* * *
Нивелин потеряла счет времени, сколько она уже бродит по переулкам старого Лорьяна, — безумно долго, словно целую жизнь, или всего лишь несколько минут. Перед глазами проплывают неизменные годами старомодные каменные дома, цветные витрины, разрисованные вывески, неспешно едут велосипедисты, в воздухе витает запах лаванды, свежей выпечки и моря — и все это такое родное, такое близкое… Нив наконец доходит до угла улицы Патри, на углу которой продают самое вкусное в мире мороженое. Она покупает три фруктовых шарика и не спеша проходит к парку Жуль Фери, садится на скамейку, слушая мерный и успокаивающий шелест листвы. К ней тут же подбегает бездомный лохматый пес, садится напротив и кладет мохнатую лапу на сиденье, привлекая внимание. — Прости, дружок, — Нивелин виновато пожимает плечами. — У меня для тебя ничего нет… Пес убирает лапу, и Нив с сожалением смотрит на него… В нем вроде бы и нет ничего необычного — собака как собака, похожая на помесь ретривера. Вот только глаза — совсем не карие, теплые и умные глаза собаки. И даже не голубые и дерзкие глаза хаски. У пса напротив — глаза синие, холодные, безумные. Нивелин не успевает даже моргнуть, пес стремительно подскакивает на месте, разворачивается и бежит к набережной. — Эй! — она пытается позвать собаку, просто чтобы убедиться — не показалось ли ей. Она готова поклясться, что уже видела такие глаза однажды… Пес проворно добегает до конца парковой аллеи, там останавливается, оборачивается, задорно гавкает и бежит дальше. И Нивелин кидается за ним. Налетая на прохожих, сбивчиво извиняясь, она подбегает к мосту Роан. Пес в два огромных прыжка оказывается на другой стороне залива, а едва Нив приближается к мосту, тот в одно мгновение рушится. Обломки падают в воду, которая становится черной, будто бы вязкой, смолянистой. Река начинает бурлить и вверх поднимаются сине-лиловые испарения. Нивелин видит, как пес на другой стороне содрогается, сжимается, а затем распрямляется, превращаясь в человека. С такого расстояния Нив не видит его лица. Но она знает наверняка; теперь она точно уверена, что однажды уже видела эти глаза в своем сне. — Дальше только одна, — кричит он ей с другого берега. Нивелин непонимающе оглядывается — вокруг опустевшая набережная. — Совсем не понимаешь? — мужчина усмехается, и кивает куда-то ей за спину. — За тобой следят. Нив оборачивается, всматривается в улицу, деревья. Потом медленно, будто бы ощушая что-то тяжелое и давящее, поднимает взгляд на небо, — и видит наверняка, — в прогалинах облаков просматривается узор, напоминающий огромную паутину. Нивелин пытается вспомнить, где она уже видела этот узор, он так похож… так похож на… Солнце темнеет… И в центре проступают очертания глаза, — зеленого, смотрящего на нее в упор. — За тобой следят, — снова слышит Нивелин, и сновидение растворяется.* * *
Лис прочистил горло и выдержал паузу, показавшуюся Невре вечностью. — Итак, — наконец сказал эльф, — на дворе двадцать восьмой год Пятой Эпохи. Четыре года назад Ренгар сорвал печати со склепа Шантрии. В защите Элдарии образовываются бреши одна за другой. Катаклизмы, нападения, смута по всему миру, черное наследие Шантрии гуляет на свободе. В целях безопасности гвардии Эль закрывают ворота Штаба даже от паломников. Но ползут слухи, что из-за нарушения баланса Оракул замолчала, — Лис перевернул страницу пергамента. — В гвардиях в это время тоже паршиво — владыка Эль, шеду Гомард, разочарован в ученице, обескуражен ее идеями и понимает, что едва ли сможет передать ей пост хранителя сердца Элдарии. Он берет себе вторую ученицу — Мико, говоря, что пост главы гвардии перейдет к лучшей. Воинствующая Луна делает вид, что принимает честную конкуренцию, но затаивает обиду и начинает подпольную игру, подрывающую опоры гвардий. И вскоре ее союзниками становятся многие высокоранговые гвардейцы. — Я все равно не понимаю, как ее не раскрыли, — сказал Невра, впившись взглядом в стену. — Как глава Эль мог быть настолько слеп? — Его не зря, наверное, называли убежденным миротворцем, видящим в каждом доброе начало, — Лис пожал плечами. — Но когда Воинствующую Луну все же уличают в измене, он незамедлительно заключает ее под стражу… ориентировочно десятого мехфера, это где-то середина октября по общему календарю. — Допустим, это так, — сказал Невра. — Дальше? — Дальше уже вполне официальные сведения, — продолжил Лис. — Тринадцатого числа Ренгар приводит Орден к границам Эль, и встает лагерем около руин старого храма богов. В какой момент он заключил союз с Воинствующей Луной не понятно. Но ее союзники, среди которых и наш друг — Натиен, похищают и отдают Ренгару Сонеко — главную претендентку на должность нового Глашатая, а по некоторым данным и вовсе — новую избранницу Оракула. — Этот тип отдал свою сестру голему… — Невра закрыл лицо руками. Или Мико соврала, он и тогда уже был… не в ладах с головой? — Владыка Эль тут же вводит в Штабе чрезвычайное положение, эвакуирует Убежище и готовится дать отпор Ренгару. Гвардии запирают ворота и укрепляет стены, делая вид, что готовятся к осаде, но в ночь пятнадцатого мехфера часть гвардии Обсидиана покидает Штаб через старые водные ворота, по морю обходят берег Эль с востока, и заходят в тыл ордену Ренгара. Битва заканчивается