* * *
Три дня прошли для глав гвардий словно в тумане, в котором приходилось на ощупь пробираться по краю обрыва. Кроме Мико, Эзарэля, Невры и Валькиона обо всех нависших над Штабом угрозах знали только Лейфтан и Хамон, — и все прилагали немыслимые усилия, чтобы не выдать своих опасений гвардейцам, участвующим в организации паломничества. Все старались не допустить, чтобы тревожность коснулась гвардейцев младших рангов и жителей Убежища Эль, чтобы избежать лишних волнений. Подвал и подземелье наглухо оцепили, удвоили охрану, а патрули стянули ближе к Штабу. На эти четыре дня Мико ввела действительно жесткие правила, — как для гвардейцев, так и для паломников и жителей Убежища Эль, — нарушение которых грозило немедленной отсылкой из Эль без права возвращения в следующие десять лет. Но вопреки опасениям гвардейцев, все шло… спокойно. Донельзя спокойно. С самого утра паломники, отстояв очередь, заходили в здание Штаба, проходили досмотр, провожались в зал с Кристаллом, оставляли подарки Сердцу Элдарии, возносили молитвы, и возвращались в лагерь, организованный за Убежищем Эль. И так из часа в час. От суеты Штаб превратился в большой кишащий муравейник — Эзарэль и его гвардия организовывали досмотр паломников в холле Штаба, создавая обыскивающие печати; Невра с разведчиками-теневиками, призванными с ближних рубежей, оцепили подвал и крыши; Валькион командовал патрулями Штаба; Лейфтан занимался размещением паломников; Мико с Хамоном и охраной Эль не покидали зала с Кристаллом, и следили, чтобы паломники не пересекали оградительную черту. Стены, казалось, гудели от нескончаемого шороха шагов, перешептываний, разговоров, восторженных вздохов, тихих молитв. С паломниками в Штаб проникли новые запахи, принесённые ими из далеких стран, пятна яркой и пестрой одежды, мелодии перезванивающихся украшений. Постепенно, градус волнения среди гвардейцев утих, все вошли в интенсивную рабочую колею. К концу третьего дня общее напряжение и вовсе спало, особенно среди рядовых гвардейцев, видевших угрозу приема паломников только в том, что придется следить за их дисциплиной, решать проблемы с размещением. С разрешения Эвелейн Нивелин распределили в команду досмотра, где она под руководством старших алхимиков проводила досмотр паломников и выдавала пропуска. Уже вечером первого дня Эвелейн, признав ее полную готовность к работе, уменьшила дозу ее лекарств, а потом и отменила вовсе. — Подобные зелья вызывают привыкание, это раз, — строго сказала эльфийка на робкие просьбы Нив продлить курс. — В их основе — усиленная мана, это два. Три, твое состояние нормализовалось, так что давай не будем рисковать. Чего ты боишься? — Рецидива, — Нивелин пожала плечами. — Во всяком случае на Земле транквилизаторы работают как подавители. А стоит прекратить курс, — то, что подавлялось, выстреливает с удвоенной силой. — У зелий другой принцип, — успокоила Эвелейн, — они встраиваются в личную ману и за счет нее выравнивают работу органов, если она сбилась. Поэтому я прошу тебя не злоупотреблять ими. — Ладно, — сдалась Нив, поняв, что спорить бесполезно. — Я поняла. На душе, вопреки заверениям старшей медсестры, все равно было неспокойно. Нивелин боялась, что ее накроет новым приступом паники, но все проходило спокойно. Тревожных снов в последующие дни не было, галлюцинаций или навязчивых мыслей тоже. Нивелин старалась не провоцировать себя, лишний раз не обдумывать произошедшее, и по возможности забыть. Напряженная работа помогла переключиться и отвлечься. На приеме паломников Нив работала в паре то с Алажеей, то с Лир-ан-Мин, а после напряженного дня — ужинала с друзьями — с девочками, или Икар и Керо, и в целом, действительно внутренне успокоилась, даже улыбка вернулась на ее лицо. — Смотри-ка, — сказала Нивелин Алажее, расчертив перед зашедшей на досмотр семьей брауни оранжевую обыскивающую печать. — Что? — не поняла ее напарница. — Я колдую, — широко улыбаясь сказала Нив, когда семья паломников прошла дальше. — И что? — Алажея устало закусила губу. — Это обычная, несложная печать. — Да кому расскажу, никто не поверит! — рассмеялась Нивелин. — Ладно, когда-нибудь я отучусь шутить, клянусь. — Ты готова к экзамену алхимиков? — спросила Алажея, проводив через ограждение еще двух паломников. — Не очень, — протянула Нив. — Я написала только сорок вопросов… Лучше и не спрашивай, сколько из этого я реально поняла. — А ты не… — Хватит уже трепать языками во время работы, которая требует сосредоточенности! — строго оборвала их Тифферет. Нивелин