Тролли-2 Тайна древнего фолианта

Повариха с Ручейком не погибли, оказавшись в изгнании, хотя порою казалось, что всё к тому и шло. Фиолетовый тролль навсегда запомнил тот день. Попав по незнанию в желудок подземного монстра, он уже, было, простился с жизнью, но помог случай. У Поварихи всегда была привычка таскать с собой свой любимый кухонный нож, и вот этот-то нож как раз и помог им вдвоём выбраться из пасти голодного чудовища. Падая, Повариха, каким-то чудом изловчившись, успела его достать и, с размаху всадив в податливую плоть глотки монстра, повиснуть на нём, не долетев до кипевшей кислотой желудка несколько метров. Ручеёк, пролетая мимо, вцепился волосами за её ногу и мгновенно вскарабкался по ней на её плечо, замирая от пережитого ужаса. У Поварихи в кармане куртки оказался ещё один нож, и она, достав его, начала попеременно вонзать их в глотку чудовища, подтягиваясь на них, и понемногу, метр за метром, поднимать их обоих вверх навстречу свободе. Ручеёк по мере своих сил помогал ей, цепляясь своими волосами за коростообразные наросты, росшие по всему горлу монстра, и, тянув, облегчал Поварихе подъём наверх. Так, постепенно, они всё же смогли добраться до начала пасти, и тогда Повариха сделала последнее, что освободило их, а именно со всей силы воткнула нож в висевший над ней странный кожистый мешок. Ручеёк так и не понял, чем этот мешок служил подземному хищнику, но удар по нему остро отточенным кухонным ножом явно не пришёлся тому по вкусу. Содрогнувшись, монстр открыл свою огромную пасть и, судорожно сжав горло, с громким хлюпаньем выплюнул обе своих жертвы далеко в сторону. Так с того дня и начался их странный союз, если, конечно, постоянное пребывание в поясном кошельке Поварихи можно было так назвать. Она ненадолго отпускала его оттуда лишь для того, чтобы поесть и справить нужду, всё остальное время он сидел в тёмном мешке, гадая, для чего он понадобился Поварихе, и почему она его до сих пор так не съела. О страшных пришельцах, приплывших в их королевство на огромном корабле, Ручеёк узнал из рассказов Поварихи, и это обстоятельство не на шутку встревожило его. В плену у него было много времени, чтобы подумать о своей прошлой жизни, и, наверное, не проходило и дня, чтобы он хотя бы раз не пожалел о содеянном им предательстве. Как бы он хотел повернуть время вспять и вернуть всё назад! Дай ему сейчас судьба новый шанс, он не повторил бы этой страшной ошибки. Лучше бы он погиб тогда, и не было бы на сердце тяжёлого груза предательства. Но прошлое не исправить, это невозможно, и Ручеёк понимал, что его никогда уже не простят, вздумай он вернуться к троллям. И осознание этого было во сто раз страшнее, чем смерть. Повариха часто ему рассказывала о чужеземцах, и о том, как сражаются с ними жители Бергентауна. Она постоянно незаметно следила за ними, не показываясь при этом им на глаза, и всё время чего-то выжидала. И вот, наконец, сегодня она всё-таки решилась вылезти из своей берлоги и прийти в их лагерь сама. По пути Ручеёк всё гадал, для чего Поварихе всё это нужно, пока они не зашли в шатёр главного крулла. И только тогда, после разговора Поварихи с Морголом, до него дошёл весь страшный смысл затеи его надзирательницы. — Так, значит, говорят, ты можешь открыть для нас ворота города? — спросил Моргол, с интересом глядя на беспомощно висевшего в пальцах Поварихи ручейка. — Это правда? — Да, — ответил Ручеёк, спокойно глядя тому в глаза. — Могу. Но я не буду этого делать. — Вот как? — Моргол, недобро прищурившись, удивлённо посмотрел на Ручейка. — Интересно и почему же? — Потому что я не предам своих! — сверкнув глазами, ответил тот. — Но ты уже однажды предал их, сдав нам! — гадко ухмыльнувшись, сказала Повариха. — Или ты думаешь, они об этом забыли? Что тебе мешает сделать это снова, ведь такому трусу и предателю, как ты, уже нечего терять! — Да! — мрачно ответил Ручеёк. — Я знаю, что предал их, и мне нет прощения за это. Не проходило и дня, чтобы я не жалел об этом своём постыдном поступке, и мне очень жаль, что я не могу это исправить! И пусть для всех я так и останусь