там, что рыцари прочно держат оборону в руинах храма, используя свое положение на холме, как преимущество. Эль несет потери, и главнокомандующий решается на крайние меры: он отдает приказ магам обрушить на орденцев проклятие Красного Беса. Проклятье спускают, и обрушивают остатки храма, погребая под ним Орден и… к сожалению, многих гвардейцев, удерживающих врага в эпицентре действия печати… — Там и должен был сдохнуть Натиен… — протянул Невра. — Вероятно, — кивнул эльф. — Тем не менее, там не было ни его, ни Ренгара, который с пятеркой своих лучших рыцарей покидает ставку и через тайный проход проникает в Штаб, — Лис сделал паузу и посмотрел на Невру. — Дальше уже только мои домыслы, потому что факты собирать не у кого. Штаб во время проникновения почти пуст: гвардия Обсидиана громит Орден у Храма; охрана Штаба вся на стене, готовится к возможной осаде; часть гвардейцев сопровождают эвакуационные группы. В подвале Ренгар освобождает из камеры свою союзницу — Воинствующую Луну. Они выходят в холл, где бывшая ученица Гомарда блокирует двери Штаба. Глава Эль, глашатай Амон и несколько гвардейцев, оставшихся с ними охранять Кристалл, отрезаны от любой помощи охраны и гвардейцев. Они встречаются с врагом, бьются в зале с Кристаллом, и погибают. Кристалл оказывается поврежден, мир на грани хаоса, но сумевшие пробить блок ворот Мико и другие гвардейцы, в последний момент буквально чудом спасают положение, хотя последствия той ночи и приходится расхлебывать по сих пор… — Лис замолчал. Невра тоже не произносил ни слова, обдумывая что-то свое. — Не знаю, — выдохнул эльф, — я попытался восстановить логику событий, но все же опирался на хроники. А раз Айра сказал, что ему приказали соврать относительно этих событий, есть вероятность, что где-то сумела пробраться умело прикрытая ложь… — И ни одна, — Невра нахмурился и покачал головой. — Вот, что я знаю доподлинно. Когда Мико судила королеву Вай-а-Риш, первичное обвинение было как раз в том, что нимфы выпустили из тайного прохода «заговорщицу и бунтовщицу», то есть, надо полагать, саму Воинствующую Луну. То есть она бежала намного раньше, чем Ренгар вторгся в Штаб и освободил ее. Второе, — вампир шумно выдохнул, — не уверен, но, судя по логике твоего повествования, Натиен прибыл в Штаб с Ренгаром и должен был погибнуть в стычке в зале с Кристаллом, а Сонеко, будучи в плену у рыцарей, должна была погибнуть, когда армия Эль накрыла орден в храме. Но все случилось наоборот. Натиен остался в храме, и это позволило ему скрыться и убедить всех в своей смерти. А Сонеко не могла быть там, потому что как раз ее тело нашли и похоронили вместе с погибшими. — Не знаю, что сказать, — протянул Лис. — Айра мог бы многое нам рассказать. — Возможно, он пытался… — тихо произнес Невра, а висках снова запульсировали последние слова гуля: «в могиле, в могиле». — Есть еще третье, — он поднял глаза на Лиса. — Наш друг Натиен пережил сильный ментальный удар, после чего его сочли недееспособным и оставили в живых. Из жалости. Считая, что он не опасен. Шибанула его именно Воинствующая Луна. В какой момент? Зачем? — Возможно из-за сестры… — задумчиво ответил эльф. — Не знаю. Но я слышал слух, что Сонеко принесли в жертву, чтобы остановить Воинствующую Луну. — Да ну… — Бредовый факт, согласен. Если предположить, что Воинствующая Луна пыталась захватить власть над Кристаллом, то ей наоборот выгоднее было бы, чтобы все, связанные с Оракулом, погибли. Тогда у Кристалла не осталось бы защиты. Я бы предположил, что она сама пыталась убить Сонеко, и гвардейцы… не знаю, — кинули в обеих проклятье, пожертвовав глашатой, но и избавившись от самой грозной противницы. — Очень многое не сходится, — Невра покачал головой, — как будто… — У нас нет одной связующей детали, — закончил Лис. — Будто бы в центре — слепое пятно, вокруг которого сведения — разрозненная мешанина фактов. — Я еще раз поговорю с Мико, — Невра решительно поднялся. — Пусть разжалует меня хотя сегодня… но я должен расставить все точки в этой чертовой истории.* * *
Камерия скомандовала окончание тренировки, и Нивелин осела на землю, наплевав на то, что поднимется вся в пыли. — Эй, — гамадриада легонько толкнула ее в плечо, проследив, чтобы дежурные новобранцы собрали инвентарь и отнесли в склад арсенала. — Рано раскисаешь. У тебя уже прогресс. — Огромный прогресс, — улыбнулась Нивелин. — Я больше не боюсь сойтись с врагом один на один, потому что через тридцать секунд махача я просто мечтаю сдохнуть. Думаю, если меня найдет смерть от меча, я даже обрадуюсь. — Не говори ерунды! — Черт, а на Земле друзья говорили, что у меня хорошее чувство юмора, — усмехнулась Нив. — Врали? — Есть вещи, которым нельзя шутить, — серьезно и строго сказала Камерия. — Прости, — Нивелин поднялась с земли и отряхнула одежду. — Бесполезно, — усмехнулась гамадриада. — Тебе бы в душ. — Меня ждет подсобка, — протянула Нивелин, стараясь звучать бодро, а не жалобно. По условиям Фергуса, каждую тренировку, которую Нивелин не прибегает на разминке первой, она расставляет в подсобке тренировочный инвентарь. На прошлой тренировке она пришла вторая, и думала, что успех близок, но сегодня снова оказалась третьей. — А я чуть не забыла, — рассмеялась Камерия. — Не расстраивайся из-за