На этот раз Эл проснулся с отвратным чувством негодования и раздражения. Его до жути взбесил тот факт, что контроль над его снами неизменно брал Кира. Этот преступный элемент, кем бы он ни был, мог вышвырнуть детектива из своего так называемого обиталища в любой момент, когда только вздумается. Хоть Эл пока не научился как следует управлять своим подсознанием, больше он не намерен терпеть этого пришельца из сна. Может раньше он и был как-то заинтересован в такого рода встречах с Кирой, но теперь с этой затеей пора кончать. Может, тогда до этого самовлюблённого убийцы-социопата дойдет, что скидывать его с утеса и записывать в Тетрадь Смерти, чтобы выбросить из сна, было как минимум грубо. Не удивительно, что Кире суждено страдать в одиночестве — этот убийца как никто этого заслуживает.
Эл резво встал со стула, на котором спал всё это время, и подошёл к холодильнику. Он ещё никогда не чувствовал такого голода. С этой тетрадью, Кирой и Богом Смерти, Эл совсем перестал думать о собственных нуждах. Пора это исправить.
Его конечности затекли от долгого сна и пребывания в одной позе, из-за чего было трудно передвигаться. Ноги стали ватными, а в пальцах чувствовалось неприятное покалывание.
Эл открыл холодильник и сгреб в кучу все сладости, которые попались под руку. Снова вспомнив о Кире, он с силой хлопнул дверью холодильника.
— Какие мы нервные. Плохо спалось?
Эл испуганно обернулся.
Прислонившись к дверному косяку и приняв расслабленную позу, его нагло разглядывал Бейонд Бёздей. Странно, но в этот раз Эл не услышал, как тот пришел — сегодня он был куда тише обычного. Детектив перевел дух.
— В любом случае, больше спать я не намерен. На это уходит слишком много времени, которое можно провести с пользой.
— Согласен, — усмехнулся Би, — Я даже знаю, как.
Бейонд уверенно приблизился к детективу лисьими шажками, словно хищник, не желающий спугнуть жертву, и обвил его со спины своими наглыми руками. Эл, в свою очередь, уплетал за обе щеки увесистый кусок шоколадного торта. Сейчас всё, о чем он мог думать — как бы избавиться от голода.
— Ну, чем займёмся?
Эл задумался, игнорируя ставшие уже привычными попытки друга посягнуть на его личное пространство.
— Пожалуй, разыщу Мелло и Ниа.
Бейонд удивлённо приподнял брови.
— С чего это ты с малышней решил поиграться?
— Не твое дело, — ответил детектив, открывая новую упаковку печенья. — Хочешь?
— Нет, я лучше пойду, — Би, наконец, выпустил Эл из объятий, — Великие дела ждут: пакости, садистские штучки, злодейские планы по совращению одного упрямого детектива… В общем, сам понимаешь. Будешь скучать?
— Непременно.
— Не скучай, ведь я обязательно вернусь к тебе! И это… сделай лицо попроще, выглядишь так, будто из тебя выкачали весь твой любимый сахар.
В мгновение ока Би оказался рядом с распахнутым окном.
— Очень плохое лицо, — неодобрительно покачал он головой напоследок, а затем скрылся с обратной стороны подоконника.
Эл озадаченно хмыкнул и продолжил трапезу, не шибко заинтересованный, почему друг сегодня предпочел выходу через дверь спуск из окна третьего этажа.
В этом весь Бейонд Бёздей: неисправимый и странный. Он приходит всегда внезапно и также внезапно уходит, никогда не знаешь, что взбредёт ему в голову. Но спасибо и на том, что Би всегда понимает, когда детектив думает, и не мельтешит перед глазами.
Наконец ощутив, что съел достаточно, чтобы недомогание прошло, Эл достал свой ноутбук, спрятанный под подушкой.
За эти дни в мире, как обычно, не произошло ничего, что привлекло бы его внимание. Не то, чтобы Эл ожидал чего-то иного, ведь всё «интересное», что могло с ним произойти, уже произошло, и доказательство тому — старая черная тетрадь, спрятанная под корпусом ноутбука.
Эл провел длинными пальцами по едва заметной границе стыковки. У него тут же возникло навязчивое желание поднять металлическую крышку и напомнить себе, что вся эта чертовщина ему не приснилась. Но сдержался, решив переключить внимание на пейзаж за окном.
Приют был поистине прекрасным местом, во многом благодаря особому расположению на самой окраине города, поэтому здесь неизменно царили уют и покой, хранимый надёжными стенами от тягот цивилизации.
Во дворе, среди цветущих трав и деревьев, резвились дети, пока ещё не обремененные взрослыми проблемами. Глядя на них, детектив подошёл к распахнутому окну и облокотился на подоконник.