виновато улыбнулась Алажее, и обе молча продолжили свою монотонную работу. Из всех алхимиков Нивелин больше всего нравилось работать в группе Алисии — та и сама была не прочь иногда и поболтать, и посмеяться. Даже Эзарэль не спускал собак за пару оброненных фраз, хотя и не упускал случая бросить колкий комментарий. На четвертый день паломничество, или Làithean Adhraidh — «Дни Поклонения», как их называли гвардейцы, завершилось, и настал долгожданный Latha Buidheachais — «День Благодарности» — день общего праздника. В ночь гвардейцы занялись масштабной перестановкой на площади Убежища Эль, и с утра на ней появились деревянные однодневные прилавки благотворительной ярмарки и ограждения для зон каких-то совершенно неизвестных Нивелин игр и развлечений. С утра Нив доделала срочные дела, а уже после обеда, пользуясь тем, что в честь праздника гвардейцев младших рангов освободили от службы, с Карен и Алажеей вышла на ярмарку. — А ты разве не наказана? — спросила Нивелин у радостной вампиршы, предвкушающей веселье. — Наказана, — ответила она без тени раскаяния. — Но я же не могу бросить вас одних на этом празднике! Алажея вздохнула и с опаской покачала головой. Накануне паломничества Карен умудрилась нажить себе неприятностей. Вопреки распоряжению Невры, отославшего на это время всех своих молодых подопечных в Баленвию, она исхитрилась остаться в Штабе. Карен просто не подала свой ордер на миссию, и архивисты в суматохе не вспомнили о ней, и не занесли ее в список. О своей выходке Карен не пожалела даже когда Невра, узнав, что она не уехала из Штаба, пришел в бешенство и посадил сестру под домашний арест. — Икар мне в красках описала, что Невра чуть не разнес их канцелярию, когда узнал, что они «пропустили» твой ордер на миссию, — сказала Алажея. — Нев поворчит и успокоится, — Карен беспечно махнула рукой. — То есть, и на ярмарку он тебя не отпустил? — Нивелин возвела глаза к небу. Ей Икар тоже успела нажаловаться, как ей с Керо досталось от Невры, который, по словам брауни, был зол как разбуженный галлитрот. — Три дня в обществе великих алхимиков, и вы стали такими же занудными! — протянула вампирша. — В Штабе на время Дней Поклонения безопаснее, чем где-либо! Видели, сколько охраны? Давайте лучше… — Потеряемся в толпе, — перебила ее Нивелин. Меньше всего ей сегодня хотелось нарваться где-нибудь на злющего Невру и получить ни за что, ни про что. Но, гуляя по ярмарке, Нив пришлось признаться, что не будь с ними Карен, веселье получилось бы так себе. Хоть на празднике и появились почти все освобожденные от службы гвардейцы, все всё равно общались своими сложившимися компаниями. А из всех, кого Нивелин могла бы назвать друзьями и в чью бы компанию не постеснялась бы влиться, не было практически никого. Икар и почти все из гвардии Света сопровождали гостей. Из медсестер кто-то время от времени мелькал между пестрыми палатками, но большинство были на дежурстве, или станциях первой помощи. Поэтому гуляли они втроем. Нивелин хотела еще позвать к ним Лир-ан-Мин, но девушки относились к нимфе с непонятной Нив настороженностью. Ее они за что-то явно не очень любили, и все попытки Нив позвать Лиру в их компанию встречали в штыки. «Я не верю, что нимфа в Штабе может вызвать больше подозрений, чем человек, » — хотела возразить Нивелин, но решила оставить все как есть. День праздника выдался хоть и прохладный, но солнечный. Легкий ветер трепал разноцветные ярмарочные флажки на высоких столбах, разносил по Штабу запах пряностей, сладостей, детский смех и нескончаемые разговоры на разный лад. Нивелин, Карен и Алажея обошли почти всю ярмарку, перемерили кучу украшений из витой проволоки и необработанных матовых камней. Нивелин даже купила себе приглянувшийся кожаный пояс с накладными карманами, в котором было бы невероятно сподручно работать и в лаборатории, и в медпункте. До обеда они успели еще сыграть в игру, похожую на смесь бейсбола и догонялок с компанией кудрявых рыжих ребятишек, после которой Карен и Алажея умчались участвовать в малопонятном Нив конкурсе хлопков, а она сама некоторое время с умным видом простояла около лавочки алхимиков Аль-Фандора, изучая таблички на переливающихся зельях в зеленоватых колбах, но так и ни слова не поняв, что пытался ей втолковать меднокожий мантикор в причудливом лиловом колпаке. Ярмарка с каждой минутой все больше напоминала Нивелин, традиционные для запада Франции Fest Diez — культурные фестивали, которые она помнила еще из детства. Возможно поэтому она ждала, что в