Красавец и Чудовище

— Проснись! Нил, просыпайся. Нил… Резко садясь в постели, Невилл едва ли не столкнулся лбом со склонившемся над его лицом альфой, правая рука которого крепкого стискивала плечо, а в золоте плескалось впервые увиденное за три месяца жизни в стенах одного дома волнение. — Что… — голос Невилла потонул в хрипе, потому ему пришлось прокашляться, чтобы нормально озвучить вопрос, — что случилось? — Ты кричал, — незамедлительно ответил Кайл, который, выпрямившись, сидел на краю кровати и, не моргая, смотрел на распахнутую им же дверь. Варго не понимал, почему, когда услышал приглушённый из-за закрытой двери в свою спальню крик, подорвался с постели и, не думая, ворвался в комнату к омеге, что метался по разворошенной постели, что-то бормоча и всхлипывая. Не понимал, почему так громко стучит разволновавшееся вдруг сердце, а в руках поселилась мелкая дрожь, так похожая на беспокойство о беззащитном существе, которым довелось стать именно этому омеге — Невиллу Кассу. Кайлу больше всего на свете хотелось сейчас спросить о том, что же снилось этому холодному как лёд омеге, что заставило его кричать от ужаса, но язык упрямо не поворачивался — Кайлу казалось, что если он всё же спросит об этом то либо не получит никакого ответа вовсе, либо между ними снова появится глухая бетонная стена, которая только дала трещину. Ни первый, ни второй варианты альфу не устраивали. — Прости, что разбудил, — низко склонив голову, таким образом, пряча за белокурыми волосами пылающее от стыда и мокрое от пота лицо, с трудом выдавил из себя Нил. Его пальцы нервно стискивали край одеяла, острый кадык судорожно метался, выдавая волнение своего хозяина, но Кайл не мог ничего этого увидеть — всем его вниманием завладела лежащая на полу прямо у его ног книга, которую он не мог бы спутать ни с одной другой. Книга, в которой уже появилась ярко-жёлтая закладка. Варго не ожидал, что ощутит настолько сумасшедший прилив энергии, узнав о том, что омега читает именно эту книгу, которую он обычно использовал для того, чтобы разобраться в себе, успокоиться, найти решение. Альфу смутило то, что Нил увидел его наброски, в которых слишком отчётливо видно отношение самого Кайла к нарисованному объекту — Медина не раз говорил ему об этом, потому что когда итальянец видел свои портреты, то отзывался о них как о неполноценных. И Кайл понимал, что он имел в виду, потому что и сам видел разницу, которая разделяла портрет Франция, от портрета сонного Касса — в последнем было намешано слишком много чувств, когда как в первом не было ничего, сплошная пустота. — Ничего, — актёр несколько механически встал на одеревеневшие ноги, мазнул взглядом по сгорбленной фигуре омеги — он показался Кайлу маленьким ребёнком, не знающим что ему делать и куда себя деть — и, отвернувшись к выходу, спешно покинул комнату, не сказав более ни слова, потому что понимал, что собственный голос непременного предаст. Напряжение, повисшее в воздухе, резко лопнуло, достаточно было альфе лишь закрыть за своей спиной дверь. Невилл выпутался из одеяла и принялся наворачивать круги по комнате, дёргая себя за волосы, в попытках избавиться от роя мыслей, беспрестанно жужжащих в голове. Почему он ничего не спросил? Зачем пришёл? Почему так быстро ушёл? И ещё множество почему да зачем, на которых ответа не было, а спрашивать у самого Варго омега побаивался, но не потому что боялся получить порцию яда в ответ, а просто потому что не хотел знать о том, что думает по этому поводу истинный. Нил, наученный опытом прошлого, прекрасно помнил, что все альфы видят ситуацию под понятным только им самим углом, хотя для омег всё может обстоять иначе. — Наверное, это к лучшему, что он ничего не спросил. Ни к чему ему об этом знать, — уверял самого себя Нил, когда запнувшись о книгу, валяющуюся возле кровати, растянулся на полу. — Мне необходимо проветриться.

***

Вернувшись в комнату, Кайл первым делом проверил мобильный, на котором уже мигало несколько пропущенных от неугомонного юриста, что последние несколько дней старательно выводил актёра из себя — чаще всего причиной их склоков была скромная персона Невилла Касса. Тяжко вздохнув, альфа всё же нажал на вызов и принялся слушать гудки, после которых снова был удостоен нескольких нелицеприятных выражений, на которые Грэгори оказался удивительно богат — так сказывалось детство, проведённое в трущобах, не иначе. — Я тоже рад тебя слышать, друг, — устало произнёс Кайл, закатывая глаза. Ему надоело ссориться на пустом месте, будто они два подростка омеги, которые никак не могут поделить понравившегося им альфу — глупо и не заслуживает внимания. — Кх… Ты подумал над моими словами? — после минутной паузы отозвался юрист, чем-то шурша на заднем плане — Варго предположил, что тот снова и снова перекладывает документы с места на место и, как всегда это бывало, попутно успевает просмотреть некоторые, хотя и без того знает их содержание наизусть. «Я хочу быть уверен, что не совершу ошибок», так тесно перекликалось с «я не хочу сожалеть». — Подумал, но… — Но? Что за но, Кайл? — Гофф едва сдерживался, чтобы не накричать на глупого актёра, который просто поражал его своим тугодумием в последние дни. У него были предположения, что всему виной недавняя течка Касса, после которой оба остались не удовлетворены и с ворохом вопросов за плечами, но всё же считал подобное перебором. — Я не уверен… Не знаю, как лучше поступить, да и стоит ли вообще что-то делать. Не думаю, что его это обрадует, — поделился своими переживаниями альфа, стоя напротив окна, из которого мог наблюдать худую высокую фигуру у утёса, что куталась в лёгкое серое пальто. Его светлые волосы развевались на ветру, открывая золотому взору беззащитную светлую шею, в которую Варго жаждал вцепиться зубами, чтобы, наконец, поставить своё клеймо, чтобы все и каждый знали кому принадлежит Невилл Касс. — …айл, ты меня слушаешь? Кайл! — громкий взрык Гоффа, вернул Кайла обратно, заставив оторваться от омеги, что, обернувшись, посмотрел прямо на него. Варго впервые ощутил ту самую Связь между ними, когда достаточно лишь одного взгляда, чтобы всё понять без лишних и порой даже неуместных слов, что лишь путают и переворачивают всё с ног на голову. Теперь он знал, чего хочет — начать всё с начала, чтобы дать шанс их истинности, которая просто не может быть нелепой ошибкой. Если раньше он был уверен в том, что это всего лишь насмешка, то сейчас, переживая совершенно новые, насыщенные эмоциями, чувства, понимал, что это всё — реальность, судьба. Назови, как хочешь, но смысл всё равно останется прежним. — Да, просто думаю, что воспользуюсь твоим советом. — Постарайся не облажаться, — посмеиваясь, проговорил Грэгори, внимательно вслушиваясь в интонацию друга, которая вдруг неуловимо переменилась из невнятного лепета, в уверенные слова взрослого мужчины. — Постараюсь, ведь от этого зависит не только моя жизнь.