Примечание
Это не совсем обычная глава. Вас ждёт немалая доля сказки и почти нет тяжёлых моментов.**********************
«There are more things in heaven and earth, Horatio, Than are dreamt of in your philosophy». W. Shakespeare «Hamlet» «Есть многое в природе, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам». У. Шекспир «Гамлет» (перевод М. Вронченко) «Ночь всегда была временем магии, волшебства и чудес». Дмитрий Блейк «Наиболее невероятное в чудесах заключается в том, что они случаются». Гилберт Честертон
***
Альфред выглядел так, словно сидел он здесь, в кухне, но мысли его были далеко. Неожиданно молодой человек поднялся и, не говоря ни слова, быстро пошёл к дверям. Марсель засеменил за ним. — Эй, ты куда? — раздалось вслед. — Я хотела приготовить глинтвейн. Странный какой-то, — пожала плечами Магда, глядя на удалявшуюся юношескую фигуру с очень прямой осанкой. «Словно Его Сиятельство, только ростом не вышел, — подумала вампирша. — Как же он изменился!»***
Несколькими месяцами ранее. Морозной, вьюжной ночью в дверь трактира в Пэлтинише постучали. Подозрительный Шагал не хотел открывать, но сердобольная Ребекка уломала-таки мужа и получила согласие пустить заблудшего путника. Пришлось сыграть на самой выдающейся черте характера Йони — жадности. «И так нет постояльцев, а ты отказываешься от последних грошей!» — в сердцах бросила она, убедившись в напрасной трате дара собственного убеждения. Как ни странно, слова подействовали: трактирщик, соглашаясь, неуверенно кивнул головой. Он еще не успел ничего сказать, а жена уже отодвигала мощный засов на тяжёлой двери. Вошедший мужчина в бордовой куртке скрючился от холода и, сделав пару неуверенных шагов, рухнул на пол. Казалось, он задеревенел от мороза. — Батюшки мои, — всплеснула руками Ребекка, — совсем мальчик! Похоже, городской, — и прикрикнула на Магду: — А ты что замерла? Неси горячую воду! Та метнулась за ведром, стоявшим на приступке печи и загремела тазом. Из своей комнаты выглянула Сара: она никогда не пропускала что-то мало-мальски интересное. — Какой хорошенький! — прощебетала девушка. — П…простите… за б…беспокойство, — зубы парня стучали, а язык плохо слушался, — я оч…чень з…замерз… — Ничего страшного, здесь о вас позаботятся, — участливо ответила Сара, — а ты что стоишь столбом? Магда помогла юноше подняться и сесть на стул. Встав на колени, служанка торопливо развязала шнурки и сняла с него ботинки. — Я сам, — пытался протестовать молодой человек, но его сил хватило только на слова. С плеч девушки упал залатанный старый платок, явив соблазнительную, пышную грудь, выглядывающую из-под нижней рубахи, и парень смущённо отвёл глаза в сторону. — Ноги-то ледяные совсем, — сокрушалась Магда. — Сейчас, сейчас… — Хватит кудахтать, — грубо прервал Йони и тяжелым взглядом окинул незнакомца. Платёжеспособность его вызвала у Шагала большие сомнения, а потому в тоне трактирщика не было слышно любезности. — Каким ветром к нам занесло? — Подожди ты, — оборвала мужа Ребекка, — пусть сначала отогреется, — и протянула юноше кружку с вином. — Пей, сынок. Тот закивал и сделал несколько жадных глотков, отбивая зубами стэпати (1) о металлический край кружки. — Альфред. Меня зовут Альфред Вагнер. Спасибо вам большое, — с благодарностью ответил молодой человек. Щёки его порозовели, глаза заблестели, и Магда не могла не согласиться: парень действительно был очень симпатичным. — Так каким ветром занесло? — не давая опомниться, повторил вопрос Йони. — Я студент из Кёнигсберга, — продолжил юноша, придя в себя, — собираю и записываю предания и песни крестьян. — Значит, бездельник и щелкопёр, — неодобрительно констатировал Шагал, — надеюсь, не задержишься у нас надолго. — Подожди, папа, — возразила Сара. — Ты же видишь, Альфред очень замёрз и устал, а у нас всё равно нет ни одного постояльца. — Я заплачу за постой и еду, — юноша достал из куртки несколько монет. Шагал зыркнул глазами из-под кустистых бровей и смилостивился. — Ну ладно, — нехотя согласился он и забрал деньги. Альфред сразу перестал вызывать у него интерес, и Йони вернулся к столу, за которым сидели трое его приятелей, зажиточных крестьян. — Не надо, я