«Не торопись, терпи — рано или поздно всё встанет на свои места». Макс Фрай
***
Альфред проснулся первым. Он не сразу понял, где находится и почему Герберт спит сидя в кресле, прижимая его к себе. Аккуратно выскользнув из объятий, юноша решил встать и одеться. Неожиданно боль пронзила тело — остро и сильно, так, что Альфред даже закачался, с трудом устояв на ногах, и громко вскрикнул. — Что, Chéri ? Плохо? — моментально вскочив, Герберт заботливо придержал любимого мальчика. — Я почти не помню, что с нами… со мной было. Сначала ты говорил французские фразы, я даже правильно переводил, а ты мне объяснял их скрытый смысл, азбуку влюблённых. Нам было очень хорошо вдвоём. Потом… потом ничего не помню, — огорчённо сказал Альфред. — Это что, я тебя искусал? — воскликнул он, увидев алые пятна и ещё не регенерировавшие следы от укусов на шее прекрасного Принца. На глаза юноши навернулись слёзы. — Как это произошло? Герберт обнял любовника и завернулся вместе с ним в покрывало. Кресло опять стало их пристанищем, по крайней мере, пока Альфред немного не придёт в себя. Виконт догадался, кто стал причиной необычного поведения его мальчика, тем более, что резко прерванный сон позволил сохранить кое-что в памяти. Но как сказать об этом? Он нахмурился и после недолгого раздумья всё-таки решился. — Ты только не волнуйся, — начал Герберт неуверенно и говоря совсем не те слова, которые могли бы успокоить бедного Альфреда. — Нет, не так. Послушай, любимый… — пальцы ласково скользнули по мягким волосам. — Да говори же! — не сдержавшись, закричал тот и сразу сник. — Прости… — Хорошо, — набравшись решимости, продолжил Виконт. — Тебя точно подменили. Я испугался: ты просто обезумел, полностью лишился рассудка, будто в тебя кто-то вселился. — Но почему?! — юноша смутно догадывался, в чём дело, но его догадка казалась слишком ужасной, чтобы быть правдой. Из суеверного страха он не произносил имени того, кто стоял за вчерашним безумием. — По-моему, это был Принц Вассаго. Он командовал тобой и едва не подчинил меня. Я наверняка видел его во сне, но запомнил только алую, блестящую чешую и запах серы. Странно, — вновь принюхавшись, Герберт ничего не почувствовал. Альфред лишь крепче обнял любимого Принца и прижался, словно испуганный ребёнок. Юноше было больно, гораздо больнее, чем в тот, самый первый раз, когда он и Герберт потеряли голову от желания. Тогда бывший студент в одночасье испытал на себе все любовные навыки трёхсотлетнего вампира. Сейчас он едва не плакал, но не от боли, а по другой причине — от невозможности повлиять на происходящее. — Успокойся, всё будет хорошо. Мы обязательно что-нибудь придумаем, — говорил Герберт, стараясь выглядеть убедительным, но давалось ему это с трудом. Зато он твёрдо знал, что сделает все возможное и даже невозможное ради любимого. — Сначала надо понять, что же Демон хочет от нас, — рассуждал Виконт, — а потом вызовем его и поговорим. — Он хочет забрать меня, — обречённо ответил Альфред. — Забрать и наказать. Я это заслужил, понимаю. — Тогда ему придётся забрать нас обоих, — прозвучал решительный ответ, — и вряд ли Вассаго понравится наше общество, — рассмеялся Герберт. «Дерзкий мальчишка! Ты даже наглее, чем твой дружок! Вы оба заслуживаете наказания, пусть и носферату! — одновременно прозвучало в головах у молодых людей. — Ещё пожалеете, что не обратились в прах, как обычные смертные!» Виконт и Барон потрясённо смотрели друг на друга, уши закладывало от визгливой какофонии звуков — злопамятный Демон смеялся, довольный произведённым эффектом. «Я так и сделаю, пожалуй. Вы ощутите, каково быть насаженным на мой хвост. Особенно хочу отыметь тебя, красавчик. Ангельское личико скривится, ты будешь корчиться и умолять о пощаде или изрыгать проклятия, — неожиданно голос в головах замолчал, и юноши посмотрели друг на друга с надеждой — вдруг это было лишь обманом слуха. Но скрежещущий голос продолжил звучать, едва не раскалывая их головы. —Это будет потом. А сейчас даю вам шанс, я же всё-таки добрый Демон. Попытайтесь меня удивить. Если сумеете, я забуду про вас». — Но как? Что ты хочешь? Мы имеем право знать! — воскликнул Герберт. Альфред попытался зажать ему рот, но было поздно: Вассаго всё услышал и вновь разозлился. — Имеете право? Вы?! — не скрежет, а змеиное шипение было очень явственно слышно и прозвучало уже не в головах. Раздался свист, и на белоснежной щеке гордого наследника рода фон Кролоков некрасиво вздулся рубец, как от удара плетью. — У вас нет никаких прав, вы всего лишь ничтожные букашки под моими ногами. Думайте, бездари! С треском распахнулась створка окна и тут же захлопнулась от порыва внезапного ветра с такой силой, что зазвенели стёкла. Оторопевшие молодые люди, замерев, долго вглядывались в темноту, но ничего особенного там не увидели. — Кажется, ушёл, растворился, — наконец сказал Герберт. — Какое облегчение. — Он обязательно вернётся, ты же понимаешь, — Альфред был очень подавлен и не пытался скрыть этого. — Я не знаю, что делать… — Прежде всего успокоиться. Непонятно, чего он хочет, но если не забрал сразу, значит, у нас действительно есть шанс. — Ему нельзя верить. Вассаго коварный обманщик и даже не скрывает этого. Просто посмеётся над нами, поиздевается вдоволь и утащит в преисподнюю, — убеждал Альфред. — Cheri, успокойся, — вновь повторил Герберт. — Пойдём, переоденемся, выпьем крови и займёмся делами. Их никто не отменял. Сначала надо решить, что делать с Батори. — Я пригласил Скарлетт. Как же некстати! — не скрывал досады юный Барон. — Наоборот, нам нужно отвлечься. Знаешь, как говорят в русских сказках: «Утро вечера мудренее». Это меня Пётр просветил когда-то, — Герберт намеренно упомянул про Тизенгаузена, надеясь вывести любовника из оцепенения, заставив ревновать, и ему это