В холодном мрачном логове как-то непривычно сильно воняло смертью. Клоун сидел посреди горы бессмысленно разбросанных трупов. В их смерти не было необходимости: голод Пеннивайз не ощущал с тех пор, как поссорился с Морган. С ним что-то происходит, он это чувствует, однако объяснить самому себе ощущения не может. Сначала казалось, что где-то под рёбрами сильно сдавливает силач из цирка уродов и что он вот-вот вырвет ему все внутренности, потом это проходило, и только пустота оставалась с ним.
Клоун в буквальном смысле не мог выносить своего жилища теперь, однако желание сидеть неподвижно побеждало желание поскорее покинуть мрачные глубины колодца. Все убитые шли на его зов и очень неосторожно сталкивались с проблемой подвёрнутой рядом с колодцем ноги. На самом деле, ему хотелось убить лишь одного человека, но тот всё не шёл, словно бы его защищали.
Медленно бродя по затхлому лабиринту коридоров, Пеннивайз вёл пальцами линию по стене. Здесь, в самом центре было секретное место. Там хранилась его история, полная самых различных эмоций. Уже очень давно он сюда не ходил, не пересматривал старые плёнки: слишком уж привык быть монстром, бесчувственным и кровожадным. Сняв с себя наряд клоуна, парень (на монстра он в этом свитере и потёртых джинсах никак не тянул) зачесал рыжие волосы назад. Он сел в удобное кресло, сжав в руке бутылку с кровью, запах из неё шёл тошнотный. Кровь была свежая, ещё тёплая, она принадлежала какой-то неосторожной девочке, купившейся на кролика из «Алисы в Стране Чудес». Наверняка она представляла себе всё иначе. Кролик прыгнул в колодец, она — за ним, а дальше, если верить сказке, падать новоиспечённая Алиса должна была очень долго. Однако падение было коротким, и боль, последовавшая за переломом хрупкой ножки, мгновенной.
— Помогите! — Мэридит, а именно так на самом деле звали девочку, пыталась встать, отчаянно крича в пустоту. Ей вспомнились слова матери о том, что нельзя ходить за незнакомцами, но ведь кролик не был незнакомцем, это был тот самый, из сказки.
Что-то шевельнулось в темноте прохода, и малышка вздрогнула, оборачиваясь на него. Никого не смогла она разглядеть в этой тьме, но зато её видели прекрасно. Хищно оскалившись, убийца медленно надвигался на неё. Тёмные волосы девочки растрепались, делая её очень похожей на одну его знакомую. Клоун замер, вглядываясь в чёрную макушку, затея с возвращением к привычному рациону уже не казалась ему такой хорошей. На секунду в голове мелькнула мысль остановиться, но она не задержалась там.
— Ты поранилась, девочка, — Пеннивайз вышел на свет, стряхивая с костюма пыль, — что ты делаешь в моём колодце? — Мэридит, увидев зубастую улыбку клоуна, отчаянно закричала, вжимаясь в холодную стену колодца.
Отпив из бутылки, он удовлетворённо дёрнул уголками губ. Преодолеть желание отпустить ребёнка было трудно, но позволить себе размякнуть монстр не мог. После прилёта на эту планету он убил слишком многих, чтобы сейчас проявлять жалость к другим. Эта Морган… Она не шла у него из головы. Её улыбка, брызги воды и румянец — всё это почему-то не вызвало у Пеннивайза отвращения, хотя остальных он бы просто убил за проникновение в его жилище.
Кинопроектор заработал, показывая на белой тряпке фильм, называющийся «Оно. Прибытие на Землю». Когда-то давно там, где он жил, у него была любовь. Хорошая, милая девушка. Увидев её, парень облокотился на собственные колени, сводя брови к переносице. Давно это было. Очень давно. Но он не забыл и не простил. О, нет, такое нельзя просто оставить в прошлом.
— Посмотри, что ты сделала со мной, — остановив проектор на том кадре, где девушка смотрит прямо в камеру, клоун уставился на её улыбающееся лицо, — полюбуйся на деяние рук своих. Ты сотворила монстра, безжалостно убивающего детей и не только. Из-за тебя я разучился любить. Как могла ты, творение света, оказаться гнильём? Как могла ты так легко предать меня? Ты думала, твоя милая улыбочка всё решит, а?! — В простыню летит бутылка, моментально разбивающаяся о стену и пачкающая в кровь белую ткань.
***
Они были счастливы, что бы ни говорили о них родственники, что бы ни шептали злые языки. Это было так давно, тогда там, на их планете, был жуткий тоталитаризм. Но и тогда все её жители были вполне себе счастливы и довольны. И пускай всё инакомыслие душилось в зародыше, существовало множество подпольных организаций, которые считали, что за пределами их мира тоже кто-то есть. Тогда ещё совсем молодой Пеннивайз был одним из членов такой группы. Ему нравилось строить теории, сидя при свечах в подвальчике одного из их группы.
Лора была светлой, весёлой и очень отзывчивой, по крайней мере, она такой казалась. Длинные светлые кудряшки её было так приятно перебирать, распутывать и заплетать в озорные косички. Она носила платья в цветочек и белые чулочки с тёмными туфельками на каблуках, которые задорно стучали по плитке в танцевальном зале их музыкального клуба.
Их любви завидовали все вокруг, тяжело вздыхали мужчины, поглядывая на льнущую к руке клоуна девушку, и скрежетали зубами завистницы, шепча друг другу, что на её месте должны быть они. Но никто не знал, чем всё это закончится. Никто не мог даже подумать, что у этих влюблённых что-то может пойти не так. Никому бы и в голову не пришло, что Лора — правительственный агент, что она сдаст их и что этих мирных любителей загадок казнят. Их сожгли. Всех, кроме Пеннивайза. Он до сих пор помнит, как его любимая улыбнулась, виновато почесав затылок, помнит её тихое: «Прости, это было всего лишь задание». И он не простит её. Никогда.
***
— Мне нужно забыть это, вычеркнуть из памяти, чтобы пустить кого-то ещё в то, что здесь зовётся сердцем. Думаю, увидев тебя снова, я пройду мимо. Пройду и даже не гляну на тебя, потому что сейчас я…вырезаю тебя из своего фильма, — он клацнул проектором, запуская другой фильм. Фильм, в котором не было подпольной организации, не было предательства, не было Лоры.
