***
Графу предстояла не очень приятная встреча, на которую ему совсем не хотелось торопиться. Но, будучи верным своему слову, он собирался сходить на кладбище и переговорить с Эржебетой. Стоя в своем кабинете, Его Сиятельство рассматривал темно-бордовое платье с кринолином, расшитое атласными лентами. На лифе платья был вышит инициал — буква «Е», составленная из трех волчьих клыков, крепящихся на помещенной вертикально кости. А чуть выше — орлиные крылья, скорее тяжело обвислые, нежели парящие. Вокруг монограммы свился в кольцо дракон — символ древнего дакийского рода Батори. «Надеюсь, она будет довольна», — подумал Граф. В отсутствие Мариуса Графиня Батори была самой заметной фигурой в прибежище не-мертвых, к ней прислушивались, ее боялись, она имела влияние на собратьев. Поэтому лучше было сохранять с ней хорошие отношения. Тем более, что Эржебета обещала свою поддержку в случае, если бы дошло до открытого противостояния с ненавистным родственником. «У нее свой резон — если Мариус исчезнет, то ее власть на кладбище станет абсолютной, но не станет ли она со временем претендовать на большее? Хотя это в далеком будущем. А пока надо сделать так, чтобы она была на одной стороне со мной. Тем более, что она ведь терпеть не может Мариуса», — рассуждал Эрих фон Кролок. Надев плащ и придав лицу еще более непроницаемое выражение, Граф перекинул через руку два платья, вышел из замка и пошел в сторону кладбища. Издалека на фоне снежного безмолвия он увидел знакомую фигуру, направляющуюся навстречу ему. Это был Иштван. — Ну как у вас дела? Все спокойно? — вместо приветствия поинтересовался Граф. — Да, Ваше Сиятельство, тихо, никаких лишних разговоров. После того, как ушел Мариус, все замолчали. — Но ведь кто-то помогал ему? Ты выяснил? — продолжал расспросы фон Кролок. — Кто-то же ударил тебя по голове, пока Мариус отвлекал разговором. — Нет, пока не узнал. Графиня ждет Вас, господин. Хочу сказать, что она не в настроении. — С чего бы это? — удивился Граф. — Она вчера и сегодня в мышином обличье летала, но совсем недалеко, потому что быстро вернулась. И была очень злой. — ответил Иштван. Теперь Его Сиятельство был готов к встрече с Кровавой Графиней — все, что надо было узнать, ему сообщил верный Иштван. Он отпустил «старосту» (Иштван шел в замок повидаться с Куколем) и дальше пошел один. Кладбище за неполных три столетия, постепенно расширяясь, заняло довольно большой участок земли в стороне, но недалеко от замка, углом примыкая к крепостной стене, за которой был обрыв, где внизу протекала быстрая горная река. Здесь находились самые различные захоронения, в зависимости от того, какой статус не-мертвый имел при жизни. Больше всего места занимали каменные надгробия, попадались и обычные земляные холмы, но их было меньше. Его Сиятельство, «заселяя» территорию, старался заполучить к себе почтенную публику, если так можно выразиться о вампирах. Не-мертвых уровня крестьян или городской бедноты собралось немного, Граф не признавал такой mauvais ton*. Попадали сюда и высокородные вампиры, они обитали в каменных склепах, это была высшая знать. Один из таких склепов служил пристанищем Эржебете Батори. Многие не-мертвые проводили в состоянии оцепенения почти все время, только раз в году на Балу получая кровь ритуальной жертвы, всего лишь глоток-другой. Этого хватало ровно настолько, чтобы лежать в беспомощном состоянии и ожидать следующего приглашения главы клана на Бал в ночь зимнего солнцестояния. Проходя мимо гробниц этих братьев и сестер, Его Сиятельство, настроившись на метальную связь, не улавливал угрозу. Тихие вампиры, находящиеся в анабиозном состоянии, были вполне