* * *
Ашкор был в бешенстве. Просиживая дни в Дал Риаде, он снова и снова возвращался к вопросу о том, почему Натиен в итоге отговаривал его от мести Ренгару — вопросу, уже целый месяц лишавшего его покоя. Почему лунатик перестал поддерживать его и отступил, стоило лишь магистру показаться на горизонте?! Он боялся, потому что Ренгар — чуть ли не единственный в Элдарии, кого ему не удалось облапошить? Считал, что если голем опять прижмет их, то придется расстаться с очередной своей паршивой тайной? Или знал, что-то такое — опасное и неконтролируемое возможное будущее, которое ждет их, если они решат перейти дорогу ордену? Что бы там ни было, сейчас Ашкор понял, что с самого начала их альянса Натиен твердил ему забыть о магистре. На Лейфтана Ашкору в этой борьбе тоже рассчитывать не приходилось — гвардеец держался так, будто бы старый голем был пустым местом и ничем им не опасен. Будто бы не Ренгар приказал похитить его дражайшую сестру… Впрочем, Лейфтана было понять проще — чем сильнее магистр и его орден, чем крепче его ненависть к Эль, тем в более выигрышном положении оказывается сам демон, и тем проще ему осуществить его план. Теперь же, когда Ренгар восстановил контроль над орденом и призвал всех свободных големов — Ашкор разом лишился последних надежных и сильных союзников. Он остался совершенно один… и прекрасно понимал, что ни в одном регионе Элдарии он не найдет поддержки против Ренгара: одни боялись его как смерти, другие упорно видели в магистре только вырвавшееся из-под контроля оружие, которым гвардии, в одно время, хотели продолжать держать Элдарию в своей власти, когда их авторитет и безоговорочное право хранить кристалл стало оспариваться все чаще и все громче; а поэтому Ренгара считали опасным только для Эль. Ашкор был в бешенстве. Может быть Натиен был прав, когда говорил, что против магистра его толкает только детский страх и мальчишечья обида? Сейчас Ашкор уже и не понимал, оказался он в этой дыре только потому, что не послушал лунатика и не оставил попыток извести Ренгара… или потому что вообще когда-то связался с ним? Ведь именно Натиен рассказал ему как гвардии открыли охоту на его семью. Как пустили по следу големов… как в конечном счете его отец пытался расквитаться с ними.***
Они с Валькионом нигде не жили подолгу — такова была привычка, выработанная с детства. Даже когда по Элдарии прокатилась волна триумфа после того как гвардии Эль победили армию големов Ордена Огня и прикончили самого магистра Ренгара, Ланс не считал их с братом в безопасности. Слишком много к этому времени он уже повидал; слишком много уже понял, и хорошо усвоил как относились и будут относиться в этом мире к таким как они… Свою силу, так толком и не освоив, он худо-бедно научился контролировать. Силу Валькиона ему пришлось и вовсе заблокировать, напугав однажды брата до полусмерти… Но такова была цена выживания. Брату, с его наивным характером и привычкой болтать лишнего в обществе любой мало-мальски симпатичной девчонки, вообще не стоило ничего знать — ни об их происхождении, ни о прошлом, которое со смертью Ренгара может наконец действительно стать прошлым. Сейчас в их жизни настала по-настоящему тихая, спокойная, но невыносимо скучная полоса. Братья уже полтора года жили в Нефритовом Крае, перемещаясь по небольшим, наполненным тишиной и благодатью, деревенькам. Ланса тошнило от дзена фенхуанов, который он все чаще принимал за лицемерие, но зато Валькион пребывал в эйфории и не уставал твердить, что это лучшее место в Элдарии, где им приходилось жить после Лазурного взморья. Брат за это время сильно изменился, из улыбчивого худющего мальчишки превратившись в долговязого парня, чья скромность улетучивалась под натиском чар молоденьких фенхуанок. В кого превращался он сам, Ланс не понимал — черты лица с каждым днем становились грубее, глаза холоднее. Он потерял счет собственному возрасту, как и шрамам на теле, каждый день посвящая чтению и тренировкам, не позволяя себе расслабиться. Он все еще злился на себя, потому что, несмотря на все достижения и всю его нынешнюю силу, безжалостное каменное лицо по-прежнему преследовало его, напоминало о себе, стоило ему ненадолго забыться и увлечься сладостями, предлагаемыми жизнью в спокойном Нефритовом Крае; и не отпускало даже после того, как в каждом уголке Элдарии заговорили о том, что магистр мертв. Внезапное сообщение, полученное однажды днем, удивило молодого фейлина. И крайне насторожило. Ему не пришлось долго думать, чтобы вычислить, что послание написал Натиен, хотя это было даже больше, чем странно. Гвардеец так ни разу не дал о себе знать после того, как они расстались много лет назад на Лазурном взморье — ни когда его друзья-подельники помогли мальчишкам устроиться в Дал Риаде, ни долгое время после, и Ланс уже и забыл, что должен ему. На встречу он пошел больше лишь потому, что хотел узнать как Натиен выследил их после стольких лет и переездов, когда они с Валькионом срывались с места внезапно, обрывая все связи и не оставляя контактов. А еще потому что в своем послании Натиен намекал на сведения о Ренгаре…***
