Моя Вечность/My Infinity

Когда Эл вернулся к себе, был уже почти полдень. По его меркам, позже, чем он рассчитывал. Задерживаться в приюте дольше положенного не было необходимости. Немногочисленные пожитки собраны, срочные дела решены и прочие формальности с Роджером, замдиректором приюта, улажены. Эл даже сумел выкроить время для своих преемников, поэтому никаких причин для дальнейшего пребывания здесь не было. Дело осталось за малым — дождаться, когда Ватари сообщит, что автомобиль готов. Эл прошёлся по комнате, в которой прожил большую часть своей жизни ребенком, будто видел ее в последний раз. В это время дня, когда солнечные лучи проникали сквозь щели в закрытые окна, помещение казалась больше и светлее, нежели вчера ночью. Освещённая только тусклым мерцанием монитора, с которого детектив всю ночь не сводил глаз, комната будто сужалась вокруг его хрупкого силуэта. Эл считал, что ночью его мозг работал продуктивнее в сравнении с другим временем суток, хотя это никак не влияло на результат. Где бы Эл ни находился, светило ли солнце за окном или стояла глубокая ночь, он везде находил зацепку или факт, чтобы выстроить гипотезу (которая практически всегда оказывалась верной) и раскрывал любое преступление. И тем не менее в темное время суток интерес в нем загорался намного ярче. Именно поэтому Эл подошёл к окну и задёрнул темные шторы. Комната погрузилась во мрак. Хотя детектив и предпочитал сидеть на полу, он опустился на стул, подтянул к себе колени и задумался. До сих пор его не отпускал один единственный вопрос: «Почему, А?» Он не верил, что один из самых одаренных воспитанников Вамми мог умереть из-за такой глупости как стресс. Но другого объяснения не было. Вопреки разуму, настойчиво твердившему, что эти мысли следует отбросить и сосредоточиться на других, более важных расследованиях, где на кону стоят живые люди, глубоко внутри Эл жаждал узнать настоящую причину смерти бывшего преемника. Медленно, но верно его мысли утекли к Бейонду. Эл совсем забыл с ним попрощаться! Он тяжело вздохнул. В данный момент ему совершенно не хотелось снова встречаться с ним, терпеть его безумные выходки и пытаться утихомирить. Но он обещал. Еще много лет назад он пообещал В всегда быть рядом и помогать справляться ему с одиночеством и самим собой. Эл не мог иначе, ведь он единственный, кто может понять Бейонда, чей взгляд не был затуманен страхом и отвращением. Он видел в нем большой потенциал и гениальный ум, пусть и довольно своеобразный. Бейонд Бездей же, в свою очередь, никого, кроме Эл, к себе не подпускал, и очень боялся оставаться один. Всё это детектив прекрасно видел, поэтому делал всё, о чем Бейонд его просил. Но время шло, и в конце концов он устал. Не так давно пришло понимание, что любые попытки детектива помочь Бейонду заведомо обречены на провал. Он не изменится, как бы ни старался Эл убедить себя в обратном. Би останется таким же хитрым, пугающим, а порой даже смешным безумцем. Даже позаимствовав чужие, присущие лишь Эл, привычки и особенности поведения: внешний вид; привычку сидеть, поджав ноги; держать предметы двумя пальцами — В не станет L. Он только извратил образ детектива, представив в совершенно новом и неожиданном амплуа. Эл делал все эти вещи неосознанно и выглядел так же естественно, как рыба, плавающая в воде. Бейонд же, при всем своём усердии и профессионально отточенных движениях, пугал не хуже гигантского паука, тянущего к тебе длинные черные лапки. Но не в этом была главная проблема. Бейонд зависел от детектива, был буквально им одержим. И самое ужасное, что Эл ему это позволял. Каждый раз, по возвращению в Дом Вамми, он покорно выполнял всё, о чем просил его Бейонд. Конечно, Эл давно перестал видеть в этом смысл и понимал, что таким образом никак не поможет другу облегчить его боль — со временем она все равно вернётся вместе с одиночеством, как это всегда и происходит. И все же не мог отказать. Эл приходил в комнату В всегда, перед тем, как снова покинуть приют, и смиренно отдавался. Молча, практически безразлично позволял делать с собой всё, что тот пожелает: терзать своё тело, терпеть боль от слишком жёсткого проникновения и при всем этом смотреть куда угодно, но только не в безумные налитые кровью глаза. Эл не чувствовал себя использованным, или опороченным, или что-то в этом духе. Отнюдь, когда-то он сам хотел этого. Но теперь это превратилось в бессмысленную рутину, не приносившую ни удовольствия, ни пользы для них обоих — одно лишь опустошение. Для Эл так точно. Так продолжалось долгое время, и одолжение превратилось в традицию, а затем в привычку. Но Эл начинал подозревать, что и этого Бейонду становится мало. Но что ещё Эл мог ему дать? Времени оставалось не так много. Лучше, если он отправится к В сейчас. А если не явится, последствия могут быть непредсказуемыми. Эл вспомнил глубокие шрамы на запястьях преемника и то, какими грубыми они были на ощупь. Но Эл не спешил — Бейонд умеет ждать. Вместо этого, он извлёк тонкую черную тетрадь, полученную от Мелло, и ещё раз прочёл тонко выведенную надпись на черной обложке. Когда он открыл тетрадь на первой странице, глазам открылась странная инструкция на его родном английском языке. В полумраке Эл не сразу различил написанный белыми чернилами на чёрной бумаге шрифт, но быстро привыкнув к темноте, прочитал:       1. Человек, чье имя будет записано в этой тетради, умрет. Эл мысленно усмехнулся. Вот так просто?       