Когда тают льды: Сердце Иннара

Дагборн присел у костра, подкинул щепок, чтобы тот не угас, проверил закипающую воду в котелке, поглядывая на завёрнутого в плед господина Иннара. Подопечный расчихался, ещё когда они покидали Кристар, а на подлёте к северной башне откровенно раскашлялся, то и дело утирая потёкший нос и невнятно поминая прихворнувшего Мартина. - Из-за него всё! – раздражённо сипел Сильнейший, кутаясь в тёплую вязаную рубаху Никанора. Брат, оставшийся за главного в крепости в отсутствие примипила, разбирал бумаги в крохотном кабинете и отогревал гостей жарким огнём в камине. – Развёл, понимаешь, сопли! Маг пятого круга! Неужели не мог хворь свою... запить чем-нибудь? Обязательно других заражать?! - Посчитал, что для мага седьмого круга это не проблема, - усмехнулся старший брат, прикидывая, не отдать ли Илиану ещё и тёплый меховой плащ. И всё-таки это оказалось проблемой, но продвижение на восток господин Иннар задерживать не стал: вылетели ночью, как и собирались. Снежок и Огневик остались в крепости, а за перевал их доставили Никанор с помощником. Сильнейший накинул щит невидимости сразу на двух ящеров и четырёх людей, так что в долину по ту сторону границы они приземлились незамеченными. Отпустив провожатых, Сильнейший и телохранитель проделали некоторый путь пешком и в темноте, уходя по безлюдной тропе всё дальше от границы, и лишь ближе к рассвету остановились на привал. Поддерживаемый одной лишь гордостью, Илиан расклеился тотчас, как присел у костра. Того, что заметят дым, не опасались: Сильнейший обещал Дагборну накинуть ментальный щит, иллюзию, чтобы случайные путники из нелюдей принимали их за своих. - Незачем раньше времени тревогу поднимать да будоражить мирное население, - пробурчал Сильнейший, заворачиваясь в плед. – Буди, не стесняйся. Дагборн каждый раз поражался, как засыпал подопечный: мгновенно, словно одним щелчком приводил в действие сонный механизм. Хорошо, что успел настойку проглотить: предусмотрительная Элеа снабдила и наскоро сваренным лекарством – никак, заподозрила у жениха хворь раньше прочих – и травами про запас. Телохранитель присел у костра, откупоривая собственную флягу. Господин Иннар, поди, оттого и заразился, что крепкого вина в жизни не пробовал. А выпил бы накануне вечером – глядишь, всю хворь выжег бы. Трезвенник... Дагборн покачал головой, глянув на расслабленное, по-детски беспомощное во сне лицо стонгардского мага. Помнится, господин Иннар как-то досадовал на то, что любимая мачеха не разглядела артефакт у противника, сгубивший её жизнь. Худо видела госпожа Деметра Иннара и ауру человека: магическую искру малыша Илиана в своё время едва не проглядела, и если бы не покойный друг отца, Люсьен, тёмный дар мальчика так и остался бы неузнанным. Но, мысленно упрекая приемную мать за колдовскую недальновидность, господин Иннар не видел сейчас того же в себе: магия тела упрямо не давалась гордому колдуну, а уж тончайшие материи, вроде простуды, Сильнейший и лечить не брался. - Это тебе не порванный сосуд затянуть, - бурчал стонгардский самородок, отмахиваясь от предложений разобраться с досадной хворью. – Эта дрянь заразна и в крови. Вмешаюсь – только собственной телесной защите помешаю. Дагборн усмехнулся воспоминаниям и посмотрел на чистое восточное небо, на котором поднималось пока ещё неяркое светило. Он никогда раньше не бывал в Доминионе. Да и не встречал счастливцев, которые, погостив тут, трепались бы о том, что видели. А посмотреть, между тем, было на что: природа, по эту сторону гор уже проснувшаяся от долгой зимы, казалась дикой и словно ненастоящей: причудливой формы деревья, словно приплюснутые