безобидными существами и не доставляли хлопот своему покровителю. «Если бы все собратья были такими спокойными. Мечты, мечты…» — подумал Граф. Но вот он пришел в ту часть кладбища, где на приличном расстоянии друг от друга располагались массивные каменные склепы. Этот «район» доставлял больше всего хлопот. Обитающие здесь не-мертвые не желали спать круглый год, а стремились вести не-жизнь подобно той, какая была в замке. Они выбирались на охоту, не только на животных в лесу, но порой и на людей, иногда совершали набеги на деревенский скот, летали в обличии мышей или крыланов. А еще они плели интриги, занимались любовью, устраивали оргии, ссорились между собой и мечтали. Мечтали о том, чтобы занять его место в старинном замке. Каждый лелеял надежду о верховной власти в вампирском клане. Особенно выделялся, конечно, Мариус. Притязания всех остальных нелепы — главой клана мог стать только избранный, высший не-мертвый, а таким на кладбище был только его подлый брат. Эржебета не показывала открыто своих притязаний, но не зря же Граф фон Кролок был избранным! Мысли Кровавой Графини он читал, как открытую книгу. Они могли сильно напугать кого угодно, но только не Его Сиятельство. Граф вспомнил, как он, сам имеющий огромную камеру пыток в подземелье замка, содрогнулся, увидев самодвижущуюся куклу, любимую игрушку Эржебеты Батори. Ее подарил муж юной Графине Надашди. При изготовлении мастер руководствовался портретом, запечатлевшим Эржебету перед самым замужеством. Прельстительный сей манекен обладал секретом: тот, кого впихивали в небольшую решетчатую камеру, сразу попадал в объятия «механической девы», она прижимала жертву к себе, ломая ей ребра и позвоночник, а затем из железного туловища выползали остро заточенные ножи и пронзали обреченного насмерть. Подарив это чудовище молодой жене в назидание, чтобы испугать и обезопасить себя от супружеских измен с ее стороны, граф Ференц показал действие «механической девы» на крестьянине-конокраде. Он даже представить не мог, что со временем жестокая игрушка станет одним из любимых орудий пыток стареющей жены, ставшей к тому времени вдовой. Как же просила Эржебета Графа фон Кролока хотя бы раз позволить насладиться любимым зрелищем, а затем напиться крови несчастной жертвы! Но Граф оставался непреклонен. И вот с такой, с позволения сказать, дамой предстояло иметь дело. Его Сиятельство неоднократно удивлялся самому себе, не понимая, как мог поддаться на уговоры Влада Цепеша на одном из ежегодных Балов. Наверно, просто не хотел отказать в просьбе почетному гостю. Видимо, очень надоела племянница короля Стефана Батория бессмертному Дракуле, если он так обрадовался согласию Эриха фон Кролока разместить Кровавую Графиню на своем кладбище. В таких размышлениях Граф направлялся к склепу Эржебеты Батори. Он не настраивался на метальную связь с обитателями склепов, все свои мысли сосредоточив на предстоящей беседе. Но Граф ощутил, что никто не покинул в эту ночь свои жилища, пустовал только склеп Мариуса. Шаги бессмертного были беззвучны и легки, а взгляд цепок и внимателен. Внезапно Граф почувствовал снаружи чье-то присутствие. Моментально оказавшись рядом, он схватил свободной рукой за воротник вампира, пытавшегося спрятаться в пустом склепе Мариуса. — Кто здесь? — грозно прозвучало в тишине. Развернув лицом к себе фигуру в рваной крестьянской одежде, Граф узнал пройдоху по бегающим, жуликоватым глазам. — Арнольд Паоле**, что ты здесь делаешь? Ты забыл, что твое место в другой стороне кладбища? — фон Кролок был взбешен. Граф схватил оборванца пальцами за горло и поднял вытянутой рукой до уровня своих глаз. Тщедушный вампир лишь