удалось. — Пётр, говоришь? Чего ещё русский нашептал тебе на ушко? Я хочу знать! Альфред шутливо сжал любовника за шею, будто пытаясь придушить, и отстранился, вновь увидев творение своих клыков. — Больно, да? — с тоской в голосе спросил он, вновь почувствовав противную тяжесть и боль внутри. — Не знаю, смогу ли я ходить сегодня. Вместо ответа Виконт взял его на руки и направился в покои, что-то нашёптывая на ухо. Возлюбленный улыбнулся его словам, а потом нахмурился, рассматривая след от удара на щеке Герберта. — Скорее всего Демон поранил тебя кончиком хвоста. Он похож на шип с острыми краями. Порез едва заметен, но вокруг всё опухло, — Альфред внимательно рассматривал пострадавшую щёку. — Наверное, у него яд отовсюду сочится, — предположил Виконт. — Какая прелесть, Вассаго хочет насадить меня на ядовитый хвост, точно бабочку на булавку, — изумрудные глаза хищно сузились и полыхнули пламенем. — Опусти меня, — неожиданно потребовал Альфред. — Я мужчина, а не пряничный человечек. Пойду сам. Герберт не стал протестовать, хотя мог бы привести кучу доводов о том, что надо отдохнуть и поберечь себя. Вместо этого он скупо кивнул в ответ, взял Cheri за руку и медленно шёл рядом, стараясь не смотреть на Альфреда. Прекрасный блондин испытывал физические страдания, видя, как любимый мальчик закусывает губу и упорно делает шаг за шагом.***
Около покоев на столике стоял кувшин с ещё не остывшей кровью, и вампиры подкрепили силы. Герберт, несмотря на протесты, заставил «капризного мальчишку» сделать несколько глотков его крови. Он справедливо считал, что кровь избранного наиболее питательна для измученного любовника и придаст ему сил. Оба, казалось, успокоились и не говорили вслух о мучившей их проблеме. Альфред долго и старательно пытался красиво расправить шейный платок на шее Принца, но безуспешно. В конце концов Герберт справился сам, а вот спрятать рубец на щеке не удалось даже с помощью пудры. Приведя себя в достойный вид, молодые хозяева направились по делам. Разумеется, сначала они зашли на кухню. — Ваша Светлость, что случилось? — воскликнула Магда, а Куколь шустро поковылял за бальзамом. — Надо же, какая забота, — сказал Герберт без своего обычного сарказма, его тронуло искреннее беспокойство домашних. Впрочем, дальше этого не пошло: Виконт отказался от помощи девушки, предложившей обработать щёку. Альфред держался стоически, и никто не догадался, что каждое движение даётся ему с трудом. — Говори, — приказал Герберт неслышно вошедшему Анджею. Слуга вздрогнул: он так и не сумел привыкнуть к сверхспособностям хозяев, чувствующих чужое присутствие без помощи глаз. — Пришла Леди Скарлетт. Что ей передать? — Пусть ждёт в парадном зале, — распорядился Его Светлость. — Магда, сними фартук и иди туда. Займи её беседой или отнеси какой-нибудь журнал. Девушка согласно кивнула головой, но ничего не сказала. Она по-прежнему старалась меньше общаться с Гербертом, помня о его былой неприязни. Вместо ответа Магда быстро пошла в свою комнату переодеться и взять несколько модных журналов с выкройками. — Теперь самое неприятное — надо идти к Эржебете, — поморщился Герберт. — Честно говоря, не знаю, что с ней делать. Отец сначала просил быть с ней помягче, а потом запер в подземелье. — Графиня его спровоцировала, нарочно разорвала книгу. Как так можно, она же была образованным человеком. — Батори нельзя назвать человеком при жизни. Мерзкая гадина, убийца. Её судили и собирались казнить как вампира, а ведь тогда она была вполне живой и полной горячей крови. Нормальная стала бы вспарывать животы беременным крестьянкам, доставать не рождённых детей и выпускать из них кровь?! И это на глазах обезумевших от боли и ужаса матерей. Или вырезать бьющееся тёплое сердце и съесть его, как тебе такое? Батори вытворяла это, будучи смертной женщиной, матерью! Альфред содрогнулся. — Я многого не знал. И раньше даже симпатизировал ей. — Она мечтала стать твоей фавориткой. Нет, не в том смысле, — Герберт верно истолковал удивлённый взгляд любовника. — Графине хотелось иметь заступника в замке, того, кто позволял бы ей распоряжаться и быть единственной хозяйкой на кладбище. Со временем, завоевав твоё доверие, она перессорила бы нас и прибрала к рукам замок. Как Дракула сожалел о том, что похитил её накануне казни и сделал бессмертной! Он почему-то думал, что сможет с ней быть вместе. Потом Влад понял, что ошибается, и без сожаления избавился от Чахтицкой пани. Эржебете нужна не пара, а абсолютная власть. Только Рара с его воспитанием мог взять покровительство над этой ехидной! Не смог отказать Цепешу и получил жуткую головную боль для всех нас. Её место в Аду, и только там! — Герберт не на шутку разволновался, быстро ходил взад-вперёд около лестницы, ведущей в старое подземелье замка. Альфред при последних словах внимательно посмотрел на него, точно услышал что-то важное.***
Как это часто случается, помощь пришла оттуда, откуда меньше всего можно было ожидать. Вассаго восседал на высоком троне алого цвета, хищно оскалившись и прикрыв два глаза. Третий, находящийся над переносицей, наблюдал за происходящим. Даже в глубоком подземелье, в самом сердце Ада, всесильный Демон не позволял себе полностью расслабиться. Он принял своё любимое обличье — с обнажённым рельефным торсом, красными чешуйчатыми ногами и увенчанной витыми чёрными рогами головой с гривой алых волос. Вассаго любовно и очень аккуратно поглаживал кончик хвоста, на ощупь чувствуя остроту ребристого шипа. Раздвоенный змеиный язык облизнул губы и скрылся за белоснежными клыками. Принц довольно улыбался — он был в предвкушении новой забавы. Глупый мальчишка, возомнивший себя магом, а потом хитро отправивший Вассаго восвояси, оказался на удивление нежным и восприимчивым к его воздействию. «Какой у него дружок, сущий