сверху; ещё голые стволы, отливающие металлом, и странные фиолетовые пятна под ними – не то кристаллическая порода, прорвавшаяся сквозь твёрдый грунт, не то подмёрзшие за ночь лужи диковинной цветной воды. Деревьев, впрочем, росло немного – большую часть крупной растительности составляли огромные не то грибы, не то цветы, возвышавшиеся над головой. Стволы их казались крепкими даже на вид: перевитые крупными, будто человеческими жилами, по которым от земли к бутонам убегали цветные точки: чудовищные растения словно высасывали уже бесплодную почву. Занятными оказались и светящиеся зелёным болотным цветом шляпки многослойных плоских грибов с отвратительными наростами у самого основания. Дагборну они напоминали выпущенные наружу кишки, а господину Иннару понравились: Илиан даже задержался у одного из таких грибов, разглядывая их с жадным любопытством. - А ведь они – порождения земли, - подметил Сильнейший, когда насмотрелся вдоволь. – Земля – стихия альдов, тут всякое из-под ног вылезти может. Ты на всякий случай смотри в оба: я кое-что про местную флору читал, но пугать не буду. Вдруг что шевельнётся – ты пальчиком укажи, а я разберусь. Бить лучше с расстояния. После такого воодушевляющего напутствия Дагборн даже по нужде далеко не отходил: благо, господин Иннар уснул крепко и деликатному занятию не мешал. Это хорошо – пропотеет, проспится, глядишь, дальше пойдут веселее. В полудне пешего пути отсюда, судя по карте Никанора, находился пограничный городок, переходящий в военный гарнизон, где Илиан собирался удобства ради обзавестись лошадьми. Телохранитель понятия не имел, как Сильнейший представлял себе торги на местном рынке, с учетом, что иллюзию придется держать крепко: отбиваться от целого гарнизона у Дагборна желания не возникало. И в принципе сражаться на восточной земле не хотелось: даже он, давно нечувствительный к магии, ощущал здесь неприятное брожение в воздухе, словно гудели тысячи нитей, натягиваясь при каждом их шаге. Господин Иннар, безусловно, чувствовал ещё больше, но велел Дагборну не забивать голову ненужными мыслями: магия и защита от неё – по его части. Мысли у Дагборна, тем не менее, то и дело возвращались к ненужному: например, к тому, как замечательно выглядела сикирийская колдунья, когда вышла с ними на рассвете. Велена выспалась и отдохнула, гладкий шёлк чёрных волос блестел в свете колдовских светлячков, и так же ярко сияли чёрные, как ягоды, глаза. Илиана она поцеловала на прощание, а его лишь коснулась рукой – не то потрепав, не то погладив по плечу. Дагборн сдержался, не обнял в ответ, потому что проводить их вышло слишком много народу: пришёл Олан, чтобы пожелать доброго полёта, толкался неподалёку Стефан, помогал жене Мартин, закидывая походные сумки на бока Деда, и, конечно же, не отходила от жениха Элеа. Полуальдка тоже подготовилась к дальнему перелёту и казалась куда более расслабленной, чем накануне: ночь явно пошла на пользу обеим женщинам, сняв напряжение прошедшего вечера. Илиан поцеловал невесту на глазах у всех, ничуть не смущаясь посторонних взглядов, коснулся губами белых волос, прежде чем накинуть на них плотный капюшон. - Береги её, - попросил Велену на прощание. Сикирийка улыбнулась – как показалось Дагборну, невесело. - Сделаю. Кристалл с сердцем воздуха висел на толстой цепи, спрятанной на груди у Велены. По приказу Илиана – первым делом следовало доставить его в Ош, к сикирийскому Сильнейшему, мастеру Левенту. Затем – отвезти Элею в Унтерхолд. Велена с таким планом согласилась без очевидного недовольства: видимо, и впрямь остыла за ночь. Телохранитель запомнил, как удивительно переплелись вырвавшиеся