сам, — молодому человеку было очень неловко, что перед ним на коленях стоит девушка, да к тому же очень красивая. Он глянул вниз на хлопотавшую Магду и растерянно прикрыл глаза: аппетитные, выдающиеся формы блондинки притягивали взор и очень смущали парня. — Надо согреться, а не стесняться, — Магда решительно поставила его ноги в таз с горячей водой. — Спасибо вам… — Альфред запнулся, не зная, как обратиться, — милая девушка, вы спасли меня. Раздалось презрительное фырканье, и студент наконец обратил внимание на миниатюрную рыжеволосую прелестницу. — Я Сара, дочь хозяина заведения, это моя матушка, мадам Шагал, — жеманно представила она себя и Ребекку. — А эту, — последовал пренебрежительный кивок с сторону, и Сара презрительно сморщилась, — зовут Магда, а не «милая девушка». — Спасибо, Магда, — молодой человек вновь с благодарностью посмотрел на статную красавицу, растиравшую его замёрзшие ноги. — Да чего уж там, дело житейское, — дружелюбно ответила она и улыбнулась. — Пошла отсюда, — скомандовала Сара, бесцеремонно выпроваживая служанку. — И то верно. У тебя других дел нет? Иди, покорми скотину, — вторила Ребекка. — Так кормила уже. — Магда, — раздался зычный голос одного из приятелей Йони, — принеси ещё вина, бездельница! Девушка нехотя поднялась, чтобы выполнить пожелание подвыпившего гостя. По бокам от Альфреда моментально оказались два стула, на которых расположились мать и дочь Шагал. Любопытные от природы и лишённые свежих впечатлений, они были рады новому человеку в затерянной Богом деревне. — Значит, студент. Из самого Кёнигсберга, — вкрадчиво заговорила Ребекка, — и кем же ты станешь? Что за нелепое занятие ты выбрал? И где твои вещи? Альфред молчал. Не привыкший к вину юноша захмелел, его клонило ко сну. — Вот они, — раздался голос Магды, — лежали на пороге. Сара выхватила потрёпанный саквояж из рук блондинки. Словно случайно зацепив пальцами, она открыла замок и уронила саквояж на пол. С грохотом выскочила большая прозрачная склянка, пара книг и перевязанные верёвкой заострённые колышки. — Простите, — Сара опустила глаза в притворном смущении, — это Магда открыла, наверное, вот всё и рассыпалось. — Быстро убери, — понизив голос, сказала Ребекка дочери, — пока отец не увидел. Плутовка шустро запихнула всё обратно, щёлкнув застёжкой, и Йони, с аппетитом поглощавший кислую похлёбку чорби, ничего не заметил. Мадам Шагал, между тем, продолжала всё также тихо: — Не надо было лгать, сынок. Но уж коли начал, то продолжай дальше. Мы тебя, конечно, не выставим на мороз, мы же не нелюди какие. Но постарайся убраться отсюда побыстрее, если жизнь дорога, да и нам не нужны проблемы. И ничего не говори моему мужу. Ты же ищешь вампиров? Забудь об этом! — было сказано почти шёпотом, женщина в упор смотрела на Альфреда. — Я? Да… А почему нельзя про это говорить? Но Ребекка не успела ответить: раздался требовательный голос Йони. — Составь нам компанию, пышечка, — разогретый вином трактирщик на миг отвлёкся от собутыльников. Его жена, вновь многозначительно посмотрев на парня, поднялась со стула и через мгновение сидела рядом с супругом; лавка заскрипела и слегка прогнулась под её немалым весом. Шагал, тиская, немедля притянул Ребекку к себе и начал что-то нашёптывать ей на ухо. — Ах ты, бессовестный! — толстуха под гогот сидящих за столом, не задумываясь, огрела мужа половником, торчащим из горшка с похлёбкой. — Охальник какой! (Стоит сказать, семейные сцены, подобные этой, происходили регулярно: в отношении жены Шагал частенько отпускал скабрёзные выражения.) Альфред очнулся от сморившей его дремоты и с интересом наблюдал за происходящим, а потому не сразу почувствовал, как хозяйская дочка дёргает его за рукав. — Что-то не так? — спросил у Сары удивлённый молодой человек. — Тебе никто ничего не скажет кроме меня, — уверенно ответила девушка. — Ты же умеешь хранить тайны? — Конечно, — лёгкий хмель ещё туманил голову, но Альфред старался контролировать себя. Сара склонилась у него над ухом, но сказать ничего не успела. — Ах ты, негодница! — возмущённо прозвучал нетрезвый голос трактирщика. — За тобой глаз да глаз нужен! Вот ведь, растил себе на радость дочку и что