условий деда. Он не со зла… просто иногда чудачит. — Я не расстраиваюсь, — заверила Нив. — Я же королева уборки. Если все-таки выгонят из гвардии, открою у вас тут свой клининг сервис, — в очередной раз попыталась пошутить она. Камерия хлопнула ее по плечу и пошла к воротам, а Нивелин поплелась в арсенал. Обычно у нее уходило около часа на всю уборку подсобки: начистить щиты, перетаскать и разложить по полкам оружие, выстроить тренировочных манекенов. Нив упихивала на стеллаж огромный щит, когда в арсенал вошли трое обсидианцев, завозя в подсобку два деревянных ящика тренировочных метательных снарядов. — Что ты здесь делаешь? — кивнул в ее сторону Валькион. — Штрафники разбирают подсобку, — Нив пожала плечами. — Традиция Фергуса — усмехнулся обсидианец. — Давай я помогу тебе. — Даже не думай, — решительно сказала Нив, ногой загоняя треклятый щит на полку. — Еще скажут, что человек и с этим сам не справиться. А я просто не имею права уронить тут честь всего человеческого рода, — она натужно рассмеялась, но Валькион не повел и бровью. — Ладно, не мой сегодня день для шуток, поняла, — Нив улыбнулась и махнула рукой. Обсидианцы между тем разместили ящики у дальней стены, где Нивелин уже разложила оружие на стеллажи. — Когда вернется Фергус? — спросила она, поймав Валькиона буквально в дверях. — Может быть месяца через три… — ответил обсидианец, — Может и через полгода. — Так долго? — Ему нужно подготовить внука к обряду. — К обряду? — переспросила Нив. — Инициация. — Ого, — удивленно протянула она. — Понимаю… — Как проходит инициацию человек? — задал Валькион неожиданный для нее вопрос. Нивелин задумалась. — Хороший вопрос, — она пожала плечами. — Никак, наверное… Во всяком случае у нас на западе. Ты просто получаешь диплом… и пытаешься найти работу, смысл жизни… себя, хоть это звучит странно. — А дальше? — Это слишком сложно, — Нив закусила губу. — Наверное, каждый сам решает для себя, как это — быть взрослым. Каким быть. И быть ли вообще. В конечном счете, можно и всю жизнь не вылезать из детства, не работать и жить на пособие. Валькион задумчиво бросил что-то вроде «Ясно», и спешно вышел вслед за своими ребятами, но этот разговор крутился в голове Нивелин до самого вечера. Отчего-то она почувствовала, что за восемь месяцев в Элдарии она повзрослела больше, чем за все свои двадцать три года на Земле — как герой детской сказки, который отправляется в неизведанное, чтобы пройти испытания и в конце пути… стать самим собой. Закончив уборку, с чувством выполненного долга Нивелин, все еще раздумывая, вышла с арены, и по пороге едва не влетела в Лиса, спешившего в Убежище на занятие. — Привет, Нив! — поздоровался эльф, как обычно улыбаясь с заразительной легкостью. — Привет… — Нивелин остановилась напротив, раздираемая сомнениями — ей хотелось обнять Лиса, как бы она сделала, встретив хорошего друга на Земле, но никак не понимала, уместно ли это в Элдарии. Во всяком случае, между парнем и девушкой… — Как ты? — Моя одежда и спина видали лучшие дни, — ответила Нив, улыбнувшись. — Ты спешишь? — На очередное занятие, — эльф пожал плечами. — А потом снова дела. — Я потеряла тебя в последние дни. — Архивы, — протянул Лис, — не думал, что скажу это, но я порядком устал от них… Но нашел про историю гвардий много интересного. Рассказать тебе как-нибудь? — Расскажи, — ответила Нивелин тихо. — Тогда, — Лис отвел взгляд и непроизвольно шаркнул ногой по песку, — может быть увидимся… послезавтра вечером? Прогуляемся куда-нибудь, поболтаем, чтобы никто не мешал? — Почему бы и нет? — Нив закусила губу. — Тогда договорились, — Лис подмигнул ей не прощанье и свернул на дорогу к Убежищу, а Нив поспешила в Штаб. Что-то трепетное зашевелилось в груди… Придумывает она себе, или нет, — но в какую-то секунду ей показалось, что это «увидимся» больше походило на приглашение на свидание. То, как Лис смотрел на нее, как говорил. Или все же показалось? Во всяком случае эти мысли были приятнее, чем мысли о заговорах, жертвоприношениях, гвардиях. Они были теплыми… и вселяющими надежду. Уже дойдя до комнаты, Нивелин оценивающе посмотрела на свое отражение. Но, увидев в зеркале только спутанные волосы, измазанные в стеариновой пасте щеки и руки, пыльную одежду, она лишь горько усмехнулась. — У кого-то здесь самомнение пробивает небосвод, — скептически сказала Нив отражению, и вышла в душевые.* * *
Штаб трясется. Стены ходят ходуном, с потолка сыплется серая пыль. Надо бежать! Наставник ждет ее! Он может погибнуть… они все могут погибнуть, но Мико стоит между ними, мечется, словно загнанная в угол. Растерянно смотрит то на одну, то на другого, совершенно сбитая с толку. — Отойди, и дай мне разобраться, если у самой не хватает решимости! — доносится до кицунэ Ее холодный и властный голос. — Гвардия падет, если ты ее послушаешь! — Он почти кричит. Он на взводе. Его глаза блестят неестественно и дико. — Просто поверь мне! — Да открой уже глаза, дура! — Она тоже выходит из себя. Вспыхивает в буквальном смысле, и Ее окутывает столп лиловых искр. — Он тебя не любит! И никогда не любил! — Не слушай ее, она не в себе! — Он предатель, а ты была нужна только, чтобы пробиться в верха гвардий! — Она безумна и отравляла твой разум все эти годы! Мико стоит как оглушенная. Внутри