Моя Вечность/My Infinity

Холодный ветер всколыхнул густую крону высокого жилистого дуба. Шинигами, свесив ноги с его ветки, даже не шелохнулся под его порывом — всё смотрел на единственный источник света в окне большого каменного здания. Он уже давно наблюдал за ним, сидя в своем укрытии, хоть скрываться и не было нужды, ведь, кроме одного единственного человека, для всех окружающих он был невидим. В ночной синеве ослепительным светом сверкнула молния, на миг окрасив всё вокруг в неоновый белый цвет: стены, покатые крыши домов, листья и даже мелкие камешки на земле. Последующий за ней гром стал предупреждением приближения продолжительной грозы. В полном молчании, нарушаемом свистом ветра и частой дробью капель дождя по крышам, Лайт наслаждался долгожданным покоем, которого не имел уже долгое время, прибывая в своем персональном аду. Что бы ни говорили ему уродливые создания, называющие себя шинигами, его место здесь — в мире людей. Так было, есть и будет даже после смерти. Пусть обстоятельства, вынудившие его спуститься, были не самыми приятными, Лайт не жаловался. Все лучше, чем прозябать там, наверху. И Лайт наслаждался отведенным ему временем, вслушивался в успокаивающий шум дождя, вдыхал влажный запах сырой пыли, который, на удивление, все ещё чувствовал. Неожиданно над головой раздался знакомый свистящий звук, который Лайт поначалу принял за галлюцинацию. Но размеренные взмахи широких кожаных крыльев, не имеющие ничего общего с птичьими, доносились из реальности. Более того, они становились громче, сообщая о приближении собрата. Лайт обречено вздохнул. А он уже начал думать, что в ближайшее время Рюук оставит его в покое, но, видно, до скончания веков у него будет сторонний наблюдатель. Рюук шустро спикировал вниз и уселся на соседнюю ветку. Лайт в таких случаях себе не изменял: как в присутствии Рюука, так и в присутствии других Богов Смерти, он вел себя так же, как и всегда — игнорировал. — Смотрю, шоу уже началось, Ягами Лайт, — с высоты своего седалища Рюук восторженно взирал на младшего шинигами. Человеческое имя из уст Рюука застало его врасплох. Почему-то каждый раз, когда Бог Смерти произносил его, в груди, где когда-то билось человеческое сердце, что-то едва ощутимо вздрагивало. Видит Бог, это имя давно бы выветрилось из его памяти, если бы Рюук постоянно не вспоминал о нем. — Несмотря на все проблемы с транспортировкой тетради, ты справился. Она попала к нужному человеку, — одобрительно заметил Рюук, не сводя глаз с маленького окошка, горевшего тусклым советом. — Тебе даже удалось обойти правила, что до тебя не удавалось ни одному шинигами. Как ты объяснишь это старику? Не боишься гнева Божьего? Когда речь заходила о «старике», Рюук мог позволить себе любые колкости в сторону Короля Шинигами, не говоря уже о нарушении правил себе на радость. Впрочем, Лайт его в этом превзошел. По сравнению с ним, Рюука просто не в чем было упрекнуть. Этим они и отличались от прочих представителей мира шинигами, и это же роднило их друг с другом. Но Рюук хотя бы умел ценить собственную жизнь, чего нельзя сказать о Лайте. Даже после смерти он остался таким же гениальным до безрассудства. Рюук не переставал ему удивляться. — О каких правилах ты говоришь? Я ничего не нарушал. Тетрадь там, где и должна быть. — А что насчёт мальчишки, который поднял ее раньше? Разве, согласно правилам, не он должен был стать ее владельцем? — Так и было, — улыбнулся Лайт, — но он сам отказался от нее в тот же день, следовательно тетрадь переходит к следующему, кто ее коснется. — Ты не имел права лишать его права владения, даже не показавшись на глаза и не рассказав о свойствах тетради, — нахмурился Рюук. — Если не ошибаюсь, одно из правил гласит, что человек, отказавшийся от тетради, теряет право владения и все воспоминания о ней. Но при каких обстоятельствах он должен от нее отказаться, речи не было. Так что, — Лайт повернулся в сторону Рюука, с вызовом глядя тому в глаза. Победная улыбка стремительно окрасила его безжизненное лицо, — Тебе следовало быть конкретнее, когда прописывал правила. Получается, в том, что я нарушил их, частично есть и твоя вина, Рюук! Поэтому в твоих же интересах не посвящать в это «старика». Последние слова юного шинигами глубоко проникли в сознание Рюука и глубоко укоренились в нем, не давая возможности отступить или как-то переиначить ситуацию в свою пользу. Но Рюук и не собирался. Он не против быть участником игры. Игры, которую устроил Лайт. До сих пор он всегда был лишь наблюдателем, тем, кто всегда находится в гуще событий, но ни на что не влияет. Теперь же все иначе. Он не просто наблюдатель, он прямой участник сего действия. И Лайт больше не тот Кира, что был прежде. Даже не просто шинигами. В какой бы форме он ни находился, в каком бы времени ни жил, он всегда найдет лазейку и способ взять все под контроль. До этого момента шинигами думал, что со смертью Лайта все закончилось, но, как оказалось, Рюук ошибался. Ягами Лайт времени зря не терял, он терпеливо ждал, когда представится случай снова взять судьбу в свои руки. И ему выпал такой шанс в лице чудного, импозантного парнишки, что сейчас прячется от них в своей маленькой комнатке. Напрасно он верит, что судьба всецело принадлежит ему — всё уже предрешено. Прокрутив все это в своей голове, Рюук расхохотался.

