Навсегда ушедшая, навсегда твоя

Я бы поймал тебя, если бы ты упала, Я бы принял удар копьем прямо в сердце. Ты — несравненная. Ты — неотразимая. Ты — несравненная. Ты — бесподобная. Dead By April «Incomparable». Юкио устало опустился на диван. Очередной суматошный день подходил к концу, что несказанно радовало. Сегодня он провел одно из тех собраний, когда его участники готовы при любой возможности вцепиться друг другу в глотки. Сегодня он представил всем Морияму, как полноценного члена их команды. Сегодня он окончательно принял подругу детства, перестал противиться их с Рином отношениям, ведь брат, уже в который раз доказывал истинную силу испытываемых им чувств, как и сама Шиеми. И Юкио просто не имел права вставать у них на пути. К сожалению, некоторые личности придерживались диаметрально противоположного мнения, видя в Морияме явную угрозу. Особенно, недовольна была Камики. Резко поднявшись, она во всеуслышание заявила, что не собирается работать вместе с Шиеми, после чего, демонстративно покинула собрание, громко хлопнув напоследок дверью. По всему выходило, что в их экзорцистских рядах зрел раскол, обостряя и так критическую ситуацию. Ведь Иллюминаты набирали силу, готовясь нанести удар, а они, вместо того, чтобы объединиться и дать им отпор, погрязли во внутренних конфликтах. И Юкио оказался не в силах что-либо изменить, от чего ему было настолько паршиво, что хотелось просто исчезнуть, испариться, кануть в небытие, наполненное бесконечным покоем. Однако, помимо всей этой катавасии, существовала еще одна проблема. Причем, если вначале Окумура пытался не обращать на нее внимания, то теперь поступать так дальше больше не представлялось возможным. Юкио пришлось признать, что с ним происходило что-то странное. Он менялся, обретая нечто новое, некий дар, который выкристаллизовывался все четче и яснее, как и умопомрачительные головные боли. За последние дни он выпил столько обезболивающих таблеток, сколько не употребил за всю свою жизнь вместе взятую. К тому же, экзорциста начали мучить сны, безумно яркие и реалистичные, больше похожие на галлюцинации. Иногда он даже не сразу понимал, где реальность, а где продолжение сновидения. А еще были предметы. Они перемещались, стоило Окумуре лишь подумать об этом. Одной силой мысли он мог манипулировать вещами, и это пугало. — Вот же ж чертовщина, — пробормотал парень, откидываясь на спинку дивана. Его виски в очередной раз наполнялись пульсирующей болью, которая вскоре обязательно перерастет в приступ мигрени. И к чему все это в итоге приведет? К обретению чего-то нового? Или к бессилию и даже смерти? Юкио не знал ответа. А поделиться ни с кем не решался. Все равно помощи ждать было неоткуда. Тем более, он привык решать все проблемы сам. С самого детства и по сей день. Он всегда доверял лишь себе. Возможно, это было слишком тяжким бременем, но Окумура к нему привык, и воспринимал, как нечто вполне естественное. Правда, случались мгновения, когда ему невыносимо хотелось скинуть всю эту ответственность со своих плеч, расслабиться и ни о чем не думать. — Мечты. Пустые и глупые, — вздохнув, прошептал парень, а потом ощутил, как его виски легонько сжали прохладные пальцы. — Снова головная боль? — прошелестел тихий девичий голос. И Юкио, вздрогнув от неожиданности, открыл глаза. Запрокинув голову, увидел склоненное над ним лицо, обрамленное копной черных густых волос. Голубые глаза, наполненные беспокойством, и плотно сжатые губы. Хлоя. Надо же. Он так замучился, что даже не услышал ее приближения. Первым порывом Окумуры было соврать, заявив, что с ним все в порядке. Но внезапно он выдал правду, сам себе удивившись. — Есть такое. — И таблетки опять не помогают? — проговорила она полуутвердительно, и он кивнул. Раз уж решил говорить, как есть, то надо идти до конца. Вздохнув, девушка обошла диван, усевшись рядом с Юкио. — Я знаю, что с тобой что-то не так, — голубые глаза светились серьезностью, отразившейся и на чертах лица. — Это не… — попытался возразить он, но Хлоя отрицательно качнула головой, приложив палец к его губам. От ее теплого прикосновения, наполненного необъяснимой нежностью и заботой, по телу Окумуры словно прошелся электрический разряд. Их взгляды встретились. — Не говори ничего. Я знаю, что права. Но, раз ты еще не готов мне все рассказать, то я не буду настаивать, — губы Эддингтон тронула легкая улыбка. После того происшествия в библиотеке она заметно присмирела, став более осмотрительной и осторожной. К тому же, осознание того, что она далеко неравнодушна к своему спасителю, также очень повлияли на поведение девушки. Она всеми силами старалась помочь Юкио, видя, как тот бьется, словно рыба об лед. Можно сказать, что он стал единственным человеком, которому Хлоя полностью открылась за последние несколько лет. Только Окумура этого в упор не замечал. — Я просто хочу помочь тебе, — продолжила Эддингтон. В ее глазах загорелась решимость, и экзорцист внезапно поразился тому, какая же она красивая. Миниатюрная, хрупкая, с копной роскошных волос и аккуратными чертами лица. А еще очень смелая и сильная. И почему он не замечал этого раньше? — Позволь мне помочь тебе, ведь ты же помог мне. Я хочу вернуть долг, хоть частично, но хочу, — потянувшись, Хлоя сняла с Юкио очки, и на его лице отразилось смятение, смешанное с растерянностью. Но англичанка не собиралась сдаваться и отступать. Придвинувшись, она потянула его на себя, и на этот раз он не стал сопротивляться. Положив голову на колени девушке, Окумура закрыл глаза. — Спасибо, — прошептала она, с нежностью касаясь его волос, — Спасибо за все. Ее пальцы принялись массировать его ноющие виски, и вскоре боль отступила, что несказанно удивило Юкио. Но он не стал ничего говорить. Приятная нега разлилась по его телу, проблемы вдруг отступили, сердце наполнилось вожделенным покоем, бесконечным умиротворением. Давно ему не было так хорошо. — И тебе тоже спасибо, — произнес Окумура одними губами перед тем, как погрузиться в глубокое сновидение.