* * *
Густой туман расстелился над водой словно покрывало. Сначала сквозь мутную вяжущую пелену пробивался свет звезд, но через считанные минуты все заволокло белесой пеленой. Только тогда, довольный результатом Осмер, командующий алхимиками на корабле Эль, отдал приказ остановить ритуал. Свен и Солраг закупорили дымящиеся колбы и, с помощью специальных знаков, отраженных от цветных зеркал, подали сигнал, чтобы ритуал закончили и на втором корабле. — Переборщили они с дымом, — буркнул вечно недовольный Вейн, поравнявшись в Валькионом у рулевого поста. — В ночи нас может быть и не заметили бы, а теперь не увидит только слепой, и только ленивый не обратит внимание — это ж не каждый день огромное облако несется, да еще с моря! — Эзарэль говорил, что туман будет рассеиваться, — ответил Валькион. — А к рассвету мы приблизимся к фьордам, эти края с утра всегда в тумане. — В памяти, совершенно некстати, всплыли детские воспоминания о жизни в Дал-Риаде… вместе с Лансом. — Так уже светает, не чуешь? — отвлек командира дроу и шумно втянул воздух. — Разглядишь тут хоть лучик в этом облаке. — Я поговорю с алхимиками, — кивнул Валькион, оставляя ворчания темного эльфа без ответа. Он схватился за трос на грот-мачте и спрыгнул с мостика на палубу, где разместились его бойцы, готовые при необходимости налечь на весла. Видно было от силы на пару метров, даже если бы Валькион захотел, то не смог бы определить, по какому борту идет их второй корабль. Возможно, Вейн прав, и с туманом они переборщили? Обсидианец осторожно двинулся к хвосту лодки, к алхимикам, создавшим туман, и теперь восстанавливающим силы после ритуала. Там же были и те абсентовцы, кто по очереди создавал водяной поток, несущий корабль по волнам. — Через пол часа мы приблизимся к Халькхе, — сказал командир алхимиков — уже немолодой эльф Осмер, когда увидел Валькиона, поднимающегося с палубы, — это пролив между Дал и Фейт Риадой. Как только пройдем под Черным Когтем, будьте готовы. — Такое облако не привлечёт к нам лишнего внимания? — спросил Валькион, повернувшись по ветру. Алхимик в ответ покачал головой. — «Фейт» — с гномьего «белый». Этот архипелаг назвали так, потому что возле него встречаются два морских течения — теплое и холодное, на рассвете вся округа завешана туманом, — с готовностью пояснил Осмер. — Алое знамя! — раздался крик впередсмотрящего с мачты. — Прямо по курсу! Валькион обернулся и сразу заметил, о чем речь — в небе, пока еще достаточно далеко, сияла ярко-алая точка, словно парящий всполох. — Это Фейт-Хара, — сказал Осмер. — Гномий маяк. — Так быстро? — удивился Валькион. — Он еще довольно далеко, — ответил эльф. — Но его прожектор — особый свет, который гномьи алхимики считают своим великим достижением — его видно за десяток лье, и лучи пробиваются даже сквозь плотный туман. — Осмер умолк и задумчиво пригладил аккуратную бороду. А потом повернулся к алхимикам, управляющим курсом и скоростью лодки. — Свен, Агри, меняйте курс на пятнадцать узлов к северо-востоку. Алхимики тут же сложили новые печати, озарив на несколько секунд туманное полотно яркими вспышками, пока абсентовцы, дежурившие у бортов передали сигнал второй гвардейской лодке координаты смены курса. Валькион подождал, пока корабль снова выровнется и, коротко кивнув алхимикам, пошел обратно на нос, к Вейну, чтобы отдать распоряжение бойцам быть готовыми. На палубе обсидианцем овладело странное чувство — тревожное и неприятное, словно чья-то невидимая рука коснулась его плеча. В груди сделалось холодно и неуютно, будто бы он ощутил на себе чей-то взгляд, чье-то незримое присутствие. Валькион посмотрел в покрытую туманом даль, и там, с другой, еще невидимой в тумане стороны пролива, отчетливо ощутил его, — и в это мгновение ему показалось, будто бы свежий морской воздух снова наполнился запахом гари и крови, будто бы звон железа сейчас звучал в вое ветра… будто бы зловещие карминовые прорези маски смотрели сейчас на него сквозь туман. — Все нормально? — спросил Вейн, видя, как командир поднимается на нос лодки, держась за грудь. — Этот Ашкор, — ответил Валькион рассеянно. — Мы не ошиблись, он там, на островах. — Откуда ты знаешь? — хмыкнул дроу. — Я не знаю, — обсидианец покачал головой. — Я… словно его чувствую. — «Феррионтель», — Вейн недобро скривил губы. — Незримая связь, так говорят в нашем краю. Она никогда не возникает просто так. — И что это значит? — спросил Валькион. — Что вы заклейменные враги, либо… — дроу повел плечом, — кровные родичи. — Он хочет убить меня… — проговорил Валькион, глядя куда-то себе