все раздирает. Больно. Тело сейчас будто бы разлетится на куски. Слезные судороги накрывают волной. Но она находит в себе силы обернуться. Поднимает на него глаза, чувствуя себя восходящей на эшафот перед взведенным лезвием гильотины. — Просто скажи мне, — глотая слезы, Мико всматривается в его лицо — такое, каким запомнит потом на всю жизнь — бледное, со впалыми щеками, обрамленное растрепанными посеревшими волосами, обреченное… и безумно красивое, — поклянись мне, что она врет… Но он молчит. Стискивает зубы от напряжения, но не произносит ни слова. Спусковой рычаг щелкает, и лезвие гильотины летит вниз, рассекая ее напополам. Мико слышит только свои сдавленные рыдания. Зажимает рот рукой, но они прорываются сквозь каждую клеточку тела… Нет сил их сдерживать. Нет сил стоять. Она лишь зажмуривается… и делает шаг в сторону. Мико проснулась, будто б продираясь через липкую и вязкую пелену. Она наспех надела халат поверх мокрой насквозь от пота ночной сорочки, и буквально вылетела в коридор. Поворот, лестничный пролет, ослабевшая рука толкнула тяжелые двери, и Мико оказалась в зале с Кристаллом. Синие грани играли отблеском голубого и бирюзового на темных стенах. Цел. В безопасности. Мико припала спиной к дальней стене и сползла вниз, дыша сдавленно и прерывисто, Кристалл цел и в безопасности… Пока. Но она уже предчувствовала катастрофу. Слияние с Пандорой чем дальше, тем больше раздирало душу, и в бреши проникали видения совсем не свойственные ее природе. Видения, не имеющие ничего общего с откровением света — насквозь пронизанные порочной тьмой. Мико знала, что предрекал и последний сон, согнавший ее с кровати пятью минутами раньше. — Однажды решившийся на низость, обречен вечно ползти… — прошептала она сбивчиво в звенящей тишине зала. Ей предстоит еще одна низость. Еще одно убийство. Еще одна кровь на ее руках. «Но тогда это закончится, — каждый раз, как заклинание, повторяла себе Мико, попадая все в один и тот же лабиринт спутанных мыслей. — Пандора получит, то, что хочет, и поможет усмирить врагов Элдарии.» Всего лишь одна жертва. Всего лишь еще одна жертва. — Не спится… — Невра вышел из тени постамента. — Что ты здесь делаешь? — Мико вскочила и плотнее закуталась в халат. — Жду тебя, — ответил вампир. — Ты часто приходишь сюда по ночам… каждую ночь. — Следишь за мной? — Это ведь моя работа? Знать все и обо всех… — Выйди! — потребовала Мико, непроизвольно приняв оборонительную позицию. Невра смотрел на нее удивленно, ошарашено. Он покачал головой, будто бы не веря своим глазам. — Что это, черт возьми? Почему ты опасаешься? Почему считаешь, что мы на разных сторонах, когда мы на одной?! Мы на чертовой одной стороне и обещали биться вместе! Почему ты не хочешь верить мне? — Я никому не могу верить, — Мико снова припала спиной к стене и сползла вниз. — Все, кому я верю — предают. Или умирают. — Только поэтому? — Невра подошел к забившейся в угол кицунэ. — Почему ты считаешь, что должна одна тащить это дерьмо? — Ты прав в одном. Это редкостное дерьмо, — она подняла глаза. В темноте зала они показались Невре холодными, стеклянными, полубезумными. — Ты уверен, что хочешь обмарать этим руки? — Я хочу знать правду. Обо всем, что здесь происходило и происходит, — он протянул ей руку. Поколебавшись секунду. Мико схватилась за нее. Не это ли шанс? Ведь она безумно устала. Невыносимо тяжело носить в себе эту тайну столько лет. Так хотелось… так необходимо было рассказать все хоть кому-то. — Я расскажу тебе… — почти шепотом сказала Мико, встав. — Но вечером на собрании ты должен будешь поддержать меня в одном деле. — В каком? — в резонанс ей, тихо, спросил Невра. — В очень скользком, но… необходимом. Для нашего будущего, — Мико склонила голову и уткнулась лбом в его плечо. — Для нашего… выживания. — Согласен, — сказал вампир, чувствуя, будто б заключает сделку с дьяволом, а не клянется в верности командиру. — Хорошо, — сказала Мико решительно. — Но не здесь. — Она повела Невру через холл, вниз. Вампир был так взволнован, что не заметил шуршащую тень, следующую за ним по пятам…* * *
— Объясните мне — они нас держат за идиотов, или с головой не дружат? — Сакия махнула змеиным хвостом, и погремушка угрожающе затрещала. Мефисти с Бронком мрачно переглянулись, но ничего не ответили. — Сейчас мы все узнаем, — спокойно сказала Камерия, но сама неуютно поерзала на помосте. — Что, нахер, за гвардия разведчиков, которым надо повторять пятый раз? — не унималась нага. — Сакия, — на этот раз Мефисти все же ее одернула. — Что? Скажешь, я не права? Да они уже полгода бесконечными расспросами создают одну видимость того, что ищут, кто на самом деле виновен в смерти Кондора! Обсидианцы промолчали. Их подозрения о диверсии в Штабе так и остались подозрениями, не найдя ни одного доказательства, ни одной зацепки. И это сильно давило на всех них. — Ого! — крикнул Бронк и кивнул на ворота. — Смотрите-ка! От ворот к ним бодро шел Томмарт, а рядом с ним… — Клайд! — воскликнула Меф, вскочив на помост, и помахала рукой. Оборотень подошел и приветствовал бывших со-гвардейцев сдержано, еле улыбнувшись, молча пожав руки каждому. — Ну и дрыщ же ты! — протянула Сакия, хмуро покачав головой, и тут же получила от Камерии тычок в бок. Клайд и так был