Моя Вечность/My Infinity

— Лайт, скажи, почему, когда я дотронулся до тебя в прошлый раз, мне не удалось это почувствовать? Уже вечерело. Они были в комнате одни. Лучи заходящего солнца скользили по сгорбившейся фигуре детектива, сидевшего в своем кресле. В поисках каких-либо проишествий, которые могли бы его заинтересовать, Эл листал сводку новостей. Лайт, уже успевший облюбовать себе место в личных покоях детектива, сидел на подоконнике, свесив одну ногу вниз. Не мигая, он любовался закатным солнцем. С того дня, как Тетрадь Смерти попала в руки детектива L, прошло пять дней. Теперь, когда Лайт снова здесь, Эл решил больше не тратить слов попусту — нужно о многом расспросить Бога Смерти. — Ты не можешь коснуться меня, если будешь слишком сконцентрирован на этом, — ответил Лайт. — Надо настроить сознание на определенный лад. Не концентрироваться, а расслабиться. Ты должен… Как бы выразиться… — Пребывать в неопределенности и сомнении, не пытаясь искать факты и причины, — закончил за него детектив. Эл понял, что Лайт имел ввиду, когда вспомнил, как угодил в руки шинигами при падении с крыши. Его сознание было словно в тумане, но по этой причине прикосновения сверхъестественного существа ощущались совершенно иначе. Лайт удивленно моргнул и кивнул утвердительно. — Именно. Вот, какого состояния ты должен достичь. По-другому не получится, ведь моя природа не человеческая. Эл пристально посмотрел на шинигами, к облику которого уже успел привыкнуть, и задумался. А многое ли их отличает от людей? — Ты всегда был таким? — Каким — таким? — Ну… Ты родился шинигами, или просто стал им? Лайт ухмыльнулся, но без злобы, скорее ему было смешно вспоминать. — Тебе знать не нужно. Нам запрещено об этом распространяться. Но я бы в любом случае тебе не сказал. — Вот как. По крайней мере, теперь ясно, что помимо тебя есть и другие шинигами. И у вас есть определенный свод законов, которые нельзя нарушать. А если нарушить, что тогда? — Зависит от тяжести проступка. Как правило, Король закрывает на это глаза. Бывает, конечно, сделает выговор, но это ни на что не влияет. Но если проступок серьезный, могут сократить годы жизни или даже отнять тетрадь, чтобы нельзя было продлить их. Но до такого не доходило, по крайней мере на моей памяти. Сейчас в мире шинигами давно не действуют эти законы, все просто влачат жалкое бессмысленное существование. — Сократить годы жизни? — удивился Эл. — Так вы не бессмертны? — Мы можем жить столько, сколько захотим, если у нас есть Тетрадь Смерти. Отнимая человеческие жизни, мы продлеваем себе жизнь, тогда нас ничто не сможет убить. Кроме нас самих. Но с людьми так не работает — вы в любом случае останетесь смертными. — Вас никак не убить? Лайт снова повернулся к солнцу. — Всего сказать не могу, но Рюук — один мой знакомый шинигами — как-то рассказывал про Бога Смерти, которого смогли сразить. Подробностей тоже не скажу, только то, что шинигами почти невозможно убить, пока он остаётся шинигами. Но если он начнет подражать людям, испытывать человеческие эмоции, которые Шинигами не должны испытывать — это для нас противоестесственно — то он легко становится уязвимым. Вот мой ответ тебе. Детектив кивнул. Такой ответ его удовлетворил. По правде, его куда больше интересовал Кира, а также то, как он связан с Тетрадью Смерти и непосредственно с Лайтом. — Скажи мне еще одно. Что тебе известно о Кире? Лайт едва заметно дернулся, но, к счастью, детектив этого не заметил, решив, что тот просто шевельнул крылом. «Уже начал догадываться. Слишком быстро». Что ж, не страшно. Про Киру можно и рассказать немного, но, разумеется, не всё. Еще слишком рано. — Почему ты спрашиваешь? — В последнее время я вижу сны, в которых постоянно встречаю одного и того же я человека, который называл себя Кирой. И я практически на 96% уверен, что эта личность не создана моим подсознанием, она непосредственно связана с Тетрадью Смерти. Скажи, ты знал его? Лайт, недолго думая, кивнул. В глаза детективу он старался не смотреть — ему совсем не нужно, чтобы тот догадался, что Лайт сам позволил увидеть свою человеческую душу, которая всё ещё жила где-то глубоко в Лайте. А точнее, в тетради. — Он был последним владельцем Тетради Смерти, еще до тебя. — И ты также сопровождал его, как меня сейчас? — Да, — соврал Лайт, — я был с ним от начала и до самой смерти. — Как он умер? — нетерпеливо спросил Эл. Лайт слегка помрачнел, но это не слишком отразилось на его и без того мрачном облике. Неудивительно, что детективу было сложно заметить перемену. — Очень глупой смертью. Никогда не знаешь, когда придёт твой час, поэтому и ты не забывай, что смертен. Эл поморщился, демонстрируя неудовлетворение таким ответом, но напирать не стал. — Да, — согласился Эл, — Кира все-таки такой же человек, как и другие, хоть его многие боялись и преклонялись перед ним. К тому же, он ещё и был наивен по-детски, если возомнил себя Богом, карающим грешников. Красные глаза Лайта недовольно сверкнули, но он сдержался от