***
Альфред… Герберт, не открывая глаз, чувствовал запах его волос, слегка щекотавших ему шею, слышал его невесомое дыхание и даже легкое посапывание. Парадокс, ведь не-мертвым дышать вроде не обязательно, но юноша так и не избавился до конца от привычки смертных. Ах, сколько всего произошло в не-жизни Виконта за неполный год. Герберт пытался об этом не думать из-за какого-то суеверного страха спугнуть мимолетное, по меркам бессмертия, счастье. Но воспоминания, вопреки воле и желанию, приходили в его голову.***
Альфред проснулся в утро после обращения на Балу от чувства дискомфорта в носу и громкого чиханья. Перед ошарашенным юношей сидел графский сын с лилией в руке и, похоже, развлекался тем, что щекотал юношу по самому носу. Вампир или не вампир, но аллергия на цветочную пыльцу у Альфреда явно была. Удивленно глядя то на Герберта, то на букет лилий, юноша постепенно приходил в чувство. Сначала он с непониманием уставился на забинтованную руку Виконта, взгляд его начал обретать осмысленное выражение. Ойкнув, он схватился за шею, где еще оставалась небольшая боль от ночного укуса и на ощупь чувствовались следы от клыков, хотя Герберт аккуратно и старательно запечатал ранки еще накануне. — С доброй ночью, милый! Солнце уже село, пора вставать! Нас ждут великие дела! — радостно сообщил виконт. — Papa пригласил нас на важный разговор, но открою тебе секрет — он согласен видеть тебя членом нашей семьи. Но как? Разве такое возможно?! Еще вчера он был лишь бедным, никому не нужным мальчишкой (правда, вполне себе живым, со здоровым румянцем на щеках с ямочками, про таких говорят «кровь с молоком»), а сегодня… он лежит в постели вампира, сам стал вампиром, да не просто вампиром, а членом семьи старейшего трансильванского рода, и ему почему-то совсем не плохо и не страшно?! — Попробуй встать. Не бойся, я подстрахую тебя, — участливо сказал Герберт, протянув руки, чтобы подхватить юношу в случае падения, которое не замедлило произойти, и если бы не помощь изящных, но сильных рук, распухший от аллергии нос оказался бы разбитым в придачу. — Ты еще не до конца отдохнул, но пора утолить голод. Не думал, что тебя так сильно «накроет». Пожалуй, ты даже не сможешь дойти до столовой. Я помогу, дружок, — с этими словами Герберт сдвинул к локтю рукав с манжетой на здоровой руке и оголил запястье. Альфред округлившимися глазами смотрел на руку, так любезно предложенную ему. Мысли в голове метались молниеносной чехардой и не могли четко подать сигнал, что же делать дальше. «Как? Как можно?! Укусить, подобно хищнику, эту белоснежную плоть, чтобы начать сосать кровь?!» — от этой мысли скрутило живот, тошнота подступила к горлу. И сразу же, без малейшей паузы, совсем другое: «Хочу!» Жажда вдруг начала выжигать изнутри, непреодолимо толкая навстречу руке Виконта. Хищно рыкнув и выпустив клыки, вчерашний вампиролог впился в изящное запястье, и, совсем не контролируя себя, начал жадно пить кровь, почти захлебываясь. По венам побежала чудодейственная влага. Струйка крови потекла из уголка рта. — Ну хватит, какой же ты нетерпеливый, — Герберт, криво усмехнувшись и сморщившись от боли, с трудом оторвал руку ото рта студента. Взяв его лицо ладонью и приподняв, чтобы взглянуть, он с интересом рассматривал покрасневшие глаза с вертикально вытянувшимися зрачками. — Какой ты несдержанный, Сhéri. Ты же мог меня выпить досуха, и все, что осталось бы от наследника бессмертного рода — тряпочка из шелка и кружев. Да, многому тебя придется учить. Но ничего, я готов уделить этому время, а его у нас целая вечность. Легко прикоснувшись губами к макушке студента и вытерев ему рот кружевным носовым платком, Герберт замолчал. Альфред, опомнившись, но не обретя еще до конца ощущение