Ты не бойся, я не кусаюсь

*** Серый холодный рассвет неспешно расстилался под небом. С каждым новым днем эти горы, засыпающие на зиму, все менее охотно принимали солнце. Низкое сизое небо обдирало пузом заснеженные верхушки гор, казалось, еще чуть - и напорется туча на острый пик, раздерет в клочья брюхо и зальет горы ледяным дождем или же засыплет снегом. Стылый ветер задувал во все щели небольшой пещеры, что притаилась у самого подножья, не оставляя надежды сохранить хоть кроху тепла. После ночной грозы на полу пещеры образовалась солидная лужа, взявшаяся хрустким льдом к утру. Лежать в этом великолепии было весьма и весьма некомфортно. Нехитрая одежда, раздобытая в шатре, насквозь промокла и замерзла за ночь, сковав панцирем. Вокруг головы намерзла ледяная корона. Смутно припоминалось, что не по своей воле была устроена ночевка на холодном полу пещеры, а не в уютной норке. Вот только причины произошедшего были совершенно не ясны. Последнее, что осталось в памяти – жуткая головная боль, от которой потрясенные мозги вспыхнули сверхновой. А ещё – воспоминания… почему-то сразу и девушки, и парня, что смешались в безобразную кучу, которая отказывалась помещаться в голове. Но вот сейчас думать ни о чем не получалось. При попытке сосредоточиться в голове начинало звенеть и тренькать… Казалось, там, в черепушке, кто-то завелся, и этот негодник раз за разом с силой захлопывает дверь, не пуская к воспоминаниям. С кряхтеньем поднявшись на ноги и оглядев себя, мною было принято героическое решение: найти воду и умыться. И желательно не просто ручей, а горячий источник, их наверняка должно быть вдоволь в этой горе, иначе склоны давно бы промерзли. Даст бог, после водных процедур в многострадальной головушке прояснится, и получится более-менее объективно подумать о грядущем. Поиски мои увенчались успехом, все-таки, чутье не подвело, выбор пал на просто отличную пещерку: и просторна, и светла, с удобными дублирующимися выходами, а теплый источник нашелся в десяти минутах карабканья по неширокому тоннелю. Не очень удобно, конечно, но другого варианта пока нет. Опять очень пригодились банные принадлежности, благоразумно прихваченные с собой и оставленные на видном месте, и мне только и оставалось, что, скинув грязные проледеневшие вещи, с блаженным выдохом вытянуться на неглубоком дне источника. Туман в голове, что никак не желал развеяться с самого пробуждения, к концу помывки полностью выветрился, и обратный путь в пещерку был заполнен думами. О том, как я докатился до такой жизни, кто в этом виноват, и что с этим делать. И самый важный вопрос – кто же я теперь такое. Странным образом полностью была целиком открыта память женщины, а вот воспоминания кэйсира – полная мешанина образов и страхов. Складывалось впечатление, что парень был не в себе, с рождения ли, или кто помог ему в этом нелегком деле – абсолютно неизвестно. Во всяком случае, из памяти кэйсира ничего путного выцепить не получалось. Одно радовало: ощущал я себя мужчиной, а не бабой в мужском теле. Уж как мозг умудрился так хитро вывернуться – не знаю, но, чувствую, при любом другом раскладе свихнулся бы, и демона не зови. Вообще-то, мои нелепые мысли, точнее, мысли женщины, о том, что её похитили, ничего, кроме смешка, сейчас не вызывали. Это как же надо верить в прогресс собственной медицины, чтобы не понять, куда тебя занесло. Хотя, кто знает, может через пару недель и она бы разобралась, что мир совершенно не тот, которым рождена была. Я уже вполне определился с действиями на ближайшее будущее. Оценив со всех сторон плюсы и минусы ухода в люди и зимовки в пещере, был найден компромисс: сперва наведаться к людям, посетить поселение у подножия гор, разведать обстановку и уже там определяться с планами, что делать и куда бежать. *** Солнце стояло в зените, но не решалось пробиться сквозь пелену туч и лишь смутно угадывалось по белому пятну на небосклоне. К этому времени я как следует закрепил и укрыл сундуки, собрал сумку для перехода, оделся потеплее и плотно укрыл вход, замаскировав для надежности камнем и валежником. Я, конечно, надеюсь, что люди не будут тщательно шарить по горам в поисках пропавшего каравана, однако, поостеречься мне никто не мешает. Оглянувшись в последний раз на оставляемую пещерку, я пару раз подпрыгнул, удостоверился, что при беге ничего мешать и шуметь не будет, и отправился в путь. В конце-коцов решил, что не стоит искать сложностей