конце дня будет что-то вроде социальных танцев, но нет. К вечеру ярмарочные лавочки просто свернули, выставили столы и начали продавать угощения. Карен и Алажея настояли, чтобы Нив взяла какой-то будящий сок насыщенного розового оттенка и с белой пенкой на самом верху, уверяя, что это самые вкусное, что здесь сегодня можно попробовать. — Как будто выдавили сок из коры марсалиса, — сказала Ниелин, пробуя слегка вяжущий напиток через бамбуковую трубочку. — Это он и есть, — пожала плечами Алажея. — Смотрите-ка! — воскликнула Карен. — Кто-то уже разбирается в местной еде лучше любого коренного элдарийца! — она весело рассмеялась. — Ты забываешь, что здесь я прожигаю жизнь в лаборатории алхимии и медпункте. — Прожигаешь? — не поняла Алажея. — Приобретаю навыки, которые в оставшейся жизни мне совершенно не понадобятся, — ответила Нив, вслед за Карен пробираясь через толпу к зоне со столиками. — Нив? — вампирша обернулась, и чуть не влетела в рослого эльфа в толпе. — Давай не сегодня, — выдохнула она и натужно улыбнулась. Каждый раз, когда Нивелин случайно или нет заводила разговор о доме, Карен включала пластинку, что им всем будет ее страшно не хватать. Нив обычно смущенно улыбалась, отводила взгляд и говорила что-то о своих родных и друзьях, чтобы ненароком не сказать, что, несмотря на их дружбу, на всю привязанность, и на то, что они бесконечно милые и добрые, всю их Элдарию она уже давно видала в гробу. А сейчас она решила не портить разговорами настроение ни себе, ни подругам. В поисках свободных мест Нив, Карен и Алажея обошли почти все места со столиками, и присели в итоге на край стола какой-то разношерстой незнакомой компании. Через несколько столов от них целый закуток заняли обсидианцы, как обычно, державшиеся вместе. Нивелин увидела нескольких новобранцев, с кем тренировалась, вернувшихся на службу Мефисти, Сакию и Камерию. Встретившись взглядом с гамадриадой, Нивелин приветливо улыбнулась, и та в ответ помахала ей рукой. — Ты с ними дружишь? — с азартом спросила Карен, подскочив на месте как ужаленная. — Ну… так, — протянула Нивелин, не зная, чем ей грозит положительный ответ. — А что? — Там Сонз! — воскликнула вампирша. — Кто это? — Парень, который нравится Али! — Карен! — шепотом одернула ее серена и опустила глаза. — А потом ты еще говоришь, что не болтунья, — беззлобно усмехнулась Нивелин. — Да что такого? — как всегда невозмутимо спросила вампирша. — Эй, Али, не дуйся! Я же о тебе забочусь! — Как же? — А вот так! Нив с ними общается и сейчас нас познакомит! — радостно сказала она. Нивелин ошарашено уставилась на Карен, и уже собиралась возразить, но потом только заговорчески усмехнулась, скрестив руки на груди. — Ладно… — протянула она, будто бы принимая вызов. — Я попробую. Но вы разрешите позвать с нами Лиру. — Какой смысл идти знакомиться, если с нами будет нимфа? — Карен закатила глаза. — Смотри на это по-другому, — ответила Нивелин. — Ну подсядем мы к ним, что дальше? — Карен и Алажея переглянулись. — А я тебе скажу — они продолжат общаться как общались, а мы будем сидеть и угрюмо смотреть друг на друга или в стол. Или еще хуже — глупо улыбаться и искать лазейки, чтобы влезть в разговор и обратить на себя внимание. — Неправда, — насупилась Карен, хотя и возразила неуверенно. — Поверь, я такое проходила уже сто раз, — тоном эксперта сказала Нивелин, поняв за время их общения, что в чем-чем, а в законе тусовок она разбирается получше девушек. — Иногда прийти в незнакомую компанию с красивой подругой очень выгодно. Она будет привлекать внимание, которым можно пользоваться. Алажея и Карен недоверчиво переглянулись, но в итоге решили довериться.* * *
Теплый ветер обдувал его бледное лицо, взъерошивал волосы, бросал их в глаза. Невра накинул капюшон, опуская темную шершавую ткань по самые глаза. С высоты слегка покатой крыши Штаба, выше которой был только полый шпиль, тянущийся к облакам, ярмарка и праздник внизу виделись как огромный суетной муравейник. До него долетали обрывки радостных возгласов, пряных запахов, хотя ничего из всех ранее любимых прелестей праздника сейчас вампира совершенно не волновало, проносилось где-то на периферии мимо внимания, мимо сознания. Слежку за Штабом теневики не снимали ни на минуту. Сам Невра не спал пятые сутки, отчего его глаза остекленели, побледнело лицо, замедлился пульс — притупилось все, что делало его живым и своим среди теплокровных радостных фейри, — обостряя все черты его темной природы, которой не важны ни еда, ни сон, ни радостные