Ты не бойся, я не кусаюсь

п/а: Обращение на ОН и ОНА – не ошибка, править не надо! п/б: Спасибо за предупреждение, а то я уже навострилась :) Пробуждение успокоения не принесло. С неба сыпался мелкий колючий снег, ветер выдувал остатки тепла, стоило только сунуть нос за полог. Последние листья срывал ледяной ветер, трава перестукивалась замерзшими колосьями. В голове немного прояснилось, липкий туман, сковывавший мысли, вымылся с рассветом. Все же, сон творит чудеса. Однако понять, почему у меня так резко появились не обозначенные ранее девайсы на теле, не получалось. Варианты мелькали самые безумные. Если это результат какого-то безумного эксперимента, то какого я посреди гор оказалась? Меня выкрали? Одно понимаю, что ни-че-го не понимаю. Как ни крути, а получается какой-то бред. Если попытаться мыслить логически, то что мы имеем? На входе: взрыв в квартире. На выходе: я - хвостатый парень в горах с чудесной компашкой бывших горцев. Сколько прошло времени между этими эпохальными событиями – не ясно. В Москве октябрь был. Тут – вроде, тоже конец осени. Но за месяц следы операции, если таковая была, не исчезли бы бесследно. Хвост вон, вообще, как родной. Год? Два? Тоже неясно… Почему не помню тогда? В итоге своих размышлений я решила не пороть горячку и не строить беспочвенных выводов, имея столь скудную информацию. Тут можно многое навоображать, а в итоге оказаться бесконечно далеко от реального состояния дел. На повестке дня стоит задача номер один: уйти подальше с уютной стоянки. Еще лучше – уйти, скрыв все следы своего тут пребывания. А в идеале – уничтожить следы стоянки. И сделать все это максимально быстро. Я не знаю, сколько времени тут провалялась без чувств, может, спасатели или, не приведи бог, друзья павших аборигенов через минуту на дороге покажутся! Но уйти так просто я не могла. Как минимум, мне нужна была одежда, обувь, хоть какие приспособления для передвижения в горах, котелок, в конце-то концов. Возникла необходимость разведать окружение. Не хочется, действительно, в самую неподходящую минуту почувствовать дуло у виска. На гору я взобралась так шустро, что только диву далась, ни в жизнь не ожидала от себя подобной прыти. Очень хвост помог, как ни странно. Уже на самой вершине, вцепившись руками и хвостом в камень, огляделась. От увиденного меня просто оторопь пробрала… Бесконечные высоченные горы… Низкое серое небо, грязной пеленой укутавшее пики, протыкающие облачное море. Кое-где виднелись языки ледников. В небольших ущельях и низинах - полянки и рощицы, замерзшие и облетевшие, такие же, как и моя. И ни единой живой души. Моя вершина была скорее низкой, чем высокой, и с нее было абсолютно непонятно, в какую сторону выдвигаться. Понятно, что эти горе-путешественники откуда-то пришли и куда-то шли… но возвращаться по их следам мне бы не хотелось, а обходного пути не видно. Единственным плюсом было то, что незамеченной ко мне ни единая душа не пройдет, очень удачное место: видно достаточно далеко, а саму стоянку, не зная, куда смотреть, заметить сложно. Да и вертолет наверняка будет издалека слышно, в горах акустика должна быть отменной. Я так задумалась, что даже не заметила, как на землю спустилась. Между тем, дел было невпроворот. Перво-наперво обследовала все повозки. Уже знакомые мне сундуки с тканями еще раз перепроверила, зарылась по самый хвост. Ничего, кроме тряпок, не нашла. С закрытыми билась долго. Замки на них были весьма и весьма внушительными. На трех – вообще встроенными. Искать ключи – заведомо дохлый номер, потому как неясно, у кого из покойничков ключики были, да и велика вероятность, что какая-нибудь дивная зверушка скушала товарища вместе с ключиком и даже не подавилась. Но вопрос решился на удивление просто: я неловко повернула висящий замок на одном из сундуков, палец скользнул, ноготь по дужке чвиркнул, и от этой самой дужки знатный кусочище срезался. Дальше – еще проще. Уж не знаю, то ли маникюр у меня сверхострым стал, то ли металл так проржавел, но итог был красив: семь чудесных небольших открытых сундуков с цацками, висюльками, колечками… Господи, у меня аж руки затряслись! Уйти и бросить это великолепие – просто преступление! Но оставалась трезвая мысль, что ТАКОЕ никто и никогда не бросит. Однако, как следует подумав, постановил, мне, как особе, особенно пострадавшей, именно ТАКОЕ послужит скромным утешением. Теперь-то точно ни следа не оставлю от дивной стоянки. Время и звери мне только на руку сыграли, трупов и костей нет, следы повозок почти затерты дождями. Осталось только железяки собрать да повозки убрать. Сжечь, если получится огонь развести, на зажигалку или спички я пока не натыкалась. Если нет – попытаться разобрать и спустить вплавь по реке или в горах скинуть, глубокие пещеры я уже видела. Здесь горы вообще очень замечательные: насквозь прорыты ходами, трещинами, ущельями, пещерами. Уж не знаю, как я это чую, каким таким загадочным местом, но знаю наверняка. Но больше всего мне понравилась мысль разобрать повозки и спрятать их вместе с сундуками и скарбом в замечательных пещерах, тех, что у подножья соседней горы. Далековато, да, но ни одному нормальному человеку не придёт в голову, что обломки телеги можно зачем-то туда тащить. Если двигаться по камням, то на земле следов не останется! И одну повозку