болтал ногами в воздухе. Он пытался отвести взгляд от побелевших от ярости глаз Его Сиятельства, но не мог — сила избранного вампира парализовала его волю. Посмотрев с минуту в глаза Арнольду, Граф отпустил его, и тот обессиленно упал на землю. — Я понял: ты сообщник Мариуса, ты предатель, — он нависал над тщедушной фигурой, как Аластор, Демон Возмездия. — Вставай, мерзавец. Пойдешь со мной, — приказал Его Сиятельство. Ему не надо было ни о чем спрашивать, он уже знал, как Мариус готовил побег, как Арнольд помог ему обезвредить Иштвана, как они вдвоем прятали покалеченного камердинера, закопав в землю. Но больше Граф ничего не увидел, потому что Мариус не делился своими планами с сообщником. Наконец-то Граф добрался до склепа Эржебеты. Она уже ждала его снаружи — услышала, как он расправлялся с Арнольдом Паоле и не смогла сдержать любопытство. Это была высокая, хорошо сложенная женщина, на вид примерно сорока лет (по людским меркам, конечно), хотя на самом деле ее земной путь составил 54 года. Даже в свой далеко не юный возраст Графиня Батори была очень хороша собой — аристократически бледное овальное лицо, высокий лоб над большими темными глазами, ярко-пунцовые губы. Густые волосы, от природы жгуче-черные, но высветленные при помощи мытья пеплом с ромашкой и ополаскиванием настоем венгерского шафрана. На плечах ее была лишь накинута, но не одета в рукава алая накидка-сюр*** с вышитой монограммой и отороченная мехом. Эржебета была красива дьявольской, пугающей красотой, отталкивающей больше, чем привлекающей из-за взгляда беспощадной хищницы и зловещей улыбки. В ее глазах, казалось, горел огонь Преисподней. — Приветствую тебя, Эрих фон Кролок! — произнесла она низким голосом с хрипотцой. — Здравствуйте, Эржебета. Я давно собирался Вас навестить. — Смешно желать здоровья тому, кто давно умер. Да ты в своем замке вообще скоро станешь чувствовать себя смертным. Набрал новообращенных, приблизил к себе. Ты что, решил обзавестись семьей? У тебя ведь есть Герберт, тебе недостаточно? Словно нет НАС, твоих собратьев, — Графиня начала с упреков, ее властная натура не привыкла сдерживаться, для нее не существовало никаких авторитетов. Даже Эриха фон Кролока она воспринимала не как покровителя, а только как равного себе. — Эржебета, успокойтесь. Вы же ничего не знаете. Я сейчас расскажу, и все станет понятно, — голос Графа был ровным и спокойным, а взгляд равнодушным и безучастным. — Давайте пройдемся, я приглашаю Вас прогуляться. Нам же не нужны лишние уши? — Хорошо, я согласна, — ответила Эржебета. — А ты не пытайся скрыться. — Она злобно пнула мыском красного сапога под ребра съежившегося Арнольда Паоле, сидящего на камне. Тот испуганно заскулил и сжался еще сильнее. Вдвоем они молча вышли с кладбища, Графиня взяла своего спутника под руку и они пошли вдоль крепостной стены. — Так расскажите, Ваше Сиятельство, я послушаю Вас — Эржебета немного успокоилась, и к ней вернулись светские манеры. — Эржбета, конечно, есть резон в Ваших словах. Но я постараюсь объяснить и надеюсь на понимание. Да, число обитателей замка увеличилось, ну так что же такого? Я давно собирался взять воспитанника, и это не секрет. На кладбище я не нашел подходящей кандидатуры. Я искал, помните? Графиня утвердительно кивнула. — А тут — просто подарок от Преисподней! Образованный студент университета сам пришел в замок! Какой смысл отдавать его на кладбище? Чтобы он стал игрушкой для удовлетворения похоти твоих соседей? Даже этого не могло произойти, его отобрал бы Мариус, и что? Вряд ли ты порадовалась бы за моего дорогого брата, — незаметно разговор перешел в доверительное русло, и вампиры стали