улыбки. Раньше Невра старался избегать кровопития, считая это каким-то атавизмом, превратившимся для вампиров из способа выживания в способ получения легкого кайфа. Но сейчас он понимал, что отказывал себе не просто в сиюминутном удовольствии, а лишался и части способностей своей природы. После провальной миссии в Дал-Риаде Невра чувствовал себя подавленным. Разбитым. Проигравшим. Он не знал, что из произошедшего ударило по нему больше? Скрытая угроза? То, что случилось с Аерис? Невра хотел бы честно сказать, что его страдания несут такую благородную природу… но в глубине души его задело только поражение. Его. Личное. Поражение. Он, никогда не умевший проигрывать, будто бы получил пощечину, сбившую его с ног в прямом и переносном смысле. Он бы сдал совсем… если бы не Лили. Ее считали брауни, но в роду у нее были единороги солнечной рощи Каледонии. Когда она стояла в полумраке его комнаты, Невре казалось, будто бы от нее самой исходит таинственное свечение — теплое, согревающее. — Мне больно видеть тебя таким, — говорила она, качая головой. Лили прикрыла оливковые глаза, а на ее лице отражалась скорбь, будто бы она в эту минуту теряла кого-то действительно ей дорогого. — Каким? — спросил Невра, уставившись в потолок и избегая всеми силами ее проникновенного и понимающего взгляда. — Сломленным, — ответила Лили тихо, почти шепотом. — Я не сломлен, милая, — Невра сел на кровати, волевым усилием заставляя себя улыбнуться. Меньше всего он хотел, чтобы эта по-настоящему светлая и сильная девушка видела его таким разбитым. — Мне просто нужно немного поспать. — Вампирам не нужен сон, — сказала Лили, подойдя, убрав поникшие волосы с его лица. — Сон нужен всем, — ответил Невра, перехватил ее руку и поцеловал тонкие пальцы, пахнущие травами. — Мята и мелиса, — протянул он, улыбаясь теперь по-настоящему, взбудораженный воспоминаниями, пробуждёнными этим запахом. — Кажется, мне нужен тот особый чай… Но Лили покачала головой. — Это не то, что тебе нужно. — Да? — спросил Невра, продолжая целовать ее ладонь, поднимаясь к запястью. — Да, — он даже не заметил, когда Лили достала нож и провела им вдоль вен на руке. Теплая кровь ручейком потекла вниз, коснулась его губ… и дальше Невра едва смог остановиться. Теплая кровь питала, бодрила, давала сил, восстанавливала, обостряла чувства. И кровь Лили — насыщенная и сильная, вытащила его. Какой-то новым открывшимся чувством Невра понимал — эти спокойные дни — самое настоящее затишье перед бурей. Вампир знал наверняка — Натиен явится. Он ясно дал понять, что придет именно сегодня. Невра сжал кисет в кармане и хищно улыбнулся. Этой встречи он ждал и сам. У них осталось незаконченное дело… На крыше Невра расположился один, разглядывая суетящуюся толпу внизу. Всех гвардейцев, не занятых на постоянных миссиях на рубежах, он отослал в Баленвию, распределил на дежурства в подвал, расставил под прикрытием на ярмарке — он не имел права рисковать больше никем. Всего лишь один миллиметр вправо или влево, и Аерис бы не выжила, — игла перебила бы ей аорты, не оставив медикам ни единого шанса снова запустить ее сердце. Эвелейн говорила, что это чудо… Но Невра не верил в чудеса. Из всего, что он узнал о Натиене — из отчетов, из того, что понял сам, изучая его ходы, — он мог заключить наверняка: этот гад никогда ничего не делает просто так. Он никогда не ходит на удачу. Никогда не действует импульсивно… И никогда не промахивается. Что в тот вечер мешало Натиену пустить Аерис нож под лопатку? Что мешало ему полоснуть Шайтан кинжалом, а не иглой? Только одно — этому предателю не нужна была смерть гвардейцев. Ему нужно было то, что сейчас хранилось в голове у Невры. И он недвусмысленно дал понять, что будет с теми, кто помешает «разговору» в следующий раз. Невра встал и прошелся вдоль низкого парапета, окружавшего выход крыши и еще раз осмотрелся, прикидывая тактику. Места для маневра было мало, но здесь у Невры была фора — на таком ветру Натиен не сможет исподтишка кинуть в него тонкую и невесомую иглу, не сможет точно и прицельно атаковать цепью. Но он точно самоуверенно рискнет, и появится — Невра был уверен, — Натиен охотится за чем-то… За чем-то крайне важным. Видимо, за каким-то артефактом, раз спросил в прошлый раз: «Где он спрятал его». Возможно, он ищет что-то сродни заговоренному артефакту, который отдал на хранение бывшей королеве нимф… Что-то крайне опасное, что сейчас Мико закрыла глубоко в тайнике подвала под сотней защитных печатей. А может быть и нет… Но это что-то Натиену крайне необходимо… Ради этого он пытал Айру. Ради этого следил за ним и выдал себя за покупателя материала для големов. Ради этого придет и сегодня. Невра вышагивал по тонкому парапету, прокручивая в голове все те же обрывки сдавленных слов Айры: «В могиле, в могиле». Слов, которые, несмотря на все поиски, не говорили Невре ничего. Что они скажут Натиену? О какой могиле могла идти речь? И о могиле ли вообще? И почему Айра решил сказать ему? Не надежнее ли было унести эту тайну с собой? Зачем Айра хотел, чтобы Невра нашел это? Каждый новый поворот этой истории только прибавлял вопросы, не давая ни одного ответа.* * *