разбить, скинуть с обрыва в реку. Пусть потенциальные спасатели-дружки ищут-свищут. Ежели до снегов не придут, то после весны ни единого следа не останется! С азартом потерев руки, приступил к задуманному. Адреналин гулял в крови, мне было задорно и весело: еще бы, такое приключение! Почему-то меня ни на секунду не посетила мысль, что я не смогу без инструментов разобрать злосчастные повозки или поднять весьма немаленькие сундуки с тканями. Как и не задумывалась я о нормальности и адекватности своих реакций. Что-то вело меня, не давая возможности остановиться и подумать. Пещерку я облюбовал, ещё когда на вершине оглядывалась. Как я её заметила – ума не приложу. Но я точно знал, где она, и как к ней подобраться. Так что, полдня я скакала туда-сюда, перетаскивая сундуки. Именно скакала, с камня на камень, это было очень удобно, хвост служил отличным балансом и не давал упасть, к тому же, помогал отлично разогнаться! Внезапно меж камнями под ногами мелькнула серая тень, и я сама не заметила, как метнулась к ней, через удар сердца сжимая в руках тушку кролика. Шейку я ему свернул весьма споро. Только что теперь с ним делать, даже не представляла. И зачем он мне вообще понадобился – тоже. Правда, пах он просто замечательно… я даже принюхался. Просто чудесно он пах! И почему я раньше не замечала, что пушистики так вкусно пахнут? Аж слюнки потекли. Мигом срезал башку зверенышу, присосался к ране, не остановился, пока до капли не выжал. Увы и ах, какой-то маленький зверек был. Но вкусны-ы-ый… Сыто причмокнув, я вернулась к повозкам. Дальше даже не раздумывала. Зачем мне вообще инструменты? И что это такое? Ведь у меня заместо каких-то инструментов - лучшие в мире, дивные мои коготки. Выдвинув их на пол-ладони, с размаху разрезал повозку на детальки. Дело спорилось на удивление быстро. Еще в несколько заходов перетащила деревяшки к нужной пещере. Вниз я пока не спускалась, только гора хлама все росла и росла. Прежде чем в пещере устраиваться, там прибраться не помешает. К заходу солнца на достопамятной полянке сиротливо стояла одинокая повозка. Все до единой вещи я к пещерке своей дивной перенес. В хозяйстве всё сгодится! Даже если уйду, запасливость не позволит выкинуть и гвоздик. А повозку, как и хотели, с обрыва – и в реку! Вот тут-то мне и пришлось повозиться. Катиться она отказывалась: перекосились оси, и колесо сильно в землю запало. Разрезать – смысла нет, будут видны следы когтей, а это сразу наведет знающих людей, буде такие найдутся, на нужную мысль… А как разбить? Сил на это нет и не было никогда… Сильно пожалел я, что поторопился и не глянул сперва, какая из повозок на ходу… Теперь-то их назад не склеить… Хлынувший дождь заставил меня оставить попытки до завтрева, а пока срочно укрывать от влаги ткани и блестяшки. Как-то я за них переживаю… Ночь я провел в пещере, любуясь безумством стихии. Сундучки мои стояли в углу, заботливо и аккуратно расставленные по периметру, приоткрытые, дабы проветрить и высушить. Облюбованная мной пещера была просто великолепной: достаточно узкий проход делился надвое через шесть метров от входа, поближе была пещера поменьше, еще дальше – побольше первой раза в три, с высоким потолком, и от нее вело несколько узких лазов. Один такой оканчивался превосходнейшей, маленькой уютной пещеркой, просто созданной для спокойного сна! Определив её под спаленку, я и постелил несколько шкур, что предусмотрительно захватил из палатки, где в первую свою сознательную ночь ночевала. В первой пещере имелось небольшое окно, дающее просто превосходный обзор. Там-то я и наслаждался неспокойной ночью, свистящим ветром, ливнем, хлеставшим, как гибкая плеть, молниям, что посекундно расчерчивали небо… До меня долетали лишь легкие брызги капель, прохладно увлажняя лицо, да и ветер лишь слабо развевал волосы, странно короткие… как-то я к более длинным привык… Утро принесло мне отличнейшую весть! Молния жахнула в сиротинку-повозочку, и та славно пообгорела. Дотащить её до обрыва труда не составило! И уже к полудню с удовольствием устраивался в пещере. Мелькала какая-то мысль, что надо уходить, только я не понимал, зачем куда-то в зиму переться, когда такая уютная пещерка у меня уже есть, с лучшей в мире компенсацией за страдания мои. Какие такие страдания? Зачем мне подобная компенсация, никогда к тряпкам и цацкам столь трепетно не относилась… О чем я, вообще, думаю?! Какая, нахер, зима!!! Валить надо!! Внезапно в глазах потемнело, кровь набатом застучала в висках. Голова просто раскалывалась. Хотелось кричать и скулить… странные образы калейдоскопом мелькали перед глазами, не давая сосредоточиться… То девушка с парнем и младенцем на руках, то юный кэйсир с блестящими глазами, увлеченно слушающий учителя… Вот девушка рыдает, упав на колени перед могилой… а вот кэйсир, исступлённо дерущийся с наступающими на него воинами… Эта же женщина на окне… и тот же кэйсир, бегущий по лесу, поминутно озирающийся назад… Картинки слились в безобразный безумный коктейль, заставляющий орать и царапать стены когтями, боль раздирала голову пополам, из носа потекла кровь… Нестерпимый свет резанул по глазам, и я провалился во тьму. Образы слились в единую картину, обе жизни были приняты и отпущены… Прошу прощения за задержку, но вот - готово! Пару слов, ага? Оно мне надо!