В изакае, местной таверне, стоял запах жаренной лунный рыбы и сахарной свеклы. Заказ, как и в большинстве заведений Нефритового Края, предстояло сделать и оплатить на входе — за это Ланс просто ненавидел порядки фенхуанов. Так и не разобравшись за полтора года в мутных названиях местной кухни, он просто ткнул пальцем в какой-то пункт неразборчивого меню, заплатил и прошел в тесный зал с рядами небольших вытянутых столов. Натиена он узнал не сразу, да и то только по синим глазам — со времен их встречи таких он больше не встречал ни у кого, ни в одном уголке Элдарии. И, увидев гвардейца, Ланс только осознал, насколько изменился сам: сейчас он был выше Ната почти на голову и шире в плечах раза в два. Гвардеец же, казалось, наоборот, исхудал и иссох, лицо его было болезненно бледное, а спина осунувшаяся. И только взгляд остался таким же резким и пронзительным. — А ты изменился с нашей последней встречи, — протянул гвардеец вместо приветствия, окинув Ланса внимательным взглядом, пока тот подходил к его столу. «Вы тоже» — хотел сказать он. Что-то во внешности гвардейца было не то, что-то неприятно щекотало чутье. Это вроде бы был все еще тот же Натиен, которого он встретил на Лазурном взморье семь лет назад… и в то же время… будто бы и не он. Ланс чувствовал какую-то перемену, но выразить и объяснить, что именно его настораживало, не мог даже себе. — Но все еще опасливо озираешься, — отвесил комментарий Нат, уловив, как Ланс быстро глянул по сторонам прежде, чем присесть на стул напротив. — Я больше ничего не боюсь, — возразил фейлин. — Никого и ничего. — Выходит, ты боялся только Ренгара… — синие глаза собеседника лукаво сверкнули. Ланс в первую секунду растерялся, не ожидая, что Нат так быстро перейдет к теме. — Я его не боялся, — ответил он с нажимом. — Я просто хотел убить его. Однажды. — То есть дело было только в мести? Или в страхе и мести? — спросил гвардеец, будто расспрашивая его о чем-то будничном и совершенно обычном. — Я уже Вам ответил, — спокойно сказал Ланс. — И это… прекрасно, — непонятно чему, но Натиен широко улыбнулся. — Юность и месть — настоящая алхимия. Что-то смущало и неприятно настораживало Ланса в разговоре. Если бы они с Натиеном сейчас стояли с оружием в руках на поединке, то он бы сравнил его манеру говорить с тем, что собеседник, то есть противник, кружит, делает ложные выпады, будто бы хочет только проверить его реакции… но не напасть. Но что может быть гвардейцу от него нужно? — Я принес свой долг, — сказал Ланс, кидая на стол тот же кошелек, на который Натиен посмотрел безо всякого интереса. — Вы хотели мне что-то рассказать о магистре! Он не умер? — Какая разница, — ответил Нат, понижая голос, — если ты жаждешь… мести? — Так он умер или нет?! — резко спросил Ланс, но тут же осадил себя, так как в это время пожилая официантка принесла им их заказ. — Удивительно, но после стольких лет ты еще ребенок, — усмехнулся Натиен, ловко вылавливая палочками печеную клецку из своего блюда. — Щенок галлитрота, если его стегать плетью, будет суетиться и пытаться укусить плеть… Взрослый же пес… откусит руку, направляющую плеть. — Ланс нахмурился, поняв аналогию, и отодвинул от себя тарелку с пресным черным рисом. — Големы — всего лишь оружие. Убей ты Ренгара хоть трижды — это ничего тебе не даст, — он сделал паузу и продолжил, понизив голос. — Рука — останется. — До всех бы добрался, — процедил Ланс сквозь зубы. — Плевать. — Громкое заявление… — усмехнулся гвардеец. — Смотри, как бы не услышал кто… — Ну и пусть! — Ты действительно изменился… — протянул Натиен, смотря теперь с восхищением. И под этим взглядом Ланс, сам не зная почему, напрягся сильнее. Никто так не смотрел на него. Иногда — брат, но во взгляде Валькиона было восхищение и обожание. Взгляд же Натиена был каким-то плотоядным. Хищным. — Я сказал, что больше ничего