реальности, отстранился и посмотрел на него. Клыки втянулись, глаза обрели свой обычный вид, вновь стали серо-зелеными омутами. — Альфред, обычно после обращения мы в качестве первой «еды» даем кровь обычного человека или животного, но с тобой все необычно получается, и я стал первой твоей трапезой. Испив крови высшего вампира (я и Рара именно такие), да еще в виде первой трапезы, ты со временем станешь, как мы, избранным. Если постараешься и будешь хорошим учеником, конечно. Так что будешь членом семьи на равных, а не как младший, несмышленый ребенок. Но мы и так сильно задерживаемся, Рара не любит ждать.***
Во главе большого стола в одиночестве сидел Эрих фон Кролок. Невозмутимое обычно лицо прорезала морщинка на лбу, пальцы в перстнях держали высокий, на ножке, бокал с кровью. Граф его медленно поворачивал пальцами и с отсутствующим выражением льдистых, синих глаз смотрел на кровь. Ему не требовалось ни малейшего усилия, чтобы наблюдать за происходящим в комнате Герберта. Очередной раз фон Кролок не смог предугадать поведение своенравного отпрыска. «Зачем мальчик так поступил? Мало того, что Бал едва не закончился грандиозным скандалом, избежать которого удалось только потому, что запасы крови были недавно пополнены, так теперь еще и это…». После возвращения с Бала Граф, используя ментальную связь, видел картину происходящего в спальне сына: как бережно тот укладывал мальчишку на свою кровать, к которой другим и подходить-то запрещалось, как нежно зализывал следы укуса на шее парня и заботливо укрывал его пледом. И только после этого, вспомнив о своей ране, Герберт пошел за помощью к Куколю. Потом состоялся непривычно серьезный разговор отца с сыном.***
— Герберт, ты нарушил все рамки приличия. В какое положение ты меня ставишь? Не хватало, чтобы в других кланах узнали об отсутствии на Балу у фон Кролоков живого угощения. — Но, Рара, ведь была еще рыжая девчонка! Мне Альфред понравился с первого взгляда. Я не хотел его отдавать на растерзание этому сброду! — Виконт выразительно смотрел Графу в глаза. — О! Она оказалась не так проста, эта маленькая прожженная Sternenkind! Увидев наших гостей, быстро поняла, что за участь ждет ее. Если бы ты был с ней менее пренебрежителен и более любезен, Сара и дальше считала бы, что станет моей вечной спутницей. Так что в ее прозрении вини себя. Воспользовавшись моментом, она улизнула из-под носа, и как только смогла в бальном платье! В то время, когда ты рыцарски спасал своего ненаглядного друга, в первую очередь от Мариуса, Сара сбежала. И платок, и сапожки, и пальто оказались у нее поблизости! Так что сейчас она сидит дома, пьет чай и пугает всех своими рассказами, — Граф осуждающе смотрел на сына. Герберт, который обычно быстро соглашался с отцом в мелочах, напряженно молчал и совсем не спешил оправдываться. И вдруг Его Сиятельство… улыбнулся. — Сын, неужели ты думаешь, что меня волнует чужое мнение, или я расстроен из-за сбежавшей Сары? Ну, конечно же, нет. Ты показал себя настоящим не-мертвым, способным на ПОСТУПОК, и я горжусь этим. Впервые повел себя по-взрослому. — Рара, для меня Альфред не игрушка. Не понимаю, как это произошло за такое короткое время, но… мне он нужен. Не как очередное развлечение, я хочу видеть его рядом с нами в семье, — изумрудные глаза с ожиданием и мольбой смотрели на вновь безучастное лицо Графа. — Ты не боишься разочарования? Ты уверен, что этот студент не станет причиной твоих страданий? О, Тьма, я соглашаюсь, но если что-то с ним пойдет не так, как ты ожидаешь — разбирайся сам. Мы его, конечно, попробуем воспитать как положено. Но, надеюсь, ты понимаешь, что он НЕ МОЖЕТ быть одной с нами касты избранных. Это всего-навсего воспитанник, — жестко закончил Граф. — Как рука? Сильно беспокоит? У Куколя есть бальзам, который хорошо помогает при ранениях осиной, — Эрих фон Кролок переключился на другую тему. — Спасибо, папочка! — Герберт бросился отцу на шею и непременно задушил бы в объятиях, если бы не больная рука. — Да что рука, подумаешь! Поболит и пройдет! «Ну что за несносный у меня сын?!»***