под ноги. В следующий миг гвардейцев оглушил мощный всплеск воды, будто бы рядом взорвалось море. Все, встрепенувшись, вскочили, озадаченно оглядываясь в поиске врага. — Что это было? — спросил Клайд, первым вскочившим на капитанский мостик. Но, прежде чем кто-либо успел ответить, раздался второй взрыв — еще сильнее и еще ближе к кораблю. Палубу залило водой, а в рядах бойцов проскользнула паника. — Щиты к борту! — скомандовал Валькион, пытаясь ориентироваться по ходу ситуации. — По нам открыли залп печатями! — крикнул Вейн, вслед за командиром спрыгнувший на палубу и направившийся в хвост лодки. — Но как они могли вычислить наше положение? — с сомнением спросил Клайд. — В таком тумане я сам ничерта… — очередной всплеск воды оборвал оборотня на полуслове, и снова на палубу хлынула взбитая морская пена. Лодку опасливо накренило. — Я говорил, что этот ваш туман подозрителен! — крикнул Вейн, когда они добежали до хвоста лодки к алхимикам. — Валькион, — встревоженно сказал Осмер. Его тон и хмурый взгляд обсидианцу не понравился. — Мы распространили облако тумана на пару километров! Даже если бы захватчики заподозрили в тумане неладное, они бы не могли бить по нам так прицельно близко. Это что-то другое! Гвардейцы переглянулись. — Значит они как-то нас видят! — настаивал дроу. — Где-то в вашем облаке — дыра! — Невозможно! — возразил Осмер. — Ни первое, ни второе. — Мы в самом центре покрова? — спросил Клайд. — Конечно нет, мы не идиоты! — Они вычисляют нас как-то по-другому… — задумчиво протянул оборотень и так всем очевидное. — Второй корабль, — сказал Валькион, хватаясь за грудь от внезапного стиснувшего спазма. — Они целы? Свен и Агри синхронно кивнул и дали специальный знак из световых печатей. По игре световых отсветов гвардейцы поняли, что вторую лодку не зацепило взрывами. — Курс на запад! — скомандовал Осмер. — Если они стреляли на удачу, мы это проверим, — сказал он обсидианцам. Алхимики активировали новые печати и корабль резко ушел влево. Но уже в следующую минуту новый снаряд снова пришелся по ним, и задел корму. У Валькиона зазвенело в ушах, а грудь сдавило словно раскаленными тисками, он сделал пару нетвердых шагов и схватился за мачту, чтобы не потерять равновесие. Как сквозь толщу воды он увидел, что алхимики по команде Осмера возвели щиты — Я не понимаю, в чем дело… — ругался Вейн рядом с ним. Алхимики снова изменили курс. — Мы так можем выйти в открытое море! — крикнул на них дроу, но ругань остановил новый удар, угодивший в щит. Корабль замедлил ход. — Валькион! — окрикнул его Осмер. — Что делаем? Мы не можем толкать лодку держать щит! — Понять бы сперва как они нас вычисляют, — влез Клайд. — Он вычислил меня, — сказал Валькион, распрямляясь. — Вальк? — хмуро спросил Вейн. — Он чувствует меня также, как я его… — Дело дрянь. Очередная печать — яркая и красная угодила в щит и разнесла его в ошметки светящихся искр. Времени сомневаться и думать не было. Валькон вскочил, отстегивая перевязь с оружием и наплечники. — Вальк? — Если он вычисляет меня, мы далеко не уйдем. — Ты что, собрался прыгать за борт? — не веря глазам спросил Клайд. — Да это самоубийство! Но Валькион уже скинул поножки и нагрудник. — Тебя размажет о рифы, или потянет ко дну! Валькион взял свой меч и вложил его в руку обескураженного Вейна. — Я не возьму его… — дроу было попятился, но Валькион остановил его. — Теперь ты командир. Они знают, что мы здесь будте готовы... — Вальк, не смей! — крикнул Клайд и толкнул Осмера в плечо. — Эй, разверните эту чертову посудину! В этот миг небо над ними разрезало алым всполохом, и алхимики не успели и среагировать. В два широких прыжка Валькион пересек палубу и сиганул за борт. Огромный огненный снаряд погрузился в воду вслед за ним.* * *
В предрассветных сумерках диверсионный отряд Тромвуда выдвинулся из мастерской. Нивелин застыла на пороге. В покинутой и темной лаборатории, которую может снести в любой момент оставаться было страшно до жути. Но снаружи оказалось еще страшнее. Город наполнил запах мектирия — вещества, заменявшего порох в магических снарядах. Город обстреливали — то там, то тут что-то взрывалось. Нив не могла определить, на их уровне грохочут снаряды, или ниже — гул стоят такой, что после каждого залпа у нее звенело в голове. У Каол т-ах-Летхена не было защитного купола, как у гвардий Эль, который бы помог хотя бы ненадолго сдержать натиск, и поэтому для магических залпов он стал легкой мишенью. Нив смотрела, как прижавшись к фасадам домов, диверсанты короткими перебежками пробираются к лестнице, и в ужасе