возмущенного возгласа, лишь спокойно спросил: — И какую же альтернативу может предложить выдающийся детектив? Эл рассеяно почесал затылок одним пальцем. — То, что есть сейчас. Я мешаю преступности расти, при этом выполняя свою работу. Это не так радикально, как «метод Киры», но зато это настоящая справедливость. — Почему ты так уверен, что твоя справедливость превыше? — Потому что я всегда уверен в том, что преступник, отправленный мной на смерть, будет виновным. Кира же убил бесчисленное количество осуждённых, не вникая при этом в вопрос: а действительно ли этот человек преступник? Откуда Кире знать, что те, кого общественность окрестила преступниками, не стали жертвами недоразумения? Подумай сам, ведь полиция тоже ошибается. Но Киру это не волновало, это был лишь предлог, чтобы оправдать свою гнилую натуру и желание убивать. — Но нельзя игнорировать тот факт, что число преступлений с приходом Киры значительно сократилось. Страх — это самое надёжное средство. Несколько невинных жизней стоят спокойствия большинства. — Каждая человеческая жизнь важна, нравится нам это или нет. Никто не хочет умирать. Но карать надо по справедливости, а не ради сомнительной идеи страха и превосходства большинства над меньшинством. — Кира бы с тобой не согласился. Он знал, что придется жертвовать многим ради очищения мира, но всё равно решился. А ты струсил после первой же попытки. — Думаешь, он бы меня презирал? — Как и ты его. Если бы вы встретились в реальной жизни, он бы не дал тебе покоя, пока не убил. Эл улыбнулся, представив эту невозможную картину, и повернулся к компьютеру. — Полагаю, это было бы взаимно. Мне надо работать, так что не мог бы ты помолчать какое-то время. И не вздумай больше мне подсказывать. Я, в отличие от тебя, всевидящим оком не обладаю, и привык раскрывать преступления при помощи ума. Последовавшая в ответ тишина так удивила Эл, что он даже обернулся к Лайту. Шинигами стоял над ним и молча сверлил нечитаемым взглядом. На мертвенно-бледном лице играли желваки. Какая-то нехорошая атмосфера сгустилась вокруг них. Не успел Эл понять, что происходит, как два красных глаза гневно загорелись, а сам Лайт резко приблизился к лицу детектива и прорычал: — Мне послышалось, или ты держишь меня за идиота?! Какое, к черту, всевидящее око?! Мне не нужны никакие силы, чтобы сложить два и два! Эл в шоке уставился на разъяренное существо. — Постой-ка… Хочешь сказать, что до раскрытия моих дел ты своим умом дошёл? Без всяких трюков? — Представь себе, я умею логически мыслить, пусть даже я и не человек! Эл никогда еще не видел шинигами в таком гневе, похоже его самолюбие было сильно задето. Но, что удивительно, у Бога Смерти имелась своя больная тема, и это делало его похожим на человека. Что поразило Эл больше всего — этот шинигами оказался куда умнее, чем он предполагал. Лайт был на одном уровне с Эл, если не выше, учитывая, с какой скоростью он раскрывал преступления, над которыми думал детектив. Незнакомое доселе ощущение рождалось в груди: ощущение соперничества с равным по силе противником. Такого он никогда раньше не чувствовал, да и не думал, что когда-нибудь почувствует. Ко всему этому примешивалось и другое чувство. Азарт. — Значит, ты не обладаешь никакими сверхъестественными способностями? — Я могу видеть то, что другим недоступно, если ты об этом, — Лайт начал понемногу остывать, — но я принципиально не стану жульничать, иначе смысла никакого. Эл с еще большим любопытством посмотрел на Лайта, ему захотелось немедленно узнать, какой метод использует Лайт. Похож ли этот подход на его собственный? Оказалось, у Лайта совершенно иной взгляд на вещи. Там, где Эл не видел смысла, Лайт умудрялся найти зацепку, но при этом мог совершенно упустить из виду те детали, на которые обращал внимание Эл. Они мыслили практически в одном направлении. Эл невольно подумал, будь Лайт человеком, из них получилась бы взрывоопасная команда. Сам детектив отнюдь не был командным игроком, но всеми силами пытался добиться этого через своих преемников. — Похоже, я недооценил тебя, — признал Эл, когда Лайт убедил его в своей состоятельности. — Значит ты у нас тоже детектив, шинигами? В таком случае, мне стоит выложиться на полную, чтобы не уступить тебе. — Ты уже проиграл мне, когда я лишил тебя развлечения, — ухмыльнулся Лайт самодовольно. — Не торопись с выводами — ты еще не видел весь спектр моих возможностей. Эл открыл новый перечень преступлений. Лайт уже хотел заглянуть в компьютер, чтобы ознакомиться с делом, которое детектив выберет, но колесико мыши крутилось слишком быстро, Лайт элементарно не успевал прочитать ни слова из текста, что детектив листал на экране. Эл не сводил с экрана пристальных черных глаз, в них отражался яркий свет, делая его похожим на андроида, который перерабатывал информацию с несвойственной человеку скоростью. Забыв обо всем вокруг, Эл принялся печатать. Длинные пальцы летали над клавиатурой быстро и изящно, точно насекомые, порхающие над цветами, только в