***
Эйприл оказалась в маленькой, но довольно светлой и уютной камере. В карцерном блоке находилось немного помещений, и все они больше напоминали комнаты ожидания, чем тюремные казематы. Эйприл не успела ещё осмотреться, как услышала, что её кто-то зовет: — Эй, повернись сюда. Да, это я тебя зову. Э, хей! Эйприл посмотрела в ту сторону, откуда доносился голос. В камере напротив, прильнув головой к окну, стоял робот. Он жизнерадостно улыбался и махал Эйприл механической рукой. — Ты кто? — задал свой вопрос робот. — Могу спросить то же самое, — ответила Эйприл. — Я — РБН-135, или Робот Бытового Назначения, — гордо ответил РБН. — А как тебя зовут? — Эйприл О’Нил, журналистка шестого канала. — Ты человек? — с удивлением спросил РБН. — Конечно человек. А ты что, раньше людей не видел? — Ну, вообще-то, кроме мастера Шредера, нет, — смущенно ответил РБН. Эйприл рассмеялась, ей было странно видеть смущенного робота. — РБН, а за что тебя посадили сюда? — Посадили? Нет, меня скорее временно отправили в отпуск на модификацию, а здесь я просто отдыхаю. Мастер Шредер говорит, что я слишком болтлив, но именно он и спроектировал меня таким. Он только грозится меня утилизировать, но на самом деле всегда отправляет лишь на модификацию. Я думаю, что мастеру очень скучно одному и хочется слышать чью-нибудь речь, поэтому он меня не переплавляет. Кстати, в прошлый раз мне добавили функцию приготовления десертов, — с гордостью похвалился РБН. — Жаль, я не могу тебя сейчас угостить одним из них. Эйприл улыбнулась роботу и задумалась над его словами. — РБН, а что на Технодроме совсем нет других людей? Я думала, что охранники, что вели меня сюда… — Это роботы-футы. Они не говорят. Они предназначены для боевых операций. Единственный робот, который может свободно говорить с хозяином, как и я, это личный тренировочный робот мастера, он же его секретарь и слуга УР181 или Универсальный Робот. Надо сказать, прескверный тип. С хозяином говорит только по-японски, а нас глубоко презирает. Такой надменный… — Значит, здесь одни роботы? — прервала рассказ удивленная Эйприл. — Нет, здесь еще живет Кренг. — А кто это? — Это инопланетянин, кажется, но я его никогда не видел, хотя питается он отвратительно. У меня аж мурашки, как вспомню, что приходилось ему готовить. Мастер Шредер часто говорит о нём, — тут робот засмеялся, — правда, всегда с шутками. Он не любит Кренга. Внезапно металлический жезл ударил по прутьям камеры робота. — РБН-135, вам запрещено разговаривать с посторонними, а тем более с другими заключенными. Я доложу об этом мастеру Шредеру, — выпалил огромный робот. Он не был похож на других, что видела Эйприл: пластичный, в гладкой броне, напоминающей тренировочный костюм. Он был отдаленно похож на человека, но лицо его начисто было лишено выразительности и представляло собою гладкий овал с контурами глаз и рта. — Мисс, вы пойдете со мной… — УР, куда ты её ведешь? — РБН, это не твое дело, это приказ мастера Шредера. А тебя давно уже пора переплавить на болты за твою дерзость. — А вы, мисс, проследуйте за мной. Дверь камеры отворилась, и Эйприл шагнула навстречу неизвестности.***
— Шредер! — завывал противный высокий голос. — Ну когда ты построишь мне тело? Что ты делаешь в своей лаборатории? — Ты же знаешь, что провожу научные эксперименты. Сегодня я заканчиваю опыты по мутации человека. — Да ты что! — рассерженно крикнул Кренг. — За всё время, что мы вместе, ты получил огромные знания, построил множество машин, но так и не выполнил своей части уговора! — Да знаю я. У меня возникли проблемы. — Снова отговорки. — На этот раз серьёзные. Мой злейший враг Хамато Ёши не просто жив — он мутировал. — Ха-ха, доэкспериментировался дорогой мой, Шредирчик! — Я просил не называть меня так! Это ещё не все, Кренг. Вместе с ним мутировали четыре черепахи. Теперь они его ученики — черепахи ниндзя. Мне пришлось столкнуться с ними. Очень серьезные воины. — И что же ты надумал делать, мой дорогой гений? — Я захватил в качестве приманки их подругу, журналистку Эйприл О’Нил. Если эти черепашки действительно ученики Ёши, они придут за ней, и я их встречу во всеоружии. — Хороший план, Шредер, но что ты будешь делать, если они побьют тебя? — А