вскрикнула, увидев, что Харон направился с ними. — Пожалуйста, вернись! — не помня себя, она выскочила из мастерской и вцепилась мальчишке в руку. — Нет! — резко ответил он, но его голос потонул в новом грохоте. — Твой отец, — сказала Нив, нервно сглотнув, — бы никогда не одобрил… — Мой отец умер, когда сражался за беженцев Ками! — жестко прервал ее Харон. — Меня воспитывали дед и брат, которые отдали жизни, чтобы защитить город! Я не буду прятаться! — Что за максимализм?! Ты еще ребенок… — Если ты предала Элдарию, не значит, что все кругом такие же, и думают только о себе! — выпалил он и Нив застыла на месте. — Лучше бы отдала Аркхайл тому типу и спасла бы свою жизнь, раз она тебе так дорога! Тогда хотя бы дед погиб не зря! — зло сказал Харон сквозь проступающие на глаза слезы, и короткой рысью кинулся догонять гномов. Нив словно бы больно ударили под дых, и от слов Харона у нее потемнело в глазах. Несколько секунда она в нерешительности помялась на пороге мастерской, а потом сорвала плащ и кинулась за отрядом. Харон был прав — не было смысла прятаться. Ей — не было смысла. Как жить с мыслью, что ее глупость убила Фергуса, а ее трусость и низость навредила целому городу? Можно сколько угодно себя оправдывать, это не изменит правды. А если она когда-то и вернется домой, то как сможет посмотреть в глаза родителям? Будет ли им плевать на то, какой ценой она вернулась? На какую подлость пошла, чтобы снова быть рядом с ними? Во истину, «если между смертью и бесчестием выбрать бесчестие, то получишь самую бесчестную смерть». Отряд диверсантов достиг седьмого уровня города. Здесь дым был плотнее, а выстрелы гремели ближе, от чего было куда страшнее… У развилки их небольшому отряду предстояло разделиться — одна половина отправится на Плечо Атланта, другая на пятый уровень, откуда можно выйти на кромку фьорда. У тропы, отходящей на Плечо Атланта, команда остановилась и укрылась за фасадом брошенного дома. Нивелин наконец-то поравнялась с остальными. — Если бы ты дал мне больше времени, то я смог бы открыть пространственную воронку! И Мы бы не рисковали! — проорал О’Донокхилл сквозь оглушающие взрывы. — Не мни себя проводником, мать твою! — огрызнулся Тромвуд. — Боишься, так я тебя за собой не тащу! — Я-то может быть и не проводник! — возразил оружейник, проигнорировав обвинения в трусости. А она — возможно! — закончил он, ткнув пальцем в Нив. — Твое «возможно» значит лишь то, что мы будем гарантировано собирать ваши останки по всему фьорду! — проорал алхимик и грозно махнул рукой. — Все, не тратим больше ни минуты на ерунду! Ребята, все готовы? Залпы, снаряды, стволы, бомбарды? — Тромвуд начал проверку их снаряжения, а Нивелин протиснулась к О’Донокхиллу. — Что такое пространственная воронка? — спросила она, потянув мастера за рукав. — Печати дематериализации и воссоздания одновременно, — ответил он и развел ладони. — На одной руке — одна, на другой — другая. Соединяешь их, получается эффект схлопнутого пространства. — Как кротовая нора в теории относительности… — протянула Нивелин, еще раз убедившись, как много схожего на самом деле у науки и магии. — Так можно было бы попытаться запустить снаряд в маяк прямо из мастерской. — Но подождите, — Нив тряхнула головой, — если обе печати активируются в нашем изменении, то где коридор, через который… — Готовы?! — ее прервал громкий выкрик Тромвуда. — Выдвигаемся! Время против нас! — Оставайтесь здесь, — сказал О’Донокхилл, закидывая сумку на плечо. — Нет, — решительно ответил Харон. — Я умею целиться и знаю, как собрать подобные пушки. — Я смогу помочь наполнить снаряд, — в свою очередь сказала Нвелин. — Идите с группой на Плечо Атланта, — нехотя сказал Тромвуд, — там будет безопаснее. Но присматривать за вами некому! Смотрите в оба! Пытаясь унять дрожь во всем теле, Нивелин кивнула и перешла на сторону, где стояла ее новая команда, лидером которой оказался рыжебородый гном, чье имя она даже не знала. — Ну, дахонластр! — сказал О’Донокхилл, касаясь ее плеча. — Боги дадут, мы еще встретимся! От этих слов оружейника ей стало нехорошо. С замирающим сердцем Нив смотрела, как он, Тромвуд и еще двое подрывателей, скрылись в дыму, отправляясь на пятый уровень. Ей хотелось плакать от какого-то мутного и страшного предчувствия, что своих наставников она видит в последний раз. — Вперед, — только коротко сказал новый командир, и их группа из шестерых выдвинулась вверх по склону. Нив было страшно. До безумия страшно. В горле пересохло, руки тряслись, ноги не хотели нести ее вперед. От каждого нового взрыва