из-под капюшонов чёрные и белые пряди обеих женщин, когда они забрались в седло. Элеа коснулась пояса сикирийки, взялась другой рукой за крепления на седле. Дед хрипло крикнул, тряхнул толстой шеей, поднимая уродливую голову. Ящер Велены не признавал других всадников: сколько раз иммун Сибранд порывался его перевести в Ло-Хельм, где раненому ящеру станет полегче, столько же раз Дед сбрасывал новых наездников едва ли не в воздухе. Сейчас же, под крепкой рукой маленькой сикирийки, ящер заклокотал, расправляя гигантские багровые крылья, и пружинисто, послушно взмыл в воздух. Дагборн смотрел на стремительно исчезавшую точку в небе, даже когда сам уже сидел в седле, готовясь к отлёту. Смотрел он на небо и сейчас – только оно казалось другим. Давящим, болотно-зелёным, и обманчиво-спокойным. И тишина. Телохранитель встал, прошёлся по тропе, разглядывая жухлую траву под ногами. Даже на болотах есть звуки – кваканье, бульканье, шелест травы. Здесь же... Кваканье, впрочем, внезапно появилось: злобное, низкое клокотание, утробный рык, свист бросившихся из-за гигантских грибов мелких тварей. Дагборн увернулся от одной, полоснув кинжалом вдогонку – лезвие лишь чиркнуло по толстой скользкой шкуре – и бросился обратно к костру, за оставленным у походных сумок мечом. - Господин Иннар! Телохранитель пинком отшвырнул бросившуюся к Илиану тварь, выхватывая оружие из ножен. Надо признать, едва лодыжку не сломал – мерзкая полужаба, невзирая на некрупные размеры, оказалась твёрже камня. Злобно урчавшие гады подбирались ближе, и Дагборн даже сумел их разглядеть: размером со среднюю собаку, каждая имела по шесть глаз прямо на покатой панцирной спине и четыре диковинные лапы, гнущиеся как вперёд, так и назад. Из широких зубастых пастей капала на каменистую землю вязкая фиолетовая слюна. - Господин Иннар, - снова напряжённо позвал телохранитель, наблюдая, как звери медленно сжимают кольцо. Сильнейший не проснулся, даже не пошевелился, и Дагборн забеспокоился всерьёз. Но от местной фауны не отвернулся, и недаром: сразу три жабы прыгнуло вперёд, раззевая внезапно расширившиеся пасти. Одну он поймал на меч – лезвием прямо в глотку, единственное уязвимое место у твердокожих тварей, – вторую отпихнул ногой, подальше от костра и неподвижного мага. От третьей увернулся, выдергивая меч из пасти поверженного зверя, и развернулся, с размаху обрушивая клинок на следующего гада. С ним не церемонились – словно клыкастая саранча, набросились разом, урча и рыча, клацая зубами в попытке задеть телохранителя. К моменту, когда болотное небо стало ярче, знаменуя середину дня, Дагборн разобрался ещё с тремя, прежде чем раненые сотоварищи убитых, злобно клокоча и крайне неохотно, отступили обратно, в заросли жухлых кустов и уродливых жилистых грибов. - Господин Иннар, - хрипло выдохнул телохранитель, почти рухнув рядом с магом. – Проснитесь... Одна из тварей располосовала хромую ногу чуть ниже колена, вторая расцарапала нагрудник, но так и не порвала доспех. Лицо Илиана оставалось бледным и безжизненным. Внутренне похолодев, Дагборн рывком оторвал подопечного от земли, сдвинув вместе с ним и толстый плед, которым укутался Сильнейший. Под пледом источала душные пары липкая фиолетовая порода, пробившаяся сквозь землю у самого корня разлапистого приплюснутого деревца. Ругнувшись, Дагборн оттащил Илиана подальше от странного пятна, похлопал по щекам, приводя в чувство. Помогло не сразу: телохранителю пришлось даже водой из меха плеснуть, чтобы господин Иннар наконец закашлялся и рвано вдохнул воздух, резко усаживаясь на неприветливой земле. - Что... – сипло спросил он, хватаясь за голову. - Вы крепко