ангелочек. Даже не подумаешь, что вампир», — Демон открыл похотливо блестевшие глаза, одновременно прикрыв глаз на лбу. Он ясно представил, как будет извиваться сжатый хвостом обнажённый красавчик, как белоснежное тело покроется ранами, из которых начнёт сочиться мёртвая кровь… «Он бессмертный, значит, не умрёт. Главное не позволить ему броситься в огонь. Ну цепей и клеток у меня достаточно, а с непослушанием хорошо справляется плеть», — Вассаго вновь облизнулся, представляя, что насаживает израненного вампира на хвост, увенчанный шипом, разрывая дерзкого носферату изнутри. Чешуйки в паху зашевелились, и бугор, обычно спрятанный за плотно прилегающим красным металлом, раскрылся. Демон ласково огладил член — идеальное по форме и гигантское по размерам мужское достоинство, продолжая предаваться грязным фантазиям. «Для этого славного орудия сгодится мальчишка. Мелковат, конечно, ну да ничего. Даже если сломаю его, быстро оклемается. Как же здорово, что этот дуралей меня вызвал! Потом поменяю их местами», — продолжал он рисовать заманчивые картины в своём воображении. Предвкушение настолько будоражило, что Вассаго плотно сжал ствол, готовый запульсировать, а раздвоенный язык обвился вокруг головки и слизнул выступившую белёсую каплю. Вдруг раздался громкий рёв, перекрываемый оглушающими звуками нестройного оркестра — тарелок, труб и барабанов. Двери в тронный зал распахнулись, и внутрь ввалилась целая толпа духов, похожих на людей. Они столпились у входа и замолчали. — Какого Ангела! — от возмущённого крика Демона задрожали стены. Вассаго встал с трона, ничуть не смущаясь своей возбуждённой плоти и устремлённых на него завистливых взглядов. — Забавно, дорогой брат, — раздался неожиданно приятный, мелодичный голос. Духи расступились, и в зал въехала пылающая колесница с двумя восседающими прекрасными Ангелами. — Зачем ты здесь, король Велиал? — не очень любезно спросил Вассаго, но затем одёрнул себя и сменил тон. Иначе и быть не могло: Велиал, всего лишь шестьдесят восьмой в иерархии «Гоэтии», был падшим Ангелом. Он одним из последних оказался низвергнут с небес, где был даже более достойным Ангелом, чем Михаил. Велиал по силе не уступал Люциферу и возник очень давно, со времён сотворения мира, являясь одним из четырёх наиболее сильных олицетворений Ада: Велиала, Белета, Асмодея и Гаапа. Этот грозный Демон символизировал вселенское, первородное зло в самых низменных проявлениях. Древность и мудрость, несмотря на подлейшую сущность, сделали его очень влиятельным: он определял полномочия остальных Демонов, распределял их привилегии и следил за поведением своих собратьев. Поэтому его появление не сулило Вассаго ничего хорошего. — Ты не очень-то любезен, — на смену нежным голосам пришло утробное рычание, и два ангела в мгновение ока превратились в ужасного монстра. Вассаго с его ярким обликом дракона-демона-мужчины определённо уступал королю Велиалу. Гигантского роста, с кожей розовато-лилового цвета с оттенком голубого, двумя рядами причудливых рогов, на которые были наброшены длинные пряди серебристо-сиреневых волос, с глазами, стремительно меняющими цвет с мягкого сиреневого на пронзительно-жёлтый — его можно было назвать красивым, если бы не чудовищное одеяние. На плаще Велиала непонятно как держалось множество отрубленных голов с выпученными глазами и высунутыми языками в виде шипящих змей. Самое невероятное, что головы эти были живыми, с горящими жёлтыми глазами и чуть слышно переговаривались между собой, не мешая их господину. На подоле плаща тоже располагались ужасные головы, а фигуры мелкой рогатой нечисти цепко ухватились за ткань. Даже на колене всесильного Короля выступало перекошенное уродливое лицо (или морда?) козлобородого рогатого создания. Велиал молча смотрел на Вассаго, и тот с явной неохотой встал. Неудовлетворённое желание испортило настроение Принцу Гоэтии, и если бы перед ним не стоял один из четырёх сильнейших Демонов Ада, а кто-то попроще, наглец не сносил бы головы. — Чем обязан такой чести? — нехотя спросил он. — Встреть меня по всем правилам, — приказал гость, — и узнаешь. Принц Гоэтии прочёл обязательное приветствие, но с подчёркнуто недовольным видом. — Приди, о Всемогущий, Прекрасный мастер. Велиал, о всесильный, тебе мы дарим свою любовь! Перед алтарем достижений дарим тебе поклоны. Благослови нас своей помощью! Возвышенный владыка! Приди, и взгляни на твоих верных чад, Благословленных Владыкой, Дай нам силы поднять Флаг дракона! Приди, Властитель силы, Распространи её на нас! Повелитель удовольствий и богатств, Принеси их нам и воплоти их на Земле! © Велиал внимательно слушал, с удовлетворением отмечая, что строптивый Принц читает достаточно старательно, не торопится и не ошибается. — Спустись к нашему алтарю, Возведенному во славу твою! Освяти это место, Приди, именем Сатаны светоносного! Заточи наши умы, Дай нам страсть! Утоли нашу жажду, ведь мы верим в тебя, Благословленный Сатаной! Аве Велиал! © Закончив, Вассаго выжидательно смотрел на гостя, но тот долго молчал и был непроницаем, наслаждаясь недовольством третьего Демона Гоэтии. Наконец он решил, что может снизойти до разговора с дерзким собратом. — Ты наделал шума наверху, начал двигать горы. Не думай, что твои выходки остались незамеченными. Зачем ты покидал подземный мир? Принц был неприятно удивлён осведомлённостью Велиала. Ему не хотелось кого-либо посвящать в то, что он собирается забрать себе парочку носферату, а уж блюстителя порядка — тем более. Но пришлось пуститься в объяснения. — Дерзкий мальчишка вызвал меня и… — И что? — Обвёл вокруг пальца, — потупился Вассаго. — Мне пришлось уйти одному. Какой стыд… — Наглец! — разгневался Велиал. — Как ты смеешь меня обманывать?! Я слежу за обитателями преисподней и прекрасно знаю обо