Фронт

       - В глаза мне смотри! – Джон почувствовал, как рука Саксона, холодная и тяжелая, давит кадык, пальцы вонзаются в шею. – Я сказал, в глаза смотри, кому говорю?        Джон посмотрел. Нехотя. Вышло робко. Пробуравил друга взглядом, полным обиды. Гарри должен был понять. Но не понимал.        - Решил дамочку из себя обиженную построить, мать твою? – презрительно фыркнув, спросил он, стукнув его под дых.        У Джона не только дыхание перехватило, но и звездочки из глаз посыпались. Черт, его еще никто никогда не бил. Он дрался мальчишкой, конечно, но это все равно было простым ребячеством. А теперь, кажется, предстоит серьезная драка.        - Гарри, - тихонько шепчет он, заглядывая другу в глаза, - пожалуйста, давай поговорим. Просто поговорим. Давай?        Когда кулак оставил отпечаток на животе, Джон понял – разговора не получится, и ему придется защищаться.        - У тебя было две недели, чтобы поговорить, чертов пидор, - сквозь зубы процедил Саксон, - я больше не буду ждать.        - Гарри, ты вынуждаешь меня защищаться! – он хотел просто предупредить, поставить перед фактом, а, если серьезно, выторговать перемирие, но противник был настроен играть по-крупному. Кулаки Гарри явно чесались от желания врезать ему по морде.        - Так давай! – глаза Саксона опасно блеснули. – Бей, чего стоишь? Поколоти меня, Смит, я жду!        «Это безумие»: - пронеслось в голове. Да, он действительно проигнорировал все настойчивые приглашения Гарри, да, он правда просто не знал, что делать, но – ему никогда бы не могло прийти в голову, что Гарри способен его избить.        Гарри был способен. Он ворвался сегодня после работы, вечером, когда другие парни, в том числе и Пит, разошлись по делам, в основном, кадрить своих девчонок, и без всяких разговоров засадил ему кулаком в челюсть, а затем – в пах. И останавливаться явно не собирался.        Когда его рука, сжатая в плотный кулак, прошлась в паре миллиметров от носа, Джон пошел на опережение – стукнул в ребро и сразу же – в пах. От боли противник присел, раздувая ноздри в попытках побороть боль.        Едва отойдя от первого удара, он получает второй – в район около колена, в живот.        Теперь Джон понимал чувство злости, которое испытывал теперь Гарри. Теперь Джона тоже съедало это чувство.        Осатанев, Саксон разогнался, бодая Джона в живот. От такого резкого и сильного нападения Смит упал на кровать, закрывая лицо от шквала ударов, которые противник обрушил на него. Секунды казались вечностью, Джон отбивался ногами, размахивал руками, когда они не закрывали лицо.        Почувствовав, что ему нечем дышать, Джон перевел взгляд ниже, на шею. Ее плотным кольцом обвили холодные пальцы Саксона, и теперь хватка была железной, непробиваемой. Гарри оседлал его, с триумфом поглядев в глаза, спрашивал будто, намерен ли Джон сдаваться, или желает продолжить.        Джон смотрел на него – сначала с явной злостью, потому что не понимал, как же друг, его лучший друг, его особенный друг, мог поднять на него руку, избить, потом злость сменилась непониманием, а то в свою очередь – мольбой. Глазами он умолял прежнего Гарри, обычного и хорошо изученного, родного, вернуться. И Гарри не выдержал. Рухнул головой на худое острое плечо, накрывая приятеля всем телом. Дышал тяжело, как человек, которому только что пришлось долго бежать.        - Успокоился? – едва почувствовав ослабление хватки, в ухо проговорил Джон. Перекатившись на правый бок, осторожно освободился из плена, в который его так внезапно заточили и сел, пригладив взъерошенные в драке волосы (не очень-то получилось).        - Давай поговорим.        - Я не хочу говорить, я хочу трахаться – цепкие пальцы Гарри вонзились в его руку, потянув обратно на подушки, поближе к себе, но Джон упрямо покачал головой.        - Нет, вначале мы поговорим.        - Ой, отвали, отвали! – фыркнул Саксон презрительно, не оставляя попыток завалить его на постель. Решив в конце концов, что проще будет сдаться, Джон со вздохом капитулировал. Гарри поднялся, снова тяжело наваливаясь над любовником, но Смит поджал губы, срывая его планы на поцелуй.        - Что не так? – недоуменно уставился на него Гарри.        - Давай поговорим. Недолго.        Гарри сжал зубы, недовольно хмурясь. Разговаривать сейчас было последним, чем бы он хотел заняться. Проще было вообще дать своему упрямой зазнобе под дых снова, чем выслушивать его болтовню, да еще и придумывать ответные реплики. Но он уже довольно хорошо знал Джона, чтобы понимать, что тот просто так не отступится.        - Пару минут, Смит. Говори, что хотел.        - Гарри, ты, - он облизал пересохшие губы, придвигаясь к нему ближе, - ты мне нравишься, и все такое. Но, понимаешь, ты меня совершенно изматываешь. У меня даже рот временами болит, о заде я вообще молчу.        - Тебе что, розовых сопелек захотелось? – усмехнулся Саксон, изучающе уставившись на Джона.        Тот был готов к подобному вопросу, но все равно немного растерялся. Улыбнувшись, как ребенок, наивно и слегка смущенно, поднял взгляд, затронув его руку.        - Ну почему ты сразу так категорично – сопелек? Нет, просто… Понимаешь, иногда у меня возникает ощущение, что ты меня за что-то наказываешь. Я не могу так. Ну, не постоянно.        - Ой, блять, - сцепив зубы, выругался Саксон, поднимаясь с кровати, - девственник, ты еще меня давай поучи, как трахаться. Я пришел сюда не разговоры разговаривать. Так что, сними рубашку и ложись.        - Ну Гарри! – заупрямился Джон, щелкнув языком.        - Или ты снимаешь, или я ее сам сниму. Считаю до трех.        Баталия глазами закончилась полной капитуляцией Джона, впрочем, как всегда. Он осторожно расстегнул манжеты и пуговицу за пуговицей. Помедлив с секунду, стащил с себя рубашку, повесив ее на стул. Снова сел, потому что знал, что брюки с него Гарри предпочитал снимать лично.        Гарри раздевался быстро, с раздражением вытаскивая пояс из петель и беззвучно при этом ругаясь. Подойдя к нему, Джон уткнулся носом в острое, словно лезвие ножа, плечо, обдавая кожу жарким дыханием.        Краем глаза проследив за ним и обнаружив, что Джон готов расплакаться, Гарри цокнул языком.        - Ну вот только этого мне не хватало, черт возьми! Прекрати распускать сопли, не то врежу!        Джон теплым комком обвился вокруг него, вздохнув, как человек, который услышал первую за долгие годы утешительную новость, принесшую облегчение:        - Я думал, ты больше не придешь.        - Я предупредил, что, если ты сам не объявишься, я вернусь, чтобы набить тебе рожу. Пит не сказал тебе?        - Сказал.        - И что? Ты ждал, пока я тебя поколочу, Смит?        Джон ничего не ответил, только быстро поцеловал острое плечо, в которое зарылся лицом.        Гарри закрыл глаза, бесполезно (в который раз) пытаясь побороть желание схватить его в охапку и затрахать до смерти, зацеловывая лицо и стоящие торчком смешные уши. Этот раздолбай, ходящий в деловом костюме и кедах, вынимал из него душу и делал что-то совершенно невероятное с сердцем. При одной мысли о худеньком студенте в очках и смешной обуви сердце в груди Гарри колотилось так, будто их было по меньшей мере, два.        И вот – пожалуйста. Сейчас это чудо сопело ему в плечо, прижимаясь, как ребенок к любимой игрушке, когда ему страшно. Что ему с этим всем делать, Саксон не знал. Разве что опять сдаваться, и это жутко бесило.        Но Джон не отходил и, конечно, никуда не делся. Наоборот – еще сильнее прижался к его плечу, впечатавшись в плечо, устроил там настоящую Африку.        - Ладно, - простонал Гарри, - ваниль, так ваниль.        Джон поднял на него глаза, посмотрев взглядом преданного щенка, и коротко поцеловал в плечо.        Губы его переместились к шее, ласково катая родинки на языке.        - Я даже не знаю, как ты пахнешь. Никак не могу запомнить запах твоего пота – простонал он в маленькую впадинку в области кадыка.        Губы Джона переместились на грудь, прокладывая дорожку из поцелуев к животу. Когда язык стали щекотать волосы на животе, Джон шумно выдохнул любовнику в пупок.        - Я не думал, что волосы у тебя на животе такие мягкие.        - Господи, Смит, - сцепив зубы, откликнулся Гарри, - может, кончишь трепаться и отсосешь мне, наконец?        Вместо этого Джон уютно устроился на животе, обхватив руками его бедра, и стал сопеть, словно вскипающий чайник. Судя по внезапно прекратившимся любым действиям, он затормозил.        - Да уж, Джон, - резко дернувшись, он в один миг очутился сверху, нависая над любовником, - инициатор из тебя не важный.        - Я просто хотел… - замялся Джон. – Понимаешь?        - Да, а теперь хватит болтать и отсоси мне.        - Гарри, - шумно выдохнул Джон, сильнее вонзаясь руками в напряженные бедра Саксона, - я…        - Хреновый доминант, но это не проблема, Смит. Скорее, наоборот. Долго еще будешь болтать?        - Нам нужно поговорить, Гарри.        - Обязательно поговорим, но позже. Не надо тянуть время.        Джон осторожно переместился ниже, продолжая целовать живот и щекочущие ноздри волосы в паху. Наткнувшись на уже внушительный бугор, открыл рот, впуская его в себя, и чувствуя нежную кожу на кончике.        В таком положении у него была одна безусловная привилегия – слушать, как тяжело, порывисто втягивает в себя воздух любовник, наслаждаться звуком его стона, понимать, что в эти бесценные мгновения он полностью принадлежал ему, был в его руках. Джону нравилось ощущение власти, которое давали такие моменты, хотя он до сих пор немного смущался его.        Оторвавшись только когда Гарри с шумом вдохнул воздух, а по подбородку текла сперма, Джон лег на подушку. Аккуратно сняв следы произошедшего с его подбородка, Гарри лег сверху, поцеловав его в губы.        - Ложись на живот – скомандовал он.        - Гарри, пожалуйста.        - Не накидываться на тебя, я в курсе. Ложись на живот.        Переместившись, Джон застонал, когда горячий язык любовника стал чертить узоры на его позвоночнике, призывно поднял бедра. Почувствовав слюну у себя внутри, Джон улыбнулся. Поймал себя на мысли, что даже вкус слюны Гарри не сразу может уловить. Надо было менять и это.        Гарри вошел в него – туго, со стоном, но не резко. Прислушался к пожеланиям. Когда он стал двигаться внутри, Джон застонал. Это было приятно. Давало ощущение удивительной наполненности – в первую очередь, душевной. Каждый раз, когда Гарри был рядом, Джон чувствовал, будто его жизнь – собранный пазл, в который, наконец, вставили недостающую деталь.        Все закончилось, когда Смит капитулировал на простынь, блаженно вздохнув и закрывая глаза.        Гарри лежал рядом, заложив руки за голову, закрыв глаза. Когда дыхание восстановилось, Джон посмотрел на любовника.        - Чего улыбаешься? Наконец, доволен?        - Я понял, чем пахнет твой пот.        - И чем же?        - Сигаретами.        Гарри ухмыльнулся, явно довольный таким сравнением.        - Дашь полотенце? Мне нужно помыться.        Взглядом Джон показал на стул, где висело полотенце. Встав и буквально запрыгнув в трусы, а затем и в брюки, Гарри перекинул полотенце на плечо и вышел, насвистывая.        Когда он вернулся, Джон продолжал лежать, закутавшись в одеяло. Гарри похлопал его по плечу.        - Ты хотел поговорить, - взяв лежащее на столе яблоко, он вонзился в него зубами. - Как ты понял, что тебе нравятся мужчины?        - Мне не нравятся мужчины, Джон, - проглотив кусок, сказал Саксон, - мне нравишься ты. Не припомню, чтобы испытывал хоть какие-то чувства по отношению к парням раньше. Или вообще к кому-нибудь.        - А мне никогда не нравились девушки. В двенадцать я впервые захотел поцеловать мальчика, в четырнадцать понимал, что дрочу, представляя мужчин. Я думал, что я – моральный урод. Проклинал себя за это. Хотел пойти работать в полицию, но вовремя понял, что соблазн для меня там слишком велик.        - Слушай, - Гарри нахмурился, - кончай с этой гейской драмой. Есть то, что есть. Иначе не будет, как бы ты не хотел этого. Лови момент и наслаждайся им.        - Ты хочешь сказать мне, что я не должен задумываться о будущем? О нашем будущем?        - Да, потому что у нас будущего нет, Джон, - он откинул волосы с его лба, - только настоящее. Так что, живи им. Так легче будет.        - Для кого легче, Гарри?        - Для тебя, для меня. Для всех. Все, Джон, я больше не хочу обсуждать эту тему. Хватит.        - Останешься сегодня здесь? Пит приедет только завтра к вечеру, комната закрывается. Внезапно никто не войдет. Переночуй со мной.        - Я и собирался.        - Хорошо.        Джон удобно устроился на подушках. Гарри больше не проявлял инициативу, несмотря на то, что он чувствовал его эрекцию. Руки Гарри крепко обнимали его за плечи, сам он сопел, явно готовясь погрузиться в сон. Джон стал крутиться, пытаясь поудобнее устроиться на кровати.        - Какой ты проблемный, Смит, – зевнув, сказал Гарри, - если ты сейчас же не уложишь свой красивый зад, я тебя поимею. И больше не буду с тобой спать. Никогда.        - Первое возбуждает, - улыбнулся Джон, - но, пожалуй, меня слишком пугает второе. Так что, ладно, я лежу. Я рад, что ты вернулся, Гарри.        - Проехали.        - Доброй ночи, Гарри.        - Да. И тебе.