десятки раз быстрее — как если бы кто-то поставил их на перемотку. Параллельно с этим, он писал множество сообщений на разные адреса, и пока Лайт пытался хоть как-то вникнуть в происходящее, Эл уже отправил готовый отчёт о закрытии дела, после чего обернулся к Лайту. — Что? — спросил он, увидев его обескураженное лицо. — Это было не сложное дело, долго думать не пришлось. Но могу работать помедленнее, если тебе непонятно. Это же не соревнование, мы просто развлекаемся. — Ааа… Значит так ты развлекаешься, — протянул Лайт. Этот лохматый детектив продолжал выводить его из равновесия. Еще немного, и он опять вспылит. Но Лайт не собирался доставлять тому такое удовольствие. Пусть развлекается, пока может, в конце концов, его жизнь всё равно во власти Лайта. Он может убить его, когда только пожелает. — Хотя, чему я удивляюсь, разговаривая с тем, кто воспринимает преступников в качестве игрушек. — А что в этом плохого? — Эл склонил голову набок. — Главное — раскрыть правду, какой бы ужасной она ни была, а остальное не важно. Какая разница, как я отношусь к преступникам и жертвам? Это ни на что не влияет. Ты тоже мог бы попробовать заняться этим. — С меня довольно. Я делал это только потому, что тебя это злит, — пробурчал Бог Смерти и отвернулся. В глазах Эла он теперь выглядел даже забавно, когда злился. — Как хочешь, — пожал плечами детектив и вернулся к своему занятию, но теперь уже с своем привычном темпе. Лайт молча наблюдал за ним, слушал, как Эл щелкает кнопкой мыши и шуршит обертками конфет. Пока что-то, увиденное на экране, не заставило его прищуриться. Похоже, что-то его заинтересовало. Лайт не смог сдержать любопытства и заглянул в экран. То, что читал Эл, не было делом, требовавшим раскрытия. Это было происшествие двухмесячной давности. В новостях рассказывалось о зверском убийстве кухонным ножом 42-летней женщины в ее собственном доме. Убийца, пробравшийся в дом, не только совершил убийство, но и ограбил дом, а также похитил 19-летнюю дочь женщины. Некоторое время девушка считалась пропавшей без вести, но через две недели после происшествия в полицию поступил звонок. Как выяснилось позже, звонок был осуществлён пропавшей девушкой с устройства преступника. Амане Миса, как звали пострадавшую, сообщила полиции своё местоположение. Оказалось, что всё это время ее держали на какой-то заброшенной ферме, далеко за городом. Преступника арестовали, а девушку отправили проходить реабилитацию. Всё это время преступник насильно удерживал Мису в доме и неоднократно совершал над ней насильственные действия сексуального характера. На суде преступнику был вынесен смертный приговор, а Миса Аманэ вернулась к нормальной жизни. Теперь она жила в собственном доме, который приобрела на деньги, вырученные из материальной поддержки неравнодушных людей и продажи бывшего дома, в котором произошло убийство. Несмотря на сильную психологическую травму, девушка продолжила работать моделью, поступила в университет актёрского мастерства и успешно строила свою карьеру. Прочитав всё это, Лайт ощутил ненависть и отвращение к преступнику. Будь он Кирой, эта мразь давно бы сдохла от сердечного приступа. Благо, хоть какая-то справедливость восторжествовала. Но почему именно этот случай так заинтересовал детектива? — Эл, это дело ведь уже закрыто. — Да, — ответил Эл, задумчиво глядя на монитор, — но у меня такое чувство, что нам известно не всё. — А что еще ты хочешь знать? Девушку нашли, преступник арестован. — Просто вся эта история с ограблением, похищением и последующим спасением вызывает вопросы. Ты знаешь, что популярность Аманэ Мисы стремительно возросла после её возвращения? Сейчас она довольно известна в своих кругах, даже появляется в различных ток-шоу. Многие крупные сообщества по защите прав женщин стали форсить её, благодаря чему Аманэ обзавелась большой фанбазой, многие девушки даже ставят ее себе в пример. И очередной плюс в копилку ее популярности добавляет не только ее травматический опыт, но и то, что она с детства заботилась о своей покойной матери, которая страдала от диабета 2 типа. Не правда ли, трогательная история? Хоть кино снимай. — И что с того? Это ожидаемо, что она получает много поддержки после случившегося. Она пережила изнасилование. Далеко не каждая способна вынести такое, неудивительно, что она вдохновляет людей. Просто вы, люди, обожаете такие истории, вам свойственно искать в плохом что-то хорошее. — Мне не свойственно. Это глупость и инфантилизм. — Может, в этом и проблема? — усмехнулся Лайт, окидывая неряшливого детектива снисходительным взглядом. — Большинство людей в мире — не ты, Эл. Они проще. И это правда. Вряд ли в мире найдется второй такой Эл. Этот взъерошенный, лохматый гений, вечно себе на уме. Эл на секунду задумался над словами шинигами, а затем набрал в компьютере команду для связи с помощником. Как только на экране монитора высветилась каллиграфическая «W», Эл засунул в ухо маленький беспроводной наушник. — Ватари, пришли мне материалы