снаряда, гремел он вдалеке или вблизи, она невольно вскрикивала. Как никогда Нивелин ощущала себя ничтожно маленькой, беспомощной, просто щепкой, которую превратившиеся в Ад улицы обстреливаемого города в любой миг могли поглотить и перемолоть, даже не заметив. С оглушительным свистом в воздухе пронесся огненный шар и угодил в дом чуть позади их отряда. Взрывной волной Нивелин толкнуло вперед, она упала, содрав ладони, и едва успела прикрыть голову, когда сверху ее накрыло мелкими камнями и обломками черепицы. Когда пыль улеглась, Нив откашлялась и в полнейшем ужасе приподнялась на локтях, но в дыму никого не было видно. — Вперед! Вперед! — услышала она в новом свисте снарядов резкие выкрики. — Не останавливаемся! На подъем! Живо! Живо! Подгоняемая страхом нового взрыва, Нив вскочила и побежала так быстро, как только могла. «Беги! Беги!» — зазвенели в голове протяжные голоса. Казалось, похожие она слышала на Тампиле, но по сравнению с Каол т-ах-Летхеном, события на рушащимся острове показались ей детской игрой, где все понарошку. Гремевшие же над городом снаряды были до ужаса реальны... Словно на крыльях Нивелин преодолела подъем на Плечо Атланта, и только остановившись на вершине, где перед ними открылась протяжная каменная коса, почувствовала, как легкие жгло огнем, а в боку неистово кололо. — Живее! — крикнул лидер, подгоняя группу, — наши уже должны быть на берегу, а времени у них мало! Нивелин посмотрела на край косы и ей сделалось дурно. Она чуть согнулась, упираясь руками в колени, чтобы восстановить дыхание. Нутро свело судорогой, потянувшей ее к земле. — Нив! — крикнул Харон, оглядываясь и замедляя бег. — Вперед! — закричали гномы сквозь поднявшийся вой ветра и кинулись вперед. «Вниз! Вниз!» — зашипели вокруг потревоженные камни. Нив завалилась на колено, и Харон подался вперед, чтобы ей помочь, но внезапный оглушительный взрыв, обжигающей вспышкой разверзнувшийся впереди, сбил их с ног. Нивелин подбросило в воздухе, перевернуло и с размаху кинуло на камень. Она ударилась грудью так сильно, что от боли потемнело в глазах, и несколько минут она не могла сделать и вдоха. В клубе взбитой пыли первые минуты Нив ничего не слышала и ничего не видела. В отчаянии Нивелин на животе, прижимаясь к камню, проползла по косе, стараясь различить хоть что-то. Ее ладонь неожиданно вместо холодного выступа скалы схватила что-то мягкое. Нив подняла голову, потянула на себя, и отпрянула, в ужасе закричав — перед ней лежала чья-то оторванная рука. В панике она перевернулась на спину поползла назад. Сквозь заложенные уши Нив различила уже знакомый рассекающий воздух свист, на который среагировало все ее существо. Непроизвольно вскрикнув, она припала к земле, вжимаясь в камень и закрыла голову руками. Взрыва последовало два, один за другим. Неистовая боль в груди не дала Нив отчаянно кричать. Она лежала на камне, глотая катящиеся от страха и безысходности слезы, боясь даже пошевелиться. — Нив! Как будто сквозь пелену дыма и пыли кто-то звал ее. — Нив! — только ощутив, что кто-то трясет ее за плечо она отважилась приподнять голову и увидела Харона. На душе сразу стало теплее и спокойнее, хоть и выглядел мальчишка скверно — с головы у него текла кровь, замазав половину лица, а стоял он нетвердо, болезненно опираясь на ногу. — Нив, нужно уходить к краю, — сказал он хриплым голосом. — Я не могу, Харон! — дрожа всем телом всхлипнула она. Было даже не стыдно, потому что от ужаса на все было плевать. Ее словно уже убило снарядом, разорвало, и теперь отдельные части души никак не могли собраться воедино. — Я не добегу… Харон отпустил ее руку, и она без сил опустилась локтями на землю, все еще всхлипывая. Кентавренок тем временем собрал разбросанные по плато остатки орудий и повернулся к ней лицом. — Нив! Соберись! — выкрикнул он по-детски яростно. — Магические орудия перезаряжают минут десять. У нас мало времени, если ты не хочешь, чтобы твои друзья рисковали жизнями зря! — Харон, я не могу! — Нив отчаянно замотала головой. Страх, прижимавший ее к камню, был сильнее: сильнее ее воли, сильнее долга, сильнее всего. Казалось, она в миг забыла все: кто она, как ее зовут, что она делает. Забыла все слова и все движения, кроме одного: припасть к земле и сжаться в комок. — Можешь! — крикнул мальчишка. — Просто вставай! Нив подтянула колени к себе и все еще дрожа, чуть приподнялась. Ноги ее едва держали. — Быстрее! Ну же! Нив закивала, хотя сердце все еще сжималось от страха. Даже не отряхивая тунику, она сделала несколько шагов на подгибающихся ногах, будто бы в эту минуту