— Ну что, за воссоединение? — воодушевлённо сказала Мефисти и подняла бокал. — Сок пряной дыни за воссоединение не пьют, — с иронией подначил ее Паднир.— Почему не минералку тогда? — Да ну вас, — обиделась мантикора. — Напитки покрепче можно будет взять вечером. Но не в этом же дело! — Да шучу же! — весело сказал клурикон. — Клайд, с возвращением! Обсидианцы, обосновавшиеся за столом в дальней части сада, радостно ударили бокалами, празднуя возвращение Клайда в ряды дозорных, словно свою маленькую победу. Сам же оборотень сидел сникший и мрачный. На праздник парням его пришлось в буквальном смысле вытаскивать силком. — Ты не рад нас видеть что ли? — Сонз весело зарядил ему по плечу. — Да рад я… — кисло ответил Клайд и уставился в стакан, — просто не делайте из этого событие. — Ты из-за этого поссорился с Марикшей? — спросил Паднир. Клайд закатил глаза, предвкушая ненужные расспросы. Его подруга, жившая с семьей в Убежище, действительно была против его возвращения в гвардию, и уговаривала уехать с ее родителями на север. Но оборотень отказался — оседлая деревенская жизнь была для него страшнее расправы. — Мы не ссорились, — сквозь зубы ответил Клайд. — Я просто сказал ей идти подальше со своими оханьями и причитаниями… — И после этого он спрашивает, почему ему не везет с девушками, — Сакия угрюмо помешала сок соломенкой. — Она о тебе заботится, дурень! А ты огрызаешься. — Я отстаиваю свое право поступать, как я хочу. — Без комментариев, — нага уронила ладонь на лицо. — Раскидывается подругами, будто бы к нему очередь красоток выстроилась, — съязвила она. — Правильно! Зачем ему какая-то Марикша? — вставил Паднир. — У него же есть его Королева лесных ангелов. — Захлопнись уже, а, — Клайд устало повернулся к патрульному. — Трепло неугомонное. — Я чего-то не знаю? — спросил Сонз, оглядываясь на товарищей. — Наш герой грезит о том, что от каменного монстра его спасла нимфа, — пояснил Дори. — У тебя дикие фантазии, если честно… — сказал Паднир. — Женщина спасает тебя от монстра! Нормальные мужики мечтают наоборот! — сказал он, поддерживаемый дружным хохотом за столом. — Ну нет, — возразил Дори. — В женщине должна быть жертвенность! Иначе это не женщина! — Началось, — Сакия закатила глаза. — Больше трех мальчиков собирается вместе, и пошло-поехало… — Вам реально больше поговорить не о чем? — А мне интересно, — перебила Мефисти и повернулась к Клайду. — Давай колись, что за королева лесных ангелов? Ты уже узнал, кто это? Вы познакомились? — Отвалите, — буркнул он, пряча под куртку руку, перевязанную тонкой невесомой материей. — Ну Клайд! — Вам лишь бы поржать! — Я смеяться не буду! — заверила Мефисти, сверкнув любопытными глазами. — Кто она? Камерия, а ты знаешь, о ком он? — Я не… — Меф, иди уткнись в свои сопливые книжечки и вздыхай там! — сорвался на нее Клайд, доведенный расспросами до крайней точки кипения. Мантикора с досадой фыркнула, и отсела. — Держите меня все четырнадцать рук великой Парвати, — покачала головой Сакия. — Твои шансы понравится нормальной девушке помножены на минус бесконечность. И вовсе не потому, что ты рожей не вышел, — хотя не вышел ты знатно, — а потому что мужское качество «хамло обиженное» стоит последним в списке даже у болотной кикиморы.* * *