дела о похищении Мисы Аманэ. И еще результаты вскрытия тела ее матери Сайко Аманэ, я хочу с ними ознакомиться. Да. И видеозапись судебного заседания тоже, только профессионального качества. Нет, не ту, что транслировали по телевидению, а нормальную. Да. Да, спасибо, Ватари. Эл отключился и стал ждать ответа. Чтобы как-то себя занять, он принялся шелестеть фантиками, доставая из кармана конфеты и одну за другой засовывая в рот. Сначала Лайт не обращал на это внимание, но после нескольких минут продолжительного шуршания, хруста и чавканья — почувствовал, как в нем поднимается волна раздражения. Эл, время от времени, поглядывал в его сторону. — Почему ты так смотришь? Может, ты тоже хочешь конфету и злишься, что я тебе не предложил? — Да не хочу я твои конфеты! Лучше скажи, что ты собираешься делать. — Как «что»? — загадочно улыбнулся Эл, разворачивая очередную конфету, — развлекаться, конечно.

***

Главный помощник детектива сработал очень оперативно. Менее чем за полчаса все необходимые данные по делу Мисы Аманэ уже были у детектива на руках, и менее чем за двадцать минут Эл досконально изучил их, даже не прибегая к сверхбыстрому темпу. Лайт решил не вмешиваться в этом дело, предпочитая оставаться сторонним наблюдателем, ведь они с Эл вроде как договорились, что Лайт не будет портить ему жизнь. Во всяком случае, пока. К тому же, Лайт даже не знал, в чем состоит план детектива, чтобы его портить. Они оба уже достаточно долго глядели на экран, где шла запись судебного заседания. Камера сфокусировалась на стройной бледной девушке, видок у нее был, мягко говоря, не ахти, учитывая ряд обстоятельств, которые она пережила. Хотя девушка по-прежнему была очень хороша собой, прелестные черты ее юного лица были скрыты растрепанными светлыми волосами. Ясно, что, на момент съемки, внешность — это последнее, что ее волновало. Пряча взгляд потухших глаз за чёлкой, Аманэ дрожащим голосом давала показания. На удивление, она хорошо держалась, даже несмотря на то, что обвиняемая сторона находилась прямо напротив неё. Лайт не мог себе представить, каких усилий ей стоило держать себя в руках, находясь в одном помещении с тем, кто сотворил с ней такое. Выслушав Мису, ее адвоката и свидетелей, выступавших на ее стороне, Лайт ясно видел, что у преступника не было и шанса избежать наказания. Ситуация усугублялась также и тем, что у преступника не было совершено никакой выдержки. Как только мужчину признали виновным и огласили приговор, тот начал громко кричать прямо в зале суда, с ненавистью брызжа слюной в сторону Аманэ, пока его насильно уводила охрана. Из потока криков, мата и нечленораздельного потока ненависти Лайт с трудом разобрал, что этот неуравновешенный обвинял в случившемся Мису. Он сыпал оскорблениями, называл развязной шлюхой, которая сама хотела этого, привлекала его внимание, была слишком заметной и вульгарной. Миса же вообще не поднимала глаз, молча стоя на месте в окружении своей охраны. Но прежде, чем преступника увели, маска безразличия, которую она держала всё это время, с треском сломалась, и она громко разрыдалась прямо в зале суда. Сквозь слезы она кричала: — Почему?! Почему, если девушка одевается откровенно, ты думаешь, что это было для тебя?! Почему, если я была приветлива с тобой так же, как с другими фанатами, ты решил, что я хотела тебя?! Почему, если я не сообщила о тебе в полицию раньше, ты решил, что мне нравится, когда меня преследуют?! Я же просто испугалась! Почему девушкам постоянно нужно оправдываться за своё поведение и почему суждено оказываться в таких ситуациях?! Почему я вообще должна стоять здесь и что-то говорить, когда мне надо оплакивать свою убитую мать? Почему?! У девушки началась настоящая истерика, после чего ее пришлось также вывести из зала. Заседание было окончено. Видеозапись оборвалась. Лайт не видел времени смерти над головой преступника, в отличие от других людей на видео. Это свидетельствовало об уже исполненном смертном приговоре — на сегодняшний день преступника уже не было в живых. Увиденное вызвало у шинигами смешанные чувства. А по Эл вообще ничего нельзя было сказать. За просмотром видеозаписи он никак изменился в лице. — Скажи, — обратился Лайт к детективу, — после вынесения смертного приговора, сколько времени должно пройти, прежде чем его приведут в исполнение? Эл задумался и ответил: — Где-то неделя или две, если не возникнет проблем. Большинство людей продолжают жить в камерах смертников, годами ожидая своей казни. Как правило, это те, о ком нет никакой информации в СМИ, поэтому обычным людям просто нет до них дела. Но в нашем случае дело получило большую огласку, так что этот преступник уже должен быть мёртв. А почему ты спрашиваешь? — Да так, не бери в голову. Эл нахмурился, но промолчал. Он принялся что-то быстро печатать. — Как, считаешь, поступил бы Кира в этой ситуации? — спросил Эл, не отрываясь от дела. — Ты сам сказал, что преступники живут даже после того, как им вынесли приговор. После всего содеянного