получил? Никакого покоя с тобой, вертихвостка! А ну, марш к себе! И никакой ванны сегодня! К тому же Шагал разозлился на жену, наградившую его болезненной шишкой на лбу, и меньше всего был расположен к сантиментам. Сара, обиженно поджав губы, поспешила убраться восвояси. — А ты только попробуй сбивать девочку с толку пустыми речами, — глаза трактирщика налились кровью, и Альфред с трудом выдержал тяжёлый взгляд. — Не для тебя этот цветок. Моей дочурке нужен солидный ухажёр, а не нищий недоносок. Да она вообще ребёнок ещё. Ты всё понял? Иначе — вот Бог, а вот порог, — распалялся Шагал сильнее. Юноша вспыхнул от оскорбительных слов и сжал кулаки, но промолчал. В трактире стало так тихо, что различалось завывание ветра за окном. — Йонатан, ну что ты. Зачем пугаешь парня? Он заплатил за постой, так пусть отдыхает спокойно, — примирительно заговорила Ребекка. Толстуха обняла мужа и звонко чмокнула в лоб. — Ни Сара, ни Альфред и в мыслях не имели ничего плохого. А ты порядком перебрал, голубь мой. Магда, проводи гостя в угловую комнату, туда и поесть отнеси. — Не перекармливай его. Молодые должны жить впроголодь, чтобы шустро бегать! — вдогонку крикнул трактирщик. — Мамалыги и воды достаточно будет.***
Юноше было очень обидно из-за грубых и несправедливых слов трактирщика. — За что так со мной? — остатки хмеля выветрились из его головы. — Я же ни о чём дурном даже не думал. Да ещё и унизил. — Хозяин всегда ужасный грубиян с теми, кто небогат. К тому же трясётся над Сарой, шага ступить не даёт, — ответила Магда. Одной рукой она придерживала Альфреда за локоть, а в другой держала саквояж. — Вот ведь изверги, отправили в самую холодную комнату. Но ты не замёрзнешь: я принесу ещё одно одеяло, а на ужин — вина и гивеч. И пояснила в ответ на удивлённый взгляд юноши: — Это мясо с рагу из овощей, но хозяевам об этом знать не обязательно.***
Магда вздрогнула от неожиданности, когда на её плечо легла чья-то рука. Погрузившись в воспоминания, вампирша утратила безупречную чуткость и внимание не-мёртвых. Но опасаться было нечего: сзади стоял Альфред. — Я звал тебя, но ты не слышала, — пояснил он. — Задумалась просто. Вспомнила, как ты пришёл в Пэлтиниш. Прошло совсем немного времени, а как всё изменилось для тебя и меня… — Так ты всё-таки жалеешь о произошедшем? Мы ведь уже говорили об этом не один раз. — Не знаю. Сначала не жалела, а теперь начала скучать. У меня нет причин для недовольства: я обрела настоящую семью, ты стал мне братом, а Его Сиятельство — отцом, только… — девушка на мгновение замолчала. — У тебя есть Герберт, я же до сих пор одна. — Я понял. Не грусти, всё обязательно будет хорошо! И ты обязательно найдёшь своего спутника, — бодро убеждал подругу Альфред. Магда грустно улыбнулась. — Ты говоришь, чтобы успокоить меня. Слова правильные, но в твоём тоне нет уверенности. Стоит лишь представить, что я обречена на долгие годы или даже века одиночества, сразу становится не по себе. Я не смогу, как Герберт… сколько он ждал тебя… — А ты представь, что всё произойдёт по-другому, также быстро, как у меня. Главное — верить в лучшее. — Твоими устами только мёд пить, — грустно ответила девушка. — Не хочешь прогуляться? — Альфред резко сменил тему, и только тогда Магда заметила, что он одет в плащ. — Ты стал похож на Его Сиятельство, — рассмеялась Магда. — Походка такая же, и волосы назад зачёсаны. Нет, иди один, я останусь здесь. Полистаю поварскую книгу и подумаю, какие рецепты подойдут для нас. — Тогда возьму с собой Марселя.***
Альфред вышел из замка с чёрного хода и направился к крепостной стене. Со стороны, противоположной кладбищу, внизу, у подножья горы, протекала река Олт. Неторопливо поднявшись по старым, осыпавшимся ступеням, юноша стоял в открытой галерее верхнего боевого хода (2) и через зубцы бойниц смотрел на быстрые пенящиеся потоки, различимые даже в темноте; словно заворожённый, слушал шум падающей воды и дивился глубине ущелья, надёжно защищавшего замок. Марсель притих и жался к Альфреду: животному явно было не по себе. — Ну, давай уничтожим следы твоего преступления, — разговаривая с Марселем, молодой человек достал из корзинки свёрток с осколками бесценной