обращаться друг к другу на «ты», словно старые добрые знакомые. — Допустим, я тебе поверила, ты говоришь складно и убедительно. Но Герберт? Он совсем не признает никаких авторитетов, а ты ему потакаешь. Да, мальчишка стал воспитанником, я это допускаю. Но подарить любовника сыну, после того, что он вытворял? Это неуважение ко все нам, это оскорбительно. Его надо было примерно наказать, вместо этого ты наградил его полнокровным телом мальчишки. Каково слушать их стоны? Да братья чуть клыки не поломали, когда стискивали от возмущения и зависти! — Графиня вновь стала распаляться. «Ох, Герберт, как же ты все усложнил! Надо выкручиваться дальше…» — подумал Его Сиятельство, но на лице его не дрогнул ни один мускул. — Герберт укусил мальчишку, принес в покои и был незамедлительно наказан, в ту же ночь. Сын сидел месяц в своей комнате, а мальчишку я поместил в комнату прислуги и напоил сам кровью из бокала. Обращение он перенес на удивление легко. Кстати, он действительно очень умен и образован, из него получится хороший помощник. Герберт же наказание отбыл. У него не было ни книг, ни косметики, только гребень и минимум крови, — ровно продолжал Граф. — На кладбище я его не отправил лишь потому, что он сделал бы несносным ваше существование и совсем лишил покоя. Поверь мне, он это умеет. Графиня злорадно усмехнулась. Похоже, к Герберту она не питала ни малейшей симпатии. — Складно говоришь, Эрих. Слишком складно. Если бы не одно — зачем ты позволил им стать любовниками? — А что тут такого? Герберту нужен партнер, желательно постоянный, он уже давно взрослый, он мой наследник, если ты помнишь. Негоже ему иметь беспорядочные связи, пора остепениться. К тому же с кладбища он никого себе так и не подобрал, — Граф хмыкнул. — Неважный народец подобрался — ни воспитанника выбрать, ни любовника сыну. А тут такая удача! Сам пришел, один в двух лицах. И что еще очень важно — дешевле содержать одного не-мертвого, чем двоих. Его Сиятельство старался говорить пренебрежительно, словно разговор об Альфреде не был настолько важен. — У меня в замке из-под земли не бьет фонтан с кровью, если ты помнишь. Я и так иду вам навстречу, позволяя вести вольготное существование, разрешая охотиться, да и Куколь приносит вам кровь, а ведь могли бы спать от Бала до Бала. Вы это должны ценить и быть мне благодарны, — это был очень веский довод, который никак нельзя было опровергнуть. — Хорошо, насчет мальчишки ты меня убедил. Пусть уж лучше им пользуется Герберт, чем Мариус, — Эржебета говорила цинично, но предельно откровенно. — А что ты мне скажешь о девушке? Не отрицай, в замке появилась женщина. Ты не захотел, чтобы это была я, но с удовольствием взял крестьянку и начал сразу же баловать ее. Я все видела, — Батори внимательно смотрела на Графа. «Как же хорошо, что Иштван меня предупредил!» — мелькнуло в голове у Графа, а вслух он сказал: — За девушку надо благодарить Мариуса. Он выпил ее почти досуха, мы чудом успели ее напоить кровью. Мариус бросил ее, а Герберт подобрал и принес в замок. Нельзя оставлять тело со следами укуса вампира рядом с деревней, ты же понимаешь. Оказалось, что Магда еще не умерла, и тогда я дал ей крови, — сейчас Графу не надо было ловчить, он говорил чистую правду. — Куколю сложно справляться с хозяйством, ему нужна помощница. Она будет служанкой в замке. Я так решил, — закончил Граф категоричным тоном. — Отдай ее мне! На кладбище служанку найти просто, я помогу. А эту отдай мне, — Эржебета уже просто требовала. — Нет! Она останется в замке. Потом, Магда вовсе не девственница и не может быть тебе интересна. — Не считай меня дурой, Эрих. Зачем покупать столько нарядов