они продолжают дышать, есть, спать и содержаться на деньги налогоплательщиков. Очевидно, Кира убивает таких. А ты как поступишь? — А ты смотри внимательно, — Эл снова вставил в ухо наушник. — Ватари, у нас всё готово? Отлично, тогда я приступаю. И тут же на экране появилась растерянная девушка. Это была Миса Аманэ, только гораздо более цветущая и здоровая на вид. Из одежды на юной модели был только длинный розовый халат, элегантно сидящий на стройной фигуре. Похоже, эта роскошная квартира, чьи очертания захватила камера, принадлежала ей, и блондинку застали в момент, когда она готовилась ко сну. «В чем дело? Почему в моем доме полицейские?» — донёсся из динамика ее взволнованный голос. Лайт непонимающе посмотрел на детектива. — Эл, ты что, решил ее допросить? Эл проигнорировал его. Он поднес к губам маленький микрофон и заговорил искаженным голосом: «Добрый вечер, мисс Аманэ. Это детектив L. Я прошу прощения за вторжение, но вам не стоит беспокоиться. Это лишь меры предосторожности. Прошу вас отнестись с пониманием. У меня к вам всего несколько вопросов». «При всем уважении, детектив L», — ответила девушка, которую усадили перед камерой, — «Я не думаю, что это уместно в такое время суток. И почему сейчас, когда всё давно закончилось?» «Есть ряд нюансов, которые я хотел бы с вами прояснить, чтобы заполнить пробелы в вашей истории. Уверяю, это не займет много времени. Я даже могу гарантировать, что это будет наш первый и последний разговор, если вы окажите содействие. Мы друг друга поняли?» «Хорошо». «Итак, мисс Аманэ. Полагаю, стоит спросить, как вы теперь себя чувствуете, после всего случившегося?» Широкая, но фальшивая улыбка появилась на ее милом лице. Закатив глаза, девушка хихикнула. «Сказать честно, пока вы не напомнили об этом, было намного лучше. Но, полагаю, я неплохо справляюсь». «Напомните, когда вы решили переехать в этот дом?» «Как только продала старый. А до этого жила у подруги. Думаю, вы понимаете, почему я больше не хотела там появляться». «Разумеется. А сейчас я попрошу вас вспомнить день, когда была убита ваша мать. Понимаю, это для вас трудно, но все же постарайтесь. Итак. Вы знали этого преступника лично?» Миса сжала ладони в кулаки и выдержала паузу. «Да. Он был моим фанатом. Когда я начала подрабатывать моделью, он постоянно преследовал меня. Я хотела заявить в полицию, но…» «Почему же не заявили?» «Я проявила слабость. Я решила, что смогу сама от него отвязаться, но он не понимал слов. Тогда я пригрозила ему полицией, и он на какое-то время исчез. Я решила, что на этом всё и кончится, поэтому полицию вызывать не стала. Больше я его не видела. До того вечера». «Когда это произошло, где вы находились?» «Я была у себя в комнате, в своей кровати». «Вы спали?» «Нет, я не могла уснуть. У меня было какое-то плохое предчувствие». «Значит, сработало чутье, как я понимаю. А не вспомните, сколько было времени, когда преступник проник в дом? Хотя бы примерно». «Приблизительно час ночи». «В каком состоянии была ваша мать? Она могла сама подняться и открыть дверь преступнику, или это были вы?» «Нет, мама не могла открыть дверь. Она была слишком слаба, чтобы самой подняться с постели, и ей трудно было ходить из-за опухших ног. Ей всегда помогала я. Но дверь мы не открывали — мы не ждали никого так поздно. Я даже не слышала, как он взломал замок и пробрался в дом». «Понятно. А что произошло потом?» «Потом… Я услышала крики матери из соседней комнаты и сразу побежала к ней. А когда пришла, было уже поздно. Она лежала на кровати, вся в крови». «Как именно преступник убил ее?» «Несколько раз ударил ее ножом в живот, пока она спала». «Значит, по вашим словам, она спала…» — сказал Эл, размышляя. «Хорошо. А что было дальше?» «Нет… Нет, прошу вас, не заставляйте меня вспоминать! Только не заставляйте!» «Это необходимо, мне крайне важна эта информация. В вашем деле указано, что при осмотре места преступления на вашей кровати остались следы биологической жидкости преступника, а также ваши следы». «Что вы хотите услышать?!» — закричала блондинка, сдерживая слёзы. — «Что он изнасиловал меня прямо на кровати убитой матери?! Вы это хотите услышать?! Да! Он изнасиловал меня прямо там, пока я смотрела на ее окровавленное тело!» «Я хочу услышать абсолютно всё, что вы помните из того дня. Это всё, что вы помните?» «Это всё! Больше я ничего не помню, после того, как он… После этого я отключилась, а проснулась уже связанной у него в машине. Всё? Я могу быть свободна?» «Вы должны вспомнить больше. Что еще? Может ещё какие-нибудь подробности ограбления. Как насчет денег, которые он с собой прихватил?» «Я не знаю, я потеряла сознание и ничего не видела». «Понятно. У меня ещё один вопрос». Эл отложил материалы дела и окинул девушку пристальным взглядом, который она не могла увидеть, но определенно почувствовала за статичным изображением буквы «L» по ту сторону экрана. «Мисс Аманэ, это вы убили свою мать?» Лайт, стоящий рядом с детективом, замер. Блондинка же от такого