— Да я просто так спрашиваю, — непринужденным тоном сказала Нивелин. — Подумала, вдруг тебе интересно посмотреть праздник… — Интересно, — сказала Лир-ан-Мин, не отвлекаясь от наклеивания бирок на заготовленные порции зелий. — Но… — протянула Нив нетерпеливо, потому что из Лиры, как обычно, каждое слово приходилось тянуть клещами. — Мне неуютно в толпе, — ответила нереида, прикусив губу. Нивелин уже засомневалась, хорошая ли это идея — потащить Лир-ан-Мин на праздник, где творится настоящее столпотворение. Разрабатывая свой план, она как-то не подумала о том, что нимфы, такие как Лира, не любят внимание и избегают чужих взглядов. Даже в гвардии она чаще всего выбирала одиночные задания, и уединялась с ними на алхимическом складе или в самом дальнем углу лаборатории. — Просто… где ты еще такое увидишь… — Нигде, наверное, — Лир-ан-Мин пожала плечами. — Ладно, — Нивелин сдалась. — Я не настаиваю. — Подожди, — Лира остановила ее в дверях лаборатории. — Я пойду… — сказала она неуверенно. — Только… у меня нет ничего переодеться… Нивелин оценивающе посмотрела на ее наряд. Лир-ан-Мин по-прежнему носила свои летящие шифоновые одежды нимфы, на которые, чтобы избегать лишнего внимания, накинула совсем простое холщовое серое платье без рукавов. Волосы цвета осенней листвы были заплетены в тугую косу и убраны. Но Нив отметила только, что в этом несуразном платье, висевшим на ней как мешок, с нелепо выбивающимся шифоном у подола, Лир-ан-Мин все еще была намного красивее других, — гармоничное лицо, идеальную осанку и уверенный расслабленный взгляд не скрывало ничего. — Ты выглядишь лучше многих, поверь, — честно сказала Нив, — разве что есть смыл на плечи что-то накинуть. Вечер обещает быть холодным. — Я же нереида, — сказала Лира, виновато пожав плечами. — Я не чувствую холода. Они вышли из алхимической лаборатории и, встретившись с Карен и Алажеей на главной лестнице Штаба, пошли на площадь убежища Эль. — Ярмарка закончилась, — разочаровано сказала Лир-ан-Мин. — Прости, что не вытащили тебя раньше… — протянула Нив. — Но фейерверк мы как раз застанем. А пока можем просто погулять, пойти… пообщаться. — С кем? — спросила Лира настороженно. — С другими гвардейцами. Ты же хотела узнать, чем живет гвардия. А сидя затворницей в лаборатории ты узнаешь только четыре стены. — Если я вам не помешаю… мы очень плохо сходимся с другими. — Слушай, — влезла Карен. — Мы пойдем поддержать подругу, которая стесняется сама подойти познакомиться с парнем. Можешь не ходить, если тебе скучно. — Мне не скучно, — выдохнула Лира. — Или ты считаешь, что это так просто? — съязвила вампирша. — Нет. Это очень сложно, — серьезно сказала нереида. — Подойти к тому, кто нравится. — Ради бога, хватит уже этих ужимок второклассниц, — Нивелин возвела глаза к небу. — Нечего бояться, мы же не посох у Мико красть собираемся. Идемте уже. Нивелин уверенно потащила подруг к столу обсидианцев, чувствуя азарт, как в давно забытой студенческой жизни. Пусть это и Штаб гвардий, а не загородный дом их местного короля вечеринок, куда все ходили тусоваться и знакомиться, но атмосфера напомнила Нив что-то родное, знакомое — место, в котором она чувствовала себя в своей тарелке. Какое-то странное веселье ударило в голову, и она снова почувствовала себя беззаботной, девятнадцатилетней, способной на все. — Привет! — Нивелин подошла к краю стола, где сидели Камерия, Сакия и Мефисти. — К вам можно? Тут все… уже битком. — А давайте, — сказала Сакия. — Ребята, ну-ка подвиньтесь, — она толкнула соседа в бок. — Может хоть у вас есть рассказать что-то веселое. Все понеслось как будто само собой, даже слишком легко и просто. Непринужденная атмосфера развязала языки. Новые лица в компании вызвали интерес и посыпался ворох дежурных вопросов: кто где родился, что делает в гвардиях, как проводит время. Нивелин старалась вникать в слова каждого, но голова кружилась от новой информации, трудновыговариваемых названий и непривычных имен. Разговор перешел к службе, и дозорные, узнав, что Нив, Алажея и Лира из гвардии Абсента, начали жаловаться, что баллоны со стеораном — местным отопительным веществом на северо-западной башне почти кончились, и чтобы передали начальству. Нивелин в основном слушала и говорила мало, но по сравнению с Лир-ан-Мин могла назвать себя болтуньей. Нереида сидела, оперев подбородок на ладонь, и наблюдала за весельем со стороны. Многие поглядывали в ее сторону, но заговорить не решались. — Эй, — крикнул кто-то с другого конца стола, — передайте девушке плащ. Она же мерзнет! — Ой, — Лир-ан-Мин удивленно распахнула глаза, когда замшевый плащ неожиданно оказался на спинке ее стула. — Но я правда не мерзну. — Ты говорил, что девушкам свойственна жертвенность? — вставил Клайд, подняв тяжелый взгляд от стола. — Вот и смотри на какие жертвы они могут пойти, лишь бы пройтись с оголенными плечами для привлечения внимания. — Ты дурак? — уныло глянула на него Сакия. — А кому нечего оголить — сидит и помалкивает. — Вот сиди и помалкивай, — нага уронила лицо на руку. — Мы духи реки, — сказала Лир-ан-Мин, поднимая сиреневые глаза, — и действительно не чувствуем холода. Благодарю за