предателем, пусть мне навсегда заказана дорога домой, я больше не повторю этой ошибки! Я не предам больше моих друзей, никогда. Даже не надейся на это, Повариха, и вы, чудовища, вам не заставить меня совершить это вновь! Я лучше умру. — Молодец, Ручеёк! — вне себя от радости закричала Звуки. — Я так горжусь сейчас тобою, я всегда знала, что ты не такой, как о тебе говорят! — Спасибо, Звуки! — Ручеёк тепло ей улыбнулся. — Ты-то как сюда попала? Что случилось? — Это долгая история! — взаимно улыбаясь, ответила Звуки. — Может быть, как-нибудь и расскажу! Моргол, до этого молча стоявший, заинтересованно посмотрел на них обоих. — Так вы знаете друг друга? — усмехнулся он. — Интересно! И кем тебе приходится эта девчонка? — Никем! — мрачно отрезал Ручеёк. — Она просто друг. — Друг, говоришь, — зловеще улыбнулся Моргол. — Ну, друзья — это тоже хорошо! Если я правильно понял, ты когда-то предал своих друзей, верно? Почему же не хочешь сделать это ещё раз? Как правильно заметила старуха, что тебе уже терять? Одним предательством больше, одним меньше, какая разница, если ты уже переступил черту. — Нет! — яростно крикнул Ручеёк. — Я больше не сделаю этого! Я никогда больше не причиню боль своим друзьям… — уже тихо добавил он. — Я лучше предпочту смерть. Делайте со мной что хотите, но больше вы от меня ничего не добьётесь! Я всё вам сказал. Ручеёк замолчал и, скрестив на груди руки, мрачно уставился на главного крулла, всем своим видом показывая, что разговор закончен. — Вижу, ты не дорожишь своей жизнью и готов пожертвовать собой ради друзей, — с одобрением глядя на Ручейка, произнёс Моргол. — Это делает тебе честь, похвально для такой мелюзги, как ты! А вот как насчёт чужой жизни? Он присел напротив вытянутой руки Поварихи, в которой неподвижно висел Ручеёк, и его горящие красным зрачки оказались напротив маленьких глазёнок. — Готов ты ей так же пожертвовать, как и своей? Например, жизнью вот этой девчонки!— Моргол с ухмылкой показал на клетку с пленной Звуки. — Не смейте её трогать! — Ручеёк побледнел. — Она здесь совершенно ни при чём! — Конечно, ни при чём! — охотно согласился Моргол. — Это же ты виноват, что отказываешься помогать нам. А пострадает из-за этого она! И на твоей совести окажется ещё один камень. И сейчас ты будешь смотреть, как из-за тебя умирает эта девушка! Бальзар! — Да, мой лорд! — немедленно отозвался генерал. — Принеси мне сюда кружку с кипятком! И быстро! — приказал Моргол. — Слушаюсь, повелитель! — Бальзар быстро вышел из шатра и буквально через несколько минут вернулся с большой железной солдатской кружкой, доверху наполненной горячей водой. — Поставьте её на стол, генерал! — Моргол нарочито не спеша подошёл к клетке и, открыв её, достал оттуда отчаянно сопротивлявшуюся Звуки. — Отпусти меня, чудовище! — закричала она, силясь вырваться из железных пальцев крулла. — Ручеёк! Не слушай их! Пусть они делают со мной что хотят, ты не должен на это поддаваться! Забудь обо мне, не предавай нас больше, прошу тебя! Моргол, с жуткой улыбкой глядя на замершего от ужаса Ручейка, обвязал Звуки толстой ниткой и, держа её за свободный конец, поднёс висевшую девушку к исходящей раскаленным паром кружке. Вид бурлившего обжигающего кипятка был настолько ужасен, что как Звуки ни крепилась, из её горла всё равно вырвался истошный девичий крик, полный невообразимого страха. Моргол начал медленно опускать отчаянно болтавшее ножками тельце Звуки, не сводя при этом горящего взгляда с Ручейка, и когда дикий крик Звуки достиг своего апогея, тот не выдержал. — Хватит! — он, тяжело дыша, полными ненависти глазами смотрел на Моргола. — Прекратите это! Я сделаю всё, что вы скажете! Я открою для вас ворота города, только не мучьте её! Прошу вас… — Молодец! — довольный Моргол тут же освободил Звуки от связывавшей её нитки и посадил обратно в клетку. — Вот видишь. Всегда можно найти общий язык, если захотеть! Ну а теперь слушай меня внимательно, мой маленький друг. Моргол подошёл к Поварихе и, взяв из её руки Ручейка, осторожно посадил его на свою ладонь. — Давай мы сейчас с тобою заключим одну сделку! Жизнь твоей