вопроса даже подавилась воздухом. Она была так обескуражена, что даже перестала плакать. Ее карие глаза шокировано уставились в камеру. «Что? Это шутка такая? Простите, многоуважаемый L, но я не понимаю ее». «О нет, мисс Аманэ, уверяю вас, я предельно серьёзен. Я внимательно изучил ваше дело. Тем не менее, я хотел услышать вашу версию и сравнить со своими догадками. Оказалось, что ваша версия сильно отличается от той картины, которую увидел я». «Я не понимаю, о чем вы говорите. Не понимаю, к чему весь этот допрос. Скажите своим людям немедленно уйти, я не желаю участвовать в этом цирке!» Миса вскочила со стула, порываясь уйти, но полицейский удержал ее на месте и заставил опуститься на стул. «К сожалению, это невозможно,» спокойно сказал Эл, «Я уполномочен принимать любые решения касательно вас, поэтому прошу вас, мисс Аманэ, не усугубляйте своё положение. Давайте спокойно поговорим». Крепкая хватка полицейского пресекла бы любые попытки сопротивления, и Миса, поняв, что по своей воле ей не уйти, смиренно повесила голову и кивнула. «Итак, давайте по порядку. Вы сказали, что преступник сам проник в ваш дом, однако при осмотре места преступления на входной двери не было обнаружено никаких следов взлома. Более того, когда прибыла полиция, дверь была закрыта на ключ, что указывает на то, что преступник не взламывал замок. Из этого следует следующий вывод: либо у преступника был ключ от вашей квартиры, либо его впустили. Во-вторых, когда он совершил ограбление, он запер дверь за собой. Тем не менее, вы только что утверждали, что преступник взломал замок на вашей двери. Почему вы солгали?» «Я… Я не знаю… Может он и не взламывал, я плохо помню ту ночь. Может, у него откуда-то был ключ от нашего дома. Он мог его украсть, откуда я знаю, ведь я была в своей комнате, пока он убивал мою мать. Я не открывала ему дверь!» «Хорошо, допустим, ему удалось украсть ключ. Но зачем убивать вашу мать, которая, как вы говорите, была совершенно беспомощна? Не проще ли было просто забрать деньги и увести вас? Какой смысл убивать немощную женщину, если можно, ну скажем, запереть ее в комнате?» «Вы меня спрашиваете?! Откуда мне, блять, знать, что было в голове у этого психопата?! Я лишь жертва! Может, он хотел сломать меня морально, может, он боялся, что она его выдаст… Я понятия не имею! Он просто взял и проткнул ее ножом несколько раз. А она не могла сопротивляться, она была такой слабой, такой беспомощной…» На последних словах ее голос дрогнул, и Лайт увидел, что она вот-вот готова разрыдаться. Эл, казалось, это ничуть не тронуло. Заглянув в присланные Ватари документы, он сказал: «Верно, в заключении о вскрытии тела вашей матери указана причина её смерти, но я обратил внимание на кое-что еще. Ваша мать была в состоянии сопротивляться какое-то время, об этом свидетельствуют многочисленные синяки на её запястьях. Значит, когда ее ударили ножом в живот, ее держали за обе руки. Но преступник никак не смог бы удерживать её за две руки в одиночку и при этом нанести ножевые ранения. Ваша мать не спала в ту ночь, она сопротивлялась. А это значит, что ему помогли убить её. Из этого я могу сделать следующий вывод: тем, кто открыл преступнику дверь, провел его в комнату вашей матери и удерживал ее за руки, пока он её убивал, были вы, Аманэ Миса». «Что?! Вы с своем уме?! Вы хотите сказать, я убила собственную мать? Она же моя мама! Я любила её!» «Я пока не знаю вашего мотива, но могу со стопроцентной вероятностью утверждать, что инициатором убийства были именно вы, а не ваш «похититель». На это указывает несколько признаков. Вам я привел только два из них, но могу продолжить, если желаете. Но лучше бы вам быть честной со мной, Миса. Так что, я спрошу еще раз. Это вы убили её?» Миса упрямо насупилась, сдерживая слёзы, поблескивающие в её глазах. Но она прикладывала все силы, чтобы оставаться дерзкой. «Я не преступница!» Эл устало потёр переносицу большим пальцем и вздохнул. «Деньги, украденные из вашего дома, вы знали, где ваша мать их хранила?» Миса на секунду растерялась, что-то судорожно вспоминая, ее карие глаза лихорадочно забегали по комнате. Она кивнула. «Да, знала». Довольная улыбка появилась на бледном лице детектива. «Вот так, правильный ответ, Миса. Уверен, вы только что думали над тем, что для вас будет лучше: солгать или сказать правду. Если бы вы мне солгали, сказав, что не знаете, то не смогли бы объяснить, как преступник без труда обнаружил ваш тайник и не оставил бардака после обыска. А сейчас вы надеетесь, что я поверю в то, что преступник угрожал вам, поэтому вы сказали ему, где спрятаны деньги. Так ведь?» Блондинка ничего не ответила. Да и что она могла ответить? Эл просто раздавил ее, как букашку, и каждое его слово безжалостно вбивалось в неё новым клином. Лайт не сводил глаз с экрана, где над головой девушки висело время смерти, с каждой секундой приближающей ее конец, и понимал всё больше. «Мисс Аманэ, вы далеко не глупая девушка, вам почти удалось обвести окружающих вокруг