она заново училась ходить. Стоять и дышать было неимоверно больно, видимо от удара ей переломало пару ребер. В осевшей пыли перед воспаленными глазами проступили тела… Нет, не тела — разорванные остатки их команды — гномов, которые отчаянно рванули вперед… Это было выше ее сил. Желудок Нивелин свело спазмом. Она согнулась пополам и ее вырвало прямо на камни. — Нив! — сам чуть ли не плача крикнул Харон. Она вытерла рот рукавом трясущейся руки, а в голове крутилась одна-единственная мысль: они мертвы… Они все мертвы! И они с Хароном следующие, потому что этой сокрушительной силе им нечего противопоставить. — Нив, быстрее! — кричал мальчишка, но она снова вцепилась в камни и не могла заставить себя сделать и шага. Удар по лицу привел ее в чувства. — Соберись же! Нивелин подняла голову — над ней навис Харон. Всего лишь мальчишка, он был куда собраннее ее. Куда смелее. А ведь дети не должны быть на войне сильнее взрослых — было в этом что-то чудовищно-неправильное. Буквально силой Харон поднял ее, заставляя снова встать на ноги. — Я готова, — сказала Нив, собирая себя остатками воли. — Я… за тобой. Они побежали к краю каменной косы. Нив казалось, что она бежит в плотном слое воды, настолько тяжело было пробиваться вперед. Новый снаряд, видимо угодил куда-то в свод Плеча Атланта, потому что каменный уступ под ногами затрясся. Но Нив бежала, уже не видя ничего перед собой. Бежала, как загнанный зверь, которого вытравили из норы и гнали; которому некуда было отступать… В нгустом клубе дыма, нависшим над косой и пронзительном реве ветра, она не видела и не слышала, бежит ли еще Харон впереди нее. Еще два снаряда взорвались на Плече, но на этот раз у нее за спиной. Нив потеряла равновесие, но не упала, а продолжила бежать, превозмогая боль. В лицо дунуло соленым порывистым ветром — значит обрыв был близко. — Харон! — отважилась позвать Нивелин, но крик вышел хриплым. Ответа не было. От охватившего все ее существо отчаяния Нив готова была прыгать со скалы. — Харон! — Я здесь... — различила она позади себя слабый голос и обернулась. Сбитый взрывной волной, кентавренок лежал поодаль, привалиный камнями. — Господи! Нет! — Нив кинулась к нему, и сама не зная как, словно на немыслимой волне заполонившего тело адреналина, сдвинула камень, прижавший его круп к земле. — Кажется, я сломал ногу, — со стоном сказал мальчишка, и Нив видела как в его глазах, испаряется бойкая мальчишечья решимость, сменяясь отчаянием и страхом. — Я думал… — его голос дрогнул, — будет страшнее, но проще, — мальчишка кашлянул, на камень упали капли крови. — Пожалуйста, нет… — Нив отдала бы все, что угодно, чтобы сейчас поменять с ним местами. — Я потерял зарядный усилитель, — теперь уже он протяжно всхлипнул. — Мы не сможем выстрелить... Все... все было зря. Нив обернулась на город, но не увидела его — фьорд был окутан плотным облаком пыли и дыма. А если команда Тромвуда и О’Донокхилла тоже… Боже, из всех залпов, выпущенных на Каол т-ах-Летхен, по Плечу пришлось около пяти, а остальные… Они просчитались. Они фатально просчитались! Тромвуд ставил на то, что атаковать город будет кракен, под прикрытием пиратов, но нападавшие открыли огонь магическими снарядами. От злости, что не получил желаемое, Ашкор всерьез решил не оставить от поселения камня на камне. На глаза Нивелин снова выступили слезы, но на этот раз от обессиленной ярости. — Харон, вставай! Уберемся отсюда, пока они перезаряжаются… — Не успею, — мальчишка покачал головой. — Все… кончено. — Нет, не кончено! — стиснув зубы сказала Нивелин. — Если ты можешь бежать, беги, — слабо кашлянул он. — Нет! — Нив, я уже не встану! — Ты так рвался быть героем, а теперь сдаешься и не хочешь попытаться спастись?! — зло крикнула она. — А если твой дед или брат еще живы? — Уходи! — И бросить тебя здесь? Не дождешься! — А что тебе это даст? Нивелин сняла с себя плащ, и набросила его на круп Харона, чтобы хоть немного согреть его дрожащее тело, сама она уже не чувствовала ничего, будто бы не находилась в своем теле вовсе. Зелье, приготовленное для ритуала из концентрированной маны выпало из кармана, когда она тряхнула плащом. Не слушающимися пальцами Нив подняла покатившийся по камням флакон из плотного стекла. — У тебя остался ствол от орудия, — сказала Нив, сжимая склянку. — Есть заготовка для снаряда? — С нее нет толку? — дернул Харон. — Без усилителя он бьет только на метров пять… Нив повернулась через плечо и осмотрела на маяк, которой в дыму было видно только по мерцающему красноватому свечению. — Пожалуй, хватит…* * *
