***
Как это всегда и бывает, ты не можешь во всех подробностях вспомнить, когда и где всё началось. Почему ты пришел именно сюда? Что привело тебя? С какой целью ты здесь? Просто принимаешь это как неоспоримый факт, а остальное не имеет значения. Во снах не бывает по-другому: это как родиться в новом мире, забыв свою прежнюю жизнь. Наверное, поэтому Эл и здесь — стоит у обочины дороги, перед скромным двухэтажным домом в окружении таких же, похожих друг на друга домов: серых и невзрачных. Будь они полностью невидимыми, Эл не увидел бы разницы. Долго не раздумывая, он начал подниматься по ступеням, но когда достиг двери, она, естественно, оказалась заперта. Но что-то подсказывало, что при желании он легко отворит ее одним движением руки. Что и сделал. В следующее мгновение Эл был уже внутри. Он прикрыл за собой дверь, стараясь не шуметь. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что он незаконно вторгся на чужую территорию, но она тут же затерялась в ворохе других бессвязных мыслей, которые Эл с трудом мог распутать. Странная удушающая атмосфера царила здесь, не покидало чувство, что в доме кто-то есть, и этот кто-то знает, что Эл на его территории. Так и было. Иначе бы Эл здесь не было, он прошел бы мимо — куда-нибудь в другое место, ведомый своим подсознанием. Тихим неспешным шагом детектив поднялся по лестнице, ведущей на второй этаж. Забавно, он уже начал считать ступеньки. Сколько ещё лестниц ему предстоит преодолеть? Имеют ли это какое-то значение? Вряд ли. Скрип деревянных половиц придавал сну реалистичности, и чем выше детектив поднимался, тем живее он себя ощущал. Оказавшись на втором этаже, он повернул направо. Внимание детектива привлекла закрытая деревянная дверь, по виду ничем не отличающаяся от остальных, но от нее так и веяло знакомой жаждой жизни. А быть может, причиной был тот, кто находился за дверью? Эл подошёл к ней и коснулся дверной ручки — почему-то она была слегка наклонена вниз. Недолго думая, Эл повернул ее. Взору открылась просторная чистая комната. Рабочий стол, включенная электрическая лампа, аккуратно заправленная кровать, включенный телевизор в углу, из которого доносился монотонный голос ведущего. Но всё внимание сразу привлек юноша, который сидел за письменным столом и что-то сосредоточено записывал. На звук открывшейся двери он даже не обернулся — либо не услышал, либо ему было всё равно. Что ж, Эл не собирается ему мешать, он всего лишь невольный наблюдатель. Как только Эл приблизился к нему, то сразу узнал, хотя до сего момента с трудом мог припомнить свой прошлый сон и парня с красными искрящимися глазами. Но стоило снова оказаться здесь, как воспоминания вновь вернулись к нему, будто никогда и не покидали. Этот парень определенно был тем, кто назвал себя Кирой в прошлую их встречу. Только теперь он выглядел куда спокойнее. Эл приблизился почти вплотную, но, кажется, остался незамеченным — парень даже головы не повернул. Он продолжал что-то записывать, не отвлекаясь, и тогда Эл позволил себе заглянуть ему через плечо. Юноша поднял глаза. На сей раз красными они не были, во всяком случае, пока. Эмоции тоже читались с трудом, но теперь Эл не собирался церемониться — во сне ему бояться нечего. Это всего лишь игра его подсознания, образ в его голове, пока не понятно чем вызванный. Похоже, юноша не был удивлен появлению незванного гостя, он лишь окинул его безразличным взглядом, после чего вернулся к прерванному занятию, словно посетители для него были обычным делом. — Снова ты? — это был не вопрос, скорее утверждение. Но Эл все равно ответил. — Не по своей воле. Всё-таки сны — это не моё. Кажется, это знак, что пора возвращаться к привычному режиму. Юноша не ответил. Видимо, он уже смирился с присутствием Эл. Детектив, в свою очередь, расценив это как разрешение, заглянул в его тетрадь. На ее страницах был длинный перечень имён, который увеличивался с каждым движением руки юноши. Где-то были написаны только имена, где-то он дописывал дату и время, где-то прописывал причины и обстоятельства, Эл не всё успевал разобрать. Но в тот момент, когда он увидел тетрадь, догадка ударила его обухом по голове. — Могу я взглянуть на неё? — попросил детектив, хотя просьба прозвучала скорее как требование. Юноша прекратил писать и посмотрел на детектива, как бы прикидывая, стоит ли он вообще его внимания. В прошлый раз