пальца. Но сейчас я прошу вас прекратить». «Что прекратить?» — Миса приподняла голову, вглядываясь в экран потухшим взглядом. «Сопротивляться. Приведенных мною доводов уже достаточно для обвинения. Признайтесь». «Мне не в чем признаваться. Ваши доводы ничего не доказывают!» «А что насчёт ключа от вашей квартиры?» «У меня его нет, его давно забрал преступник». «И где же ключ теперь?» «Я понятия не имею». «А это не он случаем?» Девушка сначала растерялась, но когда один из полицейских спустился к ней по лестнице с верхнего этажа, держа в руке ключ, Миса побледнела, а затем резко покраснела от ярости. «Ах вот, что вы за детектив, L! Устроили мне допрос с пристрастием, в то время, как тайно обыскивали мой дом!» «Верно, таковы мои методы. Но сейчас важно то, сможете ли вы объяснить, как ключ, который преступник у вас украл, оказался в вашем доме. Полагаю, никто его у вас не забирал, он всё время находился у вас». «Это дубликат», — сказала Миса, — «Я сделала его недавно, чтобы в любое время забрать вещи, которые не успела перевести, пока новые жильцы не заселились в мой дом». «Мисс Аманэ, хватит. Есть способы узнать, когда ключи были изготовлены и когда использовались в последний раз. Но сейчас не об этом. Меня интересует мотив. Почему вы решили убить свою мать? Оправдания не пройдут, потому что ваш парень перед смертью во всём признался». И Лайт, и Миса шокировано уставились на детектива. Лайт пытался вспомнить, когда и где он такое упустил. Он провёл за расследованием с Эл весь день, он точно знал, что никакого признания не было и в помине. Эл соврал, твердо и беспощадно соврал девушке, чтобы вывести на чистую воду. И это сработало. Миса внезапно разразилась слезами и яростными криками: «А что еще мне было делать?! Эта сука заслужила всё, что с ней случилось! Да вы хоть можете себе представить, каково это — не иметь права голоса, день за днём слушать ее нытье и знать, что ты никогда не сможешь жить своей жизнью, пока она прикована к кровати! Я не могла так, не могла испортить себе жизнь, я с детства мечтала стать актрисой, но ей было на это плевать! Она каждый божий день срывалась на мне, обвиняла во всех своих проблемах, она бы никогда не позволила мне жить своей жизнью, она бы держала меня при себе до последнего, и моя жизнь была бы загублена. Я должна жить нормально, как все! Поступить в университет, строить карьеру, свою семейную жизнь, но ей было плевать на мои желания. Так было всегда. Еще когда ушёл её ебарь, виноватой была я, всегда я! А когда она слегла, то вдруг вспомнила, что у неё есть дочь, которая обязана до конца жизни о ней заботиться. После всего!» «Вы могли просто уйти, а не убивать ее. Но вы убили. Зачем? Боялись общественного осуждения, поэтому решили прикинуться жертвой? Не смогли устоять, когда впереди замаячила возможность избавиться от нее и получить ее деньги?» «Деньги были мои! Это я работала каждый день после школы, а она их забирала! Я просто взяла своё!» «И поэтому вы познакомились со своим парнем. Вы вели переписку с ним несколько месяцев, а потом попросили его убить вашу мать для вас». «Да. Но как вы узнали?» «Вы допустили оплошность. Конечно, вести переписку с преступником через фейковый аккаунт было разумным, но вы совсем забыли про сообщения с главного аккаунта - того давнего периода, когда вы только познакомились. Там вы и указали будущему преступнику ссылку на второй аккаунт. Возможно, удали вы переписку сразу, доказать это было бы труднее, но вы забыли». Миса не ответила, и Эл продолжил: «Совершив задуманное, вы уехали с ним на ту ферму, чтобы жить спокойно со своим парнем. Но такая жизнь была вам не по вкусу — вы хотели большего, поэтому решили позвонить в полицию и сообщить о похищении. Вы очень рисковали, выдав его полиции. Неужели вас не пугало, что он может потянуть вас за собой?» «Я знала, что он не сделает этого», — ответила Миса, — «Я слишком хорошо его знала. Он был одержим мной, говорил, что ради меня даже готов умереть. Он много раз угрожал, что убьёт себя, если я вдруг решу уйти от него; делал всё, чтобы контролировать и заставить чувствовать себя обязанной. Так что я знала, что он готов на всё, чтобы я любила его. Он думал, что его смерть меня огорчит, что таким образом он заставит меня почувствовать себя виноватой», — судорожный смешок вырвался из груди Мисы. — «Напрасные труды. С самого начала я не испытывала к нему ничего, кроме отвращения, но он был моим единственным шансом освободиться. И я была бы свободна, но, видимо, я ошиблась в нём». «Нет, мисс Аманэ, не ошиблись», — сказал Эл, подтверждая догадку Лайта, — "Он подыгрывал вам до последнего. Это я вам солгал». Глаза девушки загорелись ненавистью и яростью, но очень быстро потухли. «Значит, у меня изначально не было и шанса?» «У вас был шанс. Очень жаль, ведь вы могли бы стать выдающейся актрисой. Просто вам не повезло, что я вами заинтересовался». Миса больше не выглядела разъяренной, весь ее вид говорил о безысходности, с которой ей пришлось смириться. «Что