всём! Этот мальчишка, как ты сказал, не смертное ничтожество, а носферату! Более того — приёмный сын главы крупного клана! Ты хотел притащить его сюда, хотя знаешь, что вампиры и демоны не могут враждовать, мы не имеем право нарушить равновесие в мире Тьмы! Вместо этого Ваше Высочество вошёл во вкус, решил сюда притащить двоих, приёмного и родного сыновей трансильванского владыки! Того, кто отмечен благословением их первородного, а значит, и самого Кейна, познавшего кровь! Никто не имеет права навредить ему, ни ты, ни даже я. Не хватало по твоей милости возникнуть вражде носферату с демонами. Вассаго понимал, что проиграл полностью и придётся подчиниться, но так просто сдаваться не собирался. — Они чрезвычайно дерзкие, эти вампиры. Не проявили никакого почтения ко мне. Я лишь хочу их проучить, мальчишки это заслужили. Велиал на мгновение задумался, а потом согласно кивнул головой. — Ну что ж, можешь их как следует напугать, но не навреди по-настоящему, не покалечь их. Пусть испытают страх, чтобы неповадно было нас тревожить. Вассаго согласно кивнул головой и решил поторговаться ещё. Его покорность была мнимой, Король Велиал это прекрасно понимал. — Чего ты хочешь? — спросил он в лоб. — Какую-нибудь безделушку из вампирского замка. Ты же знаешь, мне давно хочется игрушку, которая не умрёт, не сломается, будет выполнять самые необычные желания, — осклабился Вассаго. — Возьми любого, кто тебе понравится, только не из семьи хозяина, я не против. Мне самому интересно посмотреть на бессмертного, который сможет возрождаться после любого испытания, — облизнулся Велиал. Он, как и Вассаго, обожал наблюдать за пытками и мучениями грешников и был извращённо изобретательным по этой части. — Договоримся сразу: это будет нашей маленькой тайной. Я буду брать НАШУ игрушку в любое время. — Нашу? Одну на двоих? Может, тогда лучше взять парочку, тебе и мне? Так будет по справедливости, — вновь начал торговаться Вассаго, недовольный тем, что на его — по праву! — игрушку хочет наложить лапу Велиал, и не получится владеть вампиром единолично. Король ненадолго задумался, взвешивая «за» и «против». — Нет, достаточно одного. И лучше будет, если этот вампир там лишний, не нужен или даже мешает остальным. Так меньше шансов, что до их первородного дойдёт рассказ о твоей шалости. Я же постараюсь, чтобы Повелитель и Касикандриэра (1) ничего не узнали. Само собой, Вельзевул и Астарот (2) тоже останутся в неведении. Похищение носферату они никогда не одобрили бы. — Ты очень мудр, Король Велиал. Мальчишки будут счастливы, что я их не заберу в преисподнюю и на радостях отдадут мне кого угодно. Но я всё же потешусь над ними, — злорадно ответил Вассаго. — Только не переусердствуй. Они должны остаться невредимыми. Нам не нужны проблемы. Не попрощавшись, Велиал развернулся и сел в колесницу. Она моментально полыхнула пламенем, а чудовищный Демон перестал существовать. Два прекрасных Ангела сидели в колеснице, держась за руки. Вновь зазвучал адский оркестр, и духи медленно покинули тронный зал третьего Демона Гоэтии. Вслед за ними двинулась горящая колесница с прекрасными юношами. Вассаго остался один. И, конечно, сразу дал волю чувствам, изрыгая проклятия в адрес гадких мальчишек и их отца, не научившего «зубастое отродье» покорности и хорошим манерам. От злости Демон непрерывно менял облик, то являясь слепым старцем на крокодиле, то гигантским черепом с горящими синим огнём глазницами, то вновь становясь трёхглазым великаном в красной драконьей чешуе. Языки синего и ярко-алого пламени охватили тронный зал, наполнили его едким дымом и запахом серы.***
— Как с ней себя вести? Ума не приложу, — возбуждённо сказал Герберт. — Это сделаю я, — Альфред, успокаивая, взял возлюбленного за руку. — Правда, пока не знаю, что буду говорить. Но попробовать стоит. Вампиры дошли до камеры в подземелье. Герберт открыл дверь. Проржавевший, не используемый десятилетиями засов поддался с трудом, издавая скрежещущий, неприятный звук, к тому же оповестивший вампиршу об их приближении. — Я сам, — тоном, не допускающим возражений, сказал Альфред. — Подожди меня здесь, — и распахнул тяжёлую дверь. — А, вот кто пришёл, — встретил Спасителя бессмертных скрипучий, низкий голос. — Ваша Милость, какая честь. К сожалению, не могу сделать реверанс, — с ядовитой насмешкой приветствовала его Эржебета. Выглядела она неважно. По её виду было понятно, что Графиня совсем не успокоилась: глаза не просто лихорадочно блестели, взгляд вампирши был совершенно безумным. — Ваше Сиятельство, — начал Альфред издалека. — Я очень хочу, чтобы мы мирно разрешили это недоразумение. — Недоразумение? — возмутилась вампирша. — Я даже шелохнуться не могу, я голодна, мне нужна кровь! И лучше будет, если это окажется кролик или лиса. Эрих совсем обезумел — посадил меня — МЕНЯ!!! — в «механическую деву» из-за ерунды. — Вы не правы, это совсем не ерунда. Отец не только разгневан, он очень огорчён. — Эрих ждёт моих извинений? Их не будет. И выпусти меня отсюда сейчас же! — Графиня вновь почувствовала невозможность двигаться, ярость накатила на неё с новой силой. — Вы все тут ненормальные! Я не какая-то бродяжка из подворотни, я Графиня Эржебета Батори! От упоминания моего имени людишки теряли рассудок, и не вам всем со мной тягаться! Если бы вы только попались мне раньше… Альфред, уже доставший ключ, чтобы отпереть «механическую деву», убрал его обратно в карман. — К счастью, этого не произошло. А насчёт отпустить Вас отсюда — я не вижу для этого оснований, как бы мне не хотелось, — холодно ответил он. — Подожди! Мальчишка, бездарный выскочка! Ты обязан дать мне крови! — Я Вам ничего не обязан. Впрочем, как и Его Сиятельство. Жажду Вы ещё не испытываете. — А где, где эта бездельница Скарлетт? Предала меня? Я так и знала! — Графиня, Вы