— Ты не должна идти за мной, — в который раз повторил Невра, словно в пустоту, непреклонно подстегивая ездового чокобо взбираться по горной петляющей дороге. В воздухе пахло весной, долина почти цвела, но с каждым метром становилось все холоднее — наверху еще буйствовала зима. — А что я должна? — на этот раз Аэрис ответила. — Вернуться в Эль? — Догнать Хуан Хуа и уехать с ней, — не оборачиваясь сказал вампир. — Спасибо, наездилась. — Аэрис… — Я ничего не должна! — зло сказала она. — Ни тебе, ни кому! Я сама решаю, что мне делать, и я там, где хочу быть! Иду туда, куда сама хочу. Невра сдался. Возможно, где-то в глубине души он был и рад, что Аэрис последовала за ним, а возможно — внутренняя борьба отнимала у него все силы. Как убедить кого-то в своей правоте, если не можешь убедить и себя? — Видишь пик? — спросил он во время короткой остановки перед новым подъемом, давая чокобо отдохнуть. — Витльхейм, под ним врата подземной дороги Дал-Риады. — Которая обвалилась? — скептически спросила Аэрис. Что задумал Невра, и зачем идет к месту обвала она не понимала, и это ее тревожило. Что-то творилось сейчас в его душе, что-то сумбурное и тяжелое… чему она ничем не могла ему помочь. — Которой помогли обвалиться, — прищурившись ответил Невра, ничем не развеяв ее опасений. Аэрис подняла голову и посмотрела на снежные кручи, высящиеся над долиной, словно исполины, и ей стало не по себе: какая сила могла потревожить такое? И с чем… или кем столкнуться гвардейцы на той стороне гор? Она вспомнила видение, которое показал ей тот безумец, ее объял страх. Аэрис пришпорила чокобо, чтобы он вплотную подъехал к чокобо Невры, и вцепилась в руку вампира. — Прекрати делать вид, что ничего не случилось! — Аэрис? — Я видела, Невра! — сказала она, заглядывая ему глаза. — Твою смерть. — Он мог запугать тебя, — вампир отвел взгляд и пятками ударил в бока чокобо, оканчивая короткий привал. Шайтан, тенью следовавшая за ними, в этот раз обогнала ездовых фамильяров и устремилась вперед. — Неужели ты не боишься? — с горечью спросила Аэрис ему вслед. Невра не ответил. Да, он боялся… Но чего, сам не понимал. Смерти? Того, что не успеет и не сможет ничего изменить? Того, что без него непутевая Карен останется предоставлена сама себе или вернется к семье? На этот вопрос Невра и пытался себе ответить, но не мог. Как не мог и четко сказать, чего он ищет; что и кому пытается доказать. Словно спасаясь от нового вороха вопросов, вампир ускорил чокобо. Вскоре, по петляющей горной тропе они достигли подножия Витльхейма. Впереди огромные каменные ворота, охраняемые высокими каменными статуями, сейчас выглядели безжизненно, словно руины некогда величественного города. Подъехав ближе, гвардейцы увидели, что у подножья пика был разбит лагерь, а когда они выехали на тропу, ведущую прямиком к воротам, охрана вышла им навстречу и замахала сигнальными огнями. — Хода нет! — одернули гвардейцев пограничники. — Угроза обвала! Немедленно покиньте долину. Для вашей же безопасности! — Гвардия Эль, — сказал Невра, упорно направляя чокобо вперед, и поравнявшись с первым рядом охраны, показал значок главы гвардии. Гномы расступились, а увидев Шайтан еще и с опаской попятились. — Сидеть, малышка, — сказал вампир и повернулся к пограничникам. — Мы хотим осмотреть обвал. Гномы с сомнением переглянулись. — А что на него смотреть? — спросил коренастый и темнобородый пограничник, видимо, главный в их небольшом отряде. — Его разбирать надо. С той стороны вроде как начали, но свернули работы. — Почему? — А не понятно, оно внутри обвалилось, или ледник так свод проломил, — гном почесал бороду. — Если все же второе, то бесполезно и опасно лезть. А сказать точно можно только летом, когда снега отойдут. Невра слез с чокобо и один из пограничников взял узду фамильяра, любезно предлагая устроить его в надежном и безопасном месте. — Что вы охраняете? — спросил вампир, пока Аэрис спешивалась вслед на ним. — Шустрых гоняем, только и всего, — ответил пограничник. — Шустрых? — Караванщиков, кто уверен, что сможет под обломками в город проползти. — А это возможно? — Может и возможно, — гном развел руками. — А можно еще, там и застрять! А можно и потревожить обвал и сделать хуже. Кто его теперь знает, — протянул он. Невра кивнул и повернулся к воротам. Каменные створки были чуть приоткрыты, а внутри царил мрак. Пограничник закопошился. — Эй, Долгур! — крикнул он. — Принеси господину гвардейцу факел! — Не нужно, — Невра остановил его движением руки. — Я все вижу и так, —сказал он и шагнул в темень. «Смотри, смотри», — сказал он