вазы. Он размахнулся, собираясь бросить вниз и гадая, услышит ли звук падения в реку: Олт нёс свои воды очень шумно. Свёрток упал к его ногам. Сначала Альфред подумал, что промахнулся и попал в зубец бойницы. Но, бросив второй раз точно в пустоту между зубцами, бессмертный оторопел: свёрток вновь лежал у его ног, словно отскочив от невидимой преграды. Альфред вытянул руку и почувствовал на ощупь прозрачное препятствие. Оно пропускало звуки; ветер, дувший со стороны ущелья, растрепал юноше волосы, но рука, вопреки здравому смыслу, упиралась в невидимый барьер. Сделав шаг вперёд, юный Барон уткнулся носом в прозрачную стену. Марсель последовал его примеру, а когда не получилось пройти сквозь неразличимое препятствие, попробовал забраться на него, и вновь безуспешно: когти животного ни за что не цеплялись. Кот съезжал вниз и громким, недовольным мяуканьем демонстрировал своё непонимание происходящего. Незримая поверхность не была ни скользкой, ни холодной, подобно стеклу; наоборот, она ощущалась бархатистой и совсем не жёсткой, но почему-то Марсель не мог запустить в неё когти. «Так вот в чём дело! Отец поставил защитный купол, Герберт узнал и предупредил меня! — внутри словно потеплело от благодарности любимому. — Он не мог сказать напрямую, но всё сделал, чтобы я побыстрее понял это». Волна признательности накрыла юношу, он улыбался и был счастлив трогательной заботе со стороны прекрасного принца. «Люблю тебя, — беззвучно шептали губы, — люблю, люблю…» Альфред не стал перемещаться с помощью прыжков, а спустился вниз, сбежав со ступеней, словно обычный смертный. Учёный ли в нём вновь заявил о себе, потеснив избранного бессмертного, или же просто взыграло запретное любопытство — неважно. Юноша решил проверить, какова высота невидимого барьера. Отогнав Марселя в сторону — Альфред прекрасно помнил, что кот едва не вцепился в него в летучемышином облике — он резко взмыл ввысь и скоро достиг смотровой площадки на донжоне (3) замка. Лесной нетопырь немного передохнул, уцепившись за каменный выступ, и вновь устремился выше, ближе к звёздам, пока не упёрся крыльями и головой в невидимый купол. Зависнув на мгновение, Альфред глянул вниз и понял, что едва ли когда-то раньше оказывался настолько высоко над землёй. Замок смотрелся игрушечной копией, Олт выглядел словно ползущая, извивающаяся змея. Юноше показалось, что, не будь над ним невидимого купола, он смог бы дотянуться до сияющего ночного светила. «Луна совсем такого цвета, как твои волосы. Как же хочется достать для тебя звезду с неба…» Вопреки логике, лесной нетопырь вновь и вновь толкался в незримую преграду, и в конце концов случилось то, чего следовало ожидать. Купол, будто очнувшись, резко отбросил назойливого рукокрылого. Потеряв координацию, лесной нетопырь стремительно падал, переворачиваясь в воздухе и беспорядочно хлопая крыльями, и никак не мог остановить неминуемую катастрофу… «Я упаду и разобьюсь о камни донжона… какая глупая гибель…»***
Фон Кролок и его спутники быстро летели на юго-восток, в направлении замка Поенари. После обсуждения на поляне именно там решили сделать остановку для длительного отдыха. До рассвета предстояло обследовать окрестности в поисках неприятеля, поэтому рукокрылые очень спешили. Внизу находились горы Фэгэрашского массива. Некоторые вершины были покрыты снегом, но озёра в долинах давно освободились ото льда. В них отражались звёзды и луна, лёгкий ветерок создавал красивую золотистую рябь на поверхности воды. Картина ночи являла собой торжественное, умиротворяющее великолепие. Неожиданно сиреневый кожан, уверенно летевший слева от адмиралтейской лисицы, принялся беспорядочно и быстро хлопать крыльями, а затем, не в силах удержать равновесие, перевернулся несколько раз в воздухе и начал стремительно терять высоту. Обеспокоенные спутники, стараясь помочь, мгновенно спустились вниз, подставляя спины и крылья собрату. Когда общими усилиями это удалось, адмиралтейская лисица — Его Сиятельство — дал команду приземлиться на склон ближайшей горы. Герберт, обретя обычный облик, в недоумении хлопал глазами. — Рара, что это было? Ощущение как после удара, но ведь рядом с нами никого не было! Если