на пустом месте и пока следовать по пути каравана. Уж ежели услышу кого – тогда и буду хорониться. Путь по горам ничем примечательным не запомнился. Разве что поразило отсутствие чувства голода. Я отчетливо помнил, что в последний раз ел вчера, да и как можно расценивать полноценным обедом несчастного токла, которого только на один глоток и хватило. Мелковат был, гаденыш. Следовать же по следам каравана было проще простого. Эти идиоты ни от кого не прятались, шли напролом, как по проторенному пути, наследили знатно. Ночью я продолжил бег, решив не останавливаться, покудова силы есть. Но ближе к полуночи почуял неподалеку кого-то тепленького, мягонького и замечательно аппетитно пахнущего. Решив, что такой шанс знатно поужинать упускать никак нельзя, подался в сторону неудачливого охотника, которому нынче выпала редкая и почетная роль – быть моей жертвой. Вскоре я нашел свою вкусняшку и, облизываясь, влез на скалу, где и затаился, слившись с тенями. Небольшая нарри, хищная красавица, на свою беду тоже решила поохотиться. Притаившись на камне, она уже подобралась для прыжка, нацелившись на какую-то мелочь, высунувшую нос из норы. Вот только прыгнуть ей уже не удалось. Метнувшись вниз, я вцепился в нее всеми конечностями, оплетая для верности ещё и хвостом. С наслаждением вонзил клыки в загривок, парализуя хвостатую. Хорошая моя только пару раз дернулась да затихла. Какой же это был восторг! Теплая, восхитительная кровь была просто невероятно, сказочно хороша. Наверное, это было самое вкусное, что мне попалось за последнее время. Я, порыкивая, пил и пил, не в силах остановиться, с упоением вгрызаясь сильнее. Лишь удостоверившись, что с хорошей моей больше ни капельки не выцедить, смачно причмокнув, выпустил её из своих объятий. После такого замечательного ужина потянуло в сон, и, забравшись повыше по скале, свернулся калачиком на небольшом козырьке, умостив голову на сумке. Вскоре я задремал, улавливая краем уха, что внизу кто-то поспешил воспользоваться остатками моего ужина, с мявканьем и шипением дерясь за неудачливую нарри. Ледяное утро принесло первый снег, что поспешил прикрыть кровавые следы ночного пиршества. Это было несколько неприятно, так как следить на белоснежном покрывале мне хотелось меньше всего. Однако, проскакав некоторый путь по камням, пришлось смириться и продолжить путь по земле. Увы, ничего другого не оставалось, потому как по обледеневшим камням передвигаться было невозможно, соскользнуть и свернуть шею мне не хотелось. Снег шел весь день, не переставая, занося все следы, не оставляя шанса проследить мой путь. На мою удачу, никто мне не повстречался, и к вечеру я услышал неясный шум, характерный для людского жилища. К селению я приблизился очень осторожно. Как они относятся к кэйсирам, я не знал, но не верил в наивность и доброту тех, кто отважился поселиться в такой близости к опасным землям. Одно было хорошо: редкие деревца ближе к подножию гор сменились отличным хвойным лесом, в котором можно было бы безбоязненно заночевать, если не получится найти ночлега среди людей. Забравшись на высоченную красавицу- сосну, что неподалеку от поселения росла, внимательно рассматривал раскинувшуюся внизу картину. Деревенька была небольшой, всего с десятка три домов, крепких, приземистых, с узкими окошками и крепкими дверями. Народ деловито сновал, не отвлекаясь на пустопорожние разговоры. Детей я не увидел, да и женщин тоже. Складывалось впечатление, что это селение охотников или воинов, потому как все увиденные люди были вооружены. Но, как бы то ни было, именно у них я надеялся найти ответы на часть интересующих меня вопросов. Спустившись вниз, я аккуратно спрятал хвост в штаны, обулся, и, поглубже накинув капюшон плаща, который был до поры припасен в сумке, вошел в деревню. Встретили меня очень насторожено. Мужчины замерли, напряглись, кое-кто к оружию, закрепленному за спиной, потянулся. Опасаясь нежданной атаки, я передвигался очень медленно, раскрыв ладони, показывая, что не вооружен и не намерен ни в какой степени угрожать им. - Куда путь держишь, странник? И что привело тебя в зиму к нашей деревне? – вышел мне навстречу седой крепкий мужчина, чье морщинистое лицо уродовал кривой шрам, навеки задравший в усмешке левую бровь. - Вечер добрый, старейший, – я медленно поклонился старику, всем видом выказывая почет и уважение. – Не со злом пришел к вам. Прошу приютить на ночь. Заплутал я, уже и не чаял