его янтарные глаза были совсем иными, более холодными, но сейчас, на удивление, ничего подобного. Похоже, юноша решил, что ничего ужасного не случится, если детектив посмотрит. Он спокойно протянул Эл тетрадь. Когда Эл взял ее в руки, его догадка подтвердилась. Тетрадь была точь в точь такая, какую нашел он. Черный переплет, ветхие страницы, надпись на лицевой стороне, даже мелкие трещинки по краям обложки. Вне всяких сомнений, это была та самая Тетрадь Смерти. Эл посмотрел на человека, который по какой-то причине был неразрывно с ней связан. Карие глаза смотрели в ответ. В этот момент они оба поняли, что и сами накрепко связаны друг с другом. — Вижу, у тебя есть вопросы. Я готов ответить на самый важный из них: как я связан с тетрадью? Всё просто — я Кира, ее настоящий владелец. Эл недоверчиво смотрел на Киру, попутно переводя взгляд то на него, то на тетрадь. Он пытался связать всё, что ему было известно про самого неуловимого серийного убийцу, терроризировавшего мир долгие годы, со странным юношей, сидящим перед ним. Значит, это и есть он. Верилось с трудом, но если подумать, имело смысл. Только человеку с неокрепшим подростковым умом могла прийти в голову идея устроить геноцид преступников. Непонятно только, почему он так внезапно исчез. Эл помнил, как изучил множество записей, пытаясь выяснить причину его исчезновения, ведь самого его не было на свете, когда мир нуждался в нем больше всего. Ему было интересно, когда всё началось и чем закончилось. А теперь у него появилась такая возможность, теперь он может узнать всё напрямую у Киры. — Мне не довелось родиться в то время, когда ты всё это начал, — сказал Эл, указывая на тетрадь, — Но я знаю тебя. Я изучал твоё дело много лет назад. Это лишь мои догадки, но я решил, что впервые Кира появился в 2004 году. Твоей первой жертвой стал некий Отохорадо Куро, взявший в заложники детей в детском саду. Ты использовал его в качестве подопытного кролика, чтобы проверить силу этой тетради. Когда я изучал это дело, я и представить не мог, что это за оружие, но теперь мне всё стало ясно. Кира внимательно посмотрел на Эл, в этот раз более заинтересовано. — Неплохо. Как ты понял, что Отохорадо был первым? — Легко. Сердечный приступ — твой почерк. Мне лишь нужно было проверить всех преступников, которые умерли в тот период, когда ты начал свою деятельность. Среди всех Отохорадо Куро — единственный, чьи преступления были не так значительны, по сравнению с преступниками, которых ты убивал впоследствие. А значит, в тот момент, когда ты убил его, ты решил, чем будешь заниматься. Все верно? Юноша молча смотрел на детектива нечитаемым взглядом, после чего поднялся со стула и направился к окну. Когда он отдернул занавески, его прекрасное лицо озарил яркий солнечный свет, окрасив аккуратно уложенные каштановые волосы. Он долго задумчиво смотрел куда-то, а когда снова посмотрел на Эл, тому показалось, что нимб окружает его голову. Но то была лишь игра солнечного света. — Здесь я впервые осознал, в чём моё предназначение. На этом самом месте я поклялся перед Богом Смерти, что очищу мир от преступников и создам новый идеальный мир. Его янтарные глаза загорелись, солнечные лучи озаряли юношу ослепительным светом — в этот момент он и впрямь походил на Бога, сошедшего с небес, дабы покарать всех грешников. Но Эл не чувствовал трепета. Восторг, счастье, страх, симпатия… Он потерял способность владеть этим спектром чувств очень давно, когда что-то внутри него — он и сам не помнил, почему — надломилось. Но на миг, лишь на крошечный миг, ему показалось, что в нем проснулось сочувствие, когда глаза юноши потухли и солнечный свет, окружавший его, скрылся за облаками. — Да. Так мне тогда казалось. Сейчас Кира выглядел таким одиноким и несчастным, и столько смирения было в нём, что Эл всем нутром ощутил, как из него рвется негодование. Как он смеет строить из себя мученика, отняв бесчисленное множество жизней?! Пусть те были преступниками, эти жизни ему не принадлежали, он не имел никакого права решать, кому жить, а кому умереть. Он не судья, не Бог, и даже не Дьявол. Так как он смеет стоять здесь и корчить из себя жертву обстоятельств? Впервые Эл переполняли такие чувства, он не хотел, чтобы они отвлекали его, нужно было только выяснить правду о тетради, в противном случае он не стал бы принимать снотворное и заставлять себя