* * *
С самого отплытия Нивелин стояла на палубе. Она смотрела, как постепенно уменьшались Хамон, Икар и Эвелейн, стоявшие на берегу. Потом, — как постепенно расплывался берег Эль, пока, наконец, и он не скрылся из вида, и их окружило бескрайнее синее море. Дул сильный ветер, и их небольшой кораблик тревожно покачивался. Когда порывы ветра начали обжигать лицо неприятным холодом, а от качки начало мутить, Нив спустилась вниз. Ей досталась небольшая каюта, всего в два ее шага шириной. Прямо напротив двери светлым пятном зиял небольшой иллюминатор, под которым располагалась подвесная деревянная столешница. Кроме иллюминатора каюта освещалась двумя магическими фонарями, развешенными по обе стороны от двери. Подвесная кровать располагалась справа, и над ней — просторная полка. Судник с вещами Нивелин фейри разместили под столешницей, и чтобы достать вещи, Нив пришлось скачала потрудиться поднять ее. Кое-как вытащив книги, Нив легла на кровать и принялась за чтение, но почти сразу поняла, что совершила ошибку — дурнота усилилась. Она глубоко вздохнула и встала, оперившись лбом на полку. Да уж, это не сбалансированный катер двадцать первого века, на котором можно отправляться в недельный круиз по Адриатике. Эта деревянная посудина раскачивалась на волнах просто в темпе вальса, и Нивелин признала у себя первые признаки морской болезни. Раньше, чем она ожидала. Нивелин предполагала, что ее может начать мутить день на второй. Но на этот случай она захватила с собой ингредиенты для зелья от морской болезни. Вот и выдался случай попрактиковаться в алхимии… Нивелин открыла справочник. Рецепт зелья от морской болезни умещался в несколько строчек: «Для приготовления зелья, взять четверть унции кислых листьев кауча, стертых в порошок, пол унции сушеных кишок парастена, четверть молочных хлопьев. Катализировать стеоратовой пылью. Развести морской водой. Реагент: враждующий огонь второго круга». Нивелин нахмурилась. В этом зелье был достаточно странный реагент. Все известные ей зелья активировались заклинанием… Хотя, помогая в лаборатории, она видела, что многие зелья долгое время кипятились, прежде, чем дать реакцию. Может быть это значит, что зелья нужно также варить? Но сколько? Нив решила не экспериментировать, и достала алхимический смеситель, одолженной у Эвелейн. Медсестры, шутя, называли приготовление зелий на смесителе «алхимией, для ленивых», а свита Эзарэля — «алхимией для тупых». Суть смесителя была в том, что в его части загружались ингредиенты, а прибор сам смешивал их и запускал реакцию. Медсестры как-то показывали ей, как им пользоваться: ингредиенты загружались в трубки разной высоты и толщины (обычно схему чертили прямо в справочнике). В нижние ярусы добавлялись катализаторы и реагенты. Далее смеситель ставился под колпак на вращающуюся поверхность, и он сам готовил зелье. Иногда смеситель ставился на огонь, если зелье, например, требовало варки. Достав из сундука необходимые ингредиенты, Нивелин загрузила их в прибор. — Ну, кто не рискует… — проговорила она, опуская ярус с трубками вниз на реагенты, и поспешно отступила назад. Но смеситель не дёрнулся. Хороший знак. Осторожно Нив перенесла смеситель на металлическую горелку. Время шло, смеситель не издавал ни звука. Нивелин насторожилась. Как понять, готово ли зелье? Она сняла смеситель с огня и открыла резервуар, — внутри бурлило мутно-белое зелье. Она аккуратно перелила его в огнеупорную колбу и поморщилась от запаха, — зелье пахло прокисшим молоком. «Видимо, из-за нагретых молочных хлопьев», — решила Нив. Она осторожно подняла колбу. По описанию зелье от морской болезни должно получиться белым, без осадка, пропускать солнечный свет, и пахнуть кислой травой. Ее результат похож на правду, с тем исключением, что зелье было неоднородным. Часть ингредиентов проварилась, но так и не растворилась до конца. Выдохнув, Нивелин выпила приготовленное зелье на свой страх и риск. Его компоненты отмечены в справочнике как «solch», то есть «съедобные». Значит, большого вреда даже от неправильно приготовленного зелья быть не должно. — Я буду учиться на своих ошибках, — сказала она себе. — Других вариантов в этом мире нет.* * *