себе, уверенно шагая вперед. Вскоре, глаза и правда привыкали к темноте, а внутренние чувства обострялись. — Господин гвардеец! — послышался голос командира пограничников от ворот. — До рухнувшего свода метров сто вниз! Вы точно не хотите… — Все в порядке, — заверил Невра, шаг за шагом продвигаясь во тьму. Полоска света из приоткрытых ворот сужалась. Но глаза уже словно перестроились, и вампир уже смутно видел очертания в спешке брошенного пограничного поста, перевернутую мебель, разбросанные накладные, о которых позабыли, эвакуировавшись среди ночи по сигналу тревоги. Позади него послышались тихие, неуверенные шаги, старающиеся ступать в такт с его собственными. — Аэрис, вернись, прошу тебя, — устало выдохнул Невра. — Ты что, намереваешься протиснуться под рухнувшим сводом? — спросила анка, и вампир почувствовал сомнения и опасения в ее голосе. Ничего не ответив, он дождался, когда Аэрис нагонит его в темноте, и взял ее за руку. — Я тоже вижу, куда идти, — резко ответила она. Уже в тишине, нарушаемой лишь звуками их шагов, гвардейы прошли мимо поста вниз, где начиналась дорога в тоннель. И действительно, метров через сто путь преграждался торчащей глыбой. Невра подошел ближе. — Тянет, — сказал он, вставая к завалу почти вплотную. — Проход не закупорен. — Ты же слышал, что сказал пограничник, — хмуро ответила Аэрис, — обвал может быть сквозным, но не в сторону города, а наверх, на ледник! — Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала, — наконец сказал Невра. — Что? — тихо и вкрадчиво спросила Аэрис. — Возьми Шайтан и уходи в долину… — Нет… — Дослушай, — Невра мотнул готовой и в темноте схватил ее руку. — Расстели там это. Аэрис жала кожанный мешочек, который он положил в ее руку и замерла в ужасе — внутри было что-то мягкое, невесомое, почти неощутимое, словно вяжущая пустота. Она сразу поняла, что это. — Их опасно использовать, — сказала она шепотом. — Это злые артефакты! Темные… — Я знаю… — сказал Невра и нежно провел ладонью по ее лицу. — Прости, что прошу тебя. Но в любом случае, я рискну пробраться в город. Ты можешь мне помочь, если хочешь. Если нет, пожалуйста, вернись к Хуан Хуа. Она добра и примет тебя. — Я все сделаю, — с готовностью ответила Аэрис, словно давно уже приняла решение, и сжала мешочек в руках. — Я знаю, что хочешь сделать ты… Но и у меня есть условие, — проговорила она и ее хрупкое запястье коснулось его губ. Вампир понял предложение, но оставил на руке лишь поцелуй. — Невра… Ничего не говоря, он опустился к ее шее, и осторожно прикусил нежную кожу. Аэрис чуть вздрогнула и затаила дыхание. Сейчас все в этом моменте было по-другому. Это больше было не баловство, не укусы из любопытства или доказательства ее чувств и верности. Сейчас Невра действительно пил ее кровь, поглощал ее силы, чтобы приумножить свои. Когда он наконец отпустил ее, то оставил горячий поцелуй на губах. — Иди, — сказал он, обнимая как в последний раз — крепко и чувственно. А потом резко отпустил и оставил в темноте и пустоте. Вампир вплотную подошел к обвалу, туда, куда еще можно было дойти сквозь сваленные камни. Вкус крови играл во рту приятным послевкусием, вскрывая наглухо запертые внутри засовы, освобождая дремлющую в душе тьму. «Говорил, видел мою смерть», — усмехнулся Невра сам себе. — «И ты был прав, я умер». Он действительно чувствовал себя неживым — он сам убил того себя, которого выращивал столько времени. И сейчас в нем словно бы пробуждалась новая суть — темная. Он жаждал ее крови. Он насытился ей и пустил эти чувства так глубоко в свое нутро, как не пускал никогда раньше. Невра подошел к завалу и потянул руку. — Я делаю это, потому что должен, — сказал он себе. И его тело исчезло. Растворилось в тумане — живом и тягучем, высасывающим жизнь из всего, чего коснется. Но вокруг были лишь холод и камни. Но он тянулся и тянулся вперед, где в отдалении, он чувствовал сквозь толщу породы, бились горячие и живые сердца.* * *