к людям выйти. - Заплутал, говоришь? – усмехнулся воин. – Ну-ка, покажи лицо, гость нежданный, не таись. Я также медленно скинул капюшон, открывая лицо. Оставалось только надеяться, что он не станет за топор хвататься. Седой нахмурился, разглядывая неверяще. У меня внутри против воли все напряглось. - Откуда же ты взялся, дитя? «Дитя? Это почему?» - мелькнуло в голове, и едва сдержал себя, чтобы не вскинуться и не выказать свое недоумение, однако быстро себя в руки взял. Удивительно, конечно же, что он меня за ребенка принял, но и этот факт можно использовать в свою пользу. В голове моментально сложился план, как расположить к себе этих суровых воинов. - Я… – покаянно начал, склонив голову и руками перебирая плащ, – я от каравана убежал. - Убежал? –усмехнулся здоровяк. – От какой нужды ты с безопасного пути свернул? Да и с каким же караваном ты шел? Уж давно все по городам укрыты, на зиму по домам вернулись! - Я… давно в пути, уважаемый… – закусив губу, дрожащим голосом ответил, поежился, будто продрог до костей. - Погоди-ка… – задумался мужик, подбородок почесывая, – тут давеча только один караван проходил, да и тот, – он смачно сплюнул, – с дрянными торговцами, что людом торгуют. Хм-м… это он о тех, что зверят горных тушками своими угощали? Вот даже как… Работорговцы, да? А они, значит, против подобного? Ну, что же, будет из меня замечательная жертва. - Ага… – я закивал головой, глазки жалобные сделал. Смотрю на воина, как на героя всей моей жизни, что спасет меня, горемыку, укроет от лап торговцев окаянных, даже слезу пустил. Мужчина проникся, выдохнул облегченно, заметно расслабился. - Как же ты сумел? – покачал головой, на меня снисходительно посматривая. – Ведь эти звери у нас на глазах прихворавших парня и девку прирезали, даже слушать не пожелали, когда им лекарь помощь предложил, денег лишних, понимаешь ли, товар не стоит! - Я еще раньше сбежал, повезло мне, они дрались с кем-то, я и убег! – простодушно поделился с ним. - Зачем же ты им понадобился-то? – он заинтересованно голову склонил. - Я… – осторожно начал рассказ. Сейчас главное – с легендой не ошибиться, понятно, что те двое убитых рабами были, вот только не хотелось бы, чтобы моя новая жизнь началась со статуса рабского, а если не раб и не друг караванщиков, то остается только одно: – Меня украли. Только моя семья далеко уже, а дороги не знаю обратно… Сказал, а сам из под приопущенных ресниц за его реакцией наблюдаю. Надеюсь, что угадал, и такая причина его вполне устроит. Главное, чтобы ему не пришло в голову самому выкуп требовать с несуществующей родни. - Украли? И кто же твои родичи? Столь богаты? Я пожал плечами, зябко себя руками обхватил, поежился на ветру: - Нет. Я как страховка был, гарантия того, что его преследовать не будут. - Хм-м… Ну что же, повезло тебе, парень! И дважды повезло, что живым до нас добрался! – добродушно постановил воин. – Видать, боги любят тебя, раз от опасностей сберегли да к нам вывели! Новая жизнь у тебя началась! Как звать-то тебя, счастливчик? - Ну, – робко улыбнулся я, во все глаза на него глядя, – раз, говорите, новая жизнь, так, может, и поименуете меня? Мужик польщенно расхохотался. - Каков, а? – повернулся к остальным, что молчком рядом стояли, но теперь уже не настороженно, как по моему приходу, расслабились вполне. – Хитер, малец! Уговорил! Раз крестным меня позвал, то быть тебе Латиром, счастливчиком, то бишь! - Латир? Мне нравится! – улыбнувшись широко, радостно ответил вояке. - Вот и славно! А меня Тирком звать, – он потрепал меня по голове. – Пошли в дом, кормить тебя будем, а то отощал так, что ветром унесет! Да с остальными знакомить будем! Мужчина, за плечо меня приобняв, пошел в сторону одного из домов. - А они как же? – я оглянулся на оставшихся людей, что по своим делам как ни в чем не бывало разошлись. - Успеешь ещё! – улыбнулся седой. – А пока с жинкой моей да с детьми познакомишься! - Тирк, а я вам не помешаю? – притормозил я немного. Главное, со смущением не перебрать и не переиграть. - Вот глупости! Кто ж ребенка в зиму бросит! – потянул меня к дому. Ну, что же, пока меня все устраивало. Тирк, похоже, мне поверил, даже в дом зазвал. Не ожидал я подобного, но мне это даже на руку. Может, и не придется в горы возвращаться, и зиму я с ними пережду. Посмотрим, что получится. Вот и определился ОН! И начал действовать. Можно начинать бояться. И, как всегда, пару слов, мне это важно и нужно!