подавлен из-за отставки и пенсии, а едкие слова Сакии только просыпали больше соли на его рану. Хотя и выглядел он и правда крайне скверно. За четыре месяца на больничной койке Клайд сильно сдал — исхудал, ослабел, потерял навыки. От левой руки, казалось, вообще осталась только одна кость. Руку ему хотели отрезать полностью — зажатая в каменных челюстях голема, она была раздроблена в кашу, — и если бы ни какая-то чудо-ткань, не пойми как оказавшийся на его руке, он бы остался калекой на всю жизнь. Рука Клайда и сейчас была перемотана полупрозрачной повязкой, под которой продолжала восстанавливаться. — Когда вы уже разрешите ему вернуться в гвардию? — Бронк смачно хлопнул Тома по плечу. — Когда наберет еще хотя бы килограммов десять, — сказал брауни и обнадеживающе улыбнулся Клайду. — Тебя же снесет ветром с верха башни. — Приходи уже к нам на тренировки! — Камерия крепко пожала его здоровую руку. — Я подумаю, — Клайд кое-как улыбнулся. — Тебя теневики уже допрашивали? — спросила Мефисти. — Да, сразу как пришел в себя, — ответил он. — Я сказал, что считаю стычку у грота диверсией. И аргументы свои тоже приводил, — он поднял взгляд на небо. — Но они ответили, что нет в Штабе гвардейца такого уровня, чтобы поднять такую тварь. Вот и весь разговор. — Какого такого? — Маг трех путей, или алхимик выше тридцатого ранга, не меньше, — Клайд пожал плечами. — Что, ни одного на весь Штаб? — удивилась Камерия. — Ни одного, кого можно было уличить в измене, — влез Томмарт. — Мико, Риноа, вроде Хамон каким-то боком, Эзарэль, его две помощницы и еще какой-то тип из их гвардии. Но все в момент атаки были в Штабе, при деле. Эльф так вообще на другом конце Элдарии. — Вероятно, есть кто-то, о чьих способностях мы не знаем… — протянула мантикора. — Но как можно скрывать такую силу? — Камерия ударила кулаком по помосту. — А вы ее спросите, — прищурившись, сказал Клайд и кивнул на Сакию. — Чего? — та от неожиданности подавилась вдохом. — Пока не пришли теневики, лучше признайся нам здесь, — какой такой магией ты сняла защиту той твари? — Ты ударился башкой?! — Сакия скрестила руки на груди. — Хочешь меня в шпионы занести? — Я хочу знать про знаки на твоих руках. — Я не шпионка, твою мать! — с досадой прошипела нага. — Меня саму чуть не расплющило к дьяволу! А знаки… — она тяжело выдохнула, представляя реакцию товарищей. — Это символы Кали. Бронк присвистнул. — Ты что, чертова культистка? — Сам ты культист, придурок, — Сакия закатила глаза. — Но да. Я состою… в прислужниках Кали. — Кто это? — спросила Камерия, нахмурившись. — Культ Кали — это демонопоклонники полуострова, — сказал Клайд. Мефисти прикрыла рот рукой. — А можно все-таки я скажу? — Сакия вскочила на помост. — Кали — это темный лик нашей богини. Воплощение разрушения и смерти. Ее культисты, как ты выразился, — она повернулась к Бронку, — это надзиратели Полуострова, и служат «разрушению зла». — Так это демон или нет? — спросила Камерия. — Да, по логике Сияющего, Сумеречного и даже Песочного края, — наверное. Но на Полуострове Кали, не знаю, как объяснить вам, «шри ади шактихи» — первородная сила. В общем… не то, что вы себе представляете. — Добрый демон? — скептически спросил Бронк. — Да нет же! Я вообще не знаю, как объяснить мировоззрение моего народа тем, кто вырос в полярных представлениях о добре и зле, и кому принципиально делить каждого на хорошего и плохого, — Сакия развела руками, — но если вы сможете представить себе зло, которое борется со злом его же методами, ради добра… может быть, поймете. — Почему ты выбрала ее культ? — спросила Мефисти. — Кали нельзя выбрать. Она выбирает послушников сама. — Как это? — Тех, кто избежал смерти чудесным образом, считаются избранными, — Сакия пожала плечами. — Ты у нас, значит, избранная, — с сарказмом протянул Бронк. — Иди к черту, — Сакия подобрала змеиный хвост. — Это ни разу не приятная история. В общем, когда мне было лет тринадцать, я проиграла в своем первом бою с ракшасами. И проиграла самым позорным образом — меня взяли в плен. Освободили почти через неделю, но по закону Полуострова у всех выживших пленных одна дорога — на ритуальный костер, который очистит душу от позора и даст шанс на достойное перерождение, — она провела языком по пересохшим губам. — В общем… не могу сказать, что в тот день было солнечно и безоблачно, вроде даже и дождь накрапывал… Но когда наши костры уже разгорелись, что я и от дыма начала задыхаться, пошел такой ливень — просто стеной, что залило всю площадь. Это приняли за знак — Кали нас выбрала, потому что только она владеет смертью и может ее отвести. — Это могла быть и случайность, — сказала Камерия, нарушая повисшее тяжелое молчание. — И из-за этого обращаться в демонический культ? — У вас случайность, у нас знак, определяющий судьбу. Мы очень разные во всем, что касается веры. — Почему ты никогда не говорила нам раньше? — хмуро спросил Клайд. — О чем? — О том, что владеешь такой силой. — Да не владею я никакой силой, — выдохнула Сакия. — Но могу попросить благословение Кали на борьбу со злом… в обмен на пять… или десять лет своей жизни. Вот и вся способность. Повяжете теперь? — Да никто тебя не повяжет, — заверил Томмарт. — Гвардия держится на религиозной толерантности. Я в это верю, во всяком