подружки в обмен на ворота города. Сегодня ночью ты проникнешь за его стены и откроешь их для моей армии. Если всё сделаешь правильно, я сохраню жизнь твоей девушке и тебе. И возможно, даже отпущу вас на свободу! Ты всё понял, Ручеёк? — Да… — голос Ручейка был безжизненен. — Я понял. Я всё сделаю так, как вы хотите. — Ну, вот и хорошо! — Моргол улыбнулся. — И помни: если попробуешь сбежать или предупредить своих дружков в городе, то тогда она умрёт мучительной смертью. Уж я об этом позабочусь! И пока не стемнело, посидите вместе. Пообщайтесь! Он, весело ухмыляясь, открыл клетку и поставил туда поникшего Ручейка. — Генерал Бальзар! — Да, мой повелитель! — Подготовьте нашу армию к сегодняшнему штурму, только без лишнего шума. Варвары не должны догадаться, что мы готовим что-то против них! И соберите отряд самых лучших воинов. Пусть оденут чёрные костюмы разведчиков, и ночью, незаметно подберутся как можно ближе к воротам. Их задачей будет, как только этот тролль откроет ворота, ворваться в город и окончательно разрушить подъёмный механизм! Как только это будет сделано, остальной нашей армии не составит особого труда войти и овладеть им! — Я понял вас, мой повелитель! — почтительно склонился Бальзар. — Всё будет сделано. — И, да, генерал, — Моргол жёстко посмотрел на Бальзара. — Сегодня в честь такого события нашу армию поведу я сам. Подыщите мне такой же чёрный костюм, я первый хочу войти в этот город! — Как прикажете, мой лорд, — генерал с восхищением посмотрел на принца. — Для меня это будет большая честь! Моргол, усмехнувшись, подошёл к Поварихе. — Что ты хочешь взамен за свою услугу, старуха? — он испытующе посмотрел на неё. — Ты очень нам помогла, проси что хочешь! — О, сир! — Повариха угодливо склонилась перед ним. — Я уже получила то, что хотела! Для меня нет высшей награды, чем служить вам, мой повелитель! Сделайте меня своей главной Поварихой, и у вас всегда на столе будет стоять вкусный обед! Большего я и не прошу! — Хорошо! Да будет так. — Моргол благосклонно кивнул. — Я выполню твою просьбу! А пока иди отдохни. Ты это заслужила! Ручеёк устало присел на пол, опершись спиной о прутья клетки и пустым, мёртвым взглядом неподвижно уставился куда-то в одну точку. Звуки бросилась к нему и порывисто его обняла. — Как я рада, что ты жив, Ручеёк! — она, не скрывая своих слёз радости, уткнулась рыжеволосой головкой ему в плечо. — Я думала, ты погиб, и что я больше никогда тебя не увижу… — Лучше бы я тогда погиб, Звуки… — тихо произнёс Ручеёк, не смея поднять на неё глаза. — Поверь, всем было бы от этого только лучше. — Не смей так говорить! — вскричала та. — Я знаю, ты хороший! Но скажи, зачем ты согласился помогать этим круллам? Зачем ты снова предаешь всех? Ты же не хочешь этого делать, я же вижу! — Зачем? — Ручеёк горько улыбнулся. — А ты разве не поняла? Если бы я не согласился, они бы убили тебя, понимаешь? — Ну и что! — Звуки яростно сжала маленькие кулачки. — Пусть бы и убили! Я готова умереть за свой народ! — А я нет, — Ручеёк, наконец, поднял голову и их взгляды встретились. — Я не могу пожертвовать тобой. Я не мог смотреть, как ты умирала, это было выше моих сил! Прости, меня, Звуки. Я вновь предал вас. Как же я себя ненавижу... — Ручеёк! — Звуки полными любви искрящимися глазами смотрела на него. — Я всегда знала, что в душе ты другой! И сейчас я в этом окончательно убедилась. Она медленно прильнула к парню и мягко коснулась своими губам его губ. Глаза Ручейка изумлённо распахнулись. — Тебе совсем необязательно выполнять условия сделки с этим чудовищем! — Звуки нежно провела рукой по его щеке. — Оставь меня. Я очень прошу тебя, Ручеёк, не открывай ворота круллам! Не отдавай им наш город. Беги сам, предупреди троллей и бергенов о готовящемся нападении. Сделай, это! Ради меня. Я всегда хотела сказать тебе о том… — тут она улыбнулась ему сквозь проступившие на глазах слёзы. —…что я люблю тебя! Я всё время боялась тебе в этом признаться, а сейчас, перед смертью, хочу, чтобы ты знал это. Я люблю тебя, Ручеек! Он, открыв рот, потрясенно смотрел на Звуки, а затем, взяв её за плечи, крепко