не боюсь, — с вызовом самому себе сказал Ланс. — И могу открыто сказать, что ненавижу Вас и ваши гвардии за то, что они разбили Ренгара! Он должен был достаться мне! — Я больше не гвардеец, если тебе интересно, — как бы между делом сказал Натиен, наскоро заканчивая обед. — И у меня дело куда важнее каких-то пары тысяч маны, — он кивнул на кошелек, который, по-видимому, и не собирался брать назад. — Чего Вы хотите? — Хотел предложить одно дело… взрослому дракону. Ланс похолодел. Но каким образом Натиен раскусил его и узнал правду? И когда? На Тампиле? Тогда почему он помог ему и пришел по его душу спустя столько лет? Он осмотрелся в зале таверны. С любым бы другим противником фейлин бы не опасался — они в людном месте средь бела дня. Но Натиен… Ланс собственными глазами видел, как, будучи гвардейцем, побери его черный пес, он занимался контрабандой и расправился с патрулем союзной страны, когда его поймали с поличным. Отчего-то он не сомневался, что Натиен легко может устроить заварушку прямо здесь. Он ведь ничем не рискует. А вот Ланс… Может быть Натиен надеется, что он испугается вновь быть обнаруженным? Но с ним он разделается, даже не применяя никаких способностей. Нападать, однако, он не спешил. — Откуда Вы знаете? — спросил он, прищурившись. — Много читаю, — ответил Натиен, многозначительно улыбнувшись. — А после нашей прошлой встречи — особенно много. — Хотите шантажировать меня? В ответ Натиен громко рассмеялся. — А у тебя есть, что взять? Принесли чай, по обыкновению Нефритого Края, в миниатюрном чайнике с крошечными чашечками, и Нат наскоро наполнил одну из них. — Я и правда хотел предложить тебе одно дело. Думал ты взрослый. И поговорить хотел по-взрослому. Но раз ты еще мальчишка, я всего лишь расскажу тебе сказку. — Издеваетесь? — Ланс отодвинул в сторону поданную ему чашку. — Однажды жил-был дракон, — начал Натиен, непринужденно потягивая чай. — Великий старейшина племени. Он единственный не принес себя в жертву на алтаре, потому что был стар, и должен был присматривать за выжившими своего племени в новом мире. В своих когтях он хранил кристалл — сердце Элдарии, созданное из душ пожертвовавших собой драконов, — он отставил чашку и продолжил, пристально глядя Лансу в глаза. — Волшебные существа после переселения посчитали, что драконы обманули их — перенесли в нестабильный мир, — мир, зависимый от маны… и зависимый от драконов. Они пригласили старейшину поговорить… и он пришел. Сердце Элдарии захватили, а дракона убили, чтобы восстановить баланс маны. — Я сыт по горло такими сказками! — резко ответил Ланс. От любого упоминания драконов в преданиях Элдарии ему становилось мерзко: в каждой истории, где бы ни фигурировали драконы — они представали ужасными монстрами — бездушными и кровожадными. Поэтому их истребили и создали из их плоти големов — таких же сильных, но подконтрольных… Во всяком случае, так Ланс когда-то ответил себе на вопросы. Но в сказке Натиена, надо было признать, все обстояло несколько иначе. — Что это за сказка? — спросил он, нахмурившись. — Не помню… — ответил бывший гвардеец, даже не пытаясь скрыть, что явно не договаривает, — давно читал. — Где? — Здесь, в публичной библиотеке за углом, — саркастически хмыкнул Натиен. — Там как раз стоит книжка на самой видной полке. Подарить читательский билет? — Что еще ты читал? — требовательно спросил Ланс, проигнорировав сарказм. Он сам не заметил, как перешел на «ты». — О… таких как я? — Много чего, но сказочки на этом кончились, — ответил Натиен и его усмешка вмиг стала холодной и жестокой. — Но, пожалуй, я отложу этот разговор, и загляну еще через десяток лет, может мне повезет больше. Может быть… твой брат повзрослеет раньше. — Прежде, чем он успел даже двинуться, Ланс жестко перехватил его за запястье. — Никому не позволю впутывать во всякое дерьмо моего брата! — Держишь его в неведении? — хмыкнул Нат. — Я хочу, чтобы он прожил другую жизнь, — ответил Ланс, но хватку не ослабил. — Которую стремился построить для вас отец? — Натиен ловко высвободил кисть от захвата, но уходить уже не спешил. А, может быть, вообще не собирался. — Не смей даже говорить, — хмуро щурясь, проговорил Ланс, — что ты и это… читал. — Смотря что читать… — многозначительно хмыкнул Нат, — и смотря где. — Мой отец хотел открыть портал, чтобы мы уехали жить в его мир, на Землю, — выпалил он, сам не зная зачем сейчас оправдывается, будто бы пытаясь доказать Натиену, что он неправ. — Ваш отец работал на