***

Эл до последнего думал, что этой ночью ему не уснуть. После недавно пережитого кошмара, который и кошмаром то назвать нельзя, ему было настолько не по себе, что он ещё долго сидел на полу, облокотившись о спинку кровати и сжимал в руках тонкий черный переплет. Увиденное во сне было слишком реальным, чтобы посчитать совпадением. Можно сколько угодно убеждать себя, что всё произошедшее с ним за этот день, вызвано лишь последствиями хронического недосыпа, но глупо отрицать очевидное. Пора признать — он просто боится. Величайший детектив L — трус. Он боится того, чего даже при помощи своего гениального ума объяснить не может. Разве могут в мире существовать шинигами и Тетради Смерти? Очевидно нет. До этого момента Эл был убежден в этом, но сейчас что-то явно большее, чем просто сомнение, точило его изнутри. Это нормально. Человеку свойственно страшиться неизвестного, а Эл такой же человек, как и все. Пусть и довольно своеобразный. Детектив медленно поднялся и сел на кровать, не выпуская тетради из рук. Приняв более удобное положение, он продолжал смотреть на странное орудие убийства, но взгляд его был серьёзен, как никогда. «Не будь трусом. Отрицая существование подобной силы, ты только усложнишь себе задачу. Пора уже признать, что в этом мире есть и то, чего ты не в силах объяснить логически. Но если я приму существование Богов Смерти, я смогу сделать это. Я пойму, как распорядиться этой вещью, а после… Кто знает, что будет после. В любом случае я узнаю это, когда найду ответ». Эл вздохнул и прикрыл глаза. «Хорошо. Я признаю существование Богов Смерти и всего остального. Я приму любое объяснение, если оно даст результат. Но для начала нужно встретиться с хозяином тетради и попробовать расспросить его. Но как мне его вызвать?» Детектив задумчиво листал тонкие, немного обветшалые страницы, удивляясь тому, как такая, на первый взгляд, бесполезная вещь может убить. Почему шинигами выбрали именно такой способ отнимать людские жизни? Эл предполагал, что тот шинигами вряд ли обьявится в ближайшее время. Он как будто ждал от детектива ответных действий. «Он ждёт убийства». Эта мысль вспыхнула обжигающим пламенем в сознании и прочно скрепилась с образом молодого парня с красными глазами из его сна. Эл нутром чувствовал, что тот человек и Тетрадь Смерти как-то связаны. Интуиция детектива еще никогда не подводила, и как раз сейчас все инстинкты кричали, что он на верном пути. А еще этот голос… Он до сих пор звучит в его голове. «Я смотрю, ты любишь опасные игры. Тогда, может, сыграешь в одну из моих?» Почему этот голос звучал так знакомо? От раздумий Эла отвлек щелчок дверного замка. Прежде, чем нежданный гость вошёл, детектив молниеносно спрятал тетрадь под подушку и лег на нее, изобразив позу спящего. Конечно, он давно ждал появления Ватари, но посвящать своего верного помощника в эту тайну пока не готов. Сперва нужно все проверить. Как оказалось, это был вовсе не Ватари — его опекун точно не стал бы вскрывать дверной замок отмычкой. Вот уж, кого Эл совсем не ждал. Как Би всегда узнает, где он? Как всегда находит его? Этот вопрос оставался без ответа и по сей день. Но Эл и не горел желанием узнать его: ему нравились сюрпризы, которые преподносил BB, и сам в долгу не оставался. Почему бы не притвориться спящим? — Пока спишь, не заметишь, как смерть придет за тобой! Детектив едва не подскочил от неожиданности, когда длинные руки обхватили его поперек ребер и резко сдёрнули с кровати. Обернувшись, Эл едва не столкнулся нос к носу со своим злобным двойником. Тот, в свою очередь, едва сдерживал порыв рассмеяться детективу в лицо. Сверкая бликами