Интересно, был ли он когда-нибудь таким же радостным и беззаботным? Из своего прошлого Эл не помнил ровным счётом ничего до того момента, как ему исполнилось шесть — как раз в этом возрасте Ватари и привел его в новый дом. Всё прочее, что предшествовало этому, начисто стёрлось из памяти. Каким был Эл? Где его родители? Почему он оказался здесь? Ответы на эти вопросы детектив предпочел оставить позади вместе с именем, данным ему родителями. Имя — это единственная
оставшаяся ниточка, связывающая его с прошлым. Он узнал его у Ватари вскоре после того, как оказался здесь. Он хотел знать лишь имя. Что до родителей, то на них он давно положил. Если они мертвы, искать их бессмысленно. А если живы, должно быть, они делали с ним что-то по-настоящему ужасное — что-то такое, что даже память решила отвергнуть.
Наверное, он просто родился под несчастливой звездой, в несчастливый день, совпадающий с праздником всех усопших — очень забавное совпадение.
Отбросив эти мысли, Эл отвёл взгляд темных глаз от этой светлой картины. Он чувствовал умиротворение, но дела не требуют отлагательств. Пора спускаться вниз.
Вдруг краем глаза детектив заметил кое-что необычное: прямо над его головой кто-то сидел. Эл поднял голову и только тогда заметил, что всё это время его занятие разделял Бог Смерти, который каким-то немыслимым образом умудрялся висеть прямо над его окном, уцепившись за один из выступов кирпичного здания. Его чёрные крылья были сложены, но равновесия он не терял. Это существо детектив узнал без труда.
— Что ты там делаешь, шинигами?
— Любуюсь пейзажем, — невозмутимо ответил Лайт, — А ты что подумал?
— Думаю, ты следишь за мной.
В красных глазах заиграли искорки, и детектив увидел, что когда Лайт улыбался, маленькие клыки показывались из его рта.
— Разумеется, ведь жизнь Богов Смерти так уныла и скучна, что мы и дня не проживем, если не будем сталкерить людей. Хмм… А ведь ты прав, так и есть.
Сарказм это или нет, Эл так и не понял. Обычно он без всяких трудностей читал эмоции людей, но сейчас перед ним не вовсе человек, поэтому анализировать его поведение вряд-ли имеет смысл.
— Неважно, — сказал Эл, — Всё равно через тринадцать дней я от тебя избавлюсь.
Лайт хитро прищурился.
— С чего такая уверенность?
На секунду Эл задумался, стоит ли посвящать шинигами в свои планы. Впрочем, почему нет — так даже интереснее.
— Я полагаю, что те два правила, написанные в конце тетради — ложные. Они — единственное, что мешает мне избавиться от тебя и твоей тетради. Не знаю, чего ты добиваешься, но всё ведёт к тому, чтобы я действовал так, как это выгодно тебе.
Скорее всего, Эл был прав, и Лайт изначально понимал, что человеком он был не глупым, в противном случае не обратил бы на него внимания. Но он и подумать не мог, что детектив так быстро всё сопоставит. Но, как бы ни был умен этот Эл, преимущество оставалось за Лайтом. Они оба знали, что Эл не посмеет уничтожить тетрадь, пока не убедится в подлинности её правил. Но на это уйдет тринадцать дней, а Лайт не сомневался, что Эл не станет рисковать жизнью своего близкого человека, которому не посчастливилось дотронуться до Тетради Смерти.
— Тем не менее, ты не можешь знать наверняка, пока не убедишься в этом, — уверенно заявил Лайт и посмотрел в сторону игравших во дворе детей. — Какая милая картина! Ты, наверное, любишь всех этих детей.
Эл молчал, спрятавшись под маской безразличия. В ответ на это Лайт снял маску самодовольства и нацепил маску холодности.
— Ах да, в твоём сердце сложно поселиться, если ты заурядная личность. Твоё внимание могут привлечь лишь самые выдающиеся, верно? Вряд-ли такие даже здесь найдутся.
Детектив по-прежнему не отвечал, занявшись созерцанием своих рук. Глядя на него, Лайт внутренне ликовал и едва сдерживал смех.
— Хотя парочка дорогих тебе людей всё же найдется. Насколько я знаю, одного из них зовут Мелло?
