Тролли-2 Тайна древнего фолианта

      Подбежавший отряд круллов был почти в два раза меньше, но это не помешало их солдатам, резко остановившись, с рычанием направить своё оружие на занявших оборону бергенов. Те в свою очередь, не колеблясь, сделали то же самое, и берег вмиг огласился щёлканьем множества взводимых курков и глухим лязгом вынутых из ножен мечей. Оба отряда неподвижно замерли друг перед другом, накаляя и без того напряжённую обстановку, но самая страшная борьба сейчас происходила во взглядах двух непримиримых врагов, с яростью смотревших друг на друга.       — Король Хрящ?! — Моргол, не скрывая своего изумления, уставился на него. — Не верю своим глазам! Как ты здесь оказался?! Как вы нашли нас?! И что тебе нужно на моей земле?!       — Как я здесь оказался, и как мы нашли вас, тебя это не касается! — мрачно процедил сквозь зубы Хрящ. — А зачем я здесь, ты и сам прекрасно знаешь! Я пришёл сюда за своею женой! И без неё никуда отсюда не уйду!       — Ах вот как?! — Моргол усмехнулся, окинув насмешливым взглядом невысокую фигуру противника с ног до головы. — За своей женой, говоришь, пришёл! Что ж! В таком случае у меня есть для тебя одна интересная новость, коротышка! Тихоня теперь МОЯ жена! Ты немного опоздал с этим, всего лишь на каких-то шесть лет, и она уже давно НЕ ТВОЯ! И никогда уже твоей не будет! Так что забирай своих спутников и убирайся отсюда туда, откуда пришёл!       — Она никогда не была и не будет твоей женой! — тяжело дыша от ярости, произнёс Хрящ. — Ты силой унёс её с собою в свой проклятый ад! Силой заставил выйти за тебя замуж и силой удерживаешь здесь вот уже столько лет! Но сегодня этому пришёл конец! Я освобожу её от тебя, уберу тебя с нашего пути раз и навсегда, и мы с ней снова будем счастливы вместе!       — Ого! Какие героические слова! — Моргол театрально захлопал в ладоши под жуткий гогот своих солдат. — И как же, позволь тебя спросить, ты намерен ЭТО СДЕЛАТЬ?!       — Я убью тебя! — с мрачным спокойствием ответил Хрящ. — И на этот раз я одержу победу! Принц Моргол! Я вызываю тебя на честный поединок до смерти! Только ты! И я! Прямо здесь и прямо сейчас! Ты, принимаешь мой вызов, крулл?!        — Хрящ! Любимый! Не надо этого делать, прошу тебя! — Тихоня, подбежав к нему, упала перед ним на колени, обняв его ноги и не давая никуда идти. — Этим ты ничего не изменишь, только погибнешь сам! ПОЖАЛУЙСТА, ОСТАНОВИСЬ!       — Нет! — Хрящ, не отрываясь, с ненавистью смотрел в ухмыляющееся лицо противника. — Прости, но я не могу оставить всё это просто так! Он должен заплатить за все то зло, что сделал с нашим королевством, за все те смерти и разрушения, что учинил, и ЗА ВСЁ ТО, ЧТО СДЕЛАЛ С ТОБОЙ! Этого я никогда и ни за что ему не прощу, и сейчас он даст мне за всё ответ!       — Так ты хочешь драться со мной, недомерок?! — Моргол громогласно захохотал. — Ну  что ж! Так тому и быть! — смеясь, закончил он, неторопливо выдёргивая висевший за спиной крулльский меч. — Тебе,  вижу, не терпится сегодня умереть, так я окажу тебе такую услугу! Ну  что? Начнём? — он вопросительно поднял одну бровь, с недоброй улыбкой глядя на мрачного Хряща.       — Начнём! — тот, мягко освободившись от объятий Тихони, неторопливо вышел вперёд, перед этим оглянувшись на рыдавшую на коленях Тихоню.       — Всё будет хорошо, любимая! — ласково проговорил он. — Я смогу победить его, и мы вместе уплывём отсюда домой! Я обещаю!       