2. Вы должны знать этого человека в лицо, иначе написанное не возымеет никакого действия. Таким образом людям с одинаковыми именами ничего грозит. «А в этом уже больше логики», — отметил детектив, не изменившись в лице.       3. Если в течение 6 минут 40 секунд будет указана причина смерти, то так оно и случится. Если причина смерти не будет указана, человек умрет от сердечного приступа. Прочитав это правило, Эл позволил себе всерьез задуматься. Несмотря на то, что детектив с самого начала воспринимал данную вещь как бесполезную, но занимательную безделушку, в изложенных правилах определенно был смысл. Вполне возможно, что он и опробовал бы эту тетрадь в действии, будь он младше и наивнее. Но не теперь. Такое поведение не было свойственно Эл давным-давно. Бесспорно, эта вещь в какой-то степени даже заинтересовала его, но не настолько, чтобы оставить у себя. В конце концов, он уже не ребенок, как Мелло, и не какой-нибудь наивный школьник, которого заинтересовали бы такие вещи. Он детектив, и не просто всемирно известный, а три в одном лице! И таковым бы не являлся, будь он подвержен инфантильным мыслям, вроде веры в бога и прочие сверхъестественные вещи. Эл закрыл тетрадь и поднялся со стула, прихватив ее со стола. Как только они с Ватари покинут пределы приюта, по пути он найдет, куда ее выбросить. Он направился к выходу из комнаты, но стоило ему коснуться дверной ручки, как странное ощущение внезапно заставило его остановиться. Появилось необъяснимое чувство, что он в комнате не один. Детектив застыл на месте, так и не выпустив дверную ручку, но и не открыв дверь. Стоя в тишине, он молча прислушивался к своим ощущениям. Казалось, тишина в комнате не нарушалась ничем до сих пор. Эл медленно обернулся и окинул помещение внимательным взглядом, ища признаки чужого присутствия. Комната была пуста. Странно, детектив точно слышал какой-то подозрительный шорох, исходивший неведомо откуда, неизвестно от кого. Будь это В, он понял бы сразу. Вывод: здесь было что-то или кто-то иной. Так или иначе, осмотреть помещение ещё раз не будет лишним. Как и ожидалось, никакого результата это не принесло, и Эл снова устремился к выходу. — Я смотрю, ты не сильно удивлен. А вот тут уже настало время напрячься. Услышав незнакомый голос, Эл настороженно замер и резко обернулся на звук, недоумевая, каким образом кто-то незамеченным сумел проникнуть в его комнату. И похолодел. Прямо за его столом, вальяжно закинув ногу на ногу, сидело странное, если не сказать «жуткое», существо. Лицом и очертаниями оно походило на человека, но Эл в первую же секунду, увидев его, понял — человеком оно не было. Помимо пугающей, весьма специфичной внешности, производившей впечатление восставшего из могилы, за спиной существа колыхались огромные, покрытые черными блестящими перьями, крылья — они-то больше всего и вводили детектива в ступор и смятение, не говоря уже о леденящем душу страхе. Эл всеми силами старался сохранять спокойствие и, упаси боже, не закричать, пока существо с интересом его разглядывало, не скрывая усмешки.  — Судя по твоей реакции, ты впервые видишь настоящего шинигами. Глубокий голос, как ни странно, был учтив и вежлив, почти как у человека. Как будто говоривший был обыкновенным молодым парнем, а не крылатым чудовищем, неизвестно откуда взявшимся здесь. Но такой контраст только сильнее обескуражил и напугал, заставив ноги детектива подкоситься. Потеряв опору, Эл шлёпнулся на пол. Все еще находясь под действием шока от увиденного, он тщетно пытался собрать разбегающиеся мысли в одну кучу, но получалось из рук вон плохо. То, что Эл видел перед собой, не могло быть реальным, просто уму непостижимо! Тогда почему он видит это? Галлюцинация? С ним что-то не так? Нужно срочно вызвать кого-то. Стараясь не обращать внимания на монстра, смотрящего на него, Эл молниеносно оказался рядом с рабочим ноутбуком — к счастью, он оставил его включенным. Эл быстро нажал кнопку вызова Ватари, и через несколько секунд на экране высветилась каллиграфическая W. Он услышал знакомый старческий голос. «Эл, что-то случилось? Машина уже ждёт…» — Ватари, немедленно поднимись ко мне! — пробормотал Эл. Лишь нечеловеческими усилиями он не позволял эмоциям как-то отразиться на интонации. — Мне нужна срочная медицинская помощь. Я вижу странные галлюцинации, похоже на биполярное расстройство… Поэтому просто поднимись ко мне, пожалуйста. «Что? Так, Эл, послушай меня внимательно! Сохраняй спокойствие, слышишь меня?»