спать. — Вот как, — Эл задумчиво закусил кончик большого пальца, словно ему действительно было дело до того, что испытывает убийца. — Тогда что ты тут делаешь? Почему продолжаешь записывать имена преступников в тетрадь, если в этом нет смысла? — Потому, что я сам решил, что это моё предназначение, — в глазах Киры вновь загорелся былой огонек, но очень быстро его горящий взгляд потух, — ещё при жизни так решил. Кто же знал, что и после смерти это будет преследовать меня. Должно быть, это моё наказание, ведь я не могу покинуть это место. Все, что мне осталось — это записывать имена и жить воспоминаниями, — Кира усмехнулся, — Знаешь, когда я умер, мне даже показалось, что моя душа раскололась надвое. Одна часть, которая всегда сомневалась, правильно ли я поступаю — осталась здесь. А вторая — та, что упрямо продолжала следовать цели — куда-то исчезла. И чем дольше я живу, тем явственней ощущаю, что скоро и этой части меня не станет. Теперь усмехнулся Эл. — Нет никакой другой части тебя. Ты — это ты. И ты, забравшись сотни тысяч жизней, заслуживаешь сотню тысяч смертей. Тебе ещё повезло, что ты застрял здесь. Лучше радуйся. Вместо ответа Кира снова посмотрел в окно. Он то и дело пытался разглядеть там что-то, невидимое для детектива. — Может, ты и прав, — ответил он, не сводя глаз с пейзажа за окном. — Как бы то ни было, ждать осталось недолго. Не понимая, о чем он говорит, Эл тоже подошёл к окну, чтобы самому увидеть, на что юноша так печально смотрит. За окном виднелся город. Похоже на регион Канто — вернее то, что от него осталось. Большая часть домов и городских построек, магазинов, площадей и улиц напоминали руины, и чем дальше они располагались от дома, тем плачевнее становилась картина. Более менее уцелевшие, но пустые здания, среди которых бродил Эл, постепенно превращались в разруху, а потом и вовсе обращались в песок. Выжженная пустыня — ее Эл тоже узнал, не мог не узнать, когда сам бродил по ней в своих снах. А за пустыней была огромная пропасть, та самая, в которую толкнул его Кира. Глядя на нее, Эл отчётливо видел, как медленно, но неминуемо она разрастается, как поглощает всё вокруг. Рано или поздно, она непременно доберется и до них, превратив этот дом, это окно и эту комнату в ничто. И всех, кто находится в ней — тоже. Так вот, о чем говорил Кира. — Не бойся, — прошептал он безразличным голосом, — Тебе это не грозит, ведь ты не мертв. Ты лишь наблюдатель. — Я не боюсь, просто досадно. Хотелось бы, чтобы ты помучился в своем персональном аду как можно дольше. Но это не похоже на ад, скорее на чистилище. По мне, так ты заслуживаешь худшего. — Ну, я же не знаю, что произойдет со мной потом. Полагаю, пустота сотрёт меня навсегда. Один мой знакомый сказал, что в этом все люди равны. — Ну спасибо, теперь мне полегчало. Кира в очередной раз усмехнулся, но детективу почудилось, что цвет его глаз стал теплее. Он не придал этому значения, сейчас его интересовало кое-что другое. — Откуда тебе известно, кто я? Ты следил за мной? — Нет. Но когда ты появился передо мной, я уже знал кто ты. Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь. Твоё прошлое, чем занимаешься и даже твоё имя. Но лучше не трудись спрашивать, откуда я это знаю. — Почему? Тебе нельзя говорить? — Нет, просто так неинтересно. Я хочу, чтобы ты сам назвал мне свое имя. — Мне незачем называть тебе своё имя, ведь своё ты мне не назвал. — Я знал, что ты так скажешь, — потянувшись к карману пиджака, Кира достал из него ручку. — В этом нет необходимости, я и так знаю твое имя. А свое сказать тоже не могу — лучше догадайся сам. С этими словами, Кира открыл тетрадь и чистой странице что-то записал. — Думаю, тебе пора возвращаться в мир живых. Через сорок секунд ты проснешься в своей комнате и продолжишь заниматься своими делами. А я буду, как всегда, ждать тебя здесь. До скорой встречи, Эл. Так и случилось. Ровно через сорок секунд детектив почувствовал, как его сердце сделало кульбит. Очертания комнаты начали расплываться, а вместе с ними и лицо странного юноши, который всё ещё смотрел на него.Часть 8
14 мая 2020 г. в 15:22
— Эл, я все ещё не понимаю. Почему ты так внезапно передумал ехать в Лос-Анжелес? Я, конечно, мог бы сделать вид, будто поверил, что ты решил последовать моему совету, но я очень хорошо знаю тебя. Ты никогда не идёшь на попятную без причины. Эл, что происходит?