слишком плохо думаете об окружающих. Леди Скарлетт ещё накануне беспокоилась о Вас, а сегодня пришла в замок и просит о свидании. Скоро она будет здесь. Альфред не мог знать, что за происходящим, уютно расположившись на троне, следит Принц Вассаго. Он просто наблюдал, смотрел на всё глазами Альфреда и ничем не выдавал своего присутствия в голове юного вампира. «Ну что же, игрушку я нашёл, жаль, что придётся делиться с Велиалом. Зато эта Батори дорогого стоит. Пусть она не первой свежести, но сколько в ней первобытной ярости и злобы! Тем интересней будет развлекаться и ломать её. К тому же очень необычная клетка», — Демон безошибочно угадал в «механической деве» орудие изощрённых пыток. — Поставлю её рядом с троном. Буду держать впроголодь и иногда выпускать, но только на цепи, — довольный Демон едва не замурлыкал. — Вдеть ей кольцо в нос — и на цепь, это лучше ошейника. Мальчишка пусть отдыхает, позабавлюсь позже».***
Скарлетт с интересом листала модный журнал. Казалось, она совсем забыла о цели своего прихода в замок. Конечно, это было совсем не так, но Леди хотя бы отвлеклась от тревожных мыслей за подругу. Ей неожиданно понравилась Магда. До этого момента у вампирши не было возможности пообщаться с девушкой лично, и Скарлетт знала о воспитаннице фон Кролока только то, что внушала Эржебета. Стоит ли говорить, какие это были характеристики — «интриганка, жалкая холопка, подстилка одна на всех. Возможно, даже Куколь ею пользуется» — вот далеко не полный список гадких наговоров. Магда же оказалась очень милой, воспитанной и скромной. Она с уважением, но без малейшего подобострастия или высокомерия разговаривала со Скарлетт, держалась с достоинством и очень доброжелательно. Леди была в замешательстве: девушка не имела ничего общего с тем, как о ней отзывалась Эржебета. Магда почувствовала симпатию к гостье с кладбища, едва начав с ней разговор. Графской воспитаннице было непонятно, что может быть общего у Леди и Кровавой Графини. Дамы не присматривались друг к другу оценивающе, не искали скрытых подвохов. Дружеское расположение возникло само собой с первых минут, едва прошло стеснение, как это бывает у тех, кто знаком понаслышке и впервые тесно общается лично. — Так ты шьёшь? — удивлялась Скарлетт, листая журнал и слушая девушку. — Да. Его Сиятельство не только заказал мне много нарядов, но и подарил швейную машину. Я шью в основном мужские вещи: одежду для Куколя, плащи для Альфреда и господина Графа. Хочу сшить плащ для Его Светлости, но пока не придумала, какой именно. Виконт хорошо разбирается в моде, он очень изысканный и требовательный. Не хочу разочаровать его. Платья у меня получаются пока что самые обычные. Но я учусь по журналам, к тому же в гардеробной жены Его Сиятельства много красивых вещей, прекрасно сохранившихся. А Вы спросили просто так, или тоже шьёте? — Шила когда-то, в прошлой жизни. Хотя бессмертный возраст у меня совсем небольшой, — вздохнула Скарлетт. — Я ведь многое повидала — и роскошь, и нищету. Если бы ты знала, какое у меня было свадебное платье! Восьмиярусная юбка, воздушные рукава и глубокое декольте. Белый и немного алого цвета, теперь кажется мне символичным. Алый бархатный пояс с пряжкой, изящная алая брошь, алые туфельки и два небольших гребня, тоже с алыми бархатными бантами. А какое восхитительное бельё… Я была очень красивой невестой и стала вдовой в семнадцать лет, даже не успев побыть женой, — Леди впервые за последние годы вспоминала праздничную, весёлую жизнь молоденькой девушки. Тогда казалось, что она будет полна только ярких красок и радостных событий. — Давай на «ты», — неожиданно предложила Скарлетт и продолжила: — Во время гражданской войны моё имение было разорено, и, чтобы спасти Тару от продажи, я попробовала решить свои проблемы с помощью мужчины. Чтобы произвести на него впечатление, нужно было новое платье, но я оказалась бедна, как церковная мышь. Тогда я сшила платье из бархатных портьер, — улыбнулась Скарлетт. — Изумительный, яркий изумрудный цвет, правда, выгоревший в некоторых местах. Но ведь получилось красиво! Распашная юбка, а под ней — светло-зелёная с желтоватым оттенком — нижняя. Была даже изумрудная шляпка и пелерина на плече с отделкой наподобие ментика. Я украсила шляпку перьями чёрного петуха и бахромой от портьеры, а пояс платья сделали из кистей-подхватов. — И вам… тебе удалось очаровать того мужчину? — Удалось, но не того, кого я хотела. Тот, другой, даже женился на мне, имение было спасено. Хотя моей судьбой был дерзкий Ретт Батлер, но я осознала это не сразу. А когда поняла, всё слишком быстро закончилось. Сначала я потеряла не рождённого ребёнка, потом маленькую дочку, — нахмурилась Скарлетт. — Может, не стоит говорить об этом? Тебе тяжело, я же вижу. — Нет-нет, я уже заканчиваю, — Скарлетт удивлялась сама себе. Почему-то ей хотелось выговориться перед посторонней вампиршей. — Потом мы расстались, но я надеялась и верила в лучшее. Твердила, что завтра будет новый день, и я обязательно верну Ретта. А в итоге Скарлетт О Хара попала на кладбище Графа фон Кролока. Магда молчала. Говорить слова утешения было бы слишком банально, и она просто обняла расстроенную бессмертную. — Но почему ты оказалась вместе с Батори? Она же чудовище. Я не понимаю. Ты такая славная: умная, красивая… — Одиночество, проклятое одиночество. Эрже единственная, кому я не была безразлична. Мы привязались друг к другу, она стала мне и подругой, и семьёй. Я всё о ней знаю, но не могу от неё отказаться. — Ты очень благородная, Скарлетт. И если не возражаешь, я хотела бы стать твоей подругой. Прекрасно понимаю тебя: вот я не одна, и в тоже время очень одинока. У меня никогда не было подруги — ни в смертной жизни, ни теперь, когда я попала в замок. Ко мне все хорошо относятся, даже Виконт стал терпимым, но так хочется иметь настоящую подругу. — С удовольствием. Пусть даже Эрже будет против, я стану общаться с тобой. Но где же Барон и Виконт? — опомнилась Скарлетт, и её пальцы нервно сжали веер, едва не сломав. — Что-то неладное, почему они так долго не идут? Магда с трудом успокоила Леди, уговорила её выпить немного вина и начала нехитрый рассказ о своей судьбе.***