бы не вы, не знаю, сумел бы я выровняться раньше, чем оказался на земле. Получается, я едва не разбился… Ничего не понимаю! — Ты говоришь, что почувствовал удар? — Нет, не удар, показалось, что меня сильно толкнули, а потом — падение и потеря высоты. Точно кто-то решил за меня, что я должен делать… Эрих озадаченно посмотрел на сына, потом на Иштвана и едва заметно кивнул камердинеру. Тот понимающе прикрыл глаза, соглашаясь с хозяином. — Пожалуй, я понял, что произошло с тобой. Это всё Альфред. — С ним что-то случилось? Что? Ты же знаешь! — забеспокоился Герберт. — Я немедленно возвращаюсь в замок! — нервно кусая губы, блондин сжал до хруста костяшки пальцев. — Не молчи! — Для начала успокойся и скажи, как ты себя чувствуешь сейчас, — Эрих положил руку на плечо сына. Герберт вздрогнул от неожиданности, но руку не сбросил, а, напротив, продолжил не так резко: — Да нормально вроде бы. Голова немного кружится, а так всё в порядке. Но я вернусь домой, если ты толком не объяснишь, при чём тут Cheri. — Слишком много слов, о, Тьма! Слишком много эмоций. Когда ты станешь уравновешенным и степенным? Впрочем, не до того… Ладно, слушай. Герберт, пусть и не успокоился, но настроился на разъяснение. — Между тобой и Альфредом очень сильная связь, гораздо сильнее той, что бывает обычно у создателя и обращённого. Это другой уровень ментального взаимодействия. Он проявляется редко, в критические моменты. — Значит, с ним произошла беда! — вновь заволновался Виконт. — Успокойся, я полагаю, что всё в порядке. Не зря я спросил, как ты себя чувствуешь: он не пострадал, раз ты стоишь цел и невредим. Мы помогли тебе, а значит, и ему тоже. — То есть он падал, и я вместе с ним, а когда вы помогли мне, Альфред избавился от опасности? — Именно так. Но мне интересно другое: откуда он мог так стремительно падать? Хотя догадаться несложно, — Эрих пристально посмотрел на сына, и Герберту стало неуютно под его пытливым взглядом. — Мой младший сын ищет интересные факты, как обычно. Угадал? — Я ничего не говорил ему о защите замка, клянусь, — чистые, наивные глаза могли убедить кого угодно, но не Графа фон Кролока. Эрих лишь усмехнулся, и Виконту пришлось быть откровеннее. — Ну хорошо, Рара, ты в очередной раз раскусил меня. И как тебе это удаётся? Скажу так: у Альфреда была веская причина оказаться на крепостной стене. Просто совпадение. — Совпадение? Не думаю, — вскинул бровь Эрих, но не стал продолжать пикировку. — Поверь: с нашим мальчиком всё хорошо, можно лететь дальше. Время дорого. — Рара, последний вопрос. Почему ты раньше не рассказывал об этом? Ответ прозвучал не от Графа, а от Иштвана, который, подобно безмолвной тени, всё это время стоял в стороне. — Повода не было, Ваша Светлость, — абсолютно серьёзно ответил бессмертный Андраши. — Действительно, всему своё время, — согласился фон Кролок. — «Есть многое в природе, друг Горацио…» — Сделаю вид, что удовлетворён. Оказывается, до сих пор есть тайны, о которых я не знал. Иштван, ты обязан в них посвятить меня и Альфреда. — С удовольствием, — Иштван склонился в поклоне, пряча улыбку, — если Его Сиятельство не возражает. — Не возражаю, — Эрих прервал затянувшуюся передышку, и, обращаясь к Герберту, спросил: — Ты можешь лететь дальше? Последовал утвердительный кивок. — Тогда — вперёд!***
Беспорядочное, ускорявшееся падение внезапно прекратилось. Альфред почувствовал, как его приняли чьи-то заботливые… руки? или спины? даря спасительную передышку. Она длилась недолго, но лесному нетопырю хватило времени, чтобы сосредоточиться и возобновить полёт, вернее, плавный спуск вниз. Вампир принял истинный облик, оказавшись на смотровой площадке донжона. Конечно, он обрадовался чудесному спасению, произошедшему неожиданно. Помощь оказалась своевременной, но появился повод серьёзно задуматься. «Если бы я был смертным, то решил бы, что вмешался мой ангел-хранитель. Однако я вампир, и это исключено. Как же всё понимать?» Вопросов стало больше, чем было. Мозг учёного получил много новой, интересной информации для размышлений. Случившееся выглядело антинаучным и необъяснимым с точки зрения логики. «Происходящее со мной не поддаётся никаким теориям и известным фактам. Я сам антинаучен, нереален, точно сказочный герой. Альфреда Вагнера, подающего надежды молодого учёного, больше нет… Интересно, что сказал бы профессор про такие чудеса…»***