Тяжесть, которая навалилась на Камерию невозможно было описать словами. Она держалась, но легко могла представить, каково сейчас ее сестрам, не таким сильным духом. Она стояла, прислонившись плечом к оружейной полке, держа руку на груди, как будто ее ранили. Валькион никогда не видел Камерию в таком состоянии. Всегда веселая, оптимистичная и жизнерадостная, она в одночасье спала с лица, ходила мрачная, задумчивая… страдающая. — Я прошу тебя, — сказала ему гамадриада, — помоги мне убедить Мико остановить это безумие. Место Вай-а-Риш в храме! Мы с сестрами не чувствуем ее, и это… дико непонятно. Все в смятении, Валькион. Глава Обсидиана тяжело вздохнул. — Гвардия не может отпустить ее, прости, — сказал он, чувствуя свою вину. — Но если ваша королева действительно помогала врагам проникнуть в Штаб… Я хочу тебе помочь, но не знаю, как. Тяжесть, навалившаяся на плечи Валькиона, была не меньше. Стоять друг за друга до конца — то, чему они клянутся, едва попадая в гвардию. А сейчас он подводит своего гвардейца. И может только от беспомощности злиться, разрываясь между долгом и совестью. — Убеди ее не трогать Храм, — Камерия наконец подняла на него глаза. — Судите королеву, если того требует закон. Но Храм это… наше общее сознание. Если туда войдут посторонние, мы будем осквернены. Все до единой… Скрестив руки на груди, Валькион прошелся взад-вперед по оружейной. — Идем, сказал наконец он, останавливаясь около Камерии, твердо решив сделать все, что в его силах. Обсидианцы попросили у Мико встречи с глазу на глаз. Как только они зашли, глава Эль одарила их хмурым взглядом, и Валькион наконец разглядел то, о чем давно шептались в коридорах штаба: Мико заметно изменилась. Ее черты лица стали острее, взгляд тяжелее, будто из их синей глубины на него смотрела совершенно другая женщина. По углам шептались, будто Мико не спит по ночам, что-то маниакально чертит вокруг кристалла, а оставшись одна, она разговаривает сама с собой, спорит, и что-то доказывает. Валькион понимал, что события последнего месяца ударили по ней больше всех, но он прекрасно помнил, какой выдержкой она обладает, и как способна держаться в сложных ситуациях. Перемены в главе Эль ему не нравились. — Валькион, — сказала Мико, махнув хвостами, — вы с Неврой уже определили, кто из гвардейцев отправится осматривать Храм? Я жду… — Мико, — начала Камерия, сделав шаг вперед, — я бы хотела поговорить с тобой об этом. — В чем дело? — недовольно спросила глава Эль, скрестив руки на груди. — Не вторгайтесь в Храм, — сказала гамадриада, сложив руки в молитвенном жесте, — Это какая-то ошибка… Мои сестры не могут быть причастны ко злу, — продолжила она, но весь вид Мико говорил о том, что у нее противоположное мнение. — Пойми, служительницы храма — это нимфы рода ана-ир, они охраняют источник нашей силы, как ты охраняешь кристалл Элдарии. Сестры ана-ир, несмотря на их титулы, ведут очень скромную жизнь, и обязаны сохранять чистоту разума и тела, иначе потеряют связь с Матерью-Природой. Они не могут позволить себе даже… даже быть любимыми. Никакая страсть не должна касаться их