беспокойство, но оно не к чему. Мне жаль, если мой вид вас смущает, — продолжила она виновато, — но нам и правда тяжело ходить даже в самой легкой одежде из обычной ткани. Мы можем носить только плетеный плед из звездной нити. Он дается каждой нимфе при рождении. — И где же тогда твой? — спросил Клайд язвительно. — У тебя на руке, — спокойно ответила Лира. Галдеж за столом вмиг стих, а Клайд спал с лица. Только теперь он узнал ее! Сиреневые глаза, которые преследовали его в мыслях уже полгода. Лир-ан-Мин выскочила из-за стола и растворилась в толпе прежде, чем Нивелин успела даже понять, что произошло. Она хотела выскочить за ней следом, но Камерия остановила ее и покачала головой. — А захлопнул бы хлеборезку, показался ей хотя бы умным, — не удержалась Сакия. — Или загадочным, — добавила соли Мефисти, пока кто-то за столом весело присвистнул. Клайд же сидел белый как полотно, будто бы увидел привидение. — Я так полагаю, тем для обсуждения у нас на три смены вперед? — спросил Дори, и стол взорвался смехом. Клайд рывком поднялся из-за стола и ушел. Но внимание гвардейцев тут же переключилось, потому что в эту минуту появились обсидианцы с напитками. — Ребят! Сегодня нам все же разрешили чего покрепче, но только немного. Некоторые новобранцы, а с ними Карен и Алажея, отказались и предпочли взять еще порцию странного розового сока. Сакия несильно толкнула Нивелин локтем. — Ты тоже в рядах этого детского сада, или нормальная? — Да, спорю, на Земле пить не умеют! — подначил ее Паднир. — Вот что-то… а с этим у нас проблем нет, — примирительно сказала Нив, и к ней толкнули стакан с чем-то по вкусу напоминающим сухой крепленый сидр. «Ну все, понеслась душа в рай, » — подумала Нивелин, делая глубокий глоток. — «Как в студенческой молодости.» Нив вдруг почувствовала, что это то, что ей было нужно — отвлечься от всех этих мыслей о Воинствующей Луне, о странных снах, обо всем… Пара стаканов ушло за болтовнёй о разной ерунде. Ребята рассказывали случаи из службы, по-доброму подначивали друг друга. Нивелин смеялась, и на какое-то время она действительно переключилась, с каждой минутой все больше забывая где и с кем она, все больше погружаясь в свое привычное состояние беззаботности, легкости. Сейчас она чувствовала себя такой же, как они. Своей. Никто не смотрел косо за то, что она человек. Все смеялись, когда она рассказывала, как студентами они с друзьями на спор решили проверить, сколько нужно выпить, чтобы сдать экзамен по философии. Она опьянела больше от этого чувства сопричастности. Снова почувствовала себя сильной, интересной и уверенной. — Ну как, веселитесь? — пятеро патрульных Обсидиана подошло к столу, когда сумерки заметно сгустились. Нивелин подняла глаза и увидела Валькиона и четверых рослых обсидианцев, которых не помнила по именам. — Вы закончили смену? — спросил Паднир, поднимаясь, чтобы поздороваться. — Нет, мы патрулируем весь вечер. Сейчас меняемся с ребятами на площади. — Но хоть пять минут посидите с нами? А то сто лет не собирались. — Некогда, мы при деле, а не как вы, тунеядцы, — сказал Бронк, растянув широкую улыбку в пол-лица. — Ой, перебежники помалкивали бы, — крикнула минотавру Сакия. — Ты насовсем в патруль, Бронк? — спросил Сонз. — Может быть, я даже не… — Он еще не разобрался, что на нем лучше сидит: броня патрульного или дублет дозорного, — поддела его Ирма. — Эй, — обиделся Бронк, но стол уже взорвался хохотом: педантичность минотавра и вечно лощеный вид стали предметом подколов не только со стороны дозорных, но и со стороны патрульных. — Да ты в каждую зеркальную поверхность при случае заглядываешь! — Вальк, разреши ему уже носить приталенный дублет и рюши на эполеты, — крикнул Дори. — Все, ростом ниже метр восемьдесят, завидуют молча, — парировал Бронк, и запустил в товарища косточкой медового фрукта. Нивелин отвлеклась от разговора, который шел на их стороне стола, сделала еще один глоток, и поставив стакан, подняла глаза, и на долю секунды столкнулась взглядом с Валькионом. И в эту секунду ее будто бы молнией ударило. Все перемешалось в голове, превращаясь в единый клубок запутанных чувств. Не то, чтобы Валькион раньше не казался ей красивым, но сейчас… Что-то внутри нее будто бы отворилось, и дало этим мыслям зеленый свет. В потоке завертевшихся в голове чувств Нивелин уже казалось, что ей всегда, с самого начала, нравилось в Валькионе все — как он говорит, как двигается, как держится в кругу своих ребят, как смеется. Кровь бросилась к лицу, а по телу прошла волна мелкой