Вновь обернувшись рукокрылым, юный Барон вскоре приземлился и стоял у основания донжона. Казалось, непредсказуемых событий с избытком хватило на одну ночь, но не тут-то было. «Что же не так? — странное беспокойство охватило Альфреда. — Ну конечно…» — Марсель! — негромко позвал он. — Марсель! Домой! Ответом была тишина, тревога сильнее овладевала юным Бароном. Напрягая слух и зрение, юноша внимательно прислушивался и приглядывался, неторопливо проходясь вдоль крепостной стены, где он оставил беспокойного питомца. — Марсель! Сюда! — вновь скомандовал Альфред. — Не обижайся, что я тебя прогнал. Кис-кис-кис! Однако не прозвучало ни звука. Огорчившись, юноша уже хотел идти в замок, когда боковым зрением заметил маленького, но яркого светлячка. Проследив взглядом, бессмертный безошибочно понял, откуда тот мелькнул. Трёхвековой дуб, ровесник бессмертия отца и сына фон Кролоков, был посажен Гербертом в память о Ливиу и с годами превратился в настоящего великана. Толстый ствол и извилистые, кряжистые, как мускулистые руки, ветви, образовавшие широкий густой шатёр листвы — словно перед Альфредом стояло не дерево, а сказочный исполин, мужественный, упорный и сильный. Казалось, молчун ни за что не выболтает лишнего посторонним. Жёсткие, резко очерченные листья окутывали и надёжно скрывали все происходящее под кроной. Но разве Альфред был посторонним? Конечно, он понял: светлячок появился не просто так. Бессмертный прижался грудью к стволу, будто хотел почувствовать силу мощного дерева и услышать его. Едва различимое шуршание привлекло внимание юноши. Подняв голову, он увидел среди ветвей два светящихся глаза. Довольно высоко, на толстом, корявом суке, сидел Марсель. Всеобщий любимец сливался с темнотой, царившей под кроной, но Альфред хорошо разглядел его (вот оно, совершенное зрение бессмертных!): кот, застыв, крепко вцепился в ветку и был очень напряжён, не издавая ни звука. Но самым странным выглядели перепончатые кожистые крылья летучей мыши, торчащие из спины Марселя, с каркасом из костей и с когтями. Одно крыло застряло между ветками, несчастное животное не могло сдвинуться с места без риска повредить перепонку. Испуганный питомец, увидев Альфреда, жалобно мяукнул, почти заплакал, жалуясь на своё бедственное положение. Юный Барон уже понял, что удивляться ничему не стоит, а размышления следует отложить «на потом», и без труда в один прыжок оказался на толстой ветке дуба недалеко от Марселя. — Успокойся, я сейчас помогу, — ласково говорил Альфред, подползая к незадачливому летуну, рядом с которым вдруг засверкали многочисленные светлячки. Юноша без труда освободил вонзившийся в древесину и застрявший коготь; крылья сложились, подобно плащу окутав Марселя. — Что с тобой произошло, ума не приложу, — рассуждал юноша. — Откуда взялись крылья? Ты же не превратился в летучую мышь, не уменьшился в размерах. Получается, Герберт создал кота-мышь, и что с этим теперь делать? Кот, обрадованный подоспевшей помощи, радостно мурлыкал, но не двигался, очевидно, чувствуя себя неудобно в новом облике. Разумеется, он позволил Альфреду взять себя на руки. В юноше вновь проснулся учёный, а потому через мгновение Марсель висел вниз головой, обернутый в сложенные крылья и уцепившись когтями за ветку, словно нетопырь на отдыхе. Но коту такое положение в пространстве пришлось не по вкусу, и он захлопал крыльями, демонстрируя недовольство. Альфред помог отцепить когти и, держа питомца в руках, спрыгнул с дерева. Опустив Марселя на землю, юноша присел на корточки и с интересом рассматривал преобразившееся животное. Кот сделал несколько неуверенных шагов и остановился, не зная, куда девать мешающие ему крылья. Глядя Альфреду в глаза, Марсель жалобно мяукал, вновь прося о помощи. — Мне всегда хотелось иметь сову или ворона и носить на плече, — заговорил юноша, точно кот мог его понимать. — Но нашли мы в лесу совсем не сову. Ну и задачку ты задал, приятель… зато скучно точно не будет, — Альфред захотел приласкать питомца, но понял бесполезность своей затеи: — Тебя даже не погладить, крылья мешают. Говоря так, молодой человек посадил на левое плечо Марселя и степенным шагом направился обратно в замок, не забыв прихватить корзинку с осколками вазы.***