вишнёвых глаз, Бейонд крепко сжимал хрупкое тело лохматого парня, пока тот растерянно таращился на него. — Что это опять было? — возмутился Эл, пытаясь выкрутиться из крепких тисков. — Сколько раз тебе повторять, что меня этим не напугать? — Твоя реакция говорит об обратном, — ВВ оскалился, медленно опуская взгляд вишнёвых глаз вниз, — и я не про испуг сейчас. Его рука потянулась к ремню, прямо к области паха, где уже начинало твердеть, что не укрылось от внимательного взгляда Бейонда. Он хищно облизнулся, явно продемонстрировав Эл свои намерения, и резко запустил руку за кромку джинс. — Ради бога, Бейонд, только не снова! — намереваясь выпутаться из удушливых объятий, Эл проигнорировал ощутимый стояк, вызванный вполне естественной реакцией организма: он уже давно не снимал напряжение. — Тебе даже не интересно, почему я не уехал? — Неужто ради меня остался? — Бейонд резко куснул темноволосого за мочку уха, от чего тот фыркнул, недовольный наглым посягательством на личное пространство. — Бейонд Бёздей, я вижу, у вас мания величия. Будь так добр, поумерь свой пыл. Резкий выпад ногой, подсечка, и вот уже Эл у Бейонда за спиной. Бросок. Бейонд беспомощно распластался на полу, прилично приложившись спиной о твердую поверхность. Эл усмехнулся, он всегда пускал в ход навыки владения капоэйрой, когда ВВ начинал доставать его. Прием Раштейры действует безотказно. Эл присел на корточки рядом с поверженным противником. — Настоящая причина, почему я остался — мое состояние здоровья, оно оставляет желать лучшего. И вторая причина: появилось дело, которое меня заинтересовало. Хочу узнать тайну смерти А. Глаза В вспыхнули одновременно восторгом и яростью. То, чего он так добивался, всё-таки свершилось. Его рот искривился в ухмылке. — Тогда я помогу тебе. Эл ничего не ответил. Он встал и осторожно перешагнул через него, направляясь к столу. — Бейонд, это ведь не ты, правда? — черные глаза испытывающе смотрели на Бёздея, сканируя его, стремясь прочитать мысли. — Я уже потерял одного брата, не хочу потерять и тебя. Но если я выясню, что к смерти А руку приложил ты, мне придется тебя убить. Ты это понимаешь? Бейонд стойко выдержал его взгляд, по прежнему скаля зубы в нахальной улыбке. Он не боится, ведь он — единственный, кто знает всю правду. Даже Эл ее не узнать, пока он не захочет, а потому он так спокоен. — Все в порядке, L. Делай все, что посчитаешь нужным. Только позволь и мне быть рядом. Я найду тебе виновника. Эл ещё какое-то время разглядывал Би, ища в его поведении что-то необычное, но Бейонд слишком непредсказуем. Эл устало прикрыл опухшие сонные веки. Его давно интересовал один вопрос. — Я хочу еще спросить кое-что. Давай смоделируем такую ситуацию: в мире существует способ убийства, при котором тебе не нужно даже сдвигаться с места. Предположим, ты мог бы сделать это силой мысли или по мановению руки. Вопрос: ты бы воспользовался такой силой, чтобы беспрепятственно убивать всех, кого пожелаешь? Только честно, Би. Бейонд удивился такому необычному вопросу, но Эл не такое может выкинуть. Бейонд встал с пола, скопировав сидящую позу L для раздумий. Детектив выжидающе смотрел на него, давая понять, чтобы он не торопился. Долго размышлять и не пришлось — ответ был очевиден. — Ну что ты, Эл! Конечно же, я не стал бы убивать людей таким отвратительным способом! После этих слов В максимально близко приблизился к бледному, почти прозрачному лицу детектива, честно глядя тому в глаза. Он и правда не лгал, ведь… — Я бы убил всех, кого пожелаю, своими собственными руками! Бейонд сорвался на свой обычный кряхтящий смех и отлип от Эл, чтобы тут же