случае. Мы все-таки здесь со всего мира, каждый со своим прошлым… — Со своими тайнами и скелетами, — прервала его Мефисти, и все переглянулись. — Это бездонная бочка — искать в прошлом каждого гвардейца зацепки и возможные связи с врагами. — Камерия, а… ты помнишь, кто из твоих сестер был тогда, на поляне? — спросил Клайд, переводя тему. — Они ничего не скажут, — гамадриада покачала головой. — Мы говорили об этом с Валькионом и Мико, но пока в храме не выберут новую королеву-хранительницу, благоволящую Эль… в смысле… если выберут, — попыталась сбивчиво объяснить Камерия. — Да не ответы его интересуют, — встрял Бронк. — Он гонит, что одна из нимф его спасла, бросившись голему наперекор. — Серьезно? — тут же подхватила Мефисти. — Так и было, — спокойно ответил Клайд. — Да тебе привиделось. Рожу свою давно в зеркале видел? Нахрен ты сдался нимфе тебя спасать? — Если хочешь, я поговорю с ними… — сказала Камерия, — но… — Ради Оракула, не надо, — буркнул Клайд. — Разобрался бы со своей настоящей девушкой, она тебя еще не бросила? — Сакия несильно пихнула его локтем. Ответить Клайд не успел. На арене появился Валькион, за ним шли Лим, Вейн — командиры патрульных отрядов, первыми прибывшими на место стычки. За спинами обсидианцев шагали теневики. — Все в сборе, — сказал Валькион, оглянув арену. — Кондора нет, — не удержалась Сакия, недобро глядя в сторону разведчиков. Камерия положила руку ей на плечо и покачала головой. — В наших показаниях ничего не изменилось с последнего раза, как мы докладывали, — сказал Бронк, занимая одну позицию с Сакией. — Зато в наших сведениях поменялось многое, — сказал Лис, выходя вперед. — В чем же? — В том, что предатель в Штабе не один, — сказал Лис. — Существо, напавшее на вас, точнее, его форма, были украдены из Штаба. С его возможным хозяином мы столкнулись на Тампиле. И самое главное, если сможете вспомнить несколько деталей… возможно нам удастся выйти на след главного подозреваемого. Ребята затихли и недоверчиво переглянулись. — Валяйте свои вопросы, — сказала Сакия.***
Поздно вечером, когда в коридорах Штаба стихли последние шорохи. Главы гвардий и Лейфтан собрались в зале с Кристаллом. По тому, что не было ни других членов гвардии Света, ни архивистов — чтобы вести протокол собрания, каждый с порога понял, что разговор будет конфиденциальный и, вероятно, не самый приятный. — У нас не было выбора, — начала беседу Мико, прохаживаясь вдоль постамента с Кристаллом. — Через неделю мы должны принять в Штабе паломников, а через месяц…провести открытую церемонию выбора Глашатая, — она остановилась, скорбно и обреченно посмотрев на глав гвардий. — Церемония провалится. Вы… должны это знать. Оракул молчит с тех самых пор, как была предана Воинствующей Луной. На церемонии она не покажется. Парни мрачно переглянулись. — А что мы можем сделать, кроме как показать, что мы переживаем не самые лучшие времена вместе со всеми народами Элдарии? — сказал Эзарэль, разведя руками. — В конечном счете, мы в одной лодке, они должны это понять. — Но они не понимают… — хмуро сказал Невра. — И поэтому мы должны показать им Оракула, — сказала Мико. — Любой ценой. — А это в наших силах? — Валькион непонимающе посмотрел на товарищей. — За прошедший год Оракул уже являлась нам, — начала Мико. — Дважды. И оба раза — в присутствии человека. Нивелин. — И как это нам поможет? — Я хочу внести ее в список кандидатов на пост Глашатая, — сказала Мико уверенным тоном, но после ее слов в зале с Кристаллом повисла гробовая тишина. — Не бывать человеку на посту Глашатая, — Эзарэль нахмурился. — безумнее идеи я не слышал. — Умерь свое показное человеконенавистничество, — сказала Мико больше устало, чем строго. — Он прав, — поддержал эльфа Валькион. — Это может не понравится народу Элдарии, — оба посмотрели на главу Эль, в надежде, что она изменит решение. Но Мико непреклонно покачала головой. — Они увидят Оракула и о происхождении Нивелин тут же забудут. — А если не увидят? — возразил Валькион. — Мы не знаем наверняка, являлась ли ей Оракул на Тампиле, или нет… — Зато они увидят показную человеческую казнь, — мрачно сказал Эзарэль, глядя на товарищей исподлобья. — Да, я не люблю людей, и вы все знаете, почему! Но я, похоже, один понимаю, чем такое предложение грозит Эль, гвардиям и нашей репутации. — Эз, — хотел что-то сказать Невра, но эльф снова заговорил, перебивая его. — Вы как будто не понимаете! — воскликнул он. — Суть работы Глашатая — входить в транс, принимая увеличенную дозу маны. А суть церемонии — войти в резонанс с маной Кристалла, выпив Слезы Оракула. Никому здесь не надо объяснять состав этого зелья? — И? — Мико нетерпеливо махнула хвостами. — Человек не выдержит и десятой части этой дозы, — сказал Эзарэль. — Вы видели Нивелин на Тампиле. От местной, насыщенной маной еды и воды, у нее началась реакция отторжения, еще немного, и в чувство ее привели бы только некроманты Иллидонума. Просто представьте, что будет, если дать ей концентрированную ману, — он выжидающе посмотрел на остальных, давая им время обдумать его слова. — Она будет умирать минут двадцать, в муках, на глазах у всей Эль, — закончил эльф обличительно, и в зале снова повисло молчание. — Не надо считать, что я настолько не продумала свое решение, — Мико