дрожи. А может быть подойти? Вот прямо сейчас — на удачу, — и будь, что будет? Но что сказать? В голове на автомате начали подбираться разные варианты — от банальных до безумных… Но Нивелин провела руками по лицу, пресекая на корню этот поток образов. «Нивелин Иветт, черт тебя побери, » — сказала она себе мысленно. — «Держалась бы от алкоголя подальше». — Все нормально? — Карен дернула ее за рукав. — Ага, — Нив отняла руки от лица и, стараясь не поднимать глаз, встала. — Я пойду, пожалуй. — Точно все хорошо? — Да, мне… вставать завтра рано, — заверила ее Нив. «И бежать, пока не наворотила бед, » — добавила она про себя. Быстрым шагом Нивелин пересекла площадь, оставляя позади шум и огни праздника. Ветер, налетевший с побережья, окутал прохладой и остудил голову. Нив подняла взгляд и посмотрела на нависающий над ней белеющий в сумерках Штаб. — Это не твой дом, Нив… — сказала она себе. — И здесь ничего не будет также просто как дома — ни жизнь, ни работа, ни дружба… ничего, — вздохнув, она побрела по ступеням Штаба. — Здесь нельзя просто подойти к парню поболтать… Завтра будет новый день, полный борьбы за выживание, — продолжала она говорись с собой, а поднявшись к дверям к своему удивлению столкнулась с Лисом. — О! — улыбнулся ей эльф. — Веселье закончилось? — Нет, все еще в самом разгаре, — Нив кивнула на огни на площади. — Я просто устала. — Да? А выглядишь такой… веселой, — протянул Лис. — И взгляд очень… не знаю… возвышенный. Так непривычно. — Ладно, — Нивелин весело рассмеялась, — я и правда достаточно… веселая, чтобы не расценить твои слова как: «Обычно ты до тоски унылая». — Не взвинченная, — поправил Лис. — Пожалуй… — Нив посмотрела на небо. Сказать было больше нечего, и повисло молчание, показавшееся ей неоднозначным. — Я пойду, — наконец ответила она. — Я тебя провожу. — Да не стоит, — Нивелин мотнула головой, — я не настолько… веселая. — А я не настолько слепой, — ответил эльф, улыбаясь, и открывая перед ней тяжелую дверь Штаба. — Ты шел на праздник? — спросила Нив, когда их поглотили полумрак и тишина главного холла. — Шутишь? Мы дежурим в Штабе, — ответил Лис и показал талисман патрульного на шее. Они почти дошли до двери ее комнаты. — Слушай, а ты не… — начала Нив, но что-то отвлекло ее. Что-то темное промелькнуло в дальнем углу коридора. — Ты видел это?! — с замиранием спросила она. — Видел что? — переспросил эльф. — Лис… — Нивелин попятилась назад, — клянусь, я видела промелькнувшую тень! Эльф перевел взгляд на коридор, потом снова на Нив и пожал плечами. — Я проверю, — сказал он. — А может быть и показалось… — прошептала Нивелин. Ее лёгкое и дурманящее опьянение как рукой сняло. К горлу уже подступила паника и удушающая тошнота. — Я точно схожу с ума! — Нив, все в порядке, это должно быть просто… Нивелин коротко вскрикнула, когда промелькнула еще одна тень, на этот раз у выхода из коридора. — Я не… — Все нормально. Я тоже вижу, — сказал Лис, всматриваясь в темноту коридора. — Закройся в спальне, — сказал он, бегом срываясь в холл. Но остаться одной — последнее, чего сейчас хотелось, и Нивелин кинулась следом в холл, который окутал мерный звон. — Чт… — хотела спросить Нив, но Лис жестом призвал ее к молчанию, указывая вверх. — Талисманы, — сказал эльф почти шепотом. Нивелин подняла глаза и увидела на потолке россыпь разных диковинных подвесок. Раньше она не обращала на них внимания, думая, что это обычные украшения. Но сейчас они колыхались и звенели. И вовсе не от ветра. — Кто-то пробует на прочность нашу первую защитную печать, — сказал Лис, доставая и активируя амулет на шее. На полу и стенах тут же загорелись разноцветные печати, из которых выскакивали разведчики, имена и лица которых Нив даже знала… — Быстро! — крикнула девушка с короткими черными волосами, рисуя знаки на стене. — Надо понять, с какой стороны ломают защиту! Теневики зашевелились, начав вырисовывать на стенах непонятные узоры. Но в одно мгновение звон усилился. Он нарастал, нарастал, переходя в болезненный ультразвук… А потом с одним оглушительным хлопком сотня талисманов взорвалась и пылью полетела на пол. Взрывной волной Нив придавило к полу. Она по наитию сгруппировалась, закрыв голову руками. Уши заложило, и все вокруг Нив слышала, как через подушку. Она зажала нос, и стала резко выдыхать, чтобы избавиться от ощущения ваты в ушах. Вокруг началась суета. Мелькали новые печати, гвардейцы перекрикивались и расстилали новые заклинания. Что произошло не было нужды и спрашивать. Защитная печать Штаба не выдержала.