Детектив вздохнул, но вида, как этот разговор с Ватари его начал утомлять, не подал. Он неторопливо помешивал серебряной ложкой свой кофе. В отражении темной густой жидкости на него задумчиво смотрели усталые глаза. Его верный помощник сидел напротив и терпеливо ждал объяснений. На подробный рассказ Ватари, разумеется, не рассчитывал, ведь перед ним Эл, который не привык тратить слов попусту. Но Квиллш давно к этому привык, почти десять лет они работают бок о бок.
— Понимаешь, я заинтересовался одним случаем, связанным с Вамми, — ответил Эл и взял свой кофе. Достав ложку и зажав ее черенок между зубами, он поднял на Ватари оценивающий взгляд, как будто прикидывая, поймет ли тот его. — Это касается смерти А.
На лице пожилого господина проступили удивление напополам с тревогой. Он нахмурился.
— Разве тут есть, над чем думать? Мы с Роджером полагаем, что решение А стало результатом давления и высоких требований с нашей стороны. Это только наша ошибка, и не тебе с ней разбираться. Тут уж ничего не попишешь, Эл. Надо двигаться дальше.
— Нет, дело не в этом, я уверен, — настаивал детектив. — А с самого начала готовили мне в наследники, он был готов ступить на этот путь. Что-то сломило его, и я хочу узнать, что именно.
Ватари смотрел на подопечного, на лице которого отражались полная неумолимость и решительность, и не видел смысла в дальнейших спорах. Но при этом от директора приюта не скрылось и то, что Эл мог рассказать ему не всю правду. Во всяком случае, напирать он не станет. Детектив сам решит, что для него лучше, и если сейчас он хочет остаться, Ватари не станет возражать. Разве не этого он хотел для Эл, верно? И все же что-то мешало радоваться такому странному решению подопечного. Это чувство неизвестности заметно тяготило.
— Хорошо, делай, что считаешь нужным. Однако я хотел бы попросить тебя кое о чем.
Ватари одарил детектива очень серьезным взглядом.
— Подключи к своему расследованию Мелло и Ниа.
Эл удивлённо приподнял невидимые брови.
— С чего такая просьба?
— Как ты знаешь, теперь, когда А больше нет, они твои потенциальные наследники. Посмотри, как они поработают вместе и применят свои способности на практике. Я думаю, это будет для них полезный опыт, да и тебе поможет определиться.
Эл лишь грустно усмехнулся.
— Эти двое с трудом друг друга терпят. Не представляю, как они будут работать в одной команде, они ведь такие разные. Мелло хитёр и сообразителен, ему хватит решимости действовать даже в любой критической ситуации, но порой ему не хватает терпения, чтобы обдумать свои действия со всей тщательностью. В этом хорош Ниа. Все возможные варианты и исходы он рассмотрит наперёд, прежде чем начать действовать. В отличии то вспыльчивого Мелло, он руководствуется логикой и здравым смыслом, но не всегда может подгадать нужный момент, чтобы сделать свой ход, боясь ошибки. Вдвоем они стали бы идеальной комбинацией и однажды превзошли бы меня.
— Об этом я и говорю, — Ватари встал из-за стола, — вдвоем они уже хороши, а с тобой вмиг распутают это непростое дело.
Мягкая улыбка коснулась бесцветных губ детектива. Три кубика рафинада лежали у него в руке, он поочередно бросал их свой кофе. Первый, второй… Занеся третий кубик он над чашкой, Эл на секунду задумался, а затем положил его на стол.
— Думаю, они и без меня справятся. Если кому-то из них придется занять мое место, пора начать делать первые шаги к этому, — детектив следом поднялся из-за стола, оставив кофе нетронутым. — Значит решено. Пусть попробуют поработать вместе, а я присмотрю за ними.
— Эл! — окликнул его Ватари прежде, пока тот не ушел. Он, похоже, не горел желанием принимать тот факт, что разговор окончен. — Тебя беспокоит что-то? Может быть… Бейонд? Он приходил к тебе?
Ватари редко упоминал Бейонда в их разговорах, и хотя Эл до сих пор не понимал причины, его не слишком это интересовало. Беспокойство, которое испытывает англичанин, вполне понятно, но это не то, что Эл сейчас нужно.
— Приходил? Он всегда со мной, Ватари, — ответил детектив и вышел.