сознания, потому что они наполняют своей силой наше общее сердце. Они пьют из чаши истины, и… — Камерия! — жестко оборвала ее Мико, — Я верю тебе. Я верю, что сестры леса не причастны ко всему этому. Но то, что ты говоришь… Вай-а-Риш нарушила законы Эль. — Прошу тебя! — настаивала Камерия. — Речь идет о моих сестрах, о моем доме… о моей королеве! — она закусила губу и склонила голову. Каждое слово давалось тяжело. — Вай-а-Риш мудрая и справедливая женщина. Она бы никогда не стала подвергать опасности Эль. — Прости… — прошептала Мико, проникаясь ее болью. — Но у меня есть доказательства. — Храм — наша святыня. Не позволяй гвардейцам вламываться в нее и… надругаться над ней. — Я… Камерия… Я никогда бы не позволила бы себе… Приказать такое, — Мико как будто вернулась в себя. — Я не хочу вредить жителям Эль, — сказала она, оправдываясь. — Я хочу только осмотреть его… — Тогда отправь меня! — яростно вскрикнула Камерия. — Только меня! Я сама зайду в грот и осмотрю его. Я присягнула на верность гвардии, и я сохраню ее. Я доложу обо всем, что увижу там, или найду, — выпалила она на одном дыхании. — Я клянусь… — Я ручаюсь за нее, — наконец вступил в разговор Валькион. Мико перевела взгляд с Камерии на Валькиона и, помедлив, кивнула. — Хорошо, пусть будет так… — сказала она. — Хотя все же, одну отправить тебя я не могу… — Но… — хотела возразить Камерия, но Валькион опередил ее. — Если союз королевы с нашими врагами правда, то ты подвергнешься опасности, отправляясь одна… — Поступим так, — сказала Мико. — Отправляйся к Храму, и сама реши, кто пойдет с тобой. Можешь выбрать любого гвардейца штаба. Скажи, что это мое распоряжение.* * *
Нивелин вышла из каюты, когда обеденная жара была еще в самом разгаре. Капитан Солано стоял на палубе, держа хвостовой руль. Он улыбнулся ей сквозь бороду-щупальца, и Нив решилась заговорить с ним. Узнать что-то новое об Элдарии, а заодно отвлечься, ее все еще немного тошнило. Зелье, похоже, не сильно помогло. — Ну как тебе Фелисита? — спросил Солано, когда Нивелин поднялась по ступенькам к хвостовой палубе. — Шустрая, — улыбнулась Нивелин, меряя взглядом раздутый парус. — Она ваша? — К сожалению, нет, — сказал капитан. — Но еще лет пять службы, и я, пожалуй, смогу выкупить одномачтовую шхуну. — Из какой вы страны? — поинтересовалась Нивелин. — Из каждой понемногу, — улыбнулся он. — Я родился на южных островах, жил много где, но сейчас уже почти тридцать лет служу Хольцтании. — Это крупная морская держава? — Нам приходится, — хмыкнул капитан. — Вся страна — архипелаг посреди Изумрудного моря. — И какие волшебные существа там живут? — продолжила спрашивать Нив. — Кого там сейчас только нет… — Солано пожал плечами. — Изначально на архипелаг бежали киннары… — Бежали с земли? — Нет, с Полуострова. Когда наги и ракшасы начали грызни за территорию. Полуостров — не радужное местечко, там кто не держит оружия, живет недолго. — Мне кажется, это правило выживания во всей Элдарии… — Сама-то ты откуда? — поинтересовался капитан. — С Земли, — ответила Нивелин, по привычке готовясь встретить удивление собеседника. Но Солано внезапно расхохотался. — Так вот почему ты задаешь такие странные вопросы! Я уже было подумал, что ты совсем глупая раз спрашиваешь такие элементарные вещи, — сказал он. — Я тебя не обидел? — Все нормально, — тряхнула головой Нив. — А к какой расе вы принадлежите? — Криптиды. Но во мне есть и человеческая кровь, — улыбнулся он. — Правда? — чуть ли не вскрикнула Нивелин, и ее очки едва не подпрыгнули. Ответить Сантьяго не успел, с носа корабля к ним быстрым шагом подошел Эзарэль. — Капитан, что-то приближается… — сказал