— Я всё слышал, — сообщил Герберт, едва юный барон вышел из камеры. — Ты видишь, это бесполезно. — Вижу и понимаю: ты прав. Только непонятно, что с ней делать. Пусть к Графине зайдёт подруга, напоит кровью. Вдруг у Скарлетт получится достучаться до неё. И вообще, я бы открыл «механическую деву». Виконт с сомнением покачал головой. — Надеюсь, ты не хочешь выпустить её из камеры? — Нет, конечно. Пусть побудет в заточении, но на цепь не стоит её сажать, — даже зная, что представляет из себя Батори, юный бессмертный не мог заставить страдать женщину. — Cheri, Cheri. Доброта тебя погубит. Прости меня, но я не согласен с тобой. Иначе змея не ощутит никакого наказания. По большому счёту, нет большой разницы, сидеть ей в склепе или в камере. Ты слишком мягок с ней. — Ладно, — нехотя согласился Альфред. — Сейчас позовём Скарлетт. С ней тоже надо поговорить. Герберт опять скептически хмыкнул. Он не испытывал никаких иллюзий на счёт Кровавой Графини. — Предоставлю сомнительное удовольствие тебе. Моего терпения не хватит на долгое общение с любовницей этой дряни. Переговариваясь, юноши дошли до парадного зала, где увидели неожиданную картину: склонившись над журналом, едва не касаясь волосами друг друга, Магда и Скарлетт что-то активно обсуждали. В руках у каждой был карандаш, и фасон из журнала модной одежды обрастал дополнительными деталями. Герберт удивлённо приподнял брови, посмотрев на рисунок. — Действительно, мило, — сказал он. — Кто это придумал? — острый ноготь с безупречным маникюром упёрся в причудливый воротник накидки. — Я, Ваша Светлость, — Скарлетт встала с дивана и сразу же присела в реверансе, а Виконт вновь, не скрывая удивления, вскинул бровь. — Ну-ну… очень неплохо. «Совсем, как отец», — Альфред не мог не улыбнуться скупой эмоции, проявившейся на лице возлюбленного. — Эээ, простите, что прерываю вашу беседу. Леди Скарлетт, Вас ждёт Графиня, — юный Барон соблюдал правила этикета и предложил вампирше руку. — Прошу Вас. — Ты ведь придёшь завтра? — спросила Магда, чем вновь вызвала удивление Виконта. — Если Его Светлость позволит, — потупилась Скарлетт, а Магда с мольбой посмотрела на Герберта. — Позволит, при отсутствии у Вас дурных мыслей. Эта девушка воспитанница моего отца, и мы бережём её безопасность. С Вами, Леди, я переговорю чуть позже. Господин Барон, проводите потом гостью в кабинет, — официально и очень важно произнёс Виконт. Альфред и Скарлетт удалились. Магда тоже собралась уйти, но была остановлена. — Подожди. Не подумай, что я вредничаю, просто хочу предупредить тебя, — изумрудные глаза смотрели изучающе, в упор. — Не стоит сразу и безоговорочно доверять Скарлетт. Конечно, она умная, приятная дама, но не забывай, кто её хозяйка. Я не хочу, чтобы ты была разочарована. Магда очень удивилась: Виконт, и вдруг проявил заботу о ней! Это действительно выглядело невероятным, почти невозможным. — Спасибо, Ваша Светлость. Я Вас услышала и всё запомнила. Но мне кажется, Вы излишне недоверчивы. Я говорила со Скарлетт, она глубоко несчастна. У неё очень тяжёлая судьба… — Знаешь, здесь нет тех, чья жизнь была безоблачной. И для меня совсем не аргумент тяжёлая судьба Леди. А вот то, что она близка и дружна с Батори, определяюще. Подумай, не будь наивной дурочкой. — Но я… — Весь твой опыт — это полка прочитанных любовных романов и благородный рыцарь в лице Рара. Не обманись, — Герберт резко оборвал разговор и удалился. Пока Альфред будет занят с «несносными дамочками», Его Светлость решил посмотреть потайную комнату, вход в которую находился в кабинете Графа, и забрать оттуда гримуар.***
— Я видел Графиню. Она очень агрессивна, её нельзя в таком состоянии выпускать из подземелья, — начал Альфред непростой разговор. Скарлетт впервые попала в подземелье замка и озиралась по сторонам. Впечатление от зрелища было самое гнетущее: воздух с запахом гнили, сырость, осклизлые пол и стены. Даже пауки, которых было полно в заброшенных помещениях наверху, не выдержали такого существования. Редкие факелы на стенах больше чадили, чем освещали мрачный коридор. — Она там совсем одна, — заговорила Скарлетт, — и в этом есть моя вина. Эрже гордая и нетерпимая, но я всё равно обиделась на неё и вела себя очень дерзко. Не будьте слишком строги к ней. — Я знаю Вашу историю, Леди. Вы гордая и решительная дама. Но сейчас выступаете как нанятый адвокат, — удивился Альфред. — Ваше благородство заслуживает уважения, хотя Его Светлость счёл бы это глупостью. Мне не нравится быть жёстким, но в речах Графини нет и намёка на раскаяние. — Я попытаюсь убедить её, — заверяла Скарлетт, — только не прогоняйте Графиню прочь! — Попытайтесь, — пожал плечами Спаситель бессмертных и не без труда сдвинул засов на двери. — Эрже, дорогая! — бросилась Скарлетт в камеру и осеклась. — Да как Вы могли! Ей же неудобно! Бедная моя подруга… Вампирша протянула руку сквозь прутья «механической девы», чтобы погладить любовницу по щеке, и отпрянула: Эржебета укусила её за палец. — Мерзавка, дрянь, — зашипела Батори. — Это ты во всём виновата, неблагодарная тварь. Хочешь занять моё место? Попробуй, и эти господа отправят тебя в камеру, — продолжала бесноваться Кровавая Графиня. — Если Вы не замолчите, не получите крови, — прозвучал спокойный голос Альфреда, — так и останетесь в дьявольской ловушке. Заскрипев зубами от ярости, вампирша замолчала. — Помогите мне, — обратился Альфред к Скарлетт. Он