заснули, - вежливо пояснил Дагборн, присаживаясь рядом и снимая сапог, чтобы обработать собственную рану. – Полагаю, из-за этого пятна под деревом. Добудиться не мог, когда на нас напали. Илиан с удивлением глянул вокруг, отметил следы битвы и поверженных зверей и с гримасами поднялся на ноги. Пока господин Иннар изучал трупы местных животных, Дагборн обработал и перевязал рану, надел походный плащ и натянул перевязь с оружием. - Выступаем, полагаю, - коротко пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Сильнейшего. Илиан рассеянно кивнул, тотчас закашлявшись в кулак. - Кропоты, - тронув одну из поверженных тварей носком сапога, просветил телохранителя он. – Гадкие создания. Читал про них. А это... – Илиан нахмурился, покосившись на фиолетовое пятно, - текта. С альдского – «нарыв». Болевые точки земли. Источают отравляющие газы, яды, порой взрывоопасны. Открываются в разных местах и в любой момент. Учтём на будущее... Собрались быстро и так же быстро двинулись на восток. Дагборн даже усталости не ощущал, хотя не спал всю ночь: подальше бы от смертоносных и непонятных растений, почвы, тварей и безжизненного предгорья. Пусть хоть нелюди повстречались бы – всё веселее станет. Альды – враг знакомый. К вечеру они вышли на большой тракт, ведущий к искомому городку, и Илиан полностью ушёл в себя, не реагируя на окружающий мир и не отвечая на вопросы телохранителя. Дагборн, таким образом, оказался предоставлен сам себе и с интересом оглядывался по сторонам. Природа менялась разительно: вместо уродливых гигантских грибов – сильно погнутые деревья с обвисшими ветвями, колючие кусты вдоль дорог, и всё больше пожухлых прошлогодних листьев под ногами. Эта картина казалась знакомой. Правда, напоминала раннюю стонгардскую осень, а не весну, но зато не пугала ни фиолетовыми пятнами на каменистой почве, ни жабоподобными зубастыми клопами – или как там их господин Иннар назвал. Когда стемнело, они всё так же шли по тракту, теперь уже вымощенному крупными каменными плитами, и Илиан даже остановился, чтобы стяхнуть грязь с сапог. Дагборн мысленно усмехнулся: он за время пожизненной службы в легионе привык ко всякому, а вот господин Иннар, несмотря на деревенское детство, частые походы да неблагоприятные условия – нет. Всё же сидело нечто необыкновенное в мальчишке из стонгардской глуши – нечто, чему Дагборн не находил объяснения. Илиан выделялся всегда, даже в детские годы. Странно, что особенности и способности среднего сына иммуна Сибранда не замечали – или делали вид, что не замечали – в семье и среди бывшего окружения. Говорят, что в своей земле пророков не бывает – и если это так, то родственники господина Иннара совершали страшную ошибку, обращаясь с ним, как с малышом Илианом из прошлого. Впитав память рода Иннар, молодой Сильнейший давно изменился, оставив лишь внешнее и некоторые привычки, разбавленные новыми знаниями. И несмотря на достижения, героическую славу в Объединенной Империи и сомнительную – за её пределами, признания дома Илиан не получал. И не мог этого простить ни братьям, ни отцу. Оттого и не доверял никому из них и к советам давно не прислушивался – замкнутый круг, по мнению Дагборна. А вот советы самого Дагборна да сестрицы Велены – принимал влёт, на веру, ведь ни один из них не претендовал на покровительственный тон и не рисковал лишний раз противоречить начальнику и другу. Оба относились к Сильнейшему так, как он того заслуживал – и получали в ответ расположение большее, нежели собственные любящие и любимые родственники. - Не говори ни слова, - предупредил Илиан, когда за их спинами раздался цокот копыт и грохотание колёс о плиты. Только