он, нахмурившись, — справа. Солано закрепил руль, и достал из внутреннего кармана камзола складную подзорную трубу. — Ну-ка, посмотрим, сказал он и прошел на нос Фелиситы. — О чем вы говорили? — спросил Эзарэль у Нивелин, едва Солано ушел. — Вас это не касается, — огрызнулась Нив и отвернулась. — Предупреждаю, — сказал Эзарэль настойчиво. — Солано хоть и союзник, но Холцтания все же отдельное и не самое дружелюбное государство. Смотри не болтай при нем лишнего. Нивелин вспыхнула. Она резко развернулась к эльфу, ударив руками о борт. — За кого ты меня принимаешь?! — выпалила она, резко перейдя с Эзарэлем на «ты». — За девчонку, — спокойно ответил он, — которая увидев родственную душу в старом одиноком фейлине, от радости сдаст всю Эль и глазом не моргнув. Нивелин стиснула зубы, и хотела грубо ответить, но в эту минуту вернулся Солано. — Всего лишь шторм, — сказал он, возвращаясь к рулю. — Мы обойдем его, — уверено сказал он. — Прекрасно, — сказал Эзарэль. — Следи за собой, — кинул он Нивелин. Ее дурнота усилилась. — Меня от тебя тошнит, — сказала Нив, и, ступив всего пару шагов, успела только перегнуться за борт, прежде чем содержимое ее желудка выплеснулась наружу. — Морская болезнь, — хмыкнул Солано. — Эй! Встань на носу и следи за горизонтом, так будет легче. Нивелин вытерла рот рукавом туники и еле выровнялась. — Это не морская болезнь, — уверено констатировал Эзарэль.- На корабле есть, чем отравиться? Солано насторожился. — Только провиантом, который вы принесли с собой. — Ты ела что-то странное, или может быть несвежее за последние пару часов? — спросил Эзарэль. — Нет, — еле выговорила Нивелин. — Со мной все нормально, заверила она, но головокружение и тошнота снова дали о себе знать. — Обычная морская болезнь, — пожал плечами капитан. — Я видал и похуже. А Икар предупредила, что один из пассажиров плохо переносит морские поездки. — Я не специалист, — пожал плечами Эзарэль. — Но при укачивании по телу не высыпают красные пятна и взгляд осознанный. А у этого недалекого существа вполне бы хватило ума съесть что-то не вполне съедобное, или выпить… — он запнулся. — Я иду к себе, мне лучше, — сказала Нивелин. — Постой, — Эзарэль схватил ее чуть выше локтя. — Ты обычно страдаешь от морской болезни, так? — Какая разница? — спросила Нив, освобождая свою руку. — Тебе готовили зелье от морской болезни? — Нив не ответила. — Красные пятна — может быть реакцией на стеоратовую пыль… У тебя нет аллергии? Эви проверяла? Не могли же тебе в медпункте выдать снадобье, не… — он запнулся. — Или… Я, конечно, могу только предполагать в тебе такую тупость, — сказал он обдумывая, — Ты каким-то образом пыталась приготовить его сама? — Не твое дело! — Нивелин покраснела и отвернулась. — Во имя Оракула… — протянул Эзарэль. — Ты еще глупее, чем я мог предположить! — сказало он громко, но в его голосе было больше волнения, чем осуждения. — Я не глупая! — возмутилась Нив, и очередной выброс содержимого желудка, едва не случился на Эзарэля. Она вовремя успела отвернуться за борт. Эльф покачал головой, и, бормоча ругательства, полез в поясную сумку. — На-ка, — сказал он, протягивая Нив коричневый скользкий камень, когда она отдышалась. — Оставь меня в покое, — отмахнулась Нивелин, проведя ладонями по лицу. — Это камень-истовик. Он нейтрализует отравление, — сказал Эзарэль, все еще держа его у Нив перед лицом, но она снова отвернулась. — Как хочешь… — равнодушно сказал Эзарэль и хотел уйти, но внезапно повернулся к Солано. — Капитан, объясните этой недалекой, что если вы привезете назад в Штаб-квартиру ее холодной труп, то у Эль и Хольцтании будут большие политические сложности. И