что ты предложишь? — Создать мутантов, таких же как черепахи. Пусть сражаются. — А не плохая мысль, Кренг. У тебя голова, что надо. — Дурак, у меня ничего и нет, кроме головы! Когда ты построишь мне тело? — В своё время. Пока, Кренг. — Шре… — но договорить Кренг не успел, потому как Шредер скрылся за толстыми дверьми комнаты, оставив инопланетянина в одиночестве ругаться на всевозможных языках вселенной. Пройдя метра два по просторному коридору, Шредер неожиданно свернул к гладкой стене, в которой тотчас образовался проход. Робот привёл Эйприл в просторные комнаты, более напоминающие жилые. — Ожидайте, — коротко бросил он и удалился. Эйприл осталась одна. Комнаты были выполнены в японском стиле. Небольшие пуфы и низенькие столики стояли по периметру. На полу лежала циновка. Стены украшали декоративные панно и огромные веера. Эйприл решительно уселась на один из пуфов и принялась лихорадочно думать, но едва она приступила к этому, в комнату вошли. — Я решил поговорить с вами, мисс О’Нил, — сказал Шредер, усаживаясь по-турецки на пуф напротив Эйприл. Он произнес какое-то слово на японском и наручники Эйприл разъединились. — Полагаю, так удобнее? — вежливо поинтересовался он. — Какая гуманность к жертве, — съязвила журналистка. — Ну, если вам удобнее со связанными руками, верну как было. — Нет, спасибо, я и так посижу. — Так вот, зачем я вас вызвал. Я хочу, что бы вы сделали репортаж обо мне и моем Технодроме, что бы люди знали, кто я, что я хочу и, главное, что могу. Я отпущу вас, если вы дадите мне обещание прекратить ваши репортажи о деятельности корпорации Фут, иначе никакие черепахи вас не защитят. Даю вам срок на обдумывание — день. А теперь позвольте предложить вам экскурсию по Технодрому. — Нет, Шредер, это ты меня послушай, — Эйприл нарочито сделала акцент на «ты», что бы показать всё свое презрение. — Я терпеть не могу таких негодяев как ты и даже шага не сделаю на встречу тебе и твоим подлым планам. Я уверена, что черепашки вытащат меня из этой твоей супер машины. Благодаря таким, как ты, погиб мой отец. Поэтому я и стала журналисткой, чтобы разоблачать подобных тебе. Эйприл с вызовом смотрела в лицо оппонента. В её глазах пылал яростный огонь. Это даже понравилось Шредеру. — Жаль, вы не ниндзя, милая моя журналисточка. С вами было бы интересно сразиться на татами, будь вы мужчиной, но вы такая милая когда сердитесь — вам никто не говорил об этом? Услышав такие слова Эйприл покраснела. — Что вам в этих войнах? Женщины должны заботится о семье и рожать детей, а вы лезете на передовую! Что, так охота пасть смертью храбрых? Эйприл молчала. Шредер продолжил: — Вроде бы красотою природа не обидела, нашла бы себе достойного мужчину и жила в свое удовольствие. Эх, эта ваша европейская эмансипация, так хочется лишних проблем на свои хрупкие плечи? — Я, я не боюсь тебя, Шредер! — вскинув голову вверх, произнесла Эйприл. — Ты мерзавец и злодей, который угрозами и сладкими обещаниями заставляет людей делать то, что выгодно лишь тебе. Я не боюсь смерти. Я говорила и буду говорить правду людям. А вот ты и такие, как ты — боятся правды, она им глаза режет, и карты портит. Можешь сделать со мной всё что угодно, но я не буду тебя слушать, Шредер. — Упряма как осёл! — весело проговорил он. — Каждому есть чего бояться в этом мире. Вы не исключение, мисс О’Нил. Может быть, у вас нет семьи и вы не боитесь смерти, вы не предаете друзей, но что вы станете делать, если сейчас я просто изнасилую вас, хорошенькая моя? Стерпите ли вы это унижение? На лице Эйприл прошла череда эмоций от растерянности до гнева. А Шредер тем временем продолжал: — Что станете делать? Мечтали бороться, так получите все прелести этой борьбы! Шредер рывком поднялся с места, в секунду поравнявшись с журналисткой. Он резко рванул ткань комбинезона, что был надет на Эйприл. Ткань с треском лопнула, обнажая тело журналистки. Эйприл инстинктивно прикрыла грудь руками, но Шредер, звучно щелкнув языком, заставил наручники вновь сойтись за её спиной. Посмотрев на журналистку в таком виде, через минуту Шредер спросил: — Ну, и где же ваша хваленая храбрость, мисс О’Нил? Он кинул ей в лицо остатки одежды и, эффектно взмахнув плащом, удалился.