гвардии Эль, — спокойно ответил Нат. — Он не был гвардейцем, — решительно возразил Ланс. — А я и не говорил, что был, — едва слышно ответил лунатик и встал. — Мы не закончили, — сказал Ланс, вставая следом. — Закончили, — отрезал Нат. Фейлин заметил, что он уже убрал руки в карманы потрепанного камзола и немного отступил. Тогда, на островах, он точно также, будто бы непринужденно спрятал руки, а спустя мгновение ближайшего патрульного разорвало взрывающимся зельем. — Ты ничего не рассказал мне, — из последних сил сохраняя спокойный тон, сказал Ланс. — Кроме сказок! И вороха запутанной чуши! — продолжил он, идя за Натиеном к выходу. — Мне нужны ответы! — Ответы… — лунатик развернулся только оказавшись на улице. — Ну так иди в Эль, и спроси их. — Ланс с силой стиснул кулаки. — Спроси, почему драконы в каждой сказке — чудовища. Спроси их, что они сделали с Райлой. Спроси их, — что они сделают и с тобой и твоим братом, едва узнают, кто вы…***
Снова прокручивая в голове начало их союза с Натиеном, Ашкор отчетливо видел, как с самого начала, из года в год, лунатик толкал его против Эль, и будто бы намеренно уводил от Ренгара. Когда Ашкор, следуя его условиям, пришел в гвардии Эль, то спросить было уже не у кого — после разгрома, учинённого Ренгаром, основной костяк гвардий надломился, а смена толком не выросла. Гвардией номинально руководило выдернутое с пенсий старичье, еле ворочающее языками, а формально во главе стояла соплячка, не старше его самого. Лансу хватило пары фраз, чтобы понять, что его брат понимает в делах и в жизни больше нее. Вскоре рутина взяла свое: миссии гвардий, которые пришлось брать на себя, чтобы без подозрений исследовать их архивы и искать… искать то, о чем говорил Натиен. Сейчас Ашкор бы назвал себя дураком, потому что, жадный до правды, он кинулся на приманку как голодная глупая рыбина, даже не допуская идеи, что Натиен мог сам сфабриковать что угодно. И провести его, как мальчишку. А сам с самого начала он был заодно с магистром — предал гвардии и переметнулся к магистру, а не геройски сдох, как было написано в хрониках Эль. А иначе почему Ренгар отпустил его тогда с Натом?.. Его могли просто использовать. От размышлений и очередного решения оторвать Натиену голову, когда он снова покажется на горизонте, Ашкора отвлекла вибрация талисмана — Уолдмур снова вышел на связь. Надеясь, что в этот раз коротышка раздобыл кого-то ценного, Ашкор активировал печать.***
Почти не моргая, Нивелин смотрела, как мерцающая проекция Ашкора становится все отчетливее в темных стенах палаты. Такой магии она еще не видела… и не знала что ожидать. — Значит, все еще жива, — хмыкнул орденец, окидывая ее карминовым взглядом. — Как видите, — еле слышно ответила Нивелин. — О, и голос прорезался, — усмехнулся он. — Прекрасно. Я крайне надеюсь на твою разговорчивость… и сговорчивость. У меня мало времени. Итак, что ты можешь мне предложить? Нивелин растерянно моргнула, не зная, что ответить. К такому вопросу она не была готова и рассчитывала… а впрочем, она поняла, что сама не знала, на что рассчитывала. Вернее, рассчитывала она на помощь в возвращении домой, но чем будет расплачиваться даже не представляла. — Она призвала Етис, — влез Уолдмур, заполняя грозящую затянуться паузу. — Я слышал, как Мико говорила. — Любопытно, — отозвался Ашкор и замолчал, вероятно, ожидая подробностей, но Нив не знала, что рассказать. Всеми силами она старалась не выдать своего волнения от того, какого рода сообщника он ищет. — Сможешь повторить? — Смогу, — ответила Нив, собрав всю твердость в голосе. — Возможно… — Допустим, ты и правда сможешь, — сказал Ашкор, не желая вести лишних разговоров. — Назови цену… за свои услуги. Нивелин колебалась. Со всей силы сжав край одеяла, она наконец решилась. — Мне нужен портал на Землю. — А корону всей Элдарии, нет? — спросил Ашкор то ли через подавленный смешок, то ли возмущенный вдох. Нивелин промолчала, боясь даже пошевелиться. — Что ж… — сказал орденец, приняв ее молчание за отказ от торгов. — Я принимаю твою цену… Но вот только теперь мое доверие придется заслужить, — кончик голографического меча указал в ее сторону, и Нивелин инстинктивно отпрянула назад, вжавшись в изголовье кровати, — а заодно — доказать, что ты того стоишь. — Что Вы хотите? — Понять, кто ты такая и на что действительно способна. — Как? — спросила Нивелин и замерла, слушая его слова, как приговор. — Твое первое задание, — сказал Ашкор, опуская меч, — сбеги из Эль.