прижал к себе, ласково гладя непослушные рыжие волосы. — Но я же предатель, — тихо сказал Ручеёк. — Я когда-то отдал вас бергенам на съедение, и тебя в том числе. Как ты можешь любить меня после всего, что я натворил? — Мне всё равно, кем ты был! — вскрикнула она. — Для меня теперь важно, кем ты стал! А сегодня я видела не предателя, а тролля, готового без раздумий отдать свою жизнь ради друзей. И что бы ни случилось, я всё равно буду любить тебя, знай это! Ручеёк ничего не ответил, только сильнее прижал Звуки к себе, всем телом ощущая тепло, шедшее от её сердца. Они так и просидели, обнявшись, до самой ночи, не говоря больше друг другу ни слова. Да им этого было и не нужно, достаточно было двух сердец, в унисон бившихся в одном ритме. Когда в шатёр вошёл принц Моргол, Ручеёк, мягко освободившись от объятий Звуки, осторожно уложил её на пол. Она к тому времени уже крепко спала, пригревшись на его груди, и тот, на прощание поцеловав её, встал на ноги и решительно посмотрел на Моргола. — Я готов, — твёрдо сказал Ручеёк. — Хорошо! — Моргол улыбнулся. — Я и не сомневался, что ты не передумаешь! Сделай свою часть сделки, открой нам ворота, а я выполню свою. Ручеёк мрачно кивнул и, нежно посмотрев на спящую звуки, негромко сказал: — Прости меня, Звуки. Но я не могу позволить им убить тебя! Я вернусь. Вернусь за тобой, любимая! Обещаю. Повернувшись к Морголу, Ручеёк, с ненавистью глядя на него, процедил: — Ворота города будут открыты через три часа. Этого времени мне хватит, чтобы добраться до ворот и опустить подъёмный механизм! — Иди, тролль! — Моргол, усмехнувшись, показал головой на выход из шатра. — И помни, о чём мы с тобой сегодня говорили: её жизнь в твоих руках. — Я помню, — Ручеёк спрыгнул со стола, где стояла клетка со девушкой и, поднырнув под пологом шатра, скрылся из виду. Моргол, проводив его взглядом, вышел наружу и знаком подозвал к себе генерала Бальзара. — Армия готова к штурму? — спросил он главнокомандующего, на ходу облачаясь в чёрный балахон, скрывавший его с ног до головы. — Да, мой повелитель! — кивнул Бальзар. — Мой лорд, вы и в самом деле выполните своё обещание этому троллю? — Конечно, генерал, — улыбнулся Моргол. — Я обещал сохранить им жизни, и я это выполню. Когда Ручеёк вернётся, я посажу его обратно в клетку к его подружке, и там они останутся навсегда! — Понятно, мой повелитель! — Бальзар весело оскалился. — Прикажете выступать? — Да! Занимайте позиции недалеко от города, но так, чтобы вас не было ни видно, ни слышно. И вот ещё что, генерал… — при этих словах Моргол вперил в него жёсткий взгляд. — Когда наша армия ворвётся в город, варваров стараться не убивать! Передайте это своим солдатам, чтобы сильно не бесчинствовали. Мне нужно, чтобы осталось как можно больше живых рабов, вам это ясно, Бальзар? — Как прикажете, мой лорд, — генерал покорно склонил голову. — Вот и отлично. Тогда начинаем! Спустя три часа Ручеёк медленно, используя свои быстрорастущие волосы, карабкался по стене спавшего Бергентауна. На душе парня было погано, но у него не было сейчас другого выхода. Точнее сказать, ему его просто не оставили. И когда, стоя рядом со стальным рычагом подъёма ворот, Ручеёк, роняя бегущие из глаз слёзы, обмотал его кольцом синих волос, он что есть силы рванув вниз, прошептав: — Простите меня, друзья… Пожалуйста, простите! Молодой солдат из бергенов отчаянно дремал, стоя на посту возле ворот, когда его внезапно разбудил грохочущий звон цепей, словно молотом ударивший по ушам. В ужасе открыв заспанные глаза, он оторопело смотрел на широко распахнутые ворота, на фоне которых застыли несколько огромных чёрных фигур, словно сошедшие из мира кошмаров. Открыв рот, он словно загипнотизированный смотрел на неторопливо подошедшую к нему исполинскую тень, которая, рывком сбросив с себя черный балахон, в жуткой улыбке оскалила белый ряд острых клыков. — Тук! Тук! — весело проговорил Моргол, доставая из висевших за спиной ножен зазубренный крулльский меч. — Есть кто дома? Описав короткий полукруг, меч со свистом рассёк воздух, обагряя серые камни мостовой свежей красной кровью.