держал Батори за запястья, а его спутница повернула ключ в замке. Пыточное орудие разомкнулось. — А вы выходите, — было сказано уже Графине. Та осторожно высвободила тело из ловушки и распрямилась. Но буквально через мгновение Эржебета изогнулась, точно разъярённая кошка, и прыгнула на юношу. — Не стой столбом! — прокричала она любовнице, но та оставалась неподвижной. Альфред, хотя и был застигнут врасплох, быстро пришёл в себя и легко справился с противницей. Хватило двух пощёчин и несильного удара, чтобы злодейка осела на пол, сказалось долгое пребывание в «механической деве». Молодой человек с видимой неохотой надел на шею пленницы ошейник с закреплённой на нём цепью и защёлкнул висячий замок. Эржебета наклонила голову — тяжесть была ощутимой. — Напоите её, — приказал Альфред, протянув Скарлетт небольшую бутылочку с кровью, а сам понёс «приданое» Кровавой Графини в зал с орудиями пыток. Вампирши остались наедине. — Ты пахнешь чужими духами, дорогой аромат, — повела носом Батори. — Что, продалась уже за флакон духов? — Пей, дорогая, — словно не слыша, Леди поднесла к губам подруги бутыль с кровью. Сделав несколько глотков, Эржебета отняла сосуд, отставила в сторону и рванула манжет на платье Скарлетт. Клыки вошли в запястье, словно в масло; вампирша с животным урчанием принялась пить кровь, не заботясь о том, что обессиливает подругу. К счастью, вернулся Альфред и разжал сомкнутые челюсти неуправляемой Батори. — Ну что же Вы, — укоризненно обратился юноша к Скарлетт, — она могла Вас выпить досуха. Отойдите, — приказал Спаситель и запер внутреннюю решётку в камере. Графиня дёрнулась за ними, но была ограничена короткой цепью и разразилась проклятиями в адрес «голодранца», но Альфред словно не слышал. — Теперь Вы в безопасности, Леди. Я подожду Вас снаружи, — молодой человек вышел из камеры и прикрыл за собой дверь. — Подойди ко мне, не трону, — совершенно спокойно сказала Эржебета, — не бойся. — Так ты в порядке? — поразилась Скарлетт. — Даже ты купилась, — удовлетворённо ответила Эржебета, — значит, я была убедительна. Мне надо выбраться отсюда, и ты поможешь. — Хочешь бежать? — Нет, конечно. Я стану хозяйкой здесь. Всего-то и надо, что избавиться от Эриха и его отродья. Но сначала — Альфред, уберём его в первую очередь. Принеси в следующий раз всё, что я скажу, — понизив голос, закончила она и продолжила говорить что-то совсем тихо. Чем дольше Скарлетт слушала, тем сильнее менялась в лице. — Леди, нам пора, — сказал Альфред, приоткрыв дверь. — Ваше Сиятельство, кровь у Вас пока есть, но мы придём к вам ещё. Пока юный вампир закрывал засов, Скарлетт пыталась унять волнение, но безуспешно: глаза бегали, сильно дрожали руки. — Вас так огорчило нападение Графини? — спросил Альфред и предложил даме руку. — Д…да, — неуверенно ответила Скарлетт. Весь обратный путь она молчала.***
Герберт с интересом рассматривал секретную комнату, впечатлённый магическими атрибутами. Подержав в руках магический шар и треугольный кристалл, он долго рассматривал старинные флаконы, некоторые из которых узнал. «Помню, как Вито покупал их у перепуганного аптекаря, — улыбнулся Виконт, — как самозабвенно лгал, что это для алхимических опытов. Я спрашивал у Рара, куда делись милые вещицы, а он словно не понимал, о чём идёт речь. Вот ведь хитрецы!» Подставка-аналой для гримуара показалась ему совершенно невероятной, а вот отсутствие древней реликвии удивило и разочаровало. — Зачем ты это сделал, папа? — спросил он вслух, точно Эрих мог его услышать. — Куда спрятал гримуар? Издалека почувствовав приближение Альфреда со спутницей, Герберт быстро спустился по неудобной потайной лестнице и поставил на место диван. Вешая портрет Эвелины фон Кролок, он подмигнул своей бабушке, которую ему не довелось знать. Когда Альфред распахнул дверь кабинета, Виконт сидел за столом и с глубокомысленным видом изучал какие-то бумаги.***
Взглянув на вошедших, Его Светлость словно не увидел их, а продолжил внимательно читать записи, затем стал что-то писать. В молчании прошло не меньше пяти минут, слышался лишь скрип пера о бумагу. «Точь-в-точь, как отец! — улыбнулся Альфред, стоящий позади Скарлетт. — Всё же сколько у них общего!» Наконец, отложив перо, Виконт в упор посмотрел на вампиршу. — Присаживайтесь, Леди, — последовал приглашающий жест. Альфред же подошёл к письменному столу и встал за Виконтом, опираясь о спинку кресла. Под пристальными взглядами двух бессмертных Скарлетт было очень неуютно. — Его Сиятельство не может Вас принять, он занят длительной медитацией, поэтому я здесь. Говорите со мной, как если бы перед вами находился сам Граф. — Хорошо, Ваша Светлость, — согласилась Скарлетт и вопросительно посмотрела на Герберта. — После своей выходки Графиня не может быть главной на кладбище, Иштван же скрашивает уединение Его Сиятельства. Отец сделал Вам предложение, на которое не получил ответа. Поэтому я повторяю вопрос: Вы готовы возглавить кладбище до того времени, как Иштван освободится? Разумеется, всю полноту власти буду иметь я и господин Барон. Вам же отводится почётная роль нашей помощницы. — Но я не готова, — пыталась возражать Леди Скарлетт. — Я совсем не приспособлена для этого. — Не забывайте: есть предложения, от которых не отказываются, — жёстко ответил Герберт. — И ответ принимается только один. Вампирше было очень неуютно. Ей казалось, что Виконт проникает в самые тайные уголки её мыслей и видит всё дурное, во что её втягивала Эржебета. — Я жду, — требовательный тон вывел вампиршу из оцепенения. — Можно, я отвечу вам завтра? — это всё, что смогла выдавить из себя ирландка. — Рourquoi pas? — пожал плечами Герберт. — У Вас всё равно нет выбора. Не смею задерживать. — Я провожу, — вызвался Альфред. — Только до кухни. Дальше Леди прогуляется вместе с Магдой. Скарлетт была словно натянутая струна. Вампирше казалось, что Виконт и Барон рассматривают её, словно диковинное насекомое в застывшей смоле янтаря, изучают и, возможно, заключили пари друг с другом. Она была рада, что Альфред шёл молча и почувствовала огромное облегчение, когда осталась один на один с Магдой.***
