины, она нехотя признает, что идея была так себе. Сильно хромая и хватаясь за бока, Аломар пересекает улицу, но у первого же здания останавливается, сообразив, что без ударной дозы чудо-травы убежать не сможет. Тогда Шева пытается угрожать автору: - Задумал убить меня? Ты? Ха-ха! Ты - всего лишь белое гетеросексуальное чмо, а я - человек будущего! Символ новой свободной эпохи! Если тронешь меня хоть пальцем, современная интеллектуальная элита тебя не простит! Распнет на дверях твоего же дома! - Модные течения приходят и уходят, - отвечает мудрый автор, - а юмор вечен. Не переоценивай себя. Завтра будут кричать по другому поводу, а тебя никто и не вспомнит! Тогда Шева пытается вымолить прощение довольно сомнительными аргументами: - Ты посвятил первую пародию мне... ну и другим персонажам RE5 тоже. Это для тебя ничего не значит? Нет? Э-э-э... - Аломар запинается, а потом выкрикивает: - Я не бесполезная! Я помогала убивать Вескера! Без меня ничего бы не вышло! - Это было давно и неправда. А убивать Вескера должны были Крис и Джилл, - автор упрямо не признает ее заслуг. - Ты влезла в чужую войну, шоколадная пустышка! Тогда Шева пробует еще что-то вякнуть, но ее слова тонут в раскатах грома и свисте пикирующего минометного снаряда. В самый последний момент она отшатывается, падает на задницу, а на асфальт - между ее вытянутыми ногами - падает увесистая наковальня. Со значком молнии на боку и рогатым красным смайликом сверху. Тут Шеву накрывает непередаваемая легкость, которую познаешь, когда четко увидел свою смерть перед носом и по такому случаю плюнул на условности. Последние шесть секунд она посвящает проклятиям в адрес демиурга. Потом над ней гремит выстрел, сбивший со столба трансформатор, и тяжелый наэлектризованный блок приземляется точно на голову Шевы. - Из-за вас, обезьян, нас, черных, и не любят, - комментирует инцидент Джош Стоун, выглядывая из окна четвертого этажа. У него устало-суровое лицо человека, который сделал неприятное, но необходимое дело. - Она... скоро встанет? - Негр вытягивает шею, пытаясь с приличной высоты определить состояние Аломар. - Или... - Она ушла в долгую-предолгую кому, - поясняет автор. - В затянутых сериалах, вроде нашего, это в порядке вещей! - Наверное, оно и к лучшему, - Джош убирает пистолет в кобуру. - Вы ведь не скажете остальным? А? - О чем? - интересуется автор. - Я даже не помню твоего имени! - Блин! То есть спасибо, - исправляется Стоун. Он быстро прячется в глубине комнаты, чтобы его не заметил довольный Джейк, выходящий на улицу... ...Демиург сидит в удобном кресле, закинув ноги на журнальный столик, попивает лимонад из банки и просто наслаждается жизнью. Помимо прекрасной жизни, его радует резонанс от последнего сатирического эпизода. Почтовый ящик тонет из-за наплыва истерических посланий, обвинений во всех смертных грехах и пожеланий поскорее сдохнуть, чтобы не мозолить глаза добрым и гуманным людям. К счастью, большинство этих посланий составлено на английском, а копаться в словаре творцу лень. Впрочем, он выделяет для себя самое строгое и чванливое сообщение от какой-то важной шишки. Деловым языком - настолько сухим, что после него возникает желание увлажнить воздух - шишка сообщала, что русскому автору, который оказался врагом демократии, толерантности и негропочитания, закрыт въезд в Звездно-Полосатую Обитель Демократии, но открыта дорога в новый санкционный список. Санкции, между прочим, убойные: запрет покупать американские нефтяные скважины, оформлять подписку на "Нетфликсе", пользоваться спираченной "Виндой" и устраивать телефонные розыгрыши. Вспоминая мудрое старинное заклинание: "Дахусим", автор отвечает всем униженным, оскорбленным и перевозбужденным двумя предложениями. Звучит послание так: "Истерия и уличные беспорядки - это всегда плохо. Заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибет". Оставив ответ на русском (пускай напрягаются и переводят сами!), автор относит банку на кухню, а потом опять садится за клавиатуру и возвращается к нормальному сюжету...