Навсегда ушедшая, навсегда твоя

Ты чувствуешь себя одинокой и разбитой, Лежишь, словно сломанная кукла. Моя любовь лишь ждет, Чтобы укрыть тебя алыми розами. Я буду тем, кто найдет тебя. Я буду тем, кто поведет тебя за собой. Моя любовь – пылающий, сжигающий огонь. Нет, ты больше не будешь одна, Когда наступит ночь, я буду зажигать звезды в небесах, Лишь услышь мой шепот во тьме. Skillet "Whispers in the Dark". Синее пламя вырвалось на свободу, взмыло в небо ослепительно ярким смертельным потоком. Боль. Она заполнила каждую клеточку его изменяющегося тела. Будто все органы рвались на части, скручивались и принимали другую форму. Сознание терялось в этой волне бесконечных мучений. Окумура, преодолев расстояние, разделяющее его и Шиеми, рухнул возле нее на колени и сжал узкую ладошку, пересеченную глубоким порезом. Их кровь, смешавшись, обожгла, но Рин не отпустил. Уткнувшись лицом в землю, сходил с ума от рвущегося наружу огня, чувствовал, как внутри нарастает комок силы. Слишком огромной, слишком всепоглощающей, той, которую он всегда отрицал, но теперь должен был принять. Принять, ради нее, ради брата, ради друзей, ради старика. В груди что-то лопнуло, закашлявшись, парень выплюнул сгусток крови. Он становился другим, потому что не мог противиться сокрушительной мощи Геенны. Но и умереть он тоже не мог. Он должен был выжить, чтобы спасти Морияму. Неважно, как… Но должен… В распотрошенном сознании один фрагмент прошлого сменял другой. Детство, юность, их первая встреча, ее слезы, день, когда девушка пропала. Жуткий день, перевернувший всю его жизнь. Он любил ее. Сильно любил. И не хотел потерять снова, как потерял когда-то одного очень дорогого человека. Боль нарастала. Скорчившись, Рин царапал свободной рукой землю, впиваясь в губы отросшими клыками. Боль… Она помогала балансировать на грани реальности и безумия… Помогала удержаться… Мутный взгляд замер на бледном лице Мориямы. Только он… только он поддерживал в ней жизнь… пока жив он – жива она… поэтому он должен держаться… должен бороться… должен справиться… Вокруг ревел ураган, сносящий все на своем пути, и Шиеми с Рином находились в самом его эпицентре. Лежали на земле, крепко сцепив руки. Беснующееся синее пламя распространялось по городу и академии, перескакивало с крыши на крышу, уничтожая все на своем пути. Людей охватывала паника. Экзорцисты, изумленные и пораженные, пытались бороться. Но все оказывалось бесполезно. Врата Геенны готовы были распахнуться вновь. По тонким губам Мефисто скользнула усмешка. Чего не ждал, того не ждал. Конечно, младшенький всегда страдал чрезмерной импульсивностью, но не до такой же степени. И что только его братья нашли в этой девчонке? Ведут себя, словно одержимые, совершают необдуманные глупые поступки. Хотя… когда-то и он был таким же… когда-то и он находился под влиянием любви… - Мда. Такими темпами он тут все разнесет, - удивительно спокойным тоном констатировал демон, хотя складка, пролегшая меж бровей, указывала на то, что ему это совсем не нравится. - Еще с полчаса такого пожарища, и от города одни угли останутся, - согласилась Мара, восседая на ручке кресла Фелеса, висевшего в воздухе. - Ты права, - протянул Мефисто, задумавшись. В принципе, остановить весь этот беспредел было в его силах. Он являлся одним из сильнейших представителей Геенны, и даже Рин не мог с ним соперничать. Пока не мог. Конечно, директор академии Истинного Креста всегда держал нейтралитет, стараясь никуда не вмешиваться. Или вмешиваться так, чтобы никто об этом не догадался. Но сейчас ситуация складывалась иначе. Очередное открытие врат и уничтожение его детища – обожаемого учебного заведения, - как-то абсолютно не вписывалось в его планы. - Собираешься все это прекратить? – демонесса, буквально прочитав мысли брата, хитро ухмыльнулась. Она знала, что так будет. - Другого выхода нет, - Фелес скользнул взглядом вниз, наблюдая за тем, как экзорцисты тщетно пытаются унять беснующееся пламя. Бедняги. Им это точно не под силу. Даже стараться не стоило. - Что ж. Удачи, - пожала плечами Мара, плюхаясь на месте Мефисто, когда тот исчез. Безумный вихрь огня, бушевавший в самом эпицентре пламени, ударил Фелесу в лицо. Но он даже не поморщился. Темные глаза замерли на Окумуре и Морияме. Девчонка лежала бездыханная и белая, как мел, а Рин держался из последних сил. Изо рта и носа текла кровь, из груди рвалось хриплое прерывистое дыхание. Внешность младшенького претерпела очень заметные изменения. Появились рога, уши вытянулись и еще больше заострились, клыки значительно увеличились в размерах, человеческие руки превратились в когтистые лапы настоящего демона. Но, как ни странно, Фелес вдруг с удивлением понял, что один из отпрысков Сатаны каким-то образом умудрился сохранить разум. - Неужели это из-за девчонки? Выходит, она, и правда, может его сдерживать, - усмехнулся мужчина, переводя взгляд на разломанную курикару. Вздохнув, Мефисто взмахнул рукой, и обе части меча поднялись в воздух. Еще одно легкое движение, и они соединились в ослепительно яркой вспышке. - Делов-то, - удовлетворенно буркнул демон, когда курикара заняла свое законное место в ножнах, а пламя резко угасло.