Без всякого предупреждения Эл захлопнул окно, из-за чего Лайту, сидевшему в непозволительной близости от него, пришлось расправить крылья, чтобы не упасть. Смотря через стекло, как детектив с обратной стороны покидает комнату, Лайт почувствовал одновременно и ярость, и торжество. Первое — потому, что какой-то смертный позволил себе нагло хлопнуть оконной рамой перед его носом, чего не позволял себе с Рюуком даже Лайт, когда был человеком. Второе — он попал в яблочко. Как бы этот детектив ни делал вид, что ему всё вокруг безразлично, он печётся о жизни мальчишки, нашедшего злополучную тетрадь. Отлично, пускай Эл с Рюуком думают, что тетрадь попала к Мелло случайно.
Может, в прошлом, по словам Рюука, Лайт и нашел тетрадь лишь по воле случая, но в этот раз всё шло по плану Лайта.
***
Эл начало казаться, что он теряет контроль. Ещё вчера способность здраво оценить ситуацию была при нём, но сегодняшнее утро посеяло зерно сомнения. Каждая встреча с шинигами — нет, с Лайтом — выбивает его из равновесия. Нужно было сразу взять во внимание тот факт, что Мелло нашел Тетрадь Смерти, а не списывать это на простую случайность. Ему приходила в голову эта догадка, но тогда она показалась такой надуманной, что Эл тут же отбросил ее. Однако угроза, прозвучавшая в голосе Лайта, развеяла все его сомнения. Лайт подловил его.
Получается, он знал, что Мелло — один из его потенциальных наследников. Но если шинигами уже известно это, скорее всего, он знает и про Ниа. Значит ли это, что теперь ему придется прекратить контактировать с ними обоими?
Ни одному постороннему человеку не узнать о его связи с преемниками, но Эл помнил, что Лайт — Бог Смерти, и ему известно многое о жизни детектива L. Возможно, даже больше, чем самому Эл.
«Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь. Твоё прошлое, чем занимаешься и даже твоё имя».
Что? Почему Эл вдруг вспомнил об этом? Детектив зажмурился и потёр указательными пальцами виски, попытавшись вспомнить, где слышал эти слова, этот голос… Кажется, это было не здесь. Это было во сне. Человек из его сна! Возможно ли, что Лайт и человек из его сна как-то связаны, или он просто накручивает себя? Необходимо срочно узнать, что ещё известно Богу Смерти.
Когда детектив вышел во двор приюта, все дети уже разбежались по комнатам, и ждали занятий, так что он спокойно мог пойти к своему излюбленному месту.
Дойдя до раскидистого дуба, возвышающегося над высокими коварными вратами приюта, Эл сел на траву и прислонился спиной к широкому стволу. Густая листва давала приятную прохладную тень и защищала бледную полупрозрачную кожу от жгучих лучей солнца. В детстве он часто приходил сюда, чтобы подумать или почитать в одиночестве.
Как следует поступить? Странно, что Бог Смерти дал понять, что знает о наследниках, но ничего не сказал про Бейонда, а ведь с ним Эл связан гораздо теснее, чем с кем бы то ни было. Почему Лайт выбрал в качестве приманки именно Мелло? Впрочем, приманкой мог оказаться и Ватари, значит в данном случае выбор Лайта не важен. Важно то, как Эл с ним себя вести.
Эл запустил руку в шёлковую траву, перебирая ее длинными пальцами. Она приятно щекотала кожу. Так продолжалось несколько минут, пока детектив, наконец, не распахнул глаза — теперь он успокоился.
«Тринадцать дней. Всего тринадцать дней, и всё будет кончено. Я на 80% уверен, что по истечении этого срока я не умру, а значит два правила о нас с Мелло, написанные в тетради, фальшивы. В противном случае Лайт не попытался бы заставить меня убивать больше людей. Я уверен в своих выводах».
Вероятность, что шинигами не врёт, всего лишь 20%, не стоит переживать из-за такой ничтожно малой вероятности. Лучше переждать тринадцать дней. А до этого игнорировать шинигами, тем самым дав ему понять, что его попытки не возымели никакого эффекта, и тогда, если повезёт, Лайт прекратит его преследовать.
Эл поднялся с земли. Вокруг не было ни души, что играло ему на руку.
— Я скажу сразу, чтобы ты не случайно не подумал, будто я перестал видеть тебя. Можешь оставаться здесь, если хочешь, и смотреть в своё удовольствие. Но моей реакции не жди — ты больше ни на что не влияешь. С этого дня ты просто невидимый призрак в мире живых.
***
Сидя на дереве, Лайт смотрел, как хрупкая фигура лохматого детектива в белой рубашке и потёртых джинсах
медленно удаляется в сторону приюта, поднимается по ступеням и скрывается за тяжёлой дверью.
Лайт спрыгнул на землю в том самом месте, где недавно сидел Эл. Что ж, если человек того желает, Лайт станет его призраком. Призраком, которого видит только Эл.