плюхнуться на его кровать, потом довольно уставился в потолок. Во взгляде его плясали черти, на лице играла безумная улыбка дьявола. — Какое это было бы блаженство — смотреть, как глаза жертвы наполняются отчаянием и страхом смерти, как она безуспешно цепляется жалкими остатками разума за жизнь, как бьётся в предсмертных конвульсиях, пока жизнь вытекает из нее… Вот это я понимаю — истинное наслаждение! Бейонд перевел взгляд винных глаз на детектива, ожидая соответствующей реакции. Безрезультатно. Шокировать L — все равно что заставить рыбу дышать воздухом. Практически невозможно, это удавалось в очень редких случаях и только на секунду. Ни одна мышца на лице детектива не дрогнула. Очевидно, Эл давно смирился с поведение своего друга и его наклонностями маньяка — не первый год он такое слышит. Однажды они на полном серьёзе обсуждали самый эффективный способ свершения убийства, не оставляя никаких улик. Бейонд тогда с неприкрытой уверенностью заявил, что смог бы провернуть такое сложное преступление, что даже сам L признал бы его гениальность. Это дело стало бы самым сложным из всех. Преступник ушел бы незамеченным, а жертвы зверского убийства остались бы заперты в своих квартирах изнутри, а кругом не нашлось бы ни следа улик. Порой Бейонду приходили зверские мысли, но Эл никогда не придавал им значения. Нельзя быть уверенным в чем-то на сто процентов, но детектив знает, что в большинстве своем это были только слова. — Так я и думал, — сказал Эл. — Благодарю за честный ответ. Только будь осторожен в выражениях, когда находишься в социуме. Далеко не все могут разделять твои пристрастия. — Что мне эти жалкие лицемерные амёбы, которые живут по своим закостенелым законам, строя из себя непонятно кого и занимаясь непонятно чем. Гоняясь непонятно за чем! Да они и мизинца таких как мы не стоят! Есть только один человек, мнение которого для меня важно. Эл проигнорировал его слова, лишь пробурчал что-то про «несёшь чушь», «пафосные речи» и «нехватку внимания» и лег на кровать, отвернувшись к стене. Бейонд изъявил желание лечь с ним, и весьма напористо, надо сказать. Впрочем, как всегда. Эл просто послал его в своей обычной манере. В прочем, как всегда. — Ладно, раз уж ты так плохо себя чувствуешь, компьютер тебе лучше не отдавать, — Бейонд всем своим видом демонстрировал глубокое сожаление и едва не расхохотался, увидев в миг ожившего детектива, который даже подскочил с кровати. — Ты принес мой ноутбук? Ну вот, как всегда. Когда речь зайдет о работе и сладостях, Эл тут же забывает про свое любимое личное пространство и принимается наматывать круги вокруг В, выклянчивая свои вещи. — Да, я выкрал его у Ватари, пока ты спал, и притащил сюда. Он прямо там, за дверью лежит. Но, видно, придется тащиться с ним обратно, ведь тебе явно не до него сейчас. Эл нахмурился, давая понять, что его сарказм не был оценен по достоинству, сложил руки на груди, всем своим видом демонстрируя, что он весь в ожидании. — Ну так и быть, отдам его тебе, — ухмыльнулся В, — за волшебное слово, разумеется. Эл замер на несколько секунд, решая что-то для себя, а затем кивнул и без доли смущения выдал: — Я люблю тебя. Пауза. Звук часов на стене. Шелест ветра за окном. Учащенное дыхание двух людей в одной комнате. — Еще раз скажешь это с таким каменным выражением лица, и Ватари будет отскребать твои кишки прямо с этого пола. — Ладно. — Блять, просил же! Кое-как справившись с раздражением, Бейонд выдохнул. Что тут поделаешь, такой уж этот Эл. Наконец Бейонд оставил детектива в гордом одиночестве. Ну как в одиночестве… С металлическим другом, к которому даже умудрялся ревновать.