все из-за ее глупости и неуместной гордости. Он отдал камень Солано, и, метнув на Нивелин недоброжелательный взгляд, ушел к себе в каюту. — Я не умираю, не надейся, — пробормотала Нивелин ему вслед. Солано покачал головой и подошел к ней. — Я не хочу проблем, — сказал капитан, протягивая Нивелин лекарство. Но она отвернулась. — Мне уже легче. Скоро все пройдет, — заверила Нив. — А если нет? — Компоненты зелья, которое я выпила не токсичные для живых организмов. Мне скоро станет лучше, правда. — Я понимаю, для землян, наверное, это странно выглядит, — сказал Солано, покрутив в руке истовик. — Но штука проверенная. Тебя перестанет штормить уже через десять минут. — Дело не в этом, — Нивелин качнула головой. — Мне не нужна его помощь. — Так эльф прав? Все дело в неуместной гордости? — Нет, — замотала головой Нив. — Дело в том, что я должна учиться на своих ошибках. Я была неосторожна и опрометчива, теперь расхлебываю…. — Понимаю, — приободрил ее Солано. — У каждого капитана есть свое корабельное кладбище. — Я докажу, что всему смогу научиться сама, — сказала Нивелин, поднимая глаза на горизонт. — Знаешь… — протянул Солано, — ты можешь уметь ходить под парусом и держать руль… Но если никто не покажет тебе курс, и как его держать, — ты не сдвинешься с места и будешь либо вечно дрейфовать, либо уплывешь неизвестно куда, — он по-отечески похлопал ее по плечу и ушел к посту рулевого, оставив Нивелин наедине со своими мыслями.* * *
Склонив голову, Камерия зашла в покои Вай-а-Риш. Еще одна уступка, на которую согласилась пойти Мико, — короткая аудиенция. Камерия была уверена, что должна успокоить королеву. И если Вай-а-Риш будет знать, что святыни нимф в руках Камерии, ее уверенность успокоит и сестер. Лес успокоится. Комната, выделенная королеве, была обставлена бедно, почти как камера, — только кровать, умывальник, небольшой стол. Камерия поморщилась. Когда она вошла, Вай-а-Риш сидела на небольшом стуле и читала, но тут же встала, увидев посетителя. — Моя королева, — сказала Камерия, преклоняя колено на холодном каменном полу. — Камерия… — проговорила Вай-а-Риш. — Дочь северных лесов Каледонии, — улыбнулась королева, подойдя к ней. — Поднимись, ты служишь гвардиям, а не мне. — Но мое сердце по-прежнему верно законам сердца леса. А моя душа принадлежит вам, — сказала гамадриада, распрямляясь. — Я рада это слышать, — улыбнулась Вай-а-Риш, поднимая на нее взгляд, — Камерия была почти на голову выше нее. — Я убедила Мико отправить меня одну осматривать Храм. Я… понимаю, что возможно тоже не достойна зайти туда, но… я не позволю гвардиям трогать наши святыни. К ее удивлению, королева не обрадовалась, даже наоборот, обреченно вздохнула. Она закрыла глаза и покачала головой. — Святыни не в храме, — сказала она, — они в сердце каждой. Пусть заходят, если хотят. Сердце леса всегда само лечит свои раны. Как уже бывало раньше, мы создадим новый алтарь природы… А когда взойдет Воинствующая Луна, наши враги поплатятся. — Воинствующая Луна? — Камерия удивленно моргнула. — Не ходи к храму, — сказала королева, касаясь ее лица. — Почему? — горячо спросила Камерия. — Объясните мне… — За мной был большой долг, — сказала Вай-а-Риш, отойдя к окну. — Я взяла ношу, которую едва могла нести. Но я не сдержала слова, и подвергла опасности всех сестер. Моя святыня уже попрана, и я расплачиваюсь… Но это моя плата, Камерия, не твоя. — Какая ноша? — спросила гамадриада, хмурясь. Королева вздохнула и снова повернулась к ней. — Если пойдешь, не выноси ее, — сказала она почти с угрозой, — не тронь ее, не спрашивай у нее ответов. Она — зло. Я сдерживала ее, как могла, потому что однажды