служанке, словно она знатная дама? Или ты хочешь ее сделать не только служанкой? Хорошо вы там, в замке, устроились, на кладбище это очень не нравится многим. Но пока что я сдерживаю недовольных, ПОКА ЧТО. — Ты меня шантажируешь, Эржебета? Напрасно, совсем напрасно. Наверное, забыла, что это я принял тебя после того, как Влад отказал тебе в гостеприимстве? Я не ждал от тебя благодарности, но хотя бы не вреди мне. Ты же понимаешь, что с таким «послужным списком», как у тебя, ты нигде не найдешь пристанище. Шестьсот пятьдесят душ, загубленных тобой еще при жизни, слишком даже для целого кладбища, а ты одна так отличилась, — это была последняя попытка утихомирить Графиню Батори. — Я рискую, приютив тебя. Если живым станет известно, что ты в одном из склепов — в тот же день здесь будет целая армия с кольями и священники со святой водой. От замка не останется камня на камне, мы все будем уничтожены из-за тебя, — Его Сиятельство уже начал терять терпение и перестал церемониться с Кровавой Графиней. — А ведь я принес тебе новое платье, и платье для служанки, которую ты сама себе выберешь на кладбище. Да, еще Паоле. Я дарю его тебе, делай с ним, что хочешь. Только не проси поместить его к «механической деве»! — Граф предвосхитил желание Эржебеты. — Хорошо, Эрих. Я постараюсь все контролировать.***
Прогуливающаяся пара уже возвращалась обратно. Эржебета молчала, но была очень недовольна. Она не привыкла получать отказы. Внешне не показывая, она затаила обиду, а этого никак нельзя было допустить. Граф читал все ее мысли. Немного поколебавшись, он все-таки решил открыть ей тайну. — Эржебета, я буду до конца с тобой откровенен. Магда не крестьянка и не служанка, она из рода фон Мирбахов. Девушка пока ничего не знает. Я решил, что до Бала она будет в замке, а потом пусть думает сама, отправиться ей на кладбище или остаться с нами. — Почему ты сразу мне не сказал? Решил посмотреть, как я себя поведу? Это мелко, Эрих. Получается, она потомок твоей жены? Интересно… — Графиня даже остановилась от неожиданности. — Тогда, конечно, я не буду на нее претендовать. Но, по крайней мере, я выберу сама себе служанку. Мне не нужна больше кровь девственниц, чтобы принимать ванны, я давно бессмертна. Мне нужна служанка, и только. Конечно, за непослушание и плохую работу я буду ее примерно наказывать. Но если вдруг еще появится девушка, ты подаришь ее мне? — Эржебета уже совсем успокоилась. — Ну разумеется, конечно. Обещаю. Как я могу отказать столь милой даме? Его Сиятельство понял, что в этой дуэли он вышел победителем. Граф проводил Батори до склепа. Платье ей понравилось, особенно искусно вышитая монограмма. Придирчиво осмотрев платье для горничной, она снисходительно кивнула головой — мол, сойдет. Испуганный Арнольд смотрел на нее во все глаза. — Даже не мечтай, — сказал Граф, когда в голове Эржебеты промелькнула мысль о ее любимой игрушке. — Делай с ним что угодно, он твой. Хочешь — выпей его, хочешь — поиграй с ним в свои изощренные игры, предатель это заслужил. Но про «механическую деву» забудь. Не хочу осквернять замок кровью такого ничтожества, разберись с ним на кладбище. — Я это сделаю публично, в назидание другим. Все поймут, что Мариусу не следует помогать, — хищно улыбнулась Кровавая Графиня. На этой трогательной ноте они расстались. Граф торопился в замок, длинная зимняя ночь уже заканчивалась, а его vis-a-vis**** отправилась за веревкой, чтобы связать Паоле покрепче и бросить в углу своего просторного склепа до следующей ночи. За день она непременно придумает, как заставить его страдать наиболее мучительно и этим доставить ей извращенное, садистское удовольствие.***