И вот опять. Час от часу не легче. Пошел за своим любимцем, чтобы привести его на разговор с сиятельным родителем, и привел. Но только не воспитанника-несмышленыша, а начинающего высшего вампира. «Ведь Герберт знал, что нужно было взять с собой кубок с кровью — первая жажда у новообращенных особенно сильна. И специально не взял. Значит, все решил для себя заранее. А если бы он не смог остановить мальчишку? Тут даже я не сумел бы помочь». По коридору молча шли двое молодых людей. Растерянный, испуганный Альфред вцепился в рукав рубахи Герберта. Блондин, чтобы не пугать еще сильнее и без того дрожащего юношу, старался держаться уверенно. Но кого он мог провести? Только лишь Альфреда. Внутренне он трепетал. Дважды за одни сутки так возмутить покой отца! Герберт даже не сомневался: тот уже все знает. Подойдя к дверям столовой, он резко остановился. Альфред, не ожидавший этого, стукнулся лбом о дубовую дверь. — Ну что же ты остановился, Герберт? Входите! — послышался раздраженный голос Графа. Дверь медленно открылась, и в столовую нерешительно вошли Виконт со студентом. — Рара… — начал было Герберт, но был немедленно прерван отцом. — Как ты посмел? Ты совсем забылся! Я смирился с твоими выходками, пошел тебе навстречу, разрешив оставить Альфреда у нас. Но тебе этого мало? С каких пор ТЫ решаешь, кому быть в касте высших? Или ты глава клана? — голос Графа задрожал от возмущения. — Ты забылся и будешь наказан! — сиятельный отец взмахнул рукой, выпроваживая неразумное чадо с глаз долой. Опустив голову и едва сдерживая слезы, Виконт развернулся и пошел на выход. Студент тихонько направился следом. — Альфред! Останьтесь! — приказал Граф. Юноша мгновенно замер. — Не буду скрывать: Ваше появление здесь, молодой человек, меня совсем не обрадовало. Я не предполагал, что Вы задержитесь, и тем более, что останетесь в таком качестве, — Граф говорил резко, отрывисто, не пытаясь скрыть свою неприязнь. От этой интонации и в особенности от взгляда ледяных и одновременно прожигающих гневом глаз Альфреду хотелось раствориться в воздухе. Уж лучше бы его вчера выпили досуха, как же страшно! — Но что сделано — то сделано, обратно не вернешь. И раз уж так произошло, останетесь с нами. Я буду лично обучать Вас и заниматься с Вами. Вы — студент, и, полагаю, не полный неуч. Что изучали, не только же колы затачивали и чесночные венки плели? — Ммм… — от страха юноша не мог вымолвить ни слова. — О Тьма! Дай мне сил и терпения! — Граф беспокойно расхаживал по столовой, цепляясь плащом за стулья, сдвигая их и даже не замечая этого. — Выпейте крови, — пренебрежительно кивнул он в сторону стола. Юноша схватил бокал и быстро, несдержанно начал глотать. Его Сиятельство смотрел на него с чувством легкой брезгливости. — У Вас будет комната в другом крыле замка. За Вами будет присматривать Куколь. И никакого общения с моим сыном, никаких попыток встретиться. Он тоже с этого момента находится под домашним арестом, ему надо осознать свое поведение. Я начну с Вами заниматься, когда пойму уровень Ваших знаний. Вы будете приглашены на беседу. Фон Кролок резко развернулся и величественно прошествовал мимо. Мертвым холодом и отчуждением повеяло на несчастного Альфреда, хотя он уже и так был мертв и не должен был ничего чувствовать, но почему-то ощущал это… Сзади подошел Куколь, потянул юношу за рукав и жестами начал звать за собой. Вздохнув, Альфред подчинился.***