Хрящ вновь повернулся к Морголу, как башня стоявшему над ним, и, крепче сжав в правой руке трофейный меч, спокойно кивнул тому. Моргол, не переставая зловеще улыбаться, тоже с лёгкой издёвкой ответил на кивок и внезапно первый атаковал. Сделав стремительный выпад, Моргол хотел было одним точным ударом пронзить своего противника и разом закончить этот поединок, но не тут-то было. Хрящ не зря все эти годы усиленно тренировался во владении мечом, и теперь как никогда был готов достойно встретить своего страшного врага. Поставив блок своим мечом под меч Моргола, Хрящ плавно ушёл в сторону и, развернувшись, рубанул наотмашь по чуть замешкавшейся фигуре крулльского короля. Морголу всё уже удалось в последний момент уйти из-под разящего удара, его спас многолетний опыт и феноменальная быстрота. Меч Хряща лишь слегка пропорол его кожаную куртку, и Моргол, отпрыгнув в сторону, с удивлением посмотрел на рваную отметину, появившуюся на его одежде.       — А ты, я смотрю, поднаторел во владение мечом, коротышка! — одобрительно заметил Моргол. — Что ж! Тем интересней будет убить тебя! Давай, проверим, чему ты ещё научился! Удиви меня!       С этими словами Моргол вновь бросился в атаку, нанося Хрящу целый вихрь мощных и быстрых ударов. И всегда Хрящ, к немалому изумлению Моргола, уходил от них, с поразительной ловкостью уклоняясь или парируя своим трофейным мечом, каждый раз избегая, казалось бы, неминуемой смерти. И это начинало не на шутку раздражать крулльского короля. И, стремясь как можно быстрее покончить с не в меру резвым противником, Моргол начал совершать ошибку за ошибкой. Он уже несколько раз подставлялся Хрящу под его нечастые, но точные удары, и только его потрясающая для его габаритов скорость спасала от меча соперника. Его одежда была уже распорота в нескольких местах, кисть левой руки была поранена, и с его лица давно уже исчезла издевательская ухмылка, заменив его хмурым и сосредоточенным выражением.       А Хрящ всё продолжал наращивать скорость движений, уже без труда уклоняясь от выпадов изрядно подуставшего Моргола, словно оса, кружась вокруг своего огромного противника. Понимая, что долго он так не протянет, Моргол решился наконец на последний и отчаянный шаг одолеть своего маленького, но такого проворного врага. Взревев от неистовой ярости, Моргол ногой подцепил пригоршню песка и, метнув её в лицо Хряща, словно бешеный бык ринулся на неуловимого коротышку, посмевшего бросить ему вызов. Этот поступок оказался роковым для короля круллов. Страшный удар, предназначавшийсяпротивнику, с пронзительным свистом ушёл в пустоту. В последний момент Хрящ, пригнувшись, избежал попадания песка в глаза и, быстро уйдя в сторону, позволил взбешённому Морголу беспрепятственно пронестись мимо, попутно подставив ему под ноги лезвие своего меча.       Моргол, заметив это, попытался перепрыгнуть его, но, внезапно споткнувшись о камень, кубарем покатился по берегу, довольно чувствительно ударившись о каменистую землю головой. Этим тут же воспользовался Хрящ, как молния подскочив к поверженному врагу и приставив острое, как бритва, лезвие меча к его горлу. Моргол, ещё плохо соображая после сокрушительного удара, судорожно попытался поднять свой выпавший после падения меч, но Хрящ не дал ему этого сделать, ногой отшвырнув подальше страшное оружие и уставившись в исказившееся лицо крулла мрачными, горящими ненавистью глазами.       — Всё кончено, Моргол! — тяжело дыша, негромко проговорил Хрящ, глядя в полные изумления глаза беспомощного врага. — Сейчас ты заплатишь за все свои преступления!       Король Хрящ, сжав покрепче рукоять крулловского меча, уже было вознамерился совершить свою праведную месть, как вдруг громкий, истошный крик заставил его руку замереть на полпути, так и не закончив смертоносного движения оружием.       — Не-е-ет! — Тихоня, подбежав к остолбеневшему Хрящу, крепко обняла его, смотря на него полными слез глазами. — Не делай этого, прошу тебя! Не убивай его… ты же не такой, ты не убийца, я знаю!       Дети, до этого со страхом наблюдавшие весь бой, увидев падение Моргола, с громким плачем бросились к лежащему без движения отцу, закрыв его своими маленькими телами, и обняв ручонками могучую шею короля круллов.       — Не трогай нашего папу! — Лэмея, размазывая по лицу слёзы, со страхом смотрела на всё ещё державшего оружие короля Хряща зарёванными глазёнками.       — Оставь его в покое! — Илар, сам дрожа от ужаса, с вызовом посмотрел в оцепеневшие от происходящего глаза Хряща. — Убирайся отсюда! Ты плохой!       Хрящ, с потрясённым выражением лица медленно отступил в сторону, и меч с тихим звоном упал на каменистую землю, просто выпав из его внезапно ослабевших пальцев. Он полными невыразимой боли глазами посмотрел сначала на свои руки, а потом на всё ещё плачущую Тихоню, и та, всё сразу поняв, бросилась ему на шею, покрывая его поцелуями.       — Я ТАК ГОРЖУСЬ ТОБОЮ, ЛЮБИМЫЙ! — прошептала она, прижавшись к нему всем своим телом. — Ты всё сделал правильно! Если бы ты убил Моргола, дети на всю жизнь возненавидели бы тебя… и я никогда после этого не смогла бы смотреть им в глаза…       — Что теперь будет с нами?! — прошептал в ответ Хрящ, нежно гладя длинные волосы. — Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! И НЕ СМОГУ ЖИТЬ БЕЗ ТЕБЯ! СКАЖИ МНЕ, ТЫ ВЕРНЁШЬСЯ СО МНОЙ ДОМОЙ?!       Тихоня, продолжая смотреть на него глазами, полными боли и слёз, нежно провела по его щеке рукой и, медленно покачав головой, отступила от него на несколько шагов.       — Я очень хочу вернуться с тобой домой, Хрящ! — тихо проговорила она. — Но… это невозможно… теперь уже невозможно… Я только хочу, чтобы ты знал! Я люблю тебя! Ты навсегда останешься моим любимым королём, и всегда будешь жить в моём сердце! Ты подарил мне то, о чём я, простая служанка, даже не могла и мечтать! Ты подарил мне смысл и радость жизни, только с тобой я поняла, что такое любить и быть любимой! И я никогда! Никогда тебя не забуду! Никого из вас! Розочка! Цветан! Друзья! Вы те, кто показал нам, бергенам, что такое истинное счастье! И я тоже никогда вас не забуду! Вы тоже навсегда будете жить в моём сердце, до самой смерти! Все вы! НУ А ТЕПЕРЬ… — Тихоня, не в силах уже сдерживаться, плакала навзрыд. — ТЕПЕРЬ я хочу, чтобы вы все вернулись на корабль и уплыли обратно домой, и НИКОГДА! - СЛЫШИТЕ! -Никогда сюда больше не возвращайтесь… Хрящ! Любимый! Обещай мне, что сделаешь это! Обещай, что когда вернёшься домой, ты забудешь обо мне! И обещай, что станешь счастливым, несмотря ни на что!       — Я не могу такое обещать… — прошептал Хрящ, с ужасом смотря на Тихоню. — Ты же знаешь, я НИКОГДА не смогу тебя забыть! И я никогда не смогу стать счастливым без тебя…       — Ты сможешь!!! — рыдала она. — Я верю в тебя, ты сильный, у тебя всё получится! Ты найдёшь себе другую девушку, и у вас всё будет хорошо!       — Мне не нужна другая девушка… — Хрящ тяжело дышал, с выражением невыносимой боли смотря на Тихоню. — Я никогда, никого не смогу полюбить, кроме тебя… и ты это знаешь.       — Ты должен! Забудь обо мне! Той Тихони, которую ты знал, больше нет! Она умерла шесть лет назад и никогда не вернётся! Но ты-то жив и не должен хоронить себя вместе с ней! Я прошу тебя, Хрящ, забудь меня! Живи счастливо, у тебя ещё вся жизнь впереди, ты найдёшь свою Леди Блести Сверкай, я знаю!       — Жить счастливо… — Хрящ, закрыв глаза, чуть покачнулся и застыл, безвольно опустив руки. — Я не смогу, любимая… не смогу жить без тебя… Ты говоришь, у меня вся жизнь впереди… но… зачем теперь она мне нужна… Мне страшно, Тихоня. Страшно шагать по жизни с разбитым сердцем. Это всё равно, что умереть… Похоже, мы с тобой оба умерли тогда в тот день… только об этом не знали.       — Господи, Хрящ! Прости меня! Прости! Прости, если сможешь! Я так больше не могу! — Тихоня, плача и закрыв лицо руками, бросилась бежать к замку, оставив оцепеневших от происшедшего бергенов с троллями стоять на берегу. Дети, видя бегущую мать, с громким плачем побежали вслед за ней, крича и зовя её к себе, но та, словно в бреду продолжала с безумными глазами бежать к циклопическим воротам, не видя перед собой ничего. Солдаты круллы подбежали к своему королю в попытках ему помочь, но тот жестом приказал им остановиться, поднявшись с земли сам. Подойдя к всё ещё неподвижно стоявшему Хрящу, невидящими глазами смотревшего куда-то в пустоту, Моргол остановился и, сев рядом, сам задумчиво уставился в бушующее рядом чёрную толщу океана. Оба врага молчали, думая каждый о своём, пока Моргол наконец первым не решился нарушить царящую между ними тишину.       — Почему ты не убил меня? — негромко спросил он. — У тебя был отличный шанс покончить со мной… Так почему ты им не воспользовался?       — Почему… — Хрящ повернул голову и вперил в него полный ненависти взгляд. — Поверь, Моргол, я бы с удовольствием убил тебя, но не могу… не могу из-за неё… и из-за её детей. Из-за ТВОИХ детей… Тихоня права… они бы никогда не простили меня за это, если бы я на их глазах убил бы их отца… И ОНА бы никогда меня за это не простила… — горящие ненавистью глаза Хряща внезапно потухли, и в них осталась одна лишь боль и беспросветная пустота.       — Она права, Моргол… — прошептал Хрящ. — Я не убийца, и никогда им не был… Я не смогу ничего изменить, не смогу вернуть её себе, это действительно невозможно… я проиграл… и на этот раз навсегда.       Розочка с Цветаном, всё это время стоявшие на плече у короля, в ужасе переглянулись.       — Что ты намерен делать, Хрящ?! — дрожащим от напряжения голосом спросила Розочка.       — Ничего… — глаза Хряща были мертвы, словно из них ушли все краски жизни. — Мы возвращаемся домой… прямо сейчас… — он повернулся и невидяще побрёл в сторону лежавшей на берегу корабельной шлюпке, провожаемый потрясёнными взглядами короля Моргола и остальных круллов.       — Домой?! — Розочка с Цветаном не верили своим ушам. — И ты вот так просто бросишь Тихоню здесь?! После всего, что было?! — вне себя от ярости вскричала она.       — Да… — тихо ответил Хрящ. — У меня нет выбора, друзья…       — Нет выбора?! — Цветан от гнева побагровел. — Как ты можешь такое говорить?! Хрящ! Очнись! Ты должен немедленно вернуться и забрать Тихоню домой!       — Я не могу Цветан… — так же тихо ответил Хрящ, продолжая механически шагать к брошенной шлюпке. — Прости, но это невозможно…       — Да что с тобой, Хрящ?! — заорала Розочка, топая ногами и изо всех сил дёргая его за зелёные волосы, пытаясь остановить. — Ты же шесть лет ждал этого часа, почему же сейчас ты отступаешь, бросая нашего друга здесь?! Ты же не хочешь этого! Я же вижу это! Так почему же мы уходим, снова оставляя её здесь?! Отвечай!       — Потому что она не пойдёт со мной… — Хрящ резко остановился, тяжело дыша, словно ему не хватало воздуха. Из его глаз медленно покатились крупные, тяжёлые слезы, которых он сейчас совсем не стеснялся.       — Что бы я ни делал, как бы я ни поступил, всё бесполезно, ребята… — с невыразимой болью в голосе прошептал Хрящ. — Я очень хорошо её знаю… Тихоня ни за что не бросит детей, которых очень любит, ради них она готова принести себя в жертву, навсегда оставшись в этом аду… Она всегда была такой, всегда была готова пожертвовать собой ради других, даже если на кону стояла её жизнь… Вы же помните ТОТ день, когда всех вас хотели съесть на наш проклятый праздник?!       — Конечно, помним… — потрясенно ответил Цветан. — Разве такое забудешь…       — Она тогда спасла вас от страшной смерти, вместо королевского стола привезя за ворота моего замка и отпустив на свободу… — тихо проговорил Хрящ. — Она это сделала, не задумываясь, заранее зная, что разъярённая толпа, не обнаружив в кастрюле троллей, скорее всего, убьёт её, растерзав на месте! И зная это, Тихоня всё равно отпустила вас, потому что жизни друзей были ей дороже собственной жизни! И теперь она делает то же самое, разменяв свою жизнь, любовь и свободу на счастье детей! И своего решения она не изменит, как бы я этого ни хотел… Вот почему, мы возвращаемся сегодня домой… Нам нечего здесь больше делать… Всё кончено, друзья…       Всю оставшуюся дорогу потрясённые друзья молчали, не зная, что сказать друг другу. Слов ни у кого не было. Цветан с Розочкой, притихшие, угрюмо сидели на плече Хряща, покуда шлюпка, то и дело ныряя и исчезая в бушующих волнах, неторопливо плыла к ожидавшему её кораблю. Розочка навзрыд плакала, она всё ещё не могла поверить, что её Тихони больше нет… Цветан понуро молчал, стиснув от отчаянья зубы, с ненавистью провожая горящим взглядом тёмный замок круллов. Когда все взобрались на борт, король Хрящ приказал поднять паруса и, оставив вместо себя у руля матроса, пошатываясь от горя, спустился к себе в каюту. Цветана с Розочкой, бросившихся было за ним, он мягко, но настойчиво попросил его не беспокоить.       — Простите меня, друзья, но мне нужно сейчас побыть одному… — Хрящ через силу улыбнулся изумлённым троллям. — Идите в свою каюту, ребята, отдыхайте, а мне ещё нужно работать…       Проводив уходящих Цветана с Розочкой пустым, ничего не выражающим взглядом, Хрящ вернулся к себе и, открыв настенный шкаф, вытащил оттуда увесистую бутылку бергенского вина. Боль в сердце была невыносимой, она сжигала его изнутри, словно огненный костёр, но он знал один хороший способ хоть ненадолго заглушить её. Налив себе до краёв большой стеклянный стакан, Хрящ одним глотком осушил его, даже не почувствовав вкуса вина, и тут же налил себе новый, и в его глазах сейчас горела только одна мертвенная пустота…