Нивелин опустилась на колени возле Харона и помогла ему снять переброшенную через плечо сумку. — Давай сюда заготовку, — сказала она, вынимая из своей собственной сумки флаконы с горючими смесями. — Что ты хочешь? — сомневаясь спросил мальчишка, наблюдая, как трясущимися руками Нив набивала металлическую заготовку мектирием и серой. — Если под маяком действительно Тромвуд хранил три бочки куаффа, то клянусь, этого хватит, чтобы пиро-шоу увидели даже в Эль, — ответила Нивелин, закручивая печатью заслонку снаряда и криво улыбнулась разбитыми губами. — Нив… — Просто заряжай, — сказала она, протягивая ему готовый снаряд. Харон кое-как встал, опираясь сначала на ствол орудия, потом на плечо Нив, и принялся осторожно цеплять снаряд к спусковому механизму орудия, напоминавшего Нивелин пищаль. Сама она даже не колебалась. Просто рывком откупорила флакон и выпила концентрированную ману двумя глотками. Сразу ничего не произошло. Нив даже не знала, когда должно произойти, что должно произойти, но было уже не страшно. — Готов? — спросила она, и Харон, кивнув, водрузил пищаль на плечо. — Стрелять? — спросил он неуверенно. — Сейчас? В маяк? — Нет… Дай мне пару секунд. Нивелин сконцентрировалась. Она уже чувствовала легкое головокружение и подступающую тошноту. Одной рукой она активировала первую пространственную печать, наложив ее на свою ладонь. На второй ладони через секунду зажглась пятая. Руки горели, будто бы Нив поднесла их к открытому огню, казалось, уже и кожа пошла волдырями. Нутро скрутило от двух одновременно активированных разнонаправленных сил. В солнечном сплетении словно бы завязался узел. Нивелин закрыла глаза, видя впереди лишь скользкий туман. И в этом тумане она постаралась нащупать маяк Фейт-Хара. Она была там, собирала для Тромвуда брошенные панцири ракушек и водоросли. Это старая каменная башня, внутри — винтовая лестница, и там пахнет морем и затхлой тиной. Нивелин словно бы мысленно переместилась туда, почувствовала под ногами скрипучие деревянные половицы, под которыми скрыт погреб с горючими смесями. Ее левая рука коснулась шершавой стены. Нив перевела внимание на правую руку, на которой горела лиловая печать, и пальцы чувствовали спасительную прохладу порывистого ветра. — Стреляй, Харон, — сказала она в пустоту, потому что чувство пространства было ей потеряно. — Попади… в лиловый круг. — Но… но… — мальчишка растерялся, — что ты задумала? — Просто… выстрели. — Нив! Это твоя рука! — воскликнул он. — Боги! Я попаду прямо в тебя! — Не… попадешь, — сказал она, но без должной уверенности. — Пожалуйста, я не смогу держать эти печати долго, от них руки как в огне... Просто попади в нее! — Нет! — Харон снял пищаль с плеча. — Не стану! — Я знаю, что я делаю! Так нужно! — сказала Нив, собирая последние силы, чтобы оставаться в сознании. — Разве? — Какая тебе разница! Это я виновата в том, что твой дед и брат погибли! — Ну и что, — голос Харона сорвался, и он протяжно всхлипнул. — Я не опущусь до такой подлости! — Мы все равно не спустимся отсюда! Стреляй уже! — Нет! Нивелин показалась, что она проваливается сквозь вязкую землю. От боли она не чувствовала своего тела. Через силу она разлепила глаза и встретилась со взглядом Харона, полным ужаса. — Все будет хорошо, — сказала она почти шепотом. — Правда… — А если не будет? — по щекам мальчишки катились крупные слезы. Нив поняла, как не права, толкая его на этот шаг. Где гарантия, что он не снесет ей снарядом голову? Но другого выбора у них не было. — Клянусь тебе, — сказала она, через силу улыбаясь. Нивелин не услышала ни звука, когда Харон, в очередной раз всхлипнув, упер приклад в плечо и отпустил спусковой курок, — только почувствовала, как клубок горючей смеси ударяется об ее ладонь, как обжигает все нутро. Нив пронзительно закричала, думая, что все ее тело объял огонь… но чувства быстро пропали. Она будто бы застыла в тягучей жиже, не чувствуя ничего. — Нив! — как сквозь толщу воды она услышала крик Харона. Перед глазами небо и утес менялись местами с пронзительно скоростью. Ее тело содрогнулось. В какую-то секунду Нив снова почувствовала свои руки, держащиеся за холодный камень. Почувствовала, как ее тело скручивает спазмом и исторгает желчь вперемешку с темно-синей жижей. — Ты вся синяя Нив… — плача сказал мальчишка. Казалось, Харон пытается ее поднять и оттащить с камня. — Все хорошо, все хорошо, — бормотала она не своим голосом. — Бежим, бежим. — Ты не можешь… — Могу, — сказала она, чувствуя, при этом, что болтается где-то в невесомости. Главное — заставить Харона бежать прочь с Плеча, пока по нему снова не начали бить снарядами. — И ты беги, быстро, как только сможешь, — сказала она, кое-как оттаскивая в сторону не слушающиеся тело. — Давай вместе, на счет три. Раз. Два. Три! Нивелин действительно подалась вперед, но почему-то полетела назад. Очередной взрыв прогремел то ли совсем рядом с ней и опалил поднятой волной жара, то ли прозвучал где-то совсем далеко. Нив не понимала, где она — в воздухе, на земле, или же среди липкого тумана? Сверху летели камни… Или это она летит на камни вниз? Ее закружило словно в гигантской центрифуге, но еще секунда — и ее мир погрузился в спасительную тьму.