теперь Дагборн понял, отчего господин Иннар погасил колдовских светлячков: выдавать собственные магические способности здешнему миру Сильнейший не торопился. Крытая повозка не остановилась бы, если бы Илиан сам не шагнул на дорогу, поднимая руку в традиционном приветственном жесте альдов. Возница без особого рвения натянул поводья, скользнув по ним неприязненным взглядом. На Дагборна, впрочем, смотрел чуть дольше и с внезапным интересом. Из альдского шипения телохранитель понимал около четверти. Кажется, господин Иннар спросил, далеко ли до города, и не может ли тот их подвезти за меру золотого песка. Дагборн уныло подумал, что лучше бы они полетели на ящерах – отвык пешком ходить да по чужим повозкам ныкаться. Ну засекли бы их при долгом перелёте – Илиан едва ли продержал бы щит невидимости дальше границы – да и у врат царства земли могли бы устроить переполох. А то и угнали бы у них крылатых зверей, пока Сильнейший пропадал бы в царстве – ведь неизвестно, как потечёт время в этот раз. И чем кормить ящеров, если путешествие по ту сторону врат затянется, неизвестно. Да и обратный портал, случись вдруг воспользоваться, Илиан для ящеров не распахнёт. Но здесь и сейчас – все эти доводы казались Дагборну нелепыми и надуманными. Ничто не стоило того, чтобы пешком месить здешние грязи. Кажется, господин Иннар с возницей наконец договорились: нелюдь нехотя кивнул, приглашая путников внутрь крытой повозки, пропустил первым Илиана и даже подал руку Дагборну. Телохранитель странно глянул на немолодого, чуть обрюзгшего альда с проплешинами на сером черепе и втиснулся в дальний угол повозки, на крепко перевязанные мешки. - Кого он сейчас видит? – шепотом поинтересовался он у Сильнейшего. – Вы же того... лица нам подправили? - Иллюзию наложил, - так же шепотом отозвался Илиан. Колёса вновь загрохотали по дороге, но после пешего хода и тряска, и шум казались меньшими из зол. – Себя почти не трогал, чуть уши вытянул, цвет кожи и одеяние подправил на местные, а тебе весь облик сменил. Двух мужеских особей он вряд ли бы пустил, даже за золото. Опасно. Тут никто друг к другу расположением не пышет – так я слышал. До Дагборна дошло, только когда господин Иннар замолчал. - В бабу?! – шёпотом закричал телохранитель. - В девицу, - так же шёпотом возмутился Илиан. – Молодую, на вид ладную. Платье дорогое, волосы белые... - Белые, значит. - У меня просто её облик перед глазами стоял, - честно признался Сильнейший. – Мне так легче. Иллюзию ведь удерживать надо, помнить образ того, кого накладываешь, ну я и... Дагборн демонстративно отвернулся и злобно уставился в спину возницы. Отчего-то и предстоящая кража последнего сердца стихии, и враждебная земля, и даже ноющая после стычки с тварями нога казались теперь маловажными и несущественными. Любит господин Иннар пошутить, ничего не скажешь. *** Торговаться Илиан, как неожиданно выяснилось, любил тоже. Или азарт в крови проснулся от близости альдских толп. Сам Дагборн чувствовал себя, как под прицелом: пока Илиан договаривался о лошадях, телохранитель стоял с походными мешками в стороне, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не схватиться за меч. Странно окажется, если хрупкая девица вдруг начнёт невидимую рукоять нащупывать да дёргаться от каждого мимолётного взгляда. Последних хватало. Господин Иннар в этот раз просчитался: пограничный город только назывался таковым, по факту же он оказался настоящим военным гарнизоном с окружавшими его фермами да останками бывшей деревеньки. Женского населения здесь почти не наблюдалось: за всё время Дагборн узрел только двух, старуху и девчонку незрелых лет. Местный рынок оказался