сделала один шаг со ступени постамента. — Разумеется, я не собиралась приглашать человека участвовать в церемонии. Но Нивелин не человек, а фейлин. И мы можем… помочь ей. Усилить ее… магический потенциал. — Это возможно? — Валькион перевел взгляд с Мико на Эзарэля. Эльф остался стоять с непреклонным видом, а Невра и Лейфтан только тяжело вздохнули. — То, что ты предлагаешь — противозаконно, — Эзарэль нахмурился и покачал головой. — Не в Сияющем краю, — спокойно ответила глава Эль. Эзарэль всплеснул руками. — Что незаконно? — Валькион считал себя единственным, кто не понимает, о чем речь. — Амальгамация, — мрачно ответил Эзарэль. — Ритуал, в ходе которого у фейлина блокируется человеческая сущность. — И возрастает магическая, — добавила Мико спокойно и равнодушно. — Это уничтожит ее! — возразил Эзарэль. — Она прекратит быть собой в самом буквальном смысле!.. И ненавистником людей ты еще меня называешь! — сказал он с возрастающим возмущением. — Гуманнее и справедливее было бы сразу скормить девушку горгонам, пока здесь ее никто не знал! — Что гуманнее здесь… — Мико, одумайся! Один шанс на тысячу, что она вообще переживет амальгамацию, — Эзарэль повернулся к главам гвардий. — Мы не знаем доподлинно ее расу, и ни один тест не покажет. Но по тому, как она работает в алхимии, по тому как с ее энергией взаимодействуют некоторые сложные ингредиенты — у меня, и у девушек есть предположение, что ее раса темная, или пограничная. А это значит, что амальгамация ее в лучшем случае изуродует. — Она и так уже страдает от избытка маны в крови, — сказала Мико. — Мы тоже наблюдали за Нивелин, и Эвелейн подтвердила наверняка — концентрация маны в ее крови возрастает с каждым днем — концентрация чужеродной маны. Еще месяца четыре, и ее припадок на Тампиле повторится. Ты сам говорил, что еще раз — и поднять ее сможет только некромант. Так что… я всего лишь даю человеку шанс: возможность выжить, став полноправной частью этого мира. — Бред… — протянул Эзарэль. Он посмотрел на лица товарищей, пытаясь найти в них поддержку… Но ее не было. — Да вы рехнулись… — не веря своим глазам, эльф покачал головой. — Невра? Вампир отвел взгляд. — Вспомни Хибернию, Эз… Это лишь вершина айсберга. Мне чертовски жаль, что придется так рискнуть! Но выбора у нас нет. — И ты — за? — Эзарэль повернулся к Лейфтану. — Посмотри правде в глаза, — спокойно ответил советник Мико. — Мы не можем отправить ее домой. А если ей суждено остаться здесь, пусть станет частью этого мира. — Валькион? — Я не уверен, — сказал обсидианец. — Нужно спросить. Я слышал, ребята говорили, что на тренировках ей иногда становится дурно, как тогда на острове. Возможно обращение поможет. Но она должна решить сама. Захочет остаться человеком — ее дело. — Она не согласиться, — уверенно сказал Эзарэль. — Для нее амальгамация будет как приговор! — А для гвардий приговором будет очередная провальная церемония! — сказала Мико, тоном давая понять, что вопрос уже решен. — Принеся в жертву человека, мы не обеспечим себе удачу! — Эзарэль перешел на повешенные тона. — Я давал клятву в гильдии — ни при каких обстоятельствах на ставить эксперименты над живым и разумным существом! Я в этом участвовать отказываюсь, — сказал он, занимая оборонительную позицию. — Это противозаконно. — Это гвардии Эль, Эзарэль, — холодно и уверенно ответила Мико. — Закон здесь — это я. И правильным считаю только то, что идет на общее благо, — продолжила она жестко, не давая и шанса возразить себе. — Выбор у нас такой: рискнуть Элдарией, или одной девушкой. Мне он очевиден.***
— М… Икар? — окликнула брауни Нивелин, когда кроме них в библиотеке не осталось больше никого. — Да? — брауни подняла голову от проверки бланков. Нив задумчиво покрутила пером и еще раз окинула взглядом пустую библиотеку. — У меня необычный вопрос, — протянула она нерешительно. — Только не смейся, ладно… Как в Элдарии… ходят на свидания? — В смысле?! — Икар подскочила на стуле, выронив перо. — Ну… в прямом, — Нивелин смущённо дернула плечами. — Что считается приемлемым и допустимым на первом свидании? Что на втором? За что у вас девушку посчитают недотрогой, набивающей себе цену, а за что, наоборот — легкодоступной? — и, прикусив губу, добавила. — Извини, если вопрос неуместный. — Ох, ну… даже не знаю, — Икар, казалось, смутилась больше, чем Нивелин. — А тебя кто-то пригласил на свидание? — спросила брауни заговорческим шепотом. — Ну… Не то, чтобы я была уверена, — протянула Нив, повернувшись к окну, — Но на Земле — да, я сочла бы это за тонкий намек. — Да? Ты считаешь, что нравишься ему? — Слегка, — Нивелин закусила губу. — Да ладно! Любая девушка всегда замечает интерес в свою сторону. Как и его отсутствие. — А парень тебе нравится? — спросила Икар. — Немного… Это конечно не безумная накатывающая страсть, как у меня обычно бывает, но… Не знаю. Да и вообще, может ни во что это еще не перерастет… — О чем разговор? — Карен прокралась в библиотеку бесшумно, и возникла буквально за их спинами. Дверь хлопнула уже секундой позже, когда вслед за вампиршей прошла Алажея. — Нив идет на свидание и спрашивает у меня совета… — сказала Икар, явно застигнутая вопросом врасплох. — Но я в растерянности… — Серьезно?! — громко воскликнула Карен. — Спасибо, Икар… — Нивелин