со мной будет?» — прошептала она, подавив очередной всхлип. «Вы разделите участь своего парня», — спокойно ответил детектив. Блондинка тихо ахнула и прикрыла рот ладонью, подавляя поступающий комок к горлу. «Ясно», — прошептала она едва слышно. — «Скажите, L… Почему вы мной заинтересовались?» Детектив не спешил отвечать, раздумывая над ответом, а затем поднёс микрофон к губам. «Я знаю, как выглядят девушки, пережившие насилие. У всех у них одинаковый взгляд. Когда они смотрят на своего насильника, в их глазах всегда видна неприкрытая ненависть. Но у вас во взгляде я не увидел ненависти к преступнику — только отвращение, жалость и чувство вины. Вы играли жертву, и стали для многих девушек символом борьбы против насилия над женщинами. Теперь, по вашей вине, доверие многих людей к настоящим жертвам насилия в будущем может пошатнуться. А эта борьба и без того остаётся нелегкой. Что ж, у каждого свои причины, но на этом наша беседа подошла к концу. Я распоряжусь, чтобы ваша казнь прошла быстро и безболезненно — это всё, что я могу для вас сделать. Прощайте, мисс Аманэ». После этих слов Аманэ Миса исчезла с экрана компьютера. Детектив L и Бог Смерти Лайт снова остались в комнате одни. Эл обернулся и посмотрел на Лайта, ожидая его реакции. Но Лайт не знал, как реагировать: слишком много незнакомых чувств роились в его так называемой душе (если она ещё у него осталась). Они накатили еще тогда, когда Эл поставил запись судебного заседания. В тот момент Лайт еще не понял, в чем дело, но теперь всё встало на свои места. Так было предрешено с самого начала. Над головой казнённого парня он не видел времени смерти, потому что он был уже мёртв, но продолжительность жизни Аманэ Мисы была слишком короткой для такой юной девушки. Лайт смотрел на нее, слушал, как она говорила с Эл, и видел, что ей оставалось меньше двадцати дней. Теперь понятно, почему. Бог Смерти усмехнулся мыслям о неотвратимости судьбы. — Лайт, — позвал его Эл, — ты спрашивал, почему я не поддерживаю идеи Киры. И на примере Аманэ я хотел показать тебе, почему. Теперь ты видишь, в чем была его ошибка? Лайт молчал, он не знал, что сказать. Вернее, пока не знал, как разобраться в потоке мыслей, которые Эл ему запутал. — Мир не так прост, как кажется, — продолжил Эл, — он не делится на чёрное и белое. Он серый и грязный, и нет в нем ничего удивительного или необыкновенного, ради чего стоит жить. В каждом есть и красота, и уродство — вместе они составляют человеческую сущность, а эта девушка… Она не монстр. Она просто человек, который мечтал о другой жизни, но совершил ошибку. Прямо как Кира. Лайту стало неуютно находиться и дальше с ним в одной комнате. Назвав имя Киры, детектив звучал так, словно обращался к Лайту, а не просто говорил о нём. Но шинигами не пробиться сквозь густую пелену этих глаз, он никогда не сможет до когда понять его. Лайт отвернулся. — Мне пора. Сейчас хотелось побыть одному и как следует подумать. На бледном лице детектива отразилось удивление. В такие моменты он склонял голову набок и с любопытством смотрел, как будто испытывающе. — В мир Богов Смерти? — Да. Хоть я и не люблю там бывать, время от времени я туда возвращаюсь. Хуже места не найти. Лайт подошёл к окну. На улице была глубокая ночь, но ему это не помеха — Боги Смерти отлично видят в темноте. Прежде, чем расправить большие черные крылья, Лайт обернулся к своему новому другу. — Ты не прав. Человеческий мир полон красок, но ты предпочитаешь видеть его серым. Всё может быть обыденным, или необыкновенным — это зависит только от тебя. Это тебе говорю я, Бог Смерти, чья жизнь соизмерима с вечностью. По сравнению с вашим, это наш мир — серость и мрак. Там нет ничего, за что можно цепляться — лишь могилы мироздания. Но, в отличие от нас, вы можете найти смысл жизни, а мы, бессмертные создания без цели, способны лишь убивать ради вечной жизни. Так и проходит наша вечность. Знаешь, будь у меня выбор, я отдал бы всё, чтобы поменять ее на недолгую человеческую жизнь, но полную смысла и возможностей. Это была бы хоть и не долгая, но моя вечность. По крайней мере, у тебя сейчас есть выбор, и ты можешь найти свою вечность. С этими словами Лайт скользнул в окно, и крылья подняли его в воздух. — Лайт! — услышал он тихий голос. Шинигами замедлился. Детектив смотрел прямо на него из окна своей комнаты. — Ты найдешь свою вечность. У тебя же есть крылья. И мягкая улыбка коснулась тонких губ детектива. Лайт не смог сдержаться, чтобы не улыбнуться в ответ. Он хотел надеяться, что человеческое зрение не позволит Эл заметить это в темноте. — До встречи, Эл Лоулайт. И сильные крылья шинигами, рассекая холодный ночной воздух, унесли его в темно-синее небо, оставляя лохматого паренька провожать его взглядом, пока шинигами не растворился вдали. Стоя перед окном, почти в полной темноте, Эл впервые так остро ощутил своё одиночество. Он простоял так ещё некоторое время, вглядываясь в ночную синь, а затем неплотно прикрыл окно. — До новых снов, Кира.