бедным даже по стонгардским меркам: всего несколько прилавков, где продавали в основном странного вида овощи, неприглядные крупы в мешках да коренья. Лошадей Илиан после недолгих поисков нашёл у кузнеца: тот потребовал почти всё золото, что у них при себе имелось, и Сильнейший справедливо возмутился: кто знает, как обратно добираться придётся? Магией каждого глушить да брать без спросу, что хочется – так и самому нелюдем можно обернуться. За ночь в местной харчевне они, по крайней мере, честно рассчитались – набраться сил перед утренним переходом, как ни крути, стоило. Да и в запертой комнате, вдали от враждебных глаз, Илиан мог не поддерживать надоевшую иллюзию. - Муж есть? – вдруг обратился к Дагборну один из альдских воинов, задержавшись рядом с телохранителем. Бывший легионер сцепил зубы, памятуя о наказе господина Иннара не ронять ни слова, чтобы не сорвать иллюзию, только головой коротко кивнул. Альдский воин уходить не спешил. - Один? – уточнил он. На этот раз Дагборн едва не хмыкнул, с откровенным удивлением разглядывая решительного жениха. Тот оказался при полном облачении – явно при исполнении – и среднего ранга, судя по медной фабуле на плаще. Не из простых пехотинцев, но и не маг, хвала Духу. Дагборн снова кивнул. - Выдержанная, - похвалил альд. – Бёдра широкие. Значит, плодовита. Один муж – это хорошо. Может, даже договоримся. Который твой? Телохранитель скрипнул зубами и так же молча кивнул в сторону Сильнейшего, едва удержавшись от мстительной ухмылки: если настырный вояка обратится к тому с необычной просьбой, беседа получится крайне занимательной. Как бы после неё им не пришлось против всего гарнизона отбиваться. Илиан как раз рассчитался с кузнецом – судя по довольству на лице, таки сбил цену – и вёл под уздцы двух лошадей, ничуть не заботясь косыми взглядами военных. Даже когда настойчивый альд обратился к нему с напористым приветствием, улыбка не сразу сползла с лица стонгардского мага. Дагборн увидел, как Илиан покраснел, побледнел, слушая нелюдя, кинул ошарашенный взгляд на телохранителя, затем вновь глянул на альда и ответил – резко, рублено. Оттолкнул с дороги вдруг смутившегося воина и прошёл к ожидавшему телохранителю, вручая тому поводья одной из лошадей. - Проклятый нелюдь, чуть из равновесия не выбил, - пробормотал Илиан под нос. – И так иллюзию из последних сил удерживаю. Тут у сторожевых вышек два мага четвертого круга бродят, уже, похоже, учуяли меня и ищут. Ну да я их первыми заметил и по ложному следу пустил... А нам убираться отсюда надо, и поскорее. Дагборн не мог не согласиться: к моменту, когда силы окончательно оставили прихворнувшего мага, они уже выехали за пределы деревеньки, удачно разминувшись с вооруженным отрядом. Совсем не нарваться на воинственных пограничников не получилось: дважды их останавливали, дважды Илиан скороговоркой проговаривал шипящие заклинания, и альдские воины становились необыкновенно задумчивыми, глядя сквозь них и позволяя беспрепятственно проехать мимо. Когда они отъехали от пограничной деревеньки достаточно далеко, чтобы их не видели с вышек, Илиан позволил себе выдохнуть и расслабиться в седле. Чем дальше они отходили от гор на западе, тем больше оживала природа: кое-где даже первая трава зеленела, пробиваясь сквозь тёмный мох и шляпки низких, вполне обычных на вид грибов. Деревьев тоже стало больше, и они уже не напоминали уродливую карикатуру, становясь гуще и разлапистее, чем их приплюснутые родственники на предгорье. Гигантские, в два стонгардских роста, грибы всё ещё росли вдоль дорог, но уже по соседству с обыкновенными деревьями, и потому не пугали. Безлюдная дорога, которую