цокнула языком и рассмеялась. — С таким же успехом ты могла бы разместить эту новость на доске объявлений. — Эй, я не болтунья, — обиженно сказала вампирша. — С кем у тебя свидание? — она села за стол напротив Нив и пристально посмотрела ей в глаза, будто б надеясь понять ответ по взгляду. — Не скажу! — с вызовом улыбнулась она, хотя в душе и понимала, что любопытство Карен разжигать опасно. — Ну Нив! — раздосадовано протянула вампирша. — И не проси! — Нивелин встала из-за стола и принялась помогать Икар складывать рассортированные бланки заданий. — Ты говоришь мне первую букву его имени, или я рассказываю всему Штабу! — любопытная разведчица задорно хохотнула. — Карен! — тут же одернула ее Икар. — Как в младших классах, ей богу, — Нивелин хотела изобразить обиду, но ей было скорее смешно. — Первая буква «Л». И не думай, что мы останемся подружками после этого. — Да ладно тебе, — сказала довольная Карен. — «Л» — это Лейфтан? — спросила Алажея, от удивления открыв рот. — Угадала, — отмахнулась Нив, — давайте сменим тему. — Шутишь! — Икар едва не выронила свитки. — Шучу, — все так же примирительно попыталась сказать Нивелин. — Ради бога, давайте сменим тему. — И ты еще говоришь, что он тебе «немного» нравится? — взволнованно протараторила Икар, прижав к груди пергаменты. — Лейфтан красивый, интересный… А еще он очень услужливый и начитанный. Просто признай, что ты влюбилась по уши! — Нив закатила глаза. — И он безумно занятой! Ума не приложу, что ты сделала, чтобы затащить его на свидание! — Забейте, ладно? Сегодня определенно не мой день для шуток. Чтобы избежать лишних вопросов, Нивелин вышла из библиотеки. Она так легко подтвердила, что завтра встречается с Лейфтаном, просто рассудив, что он последний в Штабе, к кому любопытная Карен побежит за подробностями. Но, видимо, перегнула палку и замахнулась чересчур высоко. Теперь сплетня еще может пустить корни. Вот же будет стыдоба… — Нив, — Карен догнала ее в холле. — Прости, не очень удачная вышла шутка. Мы вовсе не хотели… — Да забейте, — Нив мотнула головой. — Правда. — Я очень хочу остаться твоей подругой. — Останешься, — заверила Нивелин, но Карен схватила ее руку и не отпускала. — И как подруга, я должна предупредить тебя… — вампирша понизила голос. — Не обольщайся на счет Лейфтана. — Не обольщаюсь, клянусь. — Нет, — Карен замотала головой. — Ты не понимаешь. Совсем не обольщайся! — Да в смысле? Карен взволнованно оглянулась по сторонам. — Идем за мной! — сказала она и потащила Нивелин по коридору гвардий в свою комнату, а как они вошли, заперла дверь на ключ. — Карен, что за таинственность? — Нив скрестила руки на груди, так и оставшись стоять у двери. — Лейфтан проявляет к тебе внимание не просто так, — сказала Карен из глубины комнаты. Внутри было сумеречно и Нив едва улавливала ее очертания. — Карен, — Нивелин закатила глаза. — Про Лейфтана — это очередная идиотская шутка с моей стороны, ты же знаешь — я не умею шутить. Я просто королева неудачных шуток! И… — Ты похожа на его сестру… Сонеко, — взволнованно сказала Карен. Нив так и осталась стоять с открытым ртом, в котором потонула неоконченная фраза. «Я — что?» «Я… на кого?!» Вопросы вихрем закружились в голове, но ни один так и не сорвался с языка. Немота сковала ее. В какой-то момент Нивелин шумно припала спиной к двери, чтобы не осесть на пол. — Поэтому он проявляет такую… Заботу… — продолжила Карен. — Многие в Штабе замечают его внимание к тебе. Но это не то, чем может показаться. Он всего лишь пытается загладить вину. Так думает Мико. — Вину? — еле проговорила Нивелин слабым шепотом. — Лейфтан помог… уничтожить ее… — В смысле?! — Нивелин показалось, что ее ударили по затылку. — Он выдал ее главе гвардий Эль, — Карен нервно сглотнула. — Она называла себя Видящей, хоть многие и не верили в ее дар. Но с самого детства она предрекала страшную войну с людьми, а когда выросла… стала подстрекать гвардейцев и всех жителей Штаба на ненависть и убийство фейлинов! Ее изгнали! Но… — Подожди… Карен. Ты все путаешь, — Нив жестом остановила сбивчивую речь подруги. — Сонеко погибла, этому есть доказательства! — Никаких доказательств! — воскликнула вампирша. — Говорят, что она вернется. И тогда в Элдарии начнется самая страшная война! Последнее пророчество Оракула: в ночь восхода Воинствующей луны мир возродиться в крови ее врагов! — Так ты говоришь о Воинствующей Луне! — Нив всплеснула руками. — И все путаешь! Это она подстрекала на войну, заключила союз с этим вашим Орденом Огня, пыталась занять пост Главы Эль, разрушила Кристалл. И ради его спасения пришлось принести в жертву Сонеко, потому что она и так умирала, ее смерть ничего бы не изменила! — выпалила Нивелин. Все собранные ею факты снова рассыпались как калейдоскоп. — Нет Нив… — тяжело вздохнула Карен, — ты говоришь по хроникам, но там все перепутано… А я… Я подслушала разговор Мико и Невры прошлой ночью. Слышала, как они говорили, что руководство гвардий изменили хроники, чтобы не выставлять напоказ главный позор гвардий, который бы… все здесь перевернул, если бы правда вышла наружу… Они сами придумали Воинствующую Луну, которая скрывается на страницах текста! — Я не понимаю, — растерянно проговорила Нивелин. — Настоящая Воинствующая Луна и есть Сонеко!