— Что ты думаешь? — спросил Герберт, едва Барон открыл дверь. — Я слышал, как Батори заставляла Скарлетт помочь ей. — Не удивлён. Побег — единственный выход для Эржебеты. — Как бы не так! Графиня примеряет на себя роль хозяйки замка, ни больше — ни меньше. Собирается уничтожить меня, а потом тебя и отца. — И эта дурёха согласилась? — Герберт не верил своим ушам. — Не успела. Я вошёл в самый сложный для неё момент. Графиня надавала Скарлетт кучу поручений, так что нас ждёт положительный ответ: ведь Леди необходимо находиться в стенах замка. Сначала она должна опоить меня, открыть решётку внутри камеры и снять цепь с Графини. Жаль, мне Скарлетт О Хара казалась порядочной и разумной. — Да что же вы так ею очарованы! Я начинаю ревновать, — слова были сказаны вроде бы в шутку, но Альфред понял, что любовник вот-вот разгневается. Неожиданно Виконт резко сменил тему. — Я был в секретной комнате, необычное место. Только гримуара там нет. — Зачем он тебе? Мы же не будем вызывать Вассаго. Успокойся. — Хочу прочитать про иерархию Демонов. Врага лучше изучить заранее. «Изучить? Кто-то решил тягаться со мной? — в головах юношей зазвучал знакомый мерзкий голос. — Вы до сих пор не сумели меня удивить, а время идёт, — молодые люди услышали громкое тиканье часов. — Моё терпение на исходе». Они мгновенно оказались не дома, а в совершенно непонятном месте. От стен огромной галереи исходили жар и мерцание, подобно тлеющим углям, потолок терялся в темноте. Пол был завален разлагающимися изуродованными телами и кучами побелевших от времени костей. Стоял нестерпимый, тошнотворный запах горелой плоти. Вампиры ощущали себя крошечными и беспомощными в этом царстве смерти. Но ступить ногами в ужасающее месиво им не пришлось: в последний момент юноши попали в невидимые сильные руки сумасшедшего циркача-великана. Подобно яблокам для жонглирования, они летали по кругу, совершенно беспомощные, повинуясь чужой воле. Их крики не были слышны на фоне вдруг возникшего завывающего ветра, грозившего превратить тлеющие стены в гигантский костёр. Безумные полёты прекратились, и невидимые руки поднесли обессиленные тела к огненно-горячим стенам, едва не касаясь их. Даже холодным вампирам стало нестерпимо жарко. Одежда на них начала потрескивать и светиться, подобно тлеющим углям. Но почувствовать адский огонь в полную силу бессмертным не было суждено. Из горящей преисподней они попали в чёрный омут, который сначала охладил их, а потом стал неумолимо затягивать вниз. Юноши тянули руки навстречу, но не могли даже коснуться друг до друга и продолжали тонуть. Влюблённые успели мысленно попрощаться, когда сильнейший удар, подобно движению поршня, вытолкнул их наружу. Дрожащие, мокрые и грязные, в испорченных костюмах, но при этом совершенно невредимые, Герберт и Альфред лежали на полу галереи родного замка.***
Наступивший день не сразу принёс долгожданный сон и отдых нашим героям. Молодые хозяева вновь ощутили на себе дурной нрав Вассаго и по-настоящему задумались, как удивить зловредного Демона. Но никаких мыслей не было, и бессмертные отправились в усыпальницу. Им нужно было успокоиться и восстановить утраченные силы. Но даже там, задвинув крышку саркофага и прижавшись друг к другу, влюблённые долго не могли заснуть. Магда перебрала целую стопку журналов и выбрала самые интересные, чтобы показать их Скарлетт. Надежда на появление рядом настоящей подруги сделала девушку счастливой. После слов Герберта червячок сомнений закрался в её душу, но Магда не желала думать о плохом. Не спала и Скарлетт. Она осталась на день в склепе Батори, благо, дверь там починили. Вампирша навела порядок после устроенного Эрихом разгрома, а найти то, что просила Эржебета, было легко. Однако Скарлетт терзали сомнения, она не знала, как лучше поступить. Дело в том, что ей очень понравилась Магда. Девушка была очень искренней, с ней Летти чувствовала себя легко и непринуждённо. Совсем как раньше, в годы беззаботной юности. Поведение «старшей подруги и госпожи», напротив, заставляло задуматься о её повредившемся рассудке, а патологическая жестокость всегда отталкивала рассудительную бессмертную. Ведь здравый ум был отличительной чертой Леди Скарлетт. То, что собиралась устроить Эржебета, выглядело сущим безумием, авантюрой и не могло вызывать одобрение её любовницы. Кровавая Графиня пыталась избавиться от цепи. Поняв, что открыть замок ошейника не получится, она со всей силы, до вздутых жил и кровавых полос на шее, натягивала цепь, пытаясь вырвать замурованный конец из стены. Но средневековые мастера сработали на совесть, не оставив вампирше никаких шансов. Эрих успокоился после очередного перелёта и больше не выражал неудовольствие Иштвану. К тому же до Клуж-Напоки остался всего один ночной перелёт. Граф тревожился о сыновьях и, хвала всему, не мог знать о происходящем дома. Глубоко под землёй, вальяжно развалившись на мягких шкурах, ехидно улыбался Вассаго. Он был доволен собой: наконец-то заносчивые носферату испытали силу его мощи. И хотя страдания их были моральными, а не физическими и наглецы не почувствовали боль, зато ощутили патологический, животный страх. «После такой встряски они удивят меня чем-то необычным. А потом я заберу милейшую даму и…» Принц Вассаго заснул, представляя, как будет развлекаться со строптивой вампиршей. Даже третий глаз, который обычно следил за происходящим, когда Демон спал, был закрыт.***
ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