выбрал Илиан, уводила их всё дальше от оживленного тракта и густо заселенных земель. Теперь вдоль глухой лесополосы и дальше по каменистым холмам к тёмному горизонту, на котором угадывались очертания густого леса. Ночь прошла неспокойно: простудная хворь ослабила внутреннюю защиту, так что колдовская энергия просвечивала сквозь кожу, рвалась наружу, распирала воспаленный череп. Илиан с отвращением давил в себе болотную вязкую тьму, сглатывая подкатывавшую к горлу колдовскую энергию и мучаясь ответной болевой волной. Кажется, он снова бредил в эту ночь. В памяти отпечаталось странное: тёмный шар в груди, жуткий голос, зовущий по имени, лающий, каркающий, гремящий... «Плоть от плоти»... кажется, так его назвало сидящее внутри. В другой раз бы Илиан запечатал тёмную силу внутри, хотя бы на день-другой, но в этот раз он себе короткой передышки дать не мог: впереди ждало сердце земли. Дагборн ухаживал за ним молча, как всегда: подал ужин, который они запросили у хозяина в комнаты, напоил бальзамом, изготовленным верной невестой, помог добраться в постель и время от времени вытирал липкую испарину со лба подопечного. Илиан уснул раньше, чем заметил, удалось ли отдохнуть самому телохранителю. Верно, что удалось, потому как наутро Дагборн казался выспавшимся и умиротворенным, даже приставания альдского воина стерпел стоически, только и поинтересовался, о чём же они вели беседу. - А-а, - рассеянно отмахнулся господин Иннар, - у них тут нравы дикие. Жена может иметь нескольких мужей, да и муж может иметь нескольких жён. И... совсем непотребные союзы тут никого не удивляют. Если понравится женщина, можно договориться с мужем и за определенную плату либо услугу стать вторым. А не согласится – так по договоренности с местными властями и убить можно. Ну и поскольку власть в гарнизоне воинская, женишок и решил, что я ему не помеха. - И как же вы его угомонили, господин Иннар? – искренне полюбопытствовал Дагборн. – Вроде заклинаний не читали, я смотрел. - А тут я вспомнил рассказы матери про альдские обычаи, - хмыкнул Илиан. –Женщин власть имущих никто не трогает. У них союзы, как у нас: один муж, одна жена, и посягать на знатных супругов запрещено. Настолько запрещено, что живьём сожгут весь род провинившегося, вплоть до младенцев, если посмеет хотя бы глаза поднять на сиятельную альду. А ты, поверь, выглядел, как знатная девица. Ну я и воспользовался. Закон доминантов и чистоты древней крови здесь чтят крепче, чем у нас придерживаются законов Духа. Чтобы в Империи так же уважали традиции, надо, чтобы наши духовники жгли огнём каждого грешника. Но – не сделают же, - почти с сожалением закончил мысль Сильнейший. Воистину, когда на господина Иннара находило вдохновение, под рукой у него лучше бы не оказываться. А вдохновение, несомненно, присутствовало: чем дальше на восток, тем теплее становился воздух, легче дышалось, природа казалась более узнаваемой, нежели там, у границы, да и Сильнейший больше не чихал и не ёжился в седле, оживая на глазах. - К вечеру доберемся, - сверился с картой Илиан. – Вот как только в лес войдем, так, пожалуй, и спешимся. Нечего лошадкам в чаще делать. - А ну как их эти... клопы пожрут? - А ты собрался коней обратно в Империю под уздцы вести? – удивился Илиан. Дагборн только вздохнул, потрепав серого в яблоках скакуна по худой шее. Нет, конечно, едва ли они вернутся конным ходом. Но и оставлять животных на растерзание местным зверям не хотелось. - Царство земли – в лесу? – спросил телохранитель, чтобы сменить тему. - В самой чаще, - кивнул Илиан. – А вот где нас ждать будут – на подходе или в лесной засаде, сказать не могу. Увидим на месте.