поклялась своей честью сделать все, что угодно, когда ему понадобиться моя помощь… Я верю, что ты сильная, Камерия. Но ты не справишься, она убьет тебя. — Кто… она? — спросила Камерия, подойдя к Вай-а-Риш ближе. Королева дотронулась до ее щеки и жестом попросила наклониться. И как только ее губы оказались рядом с ухом гамадриады, прошептала ей странное имя… — Я не понимаю… — сказала Камерия, подняв глаза. — Аудиенция окончена, — громко сказала Мико, внезапно появившись на пороге комнаты. Камерия, коротко поклонившись, поспешила покинуть покои королевы, но глава Эль уходить не торопилась. — Мои подданные жалеют меня, — усмехнулась Вай-а-Риш. — Надеюсь, ты довольна. Мико закрыла дверь и прошла внутрь комнаты. — Надеюсь, ты довольна, — сказала она. — Твои действия поставили под удар всю ману Элдарии. — Не преувеличивай, — грустно сказала Вай-а-Риш. — Я не враг Эль, и не враг Элдарии. Я делала то, что требовал от меня мой долг. — Какой долг? — сощурилась Мико. — Ты знаешь, что никакого хода к храму от Эль нет, — зло сказала нимфа. — Ты сама приказала обрушить его. — Как я могу быть уверена, что вы не восстановили его? — Вай-а-Риш рассмеялась ей в лицо. — Как же? Воззванием к Матери-Природе? Плохо же ты знаешь законы этого мира. Мать-Природа благословляет нас, а не исполняет наши просьбы. — Тогда откуда ты знаешь про то, что рыцари проникали в штаб?! — Мико начала терять терпение. — Рассказал… один старый друг, — с вызовом сказала Вай-а-Риш, накручивая на палец золотой локон. — Когда навещал меня. — Старый друг… Вот значит, как, — Мико сжала кулаки. — А ты разговорчивей, чем перед всеми. — Ты тоже. С той лишь разницей, что все, что я говорю тебе здесь, я могу повторить перед всей Элдарией. А ты? Мико промолчала. — И вот, мы вернулись к тому, на чем закончили, — ухмыльнулась королева. — За что я здесь? Что тобой движет? — Справедливость. Если ты помогала врагам жителей Эль, ты будешь наказана. — Справедливость? Или ревность? — ядовито улыбнулась Вай-а-Риш, вскинув одну бровь. — Чем моя старая дружба повредила жителям штаба? Или она неугодна тебе самой? — Мне нет дела до тех, кого ты называешь друзьями. — А до тех, кого я называю больше, чем друзьями, — спросила Вай-а-Риш, и ее глаза заблестели живым азартом. — Говорят, нимфы ана-ир не могут позволить себе… больше, чем дружбу. Иначе лишаются силы, и права проходить к храму природы. — Что ты знаешь о наших законах и наших лишениях? — прошипела королева, подойдя к Мико почти вплотную. — Если ты один раз ты перешла закон, могла легко перейти и второй, — отрезала кицунэ. — Значит ревность, — хищно улыбнулась Вай-а-Риш, и коротко хихикнула. — Успокойся, не я делила с ним постель все это время. И ты даже не представляешь, кто… — Я сказала, что мне нет до этого дела! — Если тебе нет, дела, отправь меня в чащу Друидов на их суд. — Ты в землях Эль, — ответила Мико уже спокойно. — Здесь я вправе вынести тебе приговор. — Приговор от отвергнутой женщины? — спросила Вай-а-Риш с вызовом и насмешкой. Мико вздрогнула как от удара, не ожидав подобного оскорбления. — Он так бесился, когда владыка Эль взял тебя в ученики и поставил рядом с Ней, — с притворным сочувствием сказала нимфа. — Не тебе оспаривать решения главы гвардии Света. Ни прошлого, ни нынешнего. — Он испугался силы растущей Луны, и выбрал тебя вместо нее. Ничтожную и жалкую. И ты боишься. — Чего я боюсь? — спросила Мико и ее глаза сверкнули холодом. — Готова ли ты встретиться с тем, что найдешь за стенами храма? — спросила Вай-а-Риш, склонив голову. — Что я там найду?! Отвечай! — гневно крикнула Мико. Но нимфа только горько усмехнулась. — Свою судьбу.