— взволнованно начал Ватари, — «Я сейчас к тебе поднимусь, а ты постарайся не волноваться, хорошо?» — Да, я в порядке, просто… Поторопись, пожалуйста, — связь прервалась. Немного прийдя в себя, детектив прислонился к стене и, что есть силы, зажмурился — лишь бы не видеть это нечто, по-прежнему глазеющее на него. Необходимо было заполнить чем-то оставшийся промежуток времени до прихода Ватари, и Эл не придумал ничего лучше, кроме как погрузиться в себя. Монстр, судя по всему, разговаривать с ним пока не планировал. Это хорошо, так будет хотя бы маленький шанс сосредоточиться. «Спокойно», — мысленно приказал себе детектив, — «Сосредоточься… подумай… Вспомни, сколько ты не спал. Итак, сегодня только третьи сутки, а мой рекорд — около восьми. Следовательно, причина — не переутомление. Идём дальше». Абстрагируясь от реальности, размышляя, составляя цепочку из потока разных мыслей, Эл почти начал успокаиваться и возвращаться в своё обычное состояние безразличия. Почти. «Чем ещё могло быть это вызвано? Возможно, отравление… Нет, исключено. Ватари бы никогда не принес мне просроченные сладости, он всегда был щепетильным в таких вопросах, тем более, когда дело касается непосредственно меня. Значит, дело в другом». — Ну и долго мне ещё ждать, пока ты успокоишься? «Оно говорит со мной!» Теперь Эл не только жмурился, но и зажимал уши ладонями. «Не слушать! Это все не реально!» Но это не помогло отгородиться от назойливого голоса, Эл прекрасно его слышал. — Может, вместо того, чтобы трусливо жаться в углу, ты уже задашь мне свои вопросы? Я начинаю скучать. «Не отстаёт. И что теперь делать, ответить ему что ли? Своей галлюцинации?» Совсем рядом раздался утомленный вздох, будто детектив был для этого монстра тяжёлой обузой. Он опять заговорил: — Если не хочешь мне отвечать, придется говорить мне. Наверное, для начала следует представиться. Я — Бог Смерти, и мое имя… Он запнулся, приняв задумчивый вид, как будто забыл собственное имя и никак не мог его вспомнить. Но через несколько мгновений монстр вскинул голову и с ехидной, но — Эл не мог не признать — обаятельной улыбкой, продолжил: — Мое имя Лайт. Просто Лайт. Своё имя можешь не говорить, я уже знаю его. Рад знакомству, только вот по тебе такого не скажешь. Детектив продолжал сидеть на полу, испуганно глядя на Бога Смерти. Может, он и решил все же обратить на него свое внимание, но говорить с ним не собирается. Странное существо, или — как он себя называл — Лайт, прошёлся по комнате, осматривая нежилое помещение, в котором так редко бывали гости. Он словно искал здесь что-то, но, оглянувшись в сторону двери, вдруг широко улыбнулся и поспешил туда. — Ах, вот ты где! — в два прыжка он оказался рядом с лежащей на полу тетрадью, которую Эл выронил, увидев его. — А я всё думаю, куда она подевалась. Спасибо, что нашел. Какой же я был бы шинигами без Тетради Смерти! Эл удивлённо поднял взгляд. «Так это его тетрадь? И он говорит, что он Бог Смерти… Они и правда существуют?» — Но раз уж ты нашел мою тетрадь, то позволь вручить ее тебе в качестве благодарности, — Лайт приблизился к детективу и с наигранной признательностью театрально всучил ему тетрадь. Но Эл не торопился принимать «подарок», предпочитая отодвинуться от мертвенно бледной руки на безопасное расстояние. — Вообще-то, так гласят правила. Так что про благодарность я немного преувеличил. По сути у тебя нет другого выбора, кроме как принять эту честь, — пояснил Лайт и звонко засмеялся. Смотря на него, детектив не переставал удивляться, как в одном существе может так органично сочетаться одновременно и ужас, и обаяние. А еще он понемногу начинал сомневаться, что всё происходящее было плодом его воображения, но принять реальность таковой было еще сложнее. Все его представления о мире только что перевернулось с ног на голову, и детектив понятия не имел, во что теперь верить. Но как только в голову начала закрадываться мысль завести с шинигами диалог, за дверью раздались знакомые шаги. — Кажется, мне пора, — сказал Лайт. Перед тем, как исчезнуть, он неожиданно протянул руку к лицу Эл, заставив того заметно напрячься, но, видимо, передумал делать что-то, что было у него на уме. Вместо этого он усмехнулся и сказал: — Ты мне нравишься, человек. Но пора прощаться. Ненадолго. И прежде, чем дверная ручка повернулась и в комнату вошел Ватари, Бог Смерти подошел к окну и мгновенно растворился, не оставив и намека на недавнее присутствие.