Я ждала тебя

В полной темноте четыре черепахи и одна крыса шли по канализации. — Эй, что-то здесь сыровато! — Конечно, здесь сыро, Микеланджело, мы же в канализации, забыл? — пошутил над братом Раф. — Да, но обычно сырость была у нас под ногами, а не капала сверху. — Сверху, говоришь? — насторожился Лео. Он подошел ближе к Микеланджело и пристально посмотрел наверх. — Да, так и есть. Мы нашли это здание. Молодец, Микеланджело! — Да не за что, брат. — Повернём сюда, — позвал всех за собою Лео. За ближайшим пролетом с потолка лился настоящий водопад. — А ты уверен, что это не прорыв трубы или еще что-нибудь в подобном духе? — спросил Донателло. — Нет, я чувствую, что мы на правильном пути. — А это что ещё за штуковина? — Микеланджело стоял рядом с высокой прочной стеной, выкрашенной в зеленый цвет. Стена настолько разительно отличалась от прочей архитектуры канализации, что не оставляла сомнений, что она появилась здесь не по изначальной планировке. — Вперёд, ребята, надо найти проход. После непродолжительного по времени поиска, черепашки нашли вход. Пришлось приложить немалые усилия всем вместе, что бы открыть тяжелую металлическую дверь, но когда они вошли, то были изумлены увиденным. — Вот так ангарчик! — Раф даже присвистнул от удивления. — Железоголовый тут что, авианосцы прячет? — Микеланджело окинул взглядом пространство огромной комнаты, чей потолок терялся в полумраке. — Интересно, что за машина могла оставить такие следы? — Донателло встал рядом со следами от гигантских гусениц. — Пойдем по следам? — предложил Раф. — А вдруг там тебя ждет небывалый сюрприз, в виде засады из мощной техники, пушек и лазеров? — спросил Микеланджело с иронией. — Ну, гадать мы можем долго, а выяснить всё же надо, что это за движущаяся крепость такая, — сказал Лео. — Шредер наверняка находится в ней вместе с Эйприл, — вставил слово, первый раз за всё время, учитель. — Я чувствую, что это так. — Учитель, что нам делать? — Ждать. Я незаметно проследую за машиной. Кто знает канализацию лучше крысы? А вы, тем временем, поднимитесь в здание наверху и попробуйте найти улики. Они неизменно приведут вас к Шредеру.