— Этот соглядатай совсем забыл своё место! Не люблю я Мариуса, но то, как он отделал Иштвана, мне понравилось. Андраши весь такой чистенький и правильный, даже противно! — шипела графиня Батори, вцепившись в руку сопровождавшей подруги. Благородные вампирши вышли на прогулку по инициативе леди Скарлетт: уж очень разбушевалась Эржебета после встречи с непокорным Иштваном Андраши. Подруга предложила прогуляться не по кладбищу, где Батори могла не сдержаться и создать лишние проблемы. Бессмертные дамы шли в сторону замка, без риска встретить кого-то из кладбищенской челяди. — Какая величина — староста и приближённый Его Сиятельства! Я сама, между прочим, Сиятельство, — распалялась Кровавая Графиня. — Попался бы он мне, когда я была госпожой и женой Ференца Надашди, Чёрного Витязя Венгрии! От его деяний далеко не слабые люди расставались с содержанием своих желудков. Тогда я, пятнадцатилетняя девчонка, по наивности думала, что у османов внутри устроено всё иначе, чем у христиан, и впервые вспорола брюхо и грудную клетку пленённой турчанке. Какое это было наслаждение — достать ещё живое сердце, горячее и трепещущее! А моё тайное подземелье с пыточными камерами в крепости Бецков… Иштван узнал бы там, каково почувствовать жезлу и ядрам раскалённые щипцы, а затем нож мясника… Куда Эриху с его казематом и скучными орудиями инквизиторов, — разоткровенничалась Эржебета; её лицо приняло хищное выражение, напоминая оскал волчицы. — Моим любимым развлечением было загонять раскалённые иглы под ногти. Мерзкие девки извивались и молили о пощаде. Из жалости я предлагала вытащить иглы им самим, — усмехнулась Эржебета. — Когда глупые гусыни избавлялись от игл, я лично отрубала им пальцы и предлагала продолжить поиграть. Как же мне не хватает теперь моих верных Дарвулии и Фичко (4)! Я, властительница и госпожа, вынуждена жить в склепе, а не в хоромах, молчать и опасаться жалкого кавалериста! С такими, как этот плебей, разговор был особый, для них я придумывала изощрённые и мучительные наказания. — Дорогая, ты едва избежала костра, и надо этому радоваться. Ты обрела спокойное бессмертное существование, командуешь целым кладбищем. В конце концов, этот замок не твой, а Граф Эрих порой идёт тебе навстречу и позволяет насладиться любимым занятием, — резонно возразила леди Скарлетт, высокая и очень прямая, затянутая в корсет тёмно-синего пышного платья, в щеголеватой накидке и длинных, плотных перчатках. — Успокойся, моя госпожа. Бессмертие бесконечно, воспринимай подчинение как период отдыха перед триумфальным возвращением. Пройдёт время, и ты повергнешь в ужас жалких смертных. Речи мудрой любовницы ничуть не успокоили Кровавую Графиню. — Эрих… Да он воспринимает меня как палача, неприятную и досадную данность, которую вынужден терпеть. Он попросту брезгует мной. Я так надеялась занять место хозяйки замка… — на мгновение голос зазвучал мечтательно. — Тогда у меня в Бальном зале происходили бы другие торжества, где кровь льётся рекой, но нет же! — неожиданно Батори резко сменила тему. — Не представляю, как Эрих терпел воздержание настолько долго, но теперь-то он наверняка доволен. Я сошла бы с ума, не встреть тебя, — глаза Эржебеты полыхнули, а из-под пухлых, пунцовых губ выглянули клыки. Скарлетт приподняла вуаль, манерно закатила глаза и улыбнулась, приоткрыв рот с безупречными белоснежными зубами. Хищно заурчав, Кровавая Графиня впилась в губы подруги и любовницы, застонавшей от вожделения, стоило Эржебете умело приподнять пышные юбки, а её ладони скользнуть между слегка раздвинутых ног. Неожиданно послышалось деликатное покашливание. — Прошу прощения, милые дамы, что нарушил ваше уединение, — голос Барона фон Кролока зазвучал с неприкрытой насмешкой, — но мне надо пройти. Я вышел на свежий воздух и хотел заняться медитацией, подумать о духовной практике индуистского мудреца Патанджали. Но — увы! Ваши объятия разрушили возвышенное настроение