***

И вот он снова детектив L, собирает факты по крупицам, нанизывает на обрывки нитей информации, связывает в единый узел, скрепляя неопровержимыми доказательствами. Очередное дело, которое полиция никак не могла сдвинуть с места, нашло свой закономерный конец. Снова. Снова он без труда раскрыл преступление. Чувство давно привычное, даже, в какой-то степени, приевшееся, но ему стало гораздо легче, будто его мир стал прежним, а он все ещё лучший из детективов, не обременённый знанием о потусторонних силах. Может так всё и должно быть? Может ничего на самом деле не было? Эл встрепенулся, отгоняя прочь глупые мысли, оправдывающие его страх неизвестности. Он уже решил, что бежать не будет, пока не выяснит все наверняка. И он сделает это. Именно. Займётся этим прямо сейчас! Но все пошло не так быстро. Потребовался где-то час на повторное изучение правил. Но Эл заметил одну странную деталь: на страницах с правилами было одно пустое место. Выглядело оно так, будто кто-то намеренно стёр одно из правил. Это странно, но он подумает об этом позже, сейчас главное — всё изучить и ничего не упустить. На всё ушло немало времени, и ладно с этим. Куда больше раздумий потребовалось, чтобы решиться на этот злосчастный эксперимент — убийство человека. Нет, Эл, конечно, далеко не святой. Ему не раз приходилось идти на жертвы ради достижения цели. Жертвами оказывались как преступники, так и простые люди, намеренно или случайно попавшие под удар. Но играть с человеческой жизнью, словно они подопытные кролики… Такого Эл никогда ещё не делал, однако думал он слишком долго, поздно идти на попятную. Всё уже решено. Это единственный способ узнать о тетради больше и, возможно, единственный способ понять, как от нее избавиться. Только в том, что прежний хозяин не покажется в скором времени, были сомнения. Все в порядке, он знает, что делает. Он давно уже все продумал: кого убить, где, когда, при каких обстоятельствах. Всё должно выглядеть естественно и не вызвать подозрений, и, самое главное, не быть напрасным и бессмысленным. В его распоряжении более сотни тысяч тюрем, включая доступ к камерам видеонаблюдения, если не считать тех, которые он взломал. Так что проблем возникнуть не должно. Эл решил остановить свой выбор на одной из тюрем смертников в Японии. В этой стране лично он бывал всего раз, и в ближайшее время возвращаться не планировал. В качестве испытуемого был выбран сороковосьмилетний Накамура Кеиджи, арестованный за совершение террористического акта. Прежде, чем приступать, Эл подробно изучил досье множества заключённых, чтобы в случае чего не было никаких ошибок или подозрительных связей. Всё должно пройти гладко. В поимке этого преступника детектив участвовал лично и прекрасно помнил, что тот страдал сердечной недостаточностью, один раз даже переживал инфаркт. До смертной казни оставалось ещё три месяца, но если он умрет от сердечного приступа в камере, это не будет выглядеть странно. Вероятность такого исхода вполне существенна. Через несколько минут всё было готово. Эл смотрел на экран монитора, где Накамура стоял перед раковиной и чистил зубы. Детектив выдержал минуту, ожидая пока тот закончит, а затем неторопливо написал на первой странице имя, аккуратно выводя каждый иероглиф. Рука не дрожала, разве что стала чуть-чуть холодней. Детектив сильнее стиснул пальцами ручку, подписывая смертный приговор и перевел взгляд на экран. Сорок секунд. Через сорок секунд этот человек умрет от его руки. Будет ли он после этого чувствовать раскаяние? Будет ли вообще что-то чувствовать? Пока секунды отчитывали остаток жизни, Эл прокручивал сотни мыслей в своей голове. Пока секунды продолжают капать, он все ещё продолжает оставаться прежним. Он пока ещё не убийца. Двадцать секунд. Накамура Кеиджи неторопливо лег на кушетку, даже не подозревая что произойдет с ним в эту самую минуту. Десять секунд. Время почти истекло. На что он надеется? Чего хочет? Чтобы этот мужчина умер или, наоборот, остался в живых? Что сейчас он почувствует: страх или облегчение? Неважно. Будь что будет. А он, как всегда, примет это и, с новым знанием, продолжит идти дальше. Внезапно мужчина вскочил и схватился за грудь. Лицо его исказила страшная гримаса от пронзившего грудь заряда острой боли. Из последних сил он подбежал к двери, в надежде позвать на помощь, но ноги его предательски подкосились. Мужчина обессиленно свалился на пол и ещё какое-то время бился в предсмертной агонии, после чего застыл без движения. Он так и остался лежать так, с выпученными глазами и пеной, вытекающей изо рта. Эл не мог найти в себе сил пошевелиться и оторвать взгляд от этого зрелища. Накамура Кеиджи был мертв. Тетрадь Смерти настоящая. Детектив L совершил убийство. Эти три мысли, подобно кувалде, бились у детектива в голове. Он медленно перевел взгляд на ручку в своей руке и тетрадный лист с написанным на нем именем. — Вот так это делается! Этот голос! Эл немедленно узнал его. Только что он убил преступника, и Лайт явился к нему. Значит он не ошибся. — Поздравляю с первым убийством. Лицо Лайта исказила до ужаса знакомая улыбка из полузабытого сна, а хитрый прищур красных глаз блеснул всполохом пламени.