***

Эйприл проснулась. Она ужасно себя чувствовала. На столике рядом с кроватью лежал вчерашний остывший ужин. На одной из тарелок был веселый десерт, украшенный цветами из сахара и шоколада. Рядом с тарелкой лежала записка. Эйприл прочла её: «Дорогая Эйприл, надеюсь, мое угощение понравится вам. Я был рад его для вас приготовить. РБН-135» Настроение у девушки сразу поднялось. Мысленно поблагодарив робота за необыкновенную человечность, Эйприл с удовольствием попробовала его кулинарное творение. Рядом с кроватью Эйприл нашла новую одежду. Это были просторные штаны на затяжках и такой же просторный балахон. Переодевшись, девушка отправилась на поиски ванной комнаты. Однако последней не было ни в соседней комнате, ни в этой. Эйприл попробовала открыть дверь, откуда входил Шредер. К её удивлению, та была незаперта. Выглянув в коридор и убедившись, что там никого нет, журналистка отправилась в свое рисковое путешествие. Где-то невдалеке раздавался шум. Эйприл проследовала по направлению к источнику звука, что раздавался из открытых дверей в тренировочном зале, в котором, к изумлению девушки, тренировался полуобнаженный Ороку Саки. Эйприл в жизни не видела такого красивого тела: подтянутое, гибкое, с точёным рельефом мышц. Шредер как раз стоял к девушке спиной. Сначала Эйприл подумала, что у него татуировка, но присмотревшись поняла, что на спине Шредера красовался огромный шрам наискосок от плеча до поясницы. Саки заметил девушку, но, сделав вид, что не видит последнюю, выполнил серию особо сложных и эффектных ударов. Из динамика раздался голос, оповещающий о конце тренировки. Шредер повернул голову в сторону журналистки. Ровное и даже красивое невозмутимое азиатское лицо с правильными чертами носило отпечаток аристократичности, но подвижные и злые чёрные глаза совершенно его изменяли. — О, Мисс О’Нил, рад вас видеть — бодрым голосом поприветствовал девушку Саки. — Не скажу, что взаимно. — Вам идет японский наряд, — Саки окинул девушку быстрым взглядом. — А вот мне он совсем не по вкусу, — ответила Эйприл, надув губы. — Скажите спасибо хоть за такую одежду. Я мог бы вас заставить и голышом разгуливать. Шредер смотрел прямо в глаза собеседнице. Эйприл покраснела и опустила голову. — Вы целиком в моей власти, мисс О’Нил, и я могу сделать с вами все, что захочу. — Тебе всё равно придётся заплатить за всё, что ты делаешь, — Эйприл вновь вскинула голову и посмотрела в лицо Саки. — Может быть, потом я и расплачусь, а сейчас … Я — господин. Вы — пленница. — Черепашки придут и освободят меня. — Вы в них так уверены? Я прямо-таки завидую вашей убеждённости, — Шредер недобро улыбнулся. — Кстати, что вас привело сюда в такую рань? — Поиски душа. Шредер рассмеялся. — А, да, есть здесь маленькое такое неудобство. Простите, мисс О’Нил, просто вы находитесь в моих личных апартаментах, а я никак не предполагал, что буду их с кем-то делить. Если бы знал, что буду принимать гостей, возможно, спроектировал бы ещё одну ванную комнату. Прошу следовать за мной. Мне как раз с вами по пути. Эйприл в нерешительности пошла за Шредером. Вскоре они пришли к нужному месту. Правда то, что по мнению японца было великолепнейшей ванной комнатой, для европейца выглядело несколько странно. — Что это? — с изумлением спросила Эйприл. — Это японская баня — офуру. Ванная выглядела примерно так: в углу стояла небольшая душевая кабина, а в центре комнаты находилась огромная бочка доверху наполненная горячей водой, от которой шел приятный ароматный пар. Эйприл стало любопытно, и она прошла вперёд. Пол ванной украшала мозаика, стены также были покрыты росписью, было даже трудно представить, что все это находилось в огромной движущейся машине. Пока Эйприл разглядывала помещение, Шредер полностью разделся. — А! Извращенец! — крикнула Эйприл и кинула в Шредера первым, что попалось под руку. — Японцы совершенно не стесняются наготы. — Зато европейцы даже очень. Эйприл покраснела и сгорала от стыда. Шредер рассмеялся и подошел к девушке. — Но я же говорил, что хозяин здесь я и правила здесь мои, мисс О’Нил, — с этими словами Шредер схватил Эйприл за запястья, разводя руки в стороны, и накрыл её губы своими. От неожиданности Эйприл широко раскрыла глаза. Не то чтобы она не успела понять и оценить этого человека ещё со вчерашнего вечера, но её смутило другое — его поцелуй ей определенно нравился. Чувство ещё не успело укорениться в разуме и дойти до сознания, но человеческая натура порою сама выбирает себе желанные объекты, даже не согласовываясь с выводами рассудка, который может кричать «стой, не делай этого, остановись». Шредер отстранился от губ девушки и взглянул на неё. — Ненавижу тебя, — сквозь зубы прошипела Эйприл. — Ну, ну, ну, полегче на поворотах, необъезженная лошадка Эйприл. Я готов спорить на что угодно, что ты ещё не была в объятиях мужчины, который сумел разбудить в тебе женщину. Эта нежная кожа, эти губы просят ласк, но упрямый ум толкает их обладательницу на никому не нужные подвиги. Этот пыл речей разве не выдает в тебе ребёнка? Большого такого ребенка, который, правда, вырос и сформировался в женщину, но который не просто не осознает, что он вырос женщиной, но и не осознает, что он играет в опасные игры. Может, стоит остановиться? А? О’Нил? У тебя такая мягкая кожа, словно специально созданная для объятий и поцелуев. Позволяла ли ты кому-нибудь ласкать себя? Отдавалась ли ты кому-то с безумной страстью, забывая себя. С этими словами Шредер провел рукой по округлым формам журналистки. — Не прикасайся ко мне! Нет! — закричала Эйприл, брыкаясь и шипя. — Что ж, придется брать силой, — как бы комментируя момент, вставил Шредер. Действуя быстро, он прижал Эйприл всем телом к стене, покрывая поцелуями лицо, шею, грудь, попутно освобождая её от одежды. Затем, произнося короткие слова на японском, заставил руки и ноги Эйприл «приклеиться» к стене. — Вот так лучше. А то, ненароком, ещё навредишь себе, — шутя добавил он. — Я буду кусаться, мерзавец! — грозно глядя, предупредила Шредера Эйприл. — До этого, думаю, не дойдет, — улыбаясь, ответил Саки. Он по-хозяйски взял небольшую плошку, налил в неё воды, взял губку и мыло. Вспенив губку, он принялся наносить пену медленными движениями, начиная с лодыжек, поднимаясь выше и выше. Эйприл забила крупная дрожь. Руки Шредера кружили медленный танец по её телу, останавливаясь ненадолго в тех местах, где под кожей чувствовали напряжение. Через десять минут Эйприл поняла, что получает удовольствие от процесса. Ей стало стыдно от этого, и её щеки запылали как маки. В тот же момент Саки, произнеся заветные слова, освободил Эйприл от пут и, взяв её на руки, понёс в душ… Спустя примерно два часа, они оба сидели в ванной, предаваясь расслабляющему воздействию воды. Шредер, лениво развалившись, внимательно изучал Эйприл. Журналистка не знала как себя вести. Саки протянул руку и дотронулся до груди Эйприл, где виднелся след от поцелуя. — Вот. Теперь я оставил на тебе свой след, — с улыбкой проговорил он.