и настроили на иной лад. Скарлетт выглядела смущённой, но не Графиня. — Ваша Милость, не желаете составить нам компанию? — без обиняков предложила она. — По-дружески, почти по-родственному. Вы же знаете моё отношение к Вам, — искушала Эржебета. — А Вы — моё отношение к Вам. Только из уважения и почтения к былым заслугам о непристойном предложении никто не узнает, — в голосе Альфреда зазвучали стальные нотки. — Прошу прощения, — потупилась Графиня и присела в реверансе. — Надеюсь, мы поняли друг друга, Ваше Сиятельство, — Барон склонил в ответном жесте голову. — Ой, кто это? — забыв об этикете, леди Скарлетт пальцем показала на Марселя. — Я же говорю, что медитировал, вы прервали важный научный эксперимент. Юноша снял с плеча застывшего кота и опустил на землю. Тот расправил крылья и зашипел на незнакомых ему дам. — Это кот-нетопырь, безжалостный убийца. Его клыки источают яд гюрзы, они не могут уничтожить бессмертного, но несут ужасные страдания, а взгляд парализует, — на ходу сочинял Альфред. — Я постиг великие тайны, и монстр лишь первое из моих созданий, — важно продолжал юный Барон. — А здесь, — кивнул он на корзинку, — секретные порошки для превращений. Молодой человек поднял Марселя и усадил на плечо, тот привычно сложил крылья и громко мяукнул. Альфред абсолютно серьёзно посмотрел на оробевших дам, молча поднял вверх указательный палец и медленно удалился.***
— Что скажешь, Летти? Ты обычно такая рассудительная и мудрая, — обратилась Эржебета к подруге, едва за юношей закрылись двери замка. — Он великий чародей и колдун, с ним лучше не ссориться. Спаситель создал монстра с помощью зельев и заклинаний. Не говори мне, что он просто превратил кота в летучую мышь, хотя и такое невозможно представить. Ты когда видела здесь в последний раз других животных, кроме лошадей? — многозначительно ответила леди Скарлетт. — То-то же… — Ты права, дорогая, — разочарованно вздохнула Батори. — Кстати, я заметила, что мальчишка становится похож на Эриха, а ведь бессмертные не могут изменять внешность… — Я же говорю: колдун. И не называй его мальчишкой, даже в мыслях. —Так ты напугана?! Раньше таких умников я резала без счёта… — Можно подумать, ты не напугана. Разговаривая вполголоса, вампирши отправились обратно на кладбище, споря о том, стоит сохранить в тайне ото всех увиденное, или сделать общим достоянием. После недолгих рассуждений подруги решили, что лучше молчать.***
Альфред сел передохнуть в коридоре: идти дальше у него не было сил. — Как же я устал. Не снимая плаща, он опустился на лавку и усадил замершего Марселя рядом. Кот, расправив крылья, потянулся и зевнул. — Что с ним случилось? Как он будет спать? Это ведь ты устроил? — стремительно появившаяся Магда засыпала друга вопросами. — Я заждалась и стала волноваться, — призналась девушка. — Собралась пойти вам навстречу. — Если бы ты знала, столько всего произошло… Альфред замолчал, не зная, с чего начать: рассказ предстоял долгий и подробный. Немного передохнув, он поднялся и предложил пойти в гостиную или в кухню. Магда с удивлением смотрела на Марселя. Тому явно мешало новое приобретение, крылья свисали и волочились по полу. Конечно же, девушка взяла питомца на руки и ласково погладила между ушами. Несчастные глаза животного вызывали сострадание, а необычный вид подогревал любопытство. Но природная тактичность не позволила Магде вновь наброситься с вопросами на беднягу Альфреда. Он всё-таки повернул в сторону кухни. Сидя за столом и часто прерываясь, чтобы сделать пару глотков крови, юноша долго и обстоятельно рассказывал обо всём, начиная с разбитой вазы и заканчивая встречей с Графиней Батори и леди Скарлетт. — Какую же ахинею я им нёс, а они поверили, по-моему, даже испугались, — наконец закончил молодой человек. — Что теперь делать с Марселем, не представляю. Шаркающими шагами вошёл Куколь. Увидев крылатое чудо, он только всплеснул руками и покачал головой. — Видите, дядюшка, в кого превратился наш